Purple light and strawberry lips [Jikook / Kookmin]

Итак, Чимину потребовалось полтора дня, чтобы выловить Уильяма.

Конечно, это было сделано не им самим. Если бы он подошел к шестнадцатилетнему подростку, строя из себя милашку и приглашая того немного прогуляться, то это, как минимум, выглядело бы странно.

Да и Уильям обходил юношу стороной с того самого неудавшегося свидания.

Так что на помощь пришёл Чонин.

Ощущая себя Джеком и Рэджи, оба парня обсудили идеи по запудриванию и без того наполовину вымерших мозгов Уильяма во время обеденного перерыва в четверг и договорились провернуть свой план в пятницу.

Именно по этой причине Чимин нервно поглядывал на настенные часы, сидя в пустом классе по искусству. Окружающие картины никак не успокаивали шалящие нервы юноши, который боялся, что их план может провалиться.

Он не расстроится, если Чонин не сможет привести Уильяма. Чимин просто не будет знать, какую отговорку ему нужно будет выдумать в очередной раз, чтобы отказаться обедать с друзьями.

Хосок и без того на него косо смотрел, а как выглядит Джун, Пак и вовсе успел позабыть.

Ну, а Чонгук...

Чонгука он видит каждое утро и вечер, целуясь с ним на крыльце дома или как вчера — в ванной блондина, под предлогом помыть руки перед ужином.

У младшего было больше занятий, поэтому он смог навестить лучшего друга только ближе к семи часам вечера, когда родители того были готовы садиться за стол, чтобы поужинать.

Чимин раздраженно вздохнул, наблюдая за тем, как щёлкает секундная стрелка настенных часов.

Скрип.

Внезапно дверная ручка опустилась под натиском, а из приоткрытой щели послышался гогот старшеклассников, спешащих занять свободные столы в столовой.

Первым показался Чонин, широко улыбаясь кому-то позади себя, а затем и сам виновник торжества — Уильям, неловко скользнувший в класс.

Схватив ничего не подозревающего подростка за плечи, Ким подтолкнул парня к стулу, что одиноко стоял возле пошарпанной доски, и усадил того, встав позади шестнадцатилетки.

Уильям замер, наконец-то заметив Чимина.

— Уильям, — мягко начал Пак, не намереваясь слёту запугивать и без того моментально вжавшего голову в плечи школьника, — у меня есть к тебе несколько вопросов.

И пока Пак всматривался в побледневшее лицо подростка, Чонин покинул место позади Уильяма, направляясь к выключателям. Щёлкнув несколько раз длинными пальцами по кнопкам, Ким настроил свет так, чтобы освещена была только та часть класса, на которой находился стул с Уильямом.

Идеально.

И смешно, потому что реакция школьника не заставила себя ждать.

— К-какой вопрос? — испуганно спросил Уильям, вытерев потные ладони о бережно выглаженные матерью брюки.

Пак поднялся из-за стола, за которым всё это время сидел, и сделал несколько шагов вперёд, останавливаясь в метре от Уильяма.

Чимин хотел выглядеть эффектно и пугающе, именно поэтому вчера перевернул весь свой гардероб, выудив черные брюки, такого же цвета рубашку и белую футболку, завершив весь свой наряд серебряной цепочкой с полумесяцем, которую ему подарил Хосок.

Неуместно мягким его образ делали только светлые волосы, но блондин внёс несколько изменений, открыв лоб и нанеся немного темных теней.

Уильям сглотнул.

— Давай начнём с самого лёгкого, а потом посмотрим, как пойдёт, — милосердно начал Пак, засунув руки в карманы брюк.

— Л-ладно, — поспешно кивнул школьник, облизав пересохшие губы.

Чимин довольно улыбнулся.

— Как ты сказал в тот вечер, ты слышал обо мне и Миллере, — начал юноша, — что, цитирую тебя, я позволил ему трахнуть мою прелестную задницу.

Уильям нетерпеливо кивнул.

— Хорошо, — довольно пропел Пак, сделав два шага назад и присев задницей на край стола. — Ты слышал это лично от Миллера или же...

— Н-нет, не лично, — мотнул головой шестнадцатилетка. — Об этом болтала вся школа.

— И ты решил испытать удачу? — фыркнул Чонин, остановившись позади Уильяма. Школьник вздрогнул, успев позабыть о том, что в классе их было трое.

— Я... Ты казался легкодоступным...

— Что за дерьмо? — скривился Чонин, обходя стул так, чтобы видеть лицо школьника. — В каком месте он кажется легкодоступным?

Ладно, Пак не признается вслух, что его зацепили эти слова. Что кому-то, возможно, неприятно слышать, когда Чимина, грёбаного девственника, называют легкодоступным.

— Ну, знаешь... Он делает укладку, красится и носит вещи...

— Чувак, — осуждающе застонал Чонин, словно не веря в то, что действительно это слышит. — Оставайся в Саванне, потому что в Вашингтоне или Нью Йорке тебя сожрут, — фыркнул Ким, отойдя в сторону, по всей видимости, просто чтобы не настучать школьнику по голове.

Не прошло и секунды, как Ким снова заговорил, на этот раз взглянув на Чимина.

— Меня раздражает тот факт, что после того как несколько месяцев назад отменили закон, запрещающий однополые контакты, все придурки вроде тебя, — указал он пальцем на Уильяма, — решили испытать судьбу и попробовать трахнуть кого-то в задницу. Уверен на сто процентов, что вернись ты на несколько месяцев назад, то даже не заметил бы на его губах чертово масло, но так как теперь разрешено бесстыдно пробовать что-то новое, вы готовы видеть легкодоступного гея в каждом.

После пылкой речи юноши в классе стало внезапно тихо, и если бы не секундная стрелка, что напоминала об течении времени, Чимин бы ещё долго находился под впечатлением.

Что ж. Вау.

— Уильям, — заговорил Пак, сосредоточившись на школьнике, — ты слышал что-нибудь еще обо мне? Кому еще я позволил трахнуть свою прелестную задницу?

Нахмурив русые брови, парень на секунду задумался.

— Стивен.

— Ну, конечно, — закатил глаза блондин, раздражённо прищелкнув языком.

Шестой из десяти.

— Кто-нибудь еще?

Снова тишина, а потом медленное мотание головы.

— Больше всего было слышно о них.

— Что насчёт Люка Хемсворта? — попытался блондин, вспомнив о ещё одном футболисте, которому посвятил один из вечеров сентября.

— Нет, — уверенно качнул головой Уильям, сцепив длинные пальцы в замок. — Только Стивен и Зак.

Боже, неужели следующий, с кем Чимину придется иметь дело, это Стивен? Честно признаться, юноша понятия не имел, что должен был сделать, чтобы этот придурок заговорил и признался в том, что это он начал распускать слухи.

— Ладно, — выдохнул Пак, оттолкнувшись от стола. Чонин последовал за ним, остановившись перед школьником. — Прямо сейчас ты выйдешь из этого класса и забудешь о том, что здесь произошло. Понял?

— Х-хорошо, — согласился Уильям, испуганно вздрогнув, как только блондин поднял руку, чтобы заправить выбившуюся прядь волос за ухо.

Неужели опыт с косяком, который Пак затолкал в рот шестнадцатилетке, был настолько травмирующим?

— Иди, — отмахнулся от него Чимин, отходя в сторону.

Парень моментально подорвался со стула, как будто сидел не на облупившемся дереве, а на раскалённом на огне камне. Вылетев из класса словно пуля, Уильям оставил за собой двух старшеклассников, каждый из которых погрузился в собственные мысли, обдумывая слова, сказанные школьником.

Спустя пару секунд, Чимин хихикнул.

— Не ожидал от тебя такой пылкой речи.

— А ты не заметил, — спросил Чонин, подходя к выключателю, чтобы настроить освещение, — что после отмены закона все гетеро-идиоты решили поэкспериментировать и засунуть свой член в каждого, кто по их мнению выглядит хоть немного более ухоженным, чем они сами? И я не против, когда люди трахаются забавы ради, но когда это переходит все границы... Когда дело касается чувств...

Взглянув на Кима с новой для себя стороны, Чимин вновь почувствовал приятное ощущение от того, что тебя понимают.

Чимин сам столкнулся с этим.

Половина из тех, с кем он встречался, были известны тем, что трахали школьниц направо и налево, но, по всей видимости, Пак был слишком глуп, надеясь, что среди них он встретит любовь всей своей жизни и станет для кого-то особенным.

Но для них это было экспериментом.

Он был экспериментом.

— Мне кажется, что таких, как мы, ждёт много трудностей впереди, только потому что мы родились такими, — смиренно пожал плечами Пак, обернувшись, чтобы взглянуть в окно.

На улице по прежнему моросил дождь, хотя к вечеру обещали солнце. Это был последний теплый день октября, и Пак намеривался пригласить Чонгука на свидание.

И, может быть, на что-нибудь ещё.

Чонин вздохнул.

— Ты готов? — мягко спросил парень, словно Чимин был хрустальным, после слов Уильяма.

Пф. Он уже месяц купался в слухах, так что юноше было не привыкать.

Согласно кивнув, Чимин последовал на выход из класса, наслаждаясь свежим воздухом, циркулирующем в пустом коридоре, как только они вышли.

Блондину нужно было захватить учебник и тетрадь для следующего урока, так что оба парня спустились на первый этаж, хихикая и вспоминая шокированное лицо Уильяма.

— Видел бы ты его на нашем 'свидании', — фыркнул Чимин. — Как будто два разных человека.

— Честно признаться, я был в шоке, когда ты рассказал мне о травке, — усмехнулся недоверчиво Чонин, подходя к своему шкафчику.

— Да я... — заговорил и тут же запнулся Пак, заметив Чонгука в нескольких метрах от них двоих, прислонившимся левым плечом к шкафчику Чимина и испытующе глядя на старшего.

Черт.

— Ладно, мне э-э... пора, — неловко указав в сторону своего шкафчика, сообщил Чонину Пак.

Взглянув в сторону, куда указал Чимин, Ким поджал губы и кивнул, тут же выдавив улыбку.

— Завтра увидимся, — мягко улыбнулся Чимин.

— Конечно, — щелкнув замком, согласился Чонин.

Развернувшись на пятках и чувствуя, как горят кончики его ушей, Пак быстрым шагом направился в сторону Чонгука, чувствуя на себе прищуренный взгляд младшего.

Он ожидал всего.

Раздражения или обиды, но никак не...

— Привет, детка, — нырнув правой рукой за спину старшего, чтобы приобнять того за талию, мягко поприветствовал Чон.

— Заткнись, — зашипел Чимин, чувствуя, как начинают пылать его щеки. — Что ты здесь делаешь? Почему не на обеде?

— Я там был, — водя кончиками пальцев по спине лучшего друга, заявил Чонгук, — но тебя там не было. Почему?

— Были некоторые дела, — пробормотал блондин, пытаясь оттолкнуть Чона от своего шкафчика, чтобы забрать учебник и тетрадь.

Ну, и потому, что тот ужасно смущал его своими нежностями.

— С ним? — вскинул бровь Чонгук, бросив взгляд за спину Пака, но с места так и не сдвинувшись.

— Нет, — соврал юноша, сдавшись, когда сдвинуть друга не удалось даже на дюйм. — Я встретил Чонина по дороге к шкафчикам.

— И что же это за дела? — не унимался Чон. Ему было любопытно, почему Пак уже в который раз пропускает обед. — Очередная диета?

— Чонгук-а, — застонал Чимин, обречённо уткнувшись лбом в плечо младшего.

— М-м? — промурчал тот, прижимая Пака ближе к своему телу.

Чимин собирался заскулить, как изголодавшийся по прикосновениям подросток, но вместо этого решил сдержаться, понимая, что хоть в коридоре и было всего пару человек, всё же порождать очередные слухи вокруг себя ему не хотелось.

— Мне нужно подготовиться к уроку, — отстранившись и шлёпнув младшего по груди, заявил Пак. — Ты мне мешаешь!

Улыбнувшись и закатив глаза, Чонгук наконец-то сдвинулся с места, выпустив друга из объятий. Посвятив несколько секунд тому, чтобы понаблюдать за смущённым Чимином, пловец тихо усмехнулся и вскоре заговорил:

— Хоби предложил съездить вечером на пляж. Всё как обычно, в нашем стиле.

— С чего бы вдруг? — вскинул аккуратную бровь блондин, обернувшись.

— Последний тёплый день октября, — объяснил Чон. — Разведём костёр и посмотрим на звёзды.

— Без выпивки?

— Возьмём по баночке пива. Просто для хорошего настроения, — пожал плечами Чонгук, а затем поправил шлейку на плече, закусив губу.

Взгляд младшего в очередной раз скользнул по телу Пака, останавливаясь на стянутой черным ремнём талии и отчётливо выделяющейся заднице.

Чимин сглотнул.

Юноша не будет врать. С тех пор как их прервала его мать, Пак не переставал думать о том, чем мог закончиться тот вечер.

Он не то что не переставал думать. Он не переставал дрочить каждый раз, когда оказывался в душе, вспоминая о том, как приятно было быть прижатым чужим телом к кровати и чувствовать кожу Чонгука на своей.

— Х-хорошо, — заикнулся Чимин, отворачиваясь от темнеющих глаз донсена. — Мы поедем на машине?

— Угу, — промычал Чон, подходя ближе к Паку, чтобы уткнуться в его волосы лицом. — Увидимся вечером, детка.

Боже, Чимин — лужа.

И если бы не рука пловца, вновь обернувшаяся вокруг его талии, чтобы прижать к своему владельцу, Пак бы упал в обморок, когда теплые губы Чонгука коснулись его шеи.

— Скучаю по тебе, — прошептал Чон, скользнув губами к мочке Пакового уха.

Ладно, момент нежности и бабочек был прекрасен, но он буквально начал полыхать, как факел, когда почувствовал что-то твердеющее и плотно упирающееся в его бедро.

Срань господня!

— Я больше, — честно признался Пак, и пальцы его дернулись, чтобы взаимно обнять донсена.

Но Чонгук ускользнул, оставив за собой только тишину и ужасное напряжение как возле Чимина, так и вокруг него.

Что ж, по крайней мере у него было еще пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок и разобраться с его стремительно твердеющим членом.

Чертов Чон Чонгук!

Чимин любил ездить к океану.

Любил теплый ветер, ласкающий его лицо во время поездки в кузове пикапа. Любил укутываться в одеяло возле костра и смотреть на звёзды, пока на фоне Чонгук и Хоби ругаются за то, кто будет доедать последний хот-дог.

Он чувствовал себя свободным, покидая город, чтобы насладиться шумом волн, зарываясь пальцами ног в теплый песок.

В такие моменты он думал, что счастлив, даже не подозревая о том, что может быть еще счастливее себя прежнего.

— Это просто смешно. Зачем ты взял столько спрайта? — пнув ногой ящик с одиннадцатью банками газировки, спросил Чонгук.

— Там была акция! — защищался Хосок.

— Купи десять банок и получи одну в подарок? — вскинул бровь младший, глядя на Чона-старшего, как на идиота. — Тебя одурачили, хён. Нам нужно было шесть, но ты купил десять, чтобы получить одну бесплатно.

Прищурившись, Хосок собирался что-нибудь выплюнуть в ответ, но вместо этого лишь отвернулся к окну, по всей видимости, осознав свою ошибку.

— Да ладно тебе, — сжалился над Хоби Чимин, взглянув на пловца. — Рано или поздно он бы потратил эти же деньги на спрайт. А так он заберет лишнее домой с маленьким бонусом.

— Верно! — обернулся Чон-старший, а затем прижался щекой к плечу Пака, сдавливая тело юноши своими длинными руками. — Моя прелесть.

— Ты сейчас уничтожишь бургеры в его руках, — фыркнул Чонгук, но Чимин подозревал, что дело было вовсе не в бургерах.

Поездка до острова Тайби занимала не так уж много времени. Конечно, было несколько остановок из-за светофоров, но в остальном они всегда справлялись за сорок минут.

И если для кого-то сорок минут пролетали моментально, то Чимину чаще всего приходилось выслушивать споры, то сидя на пассажирском сидении, то, как теперь, посередине на заднем между двумя друзьями.

В этот раз пассажирское сиденье было занято закусками в виде маршмеллоу, чипсов и конфет, в то время как за рулем был удивительно привлекательный Намджун.

Кто же знал, что ему так будут идти эти очки для зрения?

— Забери закуски, Джун-а, — крикнул Хосок, вываливаясь с заднего сиденья и падая на теплый песок. — Я скучал по этому месту.

— Веди себя прилично, — фыркнул Чимин, захлопывая заднюю дверь и обходя Хоби. — Люди подумают что ты пьян.

— По мне никогда не заметно, что я пьян...

— Ты первый, по кому это заметно, — фыркнул Чонгук, обойдя машину и кинув одеяла на песок.

Вслед за одеялами на землю опустился пакет с закусками и ящик со спрайтом. Четыре банки пива, которые им купил Юнги, тоже были внутри.

— Может быть, сядем ближе к воде? — предложил Намджун, глядя в сторону шумящих волн.

— Там нет крабов, — закатил глаза Хоби, поднимаясь с песка.

— Ты такой ворчливый, — оглянулся на него Ким. — Мне нужно было взять с собой собаку.

Чимин хихикнул, когда лицо Чона-старшего покраснело, и решил добить хёна.

— Он сейчас тебе намекнул, что компания собаки лучше твоей? — уточнил Пак.

— Ах этот...

Вагон бранных слов, которые последовали за удаляющимся Хосоком, Чимин уже не разобрал, принявшись расстилать одеяла и раскидывать подушки, которые они забрали из кузова пикапа, принадлежащего отцу Намджуна.

Собрав закуски на середину двух одеял, Пак плюхнулся на одно из них и облегченно вздохнул, прислушиваясь к шуму волн. На нем были тонкие домашние штаны и футболка, что позволяло с головой окунуться в умиротворяющую атмосферу и насладиться теплым ветерком.

Но ненадолго.

— Мгм, — прокряхтел Чонгук, устраиваясь рядом с ним на одеяле и закидывая руку на спину Пака, чтобы прижаться к боку старшего.

— Н-е-е-т, — застонал юноша, пытаясь отстраниться от горячей руки донсена. — Ты как печка. И слишком тяжёлый, — заныл блондин.

— М-м, зимой ты не будешь возмущаться, — уверенно заявил Чонгук, уткнувшись лицом в свободное пространство между головой и шеей Пака.

— Тогда зимой и будешь прижиматься, — хрюкнул Пак, когда пловец закинул ногу на его бедра.

— Слишком долго ждать, я хочу сейчас, — не унимался Чонгук, но отступил, когда послышался приближающийся голос Хосока.

Следующие два часа друзья провели за пивом и бургерами. Когда к восьми часам вечера заметно начало темнеть, Чонгук и Намджун развели костёр, чтобы Пак мог поджарить маршмеллоу.

Никто не мог устоять перед надутыми щеками Чимина.

Особенно Чонгук.

Но также никто не смог устоять перед Хосоком, маячащим с бенгальскими огнями вокруг костра, раздавая каждому по палочке, чтобы запечатлеть этот момент на полароид.

И если Чимин раньше думал, что он был счастлив, то сейчас он был куда счастливее, прижимаясь к лучшему другу с искрящейся палочкой в одной руке и с подгоревшей маршмеллоу во второй.

— Хорошо, Чимин больше не пьёт.

— Я в порядке! — возмутился Пак, облизывая пальцы под пристальным взглядом Чонгука.

— У тебя нос в угле, — ткнул указательным пальцем Хоби.

— Отстань, — отмахнулся Пак, пытаясь вытереть собственный нос, но сделал только хуже, испачкавшись ещё больше.

— Иди сюда, хён, — мягко позвал младший, и Пак тут же обернулся.

Чонгук схватился за подол собственной футболки и намочил её слюной, задрав так, чтобы влажной тканью вытереть испачканный нос блондина.

— Отвратительно, — нахмурился Хоби, отхлебнув немного спрайта, в то время как Пак пребывал в некоторой гей-панике.

Тяжело было сосредоточиться на чём-то другом, когда прямо у него на глазах мелькал розовый язык донсена и его распухшие губы.

Боже, они выглядели такими сочными из-за съеденной ранее острой курочки.

Блять.Блять.Блять.

— Вот и всё, — закончил Чон, отпустив собственную футболку. — Хён, — взглянул младший на Джуна, — нам не пора уезжать? Чимину нужно вернуться домой к десяти.

— Да, — кивнул Ким, взглянув на наручные часы. — Давайте собираться.

— Чур я поеду в кузове! — вскочил Хосок.

— Ты не поедешь в кузове, Хоб-а, — качнул головой Ким. — У тебя морская болезнь. Ты там всё заблюешь.

Не смея не согласиться, Хосок надул губы и начал собирать мусор в пакет, пока Чонгук и Чимин закидывали одеяла и подушки в кузов.

Единогласно было решено, что в кузове поедут младшенькие, в то время как Джун будет снова вести машину (парень сдержался и даже не пил пиво). Хосок же сядет рядом с ним на пассажирское сиденье.

Что ж.

Мысль о том, что они оба будут лежать в кузове на протяжении сорока минут, приводила Чимина в бешенство.

Он был немного пьян и возбуждён, поймите его.

Поэтому, укрывшись одним из одеял, как только машина тронулась с места, Пак был совсем не против руки Чонгука, скользнувшей по его ноге, а затем сжавшей бедро.

— Ты в порядке, хён? — спросил донсен, всматриваясь в лицо старшего. — Ты подозрительно тихий.

Тихий? Хм, наверное, по той причине, что он пытался успокоиться после внезапной волны возбуждения, скрывая большую часть тела под одеялом.

Рука Чона не делала ситуацию лучше.

— Я немного устал, — пробормотал Пак, поднимая одеяло выше, чтобы накрыть нижнюю часть своего лица.

Мягко улыбнувшись, донсен придвинулся к хёну поближе, расслабляясь на подушках вокруг них.

Его рука осталась на бедре Чимина.

И ясно было как день, что Чонгук сделал это специально, продолжая сжимать бедро Пака, спускаясь по ноге ниже, а затем возвращаясь назад.

И всё бы ничего, но когда через несколько минут большой палец младшего коснулся его члена — тот вздрогнул.

— Хён? — позвал Чон, скользнув ладонью на талию блондина, туда, где задралась футболка Пака. — Тебе помочь?

— Я разберусь с этим дома, — ответил Чимин, сдерживаясь, чтобы не заскулить, когда большой палец донсена надавил на его пупок.

— Мы можем разобраться с этим прямо сейчас, — не унимался пловец, медленно опуская ладонь вниз до тех пор, пока кончики его пальцев не коснулись резинки домашних штанов Пака.

— Мы едем в машине со своими друзьями, — нахмурился блондин, стараясь выглядеть осуждающе.

— Нас не видно, — закатил глаза Чонгук, сползая чуть ниже. Так, чтобы его его не было видно из салона машины.

Разрываясь между тем, чтобы позволить младшему делать с ним всё, что Чонгуку заблагорассудится, и тем, чтобы отвесить ему подзатыльник, Чимин был пойман врасплох, когда теплая ладонь скользнула в его нижнее белье, сжимая наполовину твердый член.

— Чонгук-ахх, — заскулил Пак, чувствуя, как сжимаются мышцы его живота. — Это не... Мы не можем...

— Просто расслабься, — цокнул Чон, пристраиваясь к боку хёна.

— Расслабиться? Какого... Ах! Ты держишь мой член в руке, как я могу расслабиться? — смущенно заскулил блондин.

Тело Чимина реагировало, его не спрашивая. Ноги начали раздвигаться, а таз толкаться навстречу теплой руке, пока сам Пак внутренне сходил с ума.

Он не думал, что их первая дрочка будет в кузове посреди опустевшего шоссе.

У него ведь нет кинка на публичный секс? Нет ведь?

Иначе почему его тело реагирует на прикосновения младшего так нетерпеливо? Или, может быть, всё дело в умелых руках Чонгука?

Окунувшись в удовольствие и утопая в подушках, Пак не сразу заметил, как одеяло было скинуто с его тела, а правая рука путалась в волосах донсена, пока тот облизывал и кусал его губы.

Прервавшись на несколько секунд, Чонгук поднёс левую руку к своему лицу и облизал ладонь. Два раза. Чтобы наверняка.

— Приподними бедра, детка, — скомандовал Чон, и Пак послушался.

Может быть, зря? Он ведь понятия не имел, что Чон собирается спустить его штаны с трусами до бёдер.

— Ты... Что?! — блондина быстро заткнули, настойчивым поцелуем, в то врем как рука Чонгука вернулась к его члену, не забывая ласкать яйца.

Ладно, хорошо.

Это было прекрасно. Это того стоило и будет стоить до тех пор, пока Чон умело надрачивает ему, водя большим пальцем по головке и скручивая кулак.

Задыхаясь и хныча в поцелуе, Чимин начал постепенно видеть звёзды за закрытыми веками, но был внезапно разочарован холодом, охватившим его губы.

Пак хотел спросить в чём дело, когда младший отстранился, но вопрос не успел слететь с его губ, ведь донсен умело устроился между его ног, стянув штаны и нижнее белье еще ниже.

У Чимина был культурный шок.

Или паника? Всё вместе!

Юноша чувствовал себя ужасно смущенным тем, что лицо Чонгука, да и его рот теперь находятся так близко к его члену. Пак был чист, он прилежный мальчик и хорошо ухаживает за своим телом, но он совсем не был готов к внезапному отсосу, смущаясь своих коротких лобковых волос.

— Чонгук-а, пожалуйста, — заскулил Чимин, на последнем слове закрыв рот ладонью и закатив глаза от удовольствия.

Вид младшего, уткнувшегося носом в его кожу, заглатывающего его член, сводил девственный мозг Пака с ума.

Пожалейте парня, это был первый минет в его жизни.

— Будь тихим, хён, — пробормотал младший, удобней устраиваясь между ног Чимина.

Обхватив руками оба бедра старшего, Чон раздвинул ноги блондина в стороны, подставляя смазанный слюной и предэякулятом член под прохладный вечерний ветер.

Чимин заскулил.

И заскулил вовсе не от холода, а от вида того, с каким голодом младший начал облизывать его член, проводя языком широкую полоску от яиц к самому кончику. Покрасневшему и влажному.

Черт! У Пака действительно был визуальный кинк.

У Чимина даже не было сил закрыть глаза, откинуть голову и наслаждаться процессом. Парень был одержим тем, чтобы видеть, как всё происходит. Как донсен оставляет поцелуи по всей длине его толстого члена, как массирует его покрасневшие от сильных нажатий пальцами бедра и как утыкается носом в лобок, полностью насаживая горло на член.

— Чонгук, Ч-Чонгук, Чонгук-а, — в бреду бормотал Чимин, начав пускать слюни, чувствуя, как что-то скручивается внизу его живота.

Но Чон будто его не слышал, полностью погрузившись в процесс удовлетворения своего партнера, несмотря на то что его член, оставленный без внимания, ужасно ныл.

Чимин. Чимин. Чимин.

Мой Чимин.

Прекрасный, скулящий и разваливающийся в моих руках Чимин, — проносилось в голове младшего снова и снова.

Чимин, лёжа на старых одеялах, провалившись в подушки, был великолепен.

Его лицо было искажено удовольствием, рот, издающий тихие стоны, был приоткрыт, в то время как левая рука медленно, но уверенно ползла к голове Чонгука.

Чимин был искусством. Мечтой любого художника в жанре ню, лежа с раздвинутыми ногами, оголёнными гениталиями и торсом, испачканный в Чонгукову слюну и собственный предэякулят.

Чонгук был одержим тем, чтобы доставить Паку как можно больше удовольствия. И если бы сейчас они были где-нибудь в другом месте, то младший заставил бы хёна оседлать его лицо, чтобы тот трахнул себя на его большом носу, пока младший будет вылизывать его яйца, вдавливая пальцы в молочные бедра и удерживая на месте, чтобы тот просто-напросто его не задушил.

— Ч-Чонгук-а, я сейчас...

Пак задыхался, нырнув пальцами левой руки в отросшие волосы младшего, пока тот продолжал издеваться над его членом, надрачивая в быстром темпе и облизывая красный кончик.

Тело Чимина не слушалось его, постоянно выгибаясь. Ногам так и не терпелось забраться на спину пловца, чтобы надавить на широкие плечи.

Чтобы их хозяин взял больше. ГЛУБЖЕ.

Внезапно рука Чонгука остановилась, но Паку не стало легче. Наоборот, это было слишком интенсивно. Слишком интенсивно только потому, что это больше не было привычной дрочкой или минетом.

Чонгук вылизывал его.

В буквальном смысле от яиц до головки, останавливаясь на ней, чтобы поиграть с дырочкой.

Это был конец для Чимина.

Вид младшего, раскрасневшегося и вспотевшего, под светом мелькающий фонарей, играющего своим розовым языком с головкой его члена...

— Блять! Блять, — задохнулся блондин, от безысходности накрыв рот ладонью, чтобы на светофоре на привлечь к себе внимание зевак.

Оргазм был настолько интенсивным, что Чимин больше не смог сдерживаться и зажмурил глаза, растворяясь в одеялах и подушках.

Прошло, казалось бы, пару секунд, но вновь открыв их, юноша понял, что они больше не стоят на светофоре, а заезжают в город. Что его голая задница и член больше не выставлены на показ, а аккуратно заправлены в домашние штаны.

— Чонгук? — тихо позвал он.

— М-м? — промурчал Чон, прижавшись к бедру Чимина очевидным стояком.

— Т-ты всё ещё... Ты...

— Не беспокойся об этом, — отмахнулся донсен, и Пак тут же повернул голову на бок, взглянув на пловца.

— Я могу тебе помочь, — начал лучший друг.

Нет, он не мог помочь. Скучная дрочка — это не помощь. Минет? В этом он тоже не профессионал.

— Нет, не нужно.

— Тогда просто... Просто трахни мое бедро... Мою ногу, — предложил Чимин, чувствуя, как заплетается его язык.

В свете фонарей он заметил, как младший закусил губу, а его глаза скользнули по лицу Чимина.

Он кивнул.

Перекинув одну ногу через бедро старшего, Чон коленом раздвинул ноги блондина и навалился на всю левую сторону Пака, прижимаясь лицом к его шее.

Честно, Чимин и подозревать не мог, что то, как кто-то трется о твою ногу, пытаясь получить удовольствие, будет настолько возбуждающим.

В какой-то момент Чонгук скользнул к губам Пака, захватывая их в поцелуй. Движения его бёдер стали быстрее, в то время как левая рука заползла под футболку Чимина, нащупывая талию старшего.

— Давай, детка, — осмелился прошептать между поцелуями старший. — Ты трахаешь меня так хорошо...

Хриплый смешок.

— Я еще даже тебя не трахаю, Чимин-а, — опустив голову вниз, прошептал Чон. — Ты поймёшь, когда я буду тебя трахать.

— Как я это пойму? — подыграл их грязному диалогу блондин.

— Ты будешь плакать и просить, просить, просить, — задохнулся на последних словах донсен, в конечном итоге вцепившись зубами в губы хёна, кончая.

Вдруг стало тихо.

Только шум машин и ощущение крови на языке, смешанной со слюной.

— Прости, — прошептал Чонгук, сцеловывая кровь с пухлых губ Пака.

— Всё в порядке, — отмахнулся Чимин. — Это происходит постоянно.

Чонгук навис над Паком, нахмурившись.

— Постоянно?

— Я, э-э... Часто кусаю губы, когда дрочу. И когда слишком увлекаюсь...

— Блять, Чимин, — застонал младший, опустившись всем телом на хёна. — Ты сведёшь меня с ума, — хрипло хихикнул Чон.

— Прости, — тупо извинился Пак, обняв лучшего друга за широкие плечи.

Вытянув ногу из-под Чона, Чимин почувствовал, как к ней возвращается жизнь, с облегчением вздохнув.

В конечном итоге, он был рад, что они не уснули по приезду к дому Хосока, потому что было бы очень неловко объяснять, почему Чонгук лежал на нём весь вспотевший и с мокрым пятном на штанах.