Глава 6: Отец и сын
POV Дерек (папа Артита)
Когда раздался входящий звонок, я оторвал взгляд от стопки документов, которая лежала передо мной, и переключил внимание на телефон.
[Звонок от Мелкий сперматозоид]
– Чего?
[– Дерек, охранник не пускает меня в офис.]
– Чего это вдруг?
[– Не знаю. Он новый, что ли? Говорит, что не знает меня.]
– Наверное. Сейчас разберусь.
Я сбросил звонок и тут же набрал номер своей секретарши.
[– Да, Кхун.]
– Мой сын застрял у входа в компанию, охранник его не пускает. Разберись с этим.
[– Прошу прощения, Кхун! Это новый состав охраны, думаю, они просто не узнали Кхуна Артита. Сейчас улажу!]
– И сделай им внушение.
[– Да, я их предупрежу. Оштрафовать их?]
– Не надо. Думаю, мой сын уже успел их хорошенько обложить бранью.
[– Поняла, Кхун!]
Прошло немного времени, и этот шалопай наконец вошел в мой кабинет. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, почему его не пустили. Только посмотрите на него! Черная майка, шорты до колен, шлепанцы, волосы растрёпаны, на руках и ногах татуировки. Даже не побрился – выглядит как грабитель.
– Ты что, на себя в зеркало не смотришь? – спросил я.
– Да лень. А что, я не имею права? Батя у меня председатель компании, вообще-то. Сказал им, что я сын председателя, а они не верят.
– Будь я охранником, я бы тебя тоже не впустил.
Я продолжил разбирать документы, пока не закончил с ними, а затем вышел из кабинета вместе с Артитом. Увидев секретаршу, я спросил:
– Ты забронировала тот ресторан, о котором я говорил?
– Да, Кхун.
– Вернусь в офис ближе к обеду.
– Хорошо. Приятного аппетита, Кхун!
Она вежливо поклонилась. Я вышел из здания вместе с сыном и мельком посмотрел на него. Господи, ну неужели трудно нормально одеться? Ты же сын председателя компании!
– На чьей машине едем?
– На твоей, конечно.
– Дерек будет вести мою машину?
– Может, это ты меня подвезёшь?
– Вот это поворот! Думал, председатель сам будет за рулем.
Я устало вздохнул. Артит обошел машину, открыл дверь и церемонно протянул мне руку, приглашая сесть. Господи, ну почему он такой вредный? Я расположился на пассажирском сиденье, а он уселся за руль. Машина-то у него спортивная, почти за тридцать миллионов, а этот оболтус выглядит так, будто вышел за пивком в магазин. Только посмотрите на его одежду!
– В следующий раз оденься нормально, когда соберёшься ко мне в офис.
– С чего бы это?
– Ты хоть понимаешь, как мы выглядим вместе? – ответил я, указывая на свой деловой костюм.
– Дерек, может, это тебе надо стиль поменять? Почему это я должен соответствовать твоему стилю?
– Дай мне сохранить хоть какую-то репутацию, ладно? Все-таки я председатель, даже если я твой отец.
– В какой ресторан едем?
– В тот же, где мы были в прошлый раз.
– Окей, Кхун председатель!
Артит завел машину и резко рванул с места так, что меня вжало в сиденье. Я не выдержал и стукнул его по голове.
– Ай! Дерек, за что?!
– Веди машину нормально, придурок!
– Вечно ты ноешь...
– Артит, это дорога, а не гоночный трек.
– Ла-а-а-адно, – протянул он насмешливо, но всё же сбавил скорость.
Наша семья давно занимается автомобильным бизнесом, поэтому Артит с детства крутится среди машин. Он обожает автомобили и умеет водить. Наверное, я слишком горжусь своим сыном, но буду откровенен: если бы он участвовал в гонках, то точно был бы в числе победителей. Хотя, если подумать, однажды он всё-таки проиграл – своему другу Джохану. Но в следующем заезде взял реванш, и они больше не соревновались.
Кстати, вчера ночью он звонил мне пьяный. Я даже не удивился. Каждый раз, когда напивается, звонит мне и ноет в трубку, будто я его бывший парень.
Вот всегда так. Сначала я его отец, а потом по ходу разговора превращаюсь в друга. А теперь я уже его бывший!
Я знал, что был всем для Артита.
Меня зовут Дерек, и я отец этого оболтуса. Сам не знаю, как воспитал его таким, но могу сказать одно. Он – моя точная копия в молодости. Не просто "яблоко от яблони". Этот чертов фрукт вообще от меня не отрывается и висит на мне, как паразит.
Мой отец воспитывал меня как друга, и теперь я так же воспитываю Артита. Я хотел, чтобы он мог поговорить со мной обо всем, не скрывая ничего, не боялся довериться. Что бы ни случилось, я всегда его поддержу и никогда не разочаруюсь в нём. Потому что, честно говоря, я с самого начала ничего особенного от него и не ждал.
Я давал сыну полную свободу. Вот посмотрите на него: пьёт, курит, может позвонить мне и сказать: "Батя, не могу говорить, я с девчонкой". А я такой: "Ну, окей, перезвони потом".
Но, несмотря на это, он не превратился в полное дерьмо – не наркоман, не преступник. Конечно, в подростковом возрасте он был тем ещё шалопаем, но всегда знал меру. Он не пропадёт в этом мире.
Артит вырос с пониманием, что его жизнь – его выбор. Моя единственная задача – обеспечивать его и подготовить крылья, чтобы он мог взлететь. Когда он сможет взлететь, я просто отпущу его. Пусть летит. Пусть сам выбирает свою дорогу. Лишь бы никому не причинял вреда. Когда я умру, у него останется достаточно денег. Если он не захочет зарабатывать и потратит всё, что я оставлю, это его дело.
Я всегда говорил ему: "Если я состарюсь, и ты не захочешь заботиться обо мне – не проблема. Просто дай мне немного денег, чтобы я мог позаботиться о себе сам, и этого будет достаточно".
Я верю, что если воспитываешь ребёнка правильно, он никогда тебя не бросит. Возьмём хотя бы этого оболтуса Тита. Он так прикипел ко мне, что сказать страшно. Ну настоящий папенькин сынок! Когда он пьяный, всегда звонит мне:
"Дерек, у меня голова раскалывается, помоги!"
"Дерек, я напился в хлам!"
"Дерек, я не могу вернуться домой!"
Вчера он опять позвонил мне пьяный. Но на этот раз его слова застряли в моей голове. Он сказал мне, что один из его друзей умер, но его дух пока ещё не ушел [1], потому что не пришло его время.
И тут я понял – он думает, что его мать могла бы быть еще здесь.
За всю жизнь его сердце разбивалось только однажды – когда умерла его мать. И он не готов пережить это ещё раз, но уже из-за моей смерти.
Как бы я ни воспитывал его быть сильным, каким бы грубым и жёстким он ни выглядел, когда дело касается родителей, он невероятно раним. Похоже, за всю свою жизнь он никогда никого не любил так, как нас с матерью.
Конечно, друзья для него тоже важны. Он предан им. Но когда речь заходит о посторонних, он твёрд как камень. Когда умирает кто-то из знакомых, он тоже переживает и может выпить, но, если дело касается его матери... Он так и не смог это принять. Просто вспоминая о ней, он буквально умирает внутри. В этом мы похожи.
Тема её смерти – запретная для нас.
Мы никогда не говорили о том, насколько нам больно. Мы не обсуждали её, если только это не было абсолютно необходимо. Мы просто отворачивались друг от друга и плакали в одиночку. Но никто не понимает меня лучше, чем он. И никто не понимает его лучше, чем я.
Тит плакал в тот день, когда его мать умерла, и на её похоронах. Но он никогда не признает, что плакал. Это были не рыдания – просто несколько слезинок, которые он тут же вытер. После этого, думаю, он больше никогда не плакал. И никогда не говорил, насколько ему больно. Поэтому его раны так и не зажили. Он не слабый, совсем нет. Он очень сильный. Но когда речь заходит о ней, это единственное исключение.
Мы подъехали к ресторану, который я заранее забронировал.
– Почему так тихо? Дерек, ты опять забронировал весь ресторан?
– Ага.
– Зачем?
– Просто потому что я богатый.
– Ты еще разбогател, что ли?
– ... – я не ответил, так как прекрасно знал, что он скажет дальше. Не меньше трёхсот тысяч, как пить дать.
– Дай мне четыреста тысяч. Хочу новую тачку.
– Какую?
– Лексус.
– LC7?
– Да.
– А деньги, которые ты выиграл в прошлый раз?
– Сохранил.
– Ах ты ж... Вместо того чтобы потратить свои деньги, ты их хранишь, а у меня просишь?!
– Да ладно тебе! Я еще раз выйду на гонки и отдам.
– Никаких гонок! Иди лучше сосредоточься на своей практике.
– Чего?! – он раздраженно посмотрел на меня.
Скажем так, если он примет участие в гонке, эта ночь будет оживленной. Артит приносит бешеные деньги. Если его нет, народ скучает и спрашивает, где он. Я же всегда сомневаюсь – стоит ли его выпускать на трек? Он крут, но это же опасно.
Мы редко обедаем вместе. Раньше, когда он был школьником, я всегда возвращался домой, чтобы поужинать с ним. Вначале это было необязательно, но когда его матери не стало, мне пришлось уделять ему ещё больше времени. Как бы я ни был занят, я всегда находил способ прийти домой, поесть с ним и послушать его истории.
"Практикантка такая красивая, да ещё и грудь большая!"
"Учитель физкультуры старый и занудный, бесит!"
"Девочка из третьего класса хочет встречаться, но у неё грудь маленькая, неинтересно."
"На футбольной тренировке упал, колено разбил."
"В туалете в здании математики вода плохо идёт."
"Опять завалил экзамен по тайскому языку."
"Какой-то урод из восьмого класса пялился на меня во время обеда, я взял и плеснул ему в лицо горячий суп."
"Подрались в столовой, завтра вызывают к завучу. Пойдёшь со мной, но не вздумай заставлять меня извиняться! У меня что, гордости нет?!"
Я вообще не понимал, как его школьная жизнь может быть такой насыщенной. Когда он поступил в университет и съехал от меня, мы стали реже видеться. Я был занят, он учился. Поэтому сейчас, когда у нас есть время пообедать вместе, я стараюсь не упускать эту возможность. Смотришь на него – на вид вылитый бандит, а учится на врача.
И друзья у него... тоже... такие.
Мы заказали еду в спокойной атмосфере ресторана. Никого, кроме нас не было, так как я забронировал весь зал. Я спросил, как у него дела. Слушая его рассказ, я видел, что его раздражало поведение пациентов.
– Не стоит кричать на пациентов, ты же врач, – напомнил я ему.
– Но они раздражают, Дерек.
– Вот скажи, на кой чёрт ты выбрал медицину?
– Не знаю.
– А ты будешь поступать в ординатуру?
– Не, лень. А ты как думаешь? Что мне подойдет? – спросил он, пережевывая стейк.
– Думаю, тебе подойдет психиатрия.
– Почему?
– Да потому что пациент с психическими расстройствами увидит тебя и успокоится: "Чёрт, этот доктор еще хуже, чем я!".
Он рассмеялся так сильно, что чуть не подавился. Такие разговоры и моменты, хотя и редки, но очень значимы. Из-за его учебы нам редко удаётся вот так поесть вместе.
– А вообще, я слышал, что Тонфа хочет пойти в психиатрию?
– Ему подходит. Да... ему в любой сфере нормально будет. А вот ты... Подумай хорошенько.
– А чем я от Фа отличаюсь?
– О, это самый наглый вопрос, который я слышал, – сказал я, зачерпывая ложкой еду и качая головой. – Ты бы сначала учёбу закончил. Я твои оценки за последний семестр увидел – аж сердце сжалось. Не то что А, даже B нет, чтобы я порадовался.
– Это называется – показать отцу настоящее D.
– Потому что ты дерьмовый человек, вот и получил D, – вздохнул я.
Каждый раз, когда выставляют оценки за семестр, он повторяет одно и то же. Но если честно, я и не злюсь. Просто мне надо поворчать, как любому нормальному родителю. Без этого я не буду настоящим отцом. Хотя на самом деле меня это никогда особо не волновало. Я и сам в свое время заваливал предметы. Еле-еле диплом получил.
Пообедав, мы собрались уходить – мне нужно было вернуться на работу.
– Дерек, я хочу ещё одно тату сделать.
– Что на этот раз?
– Не знаю, в салоне помогут выбрать.
– Где хочешь набить? – спросил я.
У него и так уже полно татуировок, хотя под одеждой большую часть не видно. На первую татуировку, помню, сам его отвозил. Он попросил набить на груди "Сын Дерека". Ну и ладно, как хочет. Но что за хрень "Сын Дерека"?! Подкалывать его бессмысленно, получается, сам себя дразнишь.
– Наверное, на правое плечо. Что набить-то, Дерек?
– Главное – не моё лицо.
– Почему? Многие так делают!
– Прошу тебя, не надо! Я и так с тобой 24/7.
– Фу, какой злой. Всё мне запрещаешь! Ничего нельзя!
Я вздохнул. Теперь понимаю, каково было Дилоку, когда я его донимал. Дилок – мой отец, если что. Вот теперь вы знаете всех в нашем роду по именам. Мы сели в машину и поехали обратно в офис.
– С такими пробками... успею ли я к совещанию в два?
– Сомневаюсь. Что за жесть на дорогах?
– Вот и я думаю.
Я посмотрел вперед: машины стояли плотно, ни единого просвета.
– Обязательно быть в два?
– Ага.
– Позвони секретарю, предупреди, что задерживаешься.
– Думаю, что придется так и сделать.
Я набрал секретаря и объяснил, что застрял в пробке. На что получил ответ, что днём встреч не так много и их можно перенести на завтра – мол, лучше провести время с сыном, так как мы давно не виделись. Я согласился.
– Слушай, совещание перенесено и теперь дел нет. Может, покатаемся?
– Ты что, зовешь меня на свидание? Ой, мамочки, романтическое свидание с Дереком!
– Всё! Разворачиваюсь в офис.
– Ладно-ладно, шучу. Куда поедем?
– Сам не знаю. А ты куда обычно ездишь в выходные?
– Так, катаюсь просто. Кажется, дождь собирается.
– Ну, погнали тогда, просто покатаемся.
Он свернул с забитой трассы на другую дорогу. Мы ехали молча, слушая старые песни.
– Дерек.
– Мм?
– Каково это – быть 47-летним?
– К чему вопрос?
– Не знаю. Просто задумался. Мне не хочется стареть.
– А мне, думаешь, хочется? Главное – тихо состариться и спокойно умереть, – пробормотал я.
– Ты чувствуешь, что изменился?
– Наверное, стал спокойнее. А ты? Тебе ведь уже за 20.
– Вообще нет. Все такой же придурок. Хотя, может, немного поменялся. Сам не пойму.
Он пожал плечами, глядя на дорогу. Как только трасса освободилась, он прибавил скорость.
– В каком смысле?
– It's so scary... getting old, – сказал он. (п/п - Это так страшно... стареть)
– Это нормально. У тебя что, переходный возраст начался?
– А ты не можешь быть бессмертным, Дерек?
– Ты о чём вообще?
– Не знаю. Ты умрешь раньше меня? Подожди, пока я умру первым.
– Ты чокнутый? Конечно, я раньше – я же старше!
– Не факт.
– Ты бредишь, Тит. Ты ещё не протрезвел или это из-за дождя?
– Я... – он вздохнул, голос стал тише. – Чёрт. Переключи песню, а?
Сейчас играла "Father & Son". Я сменил трек – кажется, он не мог его слушать. Видимо, история с его другом Донатом задела его сильнее, чем я думал. Я знал, что он не скажет это вслух, но был уверен, что он думал о матери. Хотел верить, что она рядом, но понимал, что это невозможно.
– Вообще, песня хорошая. It's not time to make a change, just relax, take it easy, you're still young... (п/п – текст песни с переводом ниже)
– Да знаю я, – буркнул он. – Чёрт, я ненавижу это чувство!
– Я не умру.
– Правда?
– Ага. Скорее ты умрешь первым. Или, если я помру, я отправлю людей за тобой. Договорились?
– Договорились! Тогда ладно, – сказал он.
Не знаю почему, но я усмехнулся. Конечно, я говорил не всерьез. Я бы не хотел, чтобы Артит уходил сразу после меня, хотя он мог надеяться на это, чтобы снова не переживать потерю.
– Вот же... чёртов Донат! Почему вообще его душа еще тут? Можно убить его ещё раз? Бесит! – внезапно раздраженно выругался он.
Вот так всегда – если что-то его задевало, он психовал. Но это ненадолго. Через пару дней снова придет в норму.
Если спросить, есть ли у него кто-то, кроме меня... У него, конечно, есть друзья. Но если говорить о любви – вряд ли. Отчасти из-за его паршивого характера. Он ненавидит привязанность и ценит свободу. Но главное – он не хочет снова испытывать боль. Поэтому никого к себе не подпускает. Он не верит в любовь.
Вот так. Наш сын не верит в любовь. Или, может, это из-за меня? Потому что, когда ты ушла, я сам чуть не умер. Может, поэтому наш сын и не хочет такой любви?
Вскоре пошёл дождь. Тит любит кататься на машине, когда ему плохо или скучно. Он просто едет бесцельно, пока не станет легче. Как-то раз он даже доехал до моря – представляешь?
Когда я слушал историю о его друге Донате, то не думал, что его мама... её душа еще здесь. Потому что она умерла не из-за несчастного случая или убийства. Она умерла от рака, когда Титу было пятнадцать. Тогда я ходил куда только мог – в церковь, в храм, к священникам, монахам, гадалкам, знахарям... К каждому, кто, как я думал, мог связаться с духами. Но все говорили одно и то же: "Её больше нет, её время пришло".
Я рассказал об этом Титу, и мы оба поняли – даже если его друг всё ещё не ушел, потому что его время еще не пришло, мама уже ушла. Она больше не страдает. Остались только мы, и нам нужно жить дальше.
Если подумать, то эта история могла бы быть ещё грустнее. Есть кое-что ещё, о чём мало кто знает. Тит – наполовину иностранец. Его мама была из Калифорнии. Мы жили там, пока она не ушла. А потом вместе решили вернуться в Таиланд. Просто не смогли оставаться там, где всё напоминало о ней.
Титу было шестнадцать, когда он переехал в Таиланд и пошёл в школу. Я с детства немного говорил с ним по-тайски, поэтому он мог общаться. Но освоился он быстро. Даже слишком быстро. Матерится так, что настоящие тайцы позавидовали бы.
Медицинский он выбрал из-за мамы. Она болела с самого его детства. Он тогда по-детски пообещал ей, что станет врачом и вылечит её. Самое печальное, что мама не дожила до того момента, когда он поступил в университет.
Грустно, да?
Он настоящий ублюдок с раненым сердцем.
В конце года мы собираемся вернуться в Калифорнию и встретить там Рождество. Это наше последнее воспоминание о ней. Последний раз мы праздновали Рождество втроём. А третьего января её не стало.
Конец года – годовщина ее смерти. Мы остаемся в США до конца праздников, а потом возвращаемся. Поэтому ни мне, ни Титу нельзя звонить в этот период. Друзья Тита об этом знают. У них есть договоренность, что если Тит не вернётся в Таиланд, они свяжутся с ним только после десятого января.
Вот и вся история о человеке по имени Артит, студенте четвёртого курса меда. Но я повторяю – он не какой-то сломленный парень. У него просто есть свои раны. Они есть у всех. Вопрос в том, как с ними справляться. Тит делает это по-своему. И если он ведёт себя как полный засранец, то не для того, чтобы скрыть боль. Он просто такой человек – с характером и со шрамами.
Ещё он терпеть не может когда его жалеют. Если кто-то вдруг начнёт его утешать, ему будет противно. Если кто-то посмотрит на него, как на слабого, он взбесится. Так что лучше этого не делать. Он обычный человек. Сильный, но где-то глубоко внутри чувствительный. Всё что требуется, это оставить его в покое, и он сам справится. Если кто-то начнет его жалеть, то тут же получит в глаз.
Я просто позволил ему ехать под дождём. Прошло минут тридцать, и вроде как ему стало легче. Я же говорил. Дай ему время, и он разберётся сам. Поэтому я начал разговор:
– Эй, Тит.
– Чё?
– Женишься?
– Чего, блин? С чего вдруг?
– Дочь владельца NTY Group, вроде, неравнодушна к тебе.
– Ты меня с ней сватаешь, что ли?
– Ну да. Даже мешок приготовил.
– Какой мешок, нафиг? – Тит засмеялся, и я тоже. – Грудь у неё большая?
– Почему сразу грудь? Ты хоть спроси про внешность, характер...
– Большая грудь всё компенсирует.
– Кажется, С.
– Беру! Дай ей мой номер.
– Серьёзно?
– Нет, шучу.
– Ублюдок, – покачал головой я, смеясь. – Ты не можешь просто так развести на секс дочь владельца компании. Женись давай. Она богатая!
– Насколько богатая?
– Как Джохан.
– Серьёзно? Ну, тогда давай. Деньги сами плывут в руки.
Мы ещё какое-то время подшучивали друг над другом. Дочь владельца компании и правда симпатизирует Титу. Но я не собираюсь заставлять его жениться. Да и смысла нет. У него нет намерений строить серьёзные отношения. День проходит за днём, он просто веселится. Если вдруг найдётся кто-то, с кем он будет серьезен, я сам пойду на поклон к его родителям.
Ладно, шучу. Не пойду. Просто порадуюсь.
– Кстати, у всех твоих друзей уже есть партнеры, да?
– Ага. Привязаны к своим женушкам, друзей забыли. Куда уж им до меня.
– И тебе норм быть единственным холостяком?
– Да. Хотя... немного обидно. Джохан теперь вечно с Нортом, а мне скучно.
– А ведь раньше он был ловеласом. А теперь вот. Первая любовь, наверное... эээх!
– Как в романах.
– Да уж. А может, и у тебя так будет? Найдёшь свою любовь, глубокие чувства...
– Я бы лучше стал порноактёром.
– Чего, блин?
– У меня, знаешь ли, талант.
– И мне, как твоему "отцу", придётся это смотреть?
– Да не заморачивайся ты так! А ты сам? Подумывал о новой жене? Я видел, как ты пялился на грудь своей секретарши.
– Эй, эй! Я не пялился!
– Ага, конечно! Держался сдержанно, но глаз всё равно косился.
– Ладно, допустим. А ты бы смирился, если бы у меня появилась новая жена?
– Ни за что. С ума бы сошёл.
– О, Тит, ты меня ревнуешь. Я так тронут!
Он посмотрел на меня с усталым выражением лица и тяжело вздохнул. Он вообще редко выражает эмоции, так что дразнить его – одно удовольствие.
– Жалко тебя. Если меня не будет, у тебя вообще никого не останется.
– Всё будет норм.
– Да ладно. Скажи спасибо Тонфа и Хиллу. Как закончишь учёбу, не забудь на коленях отблагодарить их.
– Прям так?
– Ага. А их партнеры? Я знаю Норта. А остальные двое? Ты с ними знаком?
– Не особо. Я с ними почти не общаюсь. Но они точно не такие отбитые, как этот придурок Норт. Поэтому редко с ними контактирую, чтобы не заразить их своей "удачей".
Я усмехнулся. Типичный Тит! Не хочет общаться с приличными людьми, чтобы "не передать им свою неудачу".
– Да и если они назовут меня на "ты", эти два парня-мужа точно меня прибьют. Они сказали им называть меня только Пи.
– Серьезно?
– Угу.
Мы болтали обо всём подряд, пока не начало вечереть, а потом развернули машину и погнали обратно. Он довез меня до дома и уехал к себе. Не знаю почему, но мне стало гораздо легче. Наверное, потому что с ним тоже вроде всё в порядке. Тема с его другом-призраком Донатом закрыта, и надеюсь, что Тит больше не будет страдать, как раньше. Вчера он переживал, потому что думал, что его мать всё ещё здесь. Но, если ему стало лучше, значит, он больше не зацикливается на этом. Надеюсь, больше ничего не заставит его снова думать об этом. Хоть он быстро приходит в себя, но какому отцу хочется видеть, как страдает его ребёнок?
– Веди аккуратно. Это тебе не гоночная трасса.
– Знаю я! Чего это ты меня пилишь?
– Ладно. Вали!
Я закрыл дверь машины, и он уехал. Причём сучёныш подрифтовал напоследок прямо у ворот! Ну чисто, чтоб меня позлить. Я же только что сказал ему ездить нормально!
Ах, этот ребенок!..
POV Артит
Я вернулся к себе после того, как полдня катался на машине с Дереком. Честно говоря, я чувствовал себя намного лучше. Да и правда, пора уже двигаться дальше и перестать зацикливаться на Донате. Перестать думать, будто мама могла быть где-то рядом. Да не могла она нигде остаться. Дерек же её повсюду искал. Всё, нужно выкинуть это из головы!
Но перед этим... Пойду-ка разнесу в пух и прах Доната и Мин. Просто так, для души.
...
...
Прошло несколько дней. Мин переехала в мой кондоминиум, а у студентов других факультетов начался семестр. Я снова погрузился в работу в клинике. Времени на выпивку или уличные гонки не осталось – только учёба. Возвращаюсь домой уставший, играю в игры и ложусь спать. Из соседней комнаты ещё доносится шум, но уже не такой громкий. Наверное, тот пацан поговорил с ними, вот и стало тише. Он и правда оказался полезным.
Донат, наверное, наконец-то наелся своего жареного риса. Мин тоже в порядке, вернулась к учёбе. Иногда я вижу, как она выходит на занятия, она же напротив живёт. В общем, ничего нового. Всё так же скучно.
Сегодня идёт дождь. Все-таки начался сезон дождей. Мне пофиг, я никогда не понимал, почему кого-то бесит этот сезон. Ну, намокнешь, и что? Ветер сегодня тоже сильный. Я, как обычно, вышел покурить на балкон. И заметил, что пацан из соседней квартиры тоже стоит там. Раньше, когда я выходил курить, он брал пиво. Но потом перестал. Сегодня вот снова тут. Он посмотрел на меня и достал кошелёк.
– Сигареты. Сколько?
– Сто бат за штуку.
Без слов протянул мне купюру. Я дал ему сигарету и зажигалку. Я его не обманывал, импортные сигареты и правда дорогие.
– Зажигалка красивая.
– Ага.
– Сколько стоит?
– Ты что, всё скупить собрался?
– Угу. Сколько?
– Две тысячи.
– Скинь номер счёта. Налички не хватит. Давай по QR-коду переведу. Говори номер.
Я продиктовал ему свой номер. Кто, блин, в наше время помнит наизусть номера счетов? Через пару секунд пришло уведомление о переводе. Я отдал ему зажигалку. Сам купил её за 2200, но немного пользовался, так что сделал скидку.
– Ты вообще собираешься курить? – спросил я. Он даже зажигалки своей не имел, значит, обычно не курит.
– Не знаю.
– В 7/11 (Seven Eleven) зажигалку за пару бат купил бы.
– Мне на этой узор понравился.
– И две тысячи за неё не жалко?
– Нравится же.
– Понятно.
Больше мы не разговаривали. Просто стояли и курили, глядя на стену дождя перед собой. В прошлый раз я был слишком погружен в свои мысли, поэтому не обращал внимания, но сейчас подумал, что этот пацан какой-то странный. Он ведь тоже тогда стоял под дождём. Ну, да ладно. Не моё дело. Я докурил, собрался идти в комнату, но тут он заговорил:
– Прости.
– ...
Это он мне сказал?...
Я удивлённо посмотрел на него, но он даже не взглянул в мою сторону.
– Нет, я не скучаю.
Что за...?!
– Правда. Просто чувствую себя легче. Не привязываюсь.
С кем он говорит?!...
Неужели... с призраком? Ах да, этот пацан видит призраков. Наверное, с кем-то в своей комнате болтает...
– Эмма, не ворчи!
– ...
Эмма?!...
– С каких это пор ты стала такой занудой?
Я быстро зашёл в комнату и закрыл балконную дверь. Сердце забилось быстрее. Я сел на кровать и схватился за голову.
Эмма...
Руки стали холодными и влажными. В животе неприятно засосало. Сердце бешено колотилось.
Я тут же набрал Дерека.
[– Что случилось?]
– Дерек, Дерек, Дерек!
[– Чего орёшь?]
– Дерек... Эмма...
[– ...Тит.]
– Этот пацан из соседней комнаты... Он разговаривал с Эммой! Я слышал, как он произнёс её имя!
[– ...Тит, это не смешно.]
– Я не шучу, Дерек! Эмма всё ещё здесь! Мама здесь!
[– ...]
________________🍃_____________________
От автора: Это не драма, а просто момент, где прошлое цепляет героя, но он умеет справляться. Так что читатели могут не бояться, что всё утонет в страданиях. Тема матери для Артита – его слабое место, но он не тот, кто будет бесконечно страдать. Просто если что-то напоминает ему о прошлом, то его это заденет, но он быстро придет в себя.
А недоразумение между ним и Даотоком? Да это вообще не драма! Просто совпадение: имя воображаемого друга Даотока – Эмма, а у Артита так звали маму. Поэтому он автоматически решил, что парень говорит с ней. Кстати, Артит и Даоток действительно не знали друг друга до этого момента, иначе кто-то из них уже сказал бы что-то. Но такова их натура – если бы не определённые обстоятельства, они бы всю жизнь просто проходили мимо друг друга.
P.S. Включи Father & Son от Cat Stevens – и сразу прочувствуешь атмосферу! Любовь между отцом и сыном... Артит не такой уж и плохой, у него же есть Дерек. Настоящий "папин сын", раз даже татуху «Direk's son» себе набил. 😂
От переводчика: не стала изобретать велосипед и стащила готовый перевод песни из интернета.
Как все поняли "Эмма" - это галлюцинация, и у Дао возможно легкая форма шизофрении, которую он осознает как Джон Нэш (советую посмотреть фильм A Beautiful mind), а может и нет. Посмотрим что дальше будет. Я только не поняла, он Эмму только слышит или же также проговаривает ее слова как бы ведя разговор сам с собой.
Папка Дерек шикарен!!! 💖
[1] В буддизме концепция души (в западном понимании) отсутствует. Вместо этого есть учение анатта (анатман) — отсутствие неизменного "я" или души.
Когда человек умирает, в буддизме не говорят, что "душа ушла" или "умерла", потому что постоянной души не существует. Вместо этого описывают процесс перерождения (сансара) и перехода кармической энергии.
Можно сказать:
• "Существование прекратилось" (если достигнуто просветление и нирвана).
• "Сознание перешло в новую форму" (если речь о перерождении).
• "Поток существования изменился".
Буддизм не рассматривает смерть как уход души, а как продолжение причинно-следственной связи (кармы) в новом виде. То есть Буддизм не признает бессмертную душу, но учит, что сознание и карма продолжаются после телесной смерти, перерождаясь в новом теле. Цель буддизма — выйти из цикла рождений и смертей (сансары) через нирвану, полное освобождение от страданий.