Любовь, найденная за фолиантами

(Букингемский дворец. Два дня спустя после газетной публикации.)

Карета герцога Эвери, лишенная гербов в знак особой миссии, остановилась у бокового входа Букингемского дворца. Ризли вышел первым, его лицо было бледнее обычного, но решимость горела в глазах холодным пламенем. Он помог выйти Джейн. Она была одета не в роскошное платье "бриллианта", а в строгий костюм глубокого синего цвета, почти монашеской скромности, подчеркивавший бледность ее лица и огромные, полные тревоги глаза. Ее волосы были убраны под простую шляпку. Никаких украшений. Только кольцо с рубином Харгрейва было демонстративно снято.

— **Готова?** — спросил Ризли тихо, предлагая руку. Его пальцы сжали ее холодные ладони с такой силой, что кости хрустнули. Не от страха, а от передачи мужества.
— **С тобой — готова на все,** — ответила Джейн, делая глубокий вдох. Они шли не на бал. Они шли на самую важную битву в их жизни — за право быть вместе без позора.

Их провели не в парадную приемную, а в небольшой, изысканный кабинет Королевы. Воздух здесь пах воском, старым деревом и властью. Виктория сидела за письменным столом, погруженная в бумаги. Она не подняла головы сразу, давая им прочувствовать тяжесть ее молчаливого неодобрения. Когда же она наконец взглянула на них, ее лицо, обычно выражавшее лишь достоинство и волю, было подобно высеченной из мрамора маске холодного гнева. Взгляд ее, острый как игла, скользнул по Ризли, затем устремился на Джейн, заставляя девушку едва не опуститься в реверанс от чисто физического давления.

— **Ваше Величество,** — Ризли склонился в безупречном, глубоком поклоне. Джейн последовала его примеру, колени дрожали.
— **Встаньте,** — голос Виктории был сухим, как осенний лист под ногой. — **Герцог Эвери. Мисс Кеннет. Ваша наглость, явиться сюда без вызова, после... всего, — она кивнула в сторону свежей газеты "Times", лежащей на краю стола, — граничит с оскорблением Короны. Объяснитесь. Кратко.**

Ризли выпрямился во весь рост, не отпуская руки Джейн. Его голос, когда он заговорил, был чистым и звучным, заполняя тишину кабинета:
— **Ваше Величество, наглость — не в нашем визите. Наглость — в том, что мы осмелились полюбить вопреки условностям вашего двора и злобе света. Мы пришли не оправдываться. Мы пришли просить не прощения, а справедливости. И вашего благословения.**

Королева подняла бровь. Такой прямой речи она не ожидала.
— **Благословения?** — в ее голосе зазвенел лед. — **На что? На продолжение этого... непристойного фарса? На жизнь в грехе под моим носом? Вы забываете, герцог, что именно я назвала мисс Кеннет "бриллиантом" этого сезона. А теперь ее имя топчут в грязи газетные писакки, и ваша рука к этому приложена!**

— **Ее имя пытались топтать, Ваше Величество,** — вступила Джейн, заставив себя поднять глаза и встретить пронзительный взгляд Королевы. Голос ее дрожал, но слова были четкими. — **Топтали за любовь к книгам. За желание мыслить. За отказ стать бездушной куклой в игре светских браков. И да, за доверие к человеку, который увидел во мне не "бриллиант", а человека.** Она сделала шаг вперед, отпустив руку Ризли, демонстрируя свою собственную волю. — **Герцог Эвери защитил мою честь ценой собственной крови на дуэли. Он предложил мне не грех, Ваше Величество. Он предложил руку, сердце и убежище от преследования. Но мы понимаем: убежище в его доме без благословения Церкви и... вашего, станет для меня не спасением, а вечным клеймом. Мы пришли просить не о снисхождении. Мы пришли просить о праве исправить ошибки света — досрочным браком. Чтобы я могла войти в его дом не как позорная беглянка, а как его законная жена.**

Молчание повисло густым, тягучим клейстером. Виктория изучала Джейн. Видела не испуганную девочку, а молодую женщину с прямым станом и глазами, полными не только страха, но и невероятной силы. Взгляд ее переместился на Ризли. На его замершую фигуру, на повязку, белевшую под воротником сюртука (напоминание о дуэли), на его руку, сжатую в кулак у бедра – жест не вызова, а сдержанной готовности защищать до последнего.

— **"Досрочный брак",** — повторила Королева медленно. — **Чрезвычайная мера. Для чрезвычайных обстоятельств. Вы понимаете, что это не снимет скандал? Его лишь... перенаправят. На вас обоих. На ваш союз.**

— **Мы готовы принять этот удар вместе, Ваше Величество,** — твердо сказал Ризли. — **Плечом к плечу. Как муж и жена. А не как преступники, прячущиеся от света.**

Виктория откинулась в кресле. Ее жесткие черты смягчились на мгновение. Может быть, она вспомнила свою собственную, страстную и не всегда одобряемую светом любовь к Альберту? Может быть, увидела в Джейн отголосок собственной молодой решимости?
— **Выбор "бриллианта" оказался... неожиданным, мисс Кеннет,** — произнесла она наконец, и в голосе появилась тень чего-то, отдаленно напоминающего усталую усмешку. — **И небезопасным. Любовь к книгам и дерзкому герцогу — опасное сочетание.** Она помолчала, ее пальцы постукивали по ручке кресла. — **Ваша честь, герцог, была защищена по законам света, пусть и устаревшим. Ваша искренность... необычна. А ваша настойчивость, мисс Кеннет, достойна лучшего применения, чем побег по ночному Лондону.** Королева взглянула на них обоих. — **Я не одобряю ваших методов. Ни дуэль, ни ночной переполох. Но...** Она сделала паузу, и следующая фраза прозвучала как удар гонга: **...я уважаю вашу решимость быть вместе вопреки всему. И ценю честность, с которой вы предстали передо мной сегодня.**

Надежда, яркая и жаркая, вспыхнула в груди Джейн. Ризли не шелохнулся, но его плечи чуть распрямились.

— **Архиепископ Кентерберийский получит от меня распоряжение,** — продолжила Виктория, ее голос вновь обрел официальную твердость. — **Особая лицензия на брак будет выдана. Церемония состоится в часовне Эвери-Холла. Скромно. Без светской помпы. Через неделю.** Она посмотрела на них строго. — **Это мое благословение, герцог Эвери, мисс Кеннет. И моя ставка на то, что вы сможете превратить этот скандал в историю... не столько о падении, сколько о силе. Не разочаруйте меня. И не заставляйте жалеть о снисхождении.**

**(Эвери-Холл, Сомерсет. Неделя спустя.)**

Часовня Эвери-Холла, древняя и прохладная, была полна не света общества, а тихого торжества. Солнечные лучи, пробиваясь сквозь витражи, рисовали на каменном полу разноцветные узоры. Запах воска, ладана и свежей зелени (по настоянию Джейн, часовню украсили полевыми цветами и ветвями дуба) витал в воздухе.

Джейн шла к алтарю не в белоснежном шелке, а в платье цвета слоновой кости, простом и элегантном, подаренном тайком Эдвардом из ее прежнего, "светского" гардероба. На ней не было фаты, лишь крошечная шляпка с кружевной вуалеткой. Ее рука лежала на руке брата – единственного родственника, присутствовавшего на церемонии. Бенедикт Кеннет прислал холодное письмо с отказом. Леди Маргарет "была слишком больна". Но Джейн не чувствовала боли. Только легкость и тихую, всепоглощающую радость.

Ризли ждал ее у алтаря. В строгом темном сюртуке, с повязкой на шее, скрытой высоким воротником рубашки. Его лицо было серьезным, но когда их взгляды встретились, в его голубых глазах вспыхнуло пламя – то самое, что растопило лед в Букингемском дворце. Пламя любви, одержавшей первую великую победу.

Архиепископ Кентерберийский, человек с добрыми глазами и строгим ртом, провел церемонию без излишеств, но с глубоким чувством. Его слова о верности, поддержке и силе, рожденной в испытаниях, звучали особенно пронзительно. Когда Ризли надел на палец Джейн простое золотое кольцо (не герцогскую реликвию, а новое, выбранное ими вместе в крошечной ювелирной лавке в Сомерсете), а она повторила свои обеты, ее голос был чистым и твердым. Невеста не по расчету, а по выбору. Герцогиня не по титулу, а по праву сердца.

**(После церемонии. Терраса Эвери-Холла.)**

Первый закат их совместной жизни окрашивал сомерсетские холмы в золото и пурпур. Джейн стояла, обняв Ризли за талию, чувствуя тепло его тела через тонкую ткань его сюртука. На ее пальце золотое кольцо было легким и невероятно родным.

— **Дом,** — прошептала она, глядя на бескрайние владения, утопающие в вечерних тенях. — **Настоящий дом.**
— **Наш дом,** — поправил он мягко, целуя ее в висок. — **С библиотекой, где ты сможешь спорить со мной до хрипоты. С лабораторией для твоих безумных опытов. И с обязательным условием: никаких побегов. Разве что вместе. В Италию. Или в Грецию. Куда захочешь.**

Она рассмеялась, звук ее смеха слился с криками вечерних птиц.
— **Договорились, Ваша Светлость. Но сначала...** Она обернулась к нему, ее глаза сияли в сумерках. — **...покажи мне *нашу* библиотеку? Я слышала, там есть редкое издание Спинозы...**

Он засмеялся, низким, счастливым смехом, который начинал звучать все чаще.
— **Сейчас, герцогиня? В день свадьбы?**
— **Лучшее время, — парировала она, лукаво приподняв бровь. — Начать нашу историю там, где она по-настоящему началась. Среди пыльных фолиантов и неразрешенных споров.**

Он взял ее руку, его пальцы сплелись с ее пальцами. Кольцо коснулось кольца.
— **Тогда пошли, моя мятежная, умная, невероятная герцогиня. Наша библиотека ждет.** Он улыбнулся, и в этой улыбке было все: и обещание приключений, и глубочайшее уважение, и та самая, завоеванная в боях, **любовь**. — **И пусть весь свет говорит что угодно. Наше королевство начинается здесь. И правила в нем пишем мы.**

Они вошли в огромный, прохладный зал библиотеки Эвери-Холла, где их ждали тысячи томов – молчаливые свидетели начала новой главы. Главы, где "бриллиант" и "ледяной герцог" стали просто **Джейн и Ризли**. Мужем и женой. Союзниками. Друзьями. Любовниками. Хозяевами своей судьбы и своего счастья, завоеванного не на балах, а в тишине библиотек, в грохоте ночного бега и в молчаливом зале Букингемского дворца, под проницательным взглядом Королевы. Их история любви только начиналась. И каждая ее страница обещала быть не менее захватывающей, чем та, что они только что перевернули.
Конец главы 10