Любовь, найденная за фолиантами

(Неделя спустя. Лондонская резиденция герцога Эвери, утро.)

Солнце, пробивавшееся сквозь щели тяжелых портьер, золотило край кровати. Джейн проснулась от непривычного ощущения... тепла. Не физического – в спальне герцога было прохладно. А внутреннего. Тепла безопасности, разлитого в тишине. Она повернула голову на подушке.

Ризли спал рядом. Его лицо, обычно заостренное напряжением даже во сне, сейчас было удивительно спокойным. Черные ресницы отбрасывали тени на бледные щеки, непокорная прядь волос упала на лоб. Он спал глубоко, одной рукой бессознательно охватив ее талию – якорем в безмятежности, которой, возможно, не знал с детства.

Джейн замерла, боясь пошевелиться. Боясь спугнуть эту хрупкую картину. **Его** мир. **Их** мир, созданный за эту неделю из обломков скандала, дуэли и ее отчаянного ночного бега. Она наблюдала за движением его грудной клетки под тонкой рубашкой, за легким шрамом у ключицы (новым, от пули Харгрейва), и чувствовала, как что-то нежное и огромное распирает ее изнутри. Он был **здесь**. Настоящий. Ее воздух. Ее выбор.

Он открыл глаза. Не резко, как от кошмара, а медленно, словно выныривая из глубин спокойного моря. Его голубые глаза, еще мутные ото сна, нашли ее. И в них не было ни льда, ни усталости от масок. Было только... узнавание. И та самая нежность, что сквозила в его признании у камина.

— **Утро,** — прошептал он хрипловато, уголки губ дрогнули в зачатке улыбки. Его рука на ее талии слегка сжалась. — **Ты все еще здесь.** Не вопрос. Констатация чуда.

— **Где же мне еще быть?** — ответила она тихо, касаясь кончиками пальцев его щеки, шершавой от утренней щетины. — **Разве что в библиотеке. Но там без тебя скучно.**

Он рассмеялся, тихим, грудным смехом, который она слышала лишь несколько раз – всегда в их пыльном углу у книжных полок. Он притянул ее ближе, прижал лоб к ее виску. Дыхание его было теплым на ее коже.
— **Без тебя скучно везде, Джейн Кеннет. Даже в собственной голове.** Он замолчал, вдыхая запах ее волос. — **Ты... не жалеешь? О побеге? О дуэли? О том, что теперь ты заперта здесь, пусть и в золотой клетке?** Вопрос висел в воздухе. Отголосок его старых страхов.

Она отодвинулась, чтобы посмотреть ему в глаза.
— **Заперта?** — Она подняла бровь с прежней дерзостью, которая покорила его в библиотеке. — **Ризли Эвери, ты забыл, с кем говоришь? Я сбежала от матери, проскакала пол-Лондона ночью и заставила герцога принять бой за мою честь. Какая клетка устоит перед этим?** Она коснулась пальцем его губ. — **Ты – не клетка. Ты – моя гавань. Место, где я могу дышать полной грудью. Даже если весь свет снаружи бушует штормом.**

И она знала о шторме. За эту неделю, проведенную под его защитой, скрываясь от назойливых репортеров и осуждающих взглядов, слухи достигли невероятного накала. "Похищение", "тайное сожительство", "дуэль из-за женщины" – газеты смаковали скандал. Леди Маргарет, по слухам, слегла от унижения и ярости. Бенедикт Кеннет хранил гробовое молчание, связанный компроматом на Харгрейва и страхом перед герцогской местью. Харгрейв, оправлявшийся от раны, шипел из своей берлоги угрозы.

Но здесь, в этих стенах, среди книг из его библиотеки, которые они теперь читали вслух друг другу по вечерам, в тишине утренних пробуждений, буря казалась далекой. Здесь царил их мир. Мир, сотканный из шепота страниц, споров о философии, неловких попыток Ризли завтракать не в одиночестве и ее смеха, звонкого, как колокольчик, возвращавшего ему ощущение жизни.

**(Гостиная, позже утро.)**

Их уединение нарушил Эдвард. Он вошел без церемоний, как всегда, но в его глазах была не привычная веселость, а озабоченность. В руке он сжимал свежий номер газеты "Times".

— **Утро, любовники, — бросил он, швыряя газету на стол рядом с недопитым кофе Ризли. — Наслаждайтесь покоем, пока можете. Буря набирает силу.**

Ризли нахмурился, развернул газету. Джейн заглянула через его плечо. На первой полосе, под кричащим заголовком **"ГЕРЦОГ-ДУЭЛЯНТ И ПОБЕГОВАЯ НЕВЕСТА: КОРОЛЕВСКИЙ ДВОР В ВОЗМУЩЕНИИ!"**, красовалась статья. Автор, скрывавшийся под псевдонимом "Моралист", с ядовитой изысканностью живописал "падение нравов", "позорное поведение дебютантки, некогда удостоенной внимания Ее Величества", и "недопустимую вспыльчивость герцога Эвери, поставившего личные амбиции выше общественного спокойствия". Были намеки на "тайные свидания в библиотеке", "ночные визиты" и даже сомнения в "чистоте" дуэли. Статья заканчивалась грозным вопросом: "Где же реакция Двора? Неужели столь вопиющее пренебрежение приличиями останется безнаказанным?"

— **Леди Арабелла,** — процедил Ризли, сжимая газету так, что бумага порвалась. Его лицо снова стало маской холодной ярости. — **Ее стиль. Ее месть. Она не успокоится, пока не разрушит все.**

— **Не только она, — мрачно добавил Эдвард. — Мать... она в бешенстве. Говорит, что если ты не вернешься немедленно и не выйдешь за кого-нибудь "приличного" (читай: за любого, кто возьмет "опальную"), она объявит тебя сумасшедшей и упрячет в лечебницу. Отец... он молчит. Но давление на него огромное. От света, от кредиторов, которым он должен благодаря "удачным" инвестициям.** Эдвард посмотрел на Джейн с тревогой. — **Они не остановятся, сестренка.**

Страх, холодной змейкой, снова скользнул по спине Джейн. Лечебница... Это было хуже тетки Агаты. Это был настоящий кошмар. Она почувствовала, как рука Ризли накрыла ее дрожащую ладонь на столе. Его прикосновение было твердым, обжигающе горячим.

— **Они не посмеют, — сказал он тихо, но с такой силой, что воздух в комнате как будто сгустился. Его голубые глаза метали молнии. — Никто не посмеет тронуть тебя. Никогда. Больше.**

— **Но Двор, Ризли... — начала Джейн, глядя на злополучную газету. — Если Королева...**

— **Королева Виктория ценит порядок и нравственность, — перебил он. — Но она также ценит верность, честь и... неожиданные повороты судьбы.** В его глазах мелькнул знакомый огонек азарта, смешанного с расчетом. — **Нам нужно сменить поле боя. Уйти из Лондона. Показать им не скандальную пару, а...**

— **...хозяев Эвери-Холла?** — подхватила Джейн, догадка осенила ее. Его поместье в Сомерсете! Место, о котором он говорил с такой любовью и тоской, место, которое было его истинным домом, а не позолоченной тюрьмой.

Он кивнул, и в его улыбке было что-то хищное и решительное.
— **Именно. Пусть свет лает здесь. Мы поедем туда, где наше слово – закон. Где ты сможешь дышать не только в моем кабинете. Где мы сможем строить...** Он запнулся, искажая слово. — **...нашу жизнь. Настоящую. Без масок. Там мы подготовимся к главному сражению – представлению тебя Королеве не как "опальной дебютантки", а как будущей герцогини Эвери.**

Идея была дерзкой. Бегством. Но не позорным, а стратегическим. Переходом от обороны к наступлению на своей территории.

— **А что насчет... нас?** — спросила Джейн, указывая взглядом на газету и подразумевая все обвинения. — **Скандал? "Нравственность"?**

Ризли взял газету, смял ее в мощном кулаке и швырнул в камин. Огонь жадно лизнул бумагу, языки пламени взметнулись вверх.
— **Скандал сгорит дотла, когда мы объявим о нашей помолвке официально. Не в ответ на их нападки. А когда *мы* будем готовы. С высоты положения хозяев Эвери-Холла.** Он повернулся к ней, его взгляд был горячим и обещающим. — **Мы дадим им пищу для разговоров, Джейн. Но не ту, которую они ждут. Мы покажем им силу. Нашу силу. Твоего ума. Твоего духа. И нашей...** Он снова запнулся, но на этот раз слово нашлось. — **...нашей любви.**

Слово повисло в воздухе. Первое, открыто произнесенное. Не "воздух", не "причина сражаться". **Любовь.** Джейн почувствовала, как жар разливается по щекам, но не от стыда. От счастья. Она встала, подошла к нему, глядя снизу вверх в его синие, теперь такие родные глаза.

— **Значит, едем домой?** — спросила она просто, кладя руку ему на грудь, над сердцем, где бился ровный, сильный пульс. **Ее** якорь. **Ее** гавань.

Он обнял ее, прижал к себе. Его дыхание смешалось с ее дыханием.
— **Едем домой, Джейн. Домой.** — Он поцеловал ее в макушку. — **Готовься к путешествию. И к новой жизни. Там тебя ждут не только поля и леса. Там тебя ждет библиотека, о которой ты мечтала. И лаборатория. Для твоих ботанических опытов.** Он улыбнулся, вспомнив ее страсть к естествознанию, о которой она говорила в их самые сокровенные библиотечные часы. — **Эвери-Холл станет не только моим домом. Он станет *нашим* миром. Нашим королевством. Где ты будешь править не как "бриллиант", а как королева. Моя королева.**

За окном Лондон шумел, сплетничал, осуждал. Но здесь, в объятиях друг друга, под щедрым утренним солнцем, заглядывавшим в окна герцогской резиденции, Джейн Кеннет и Ризли Эвери уже видели другое будущее. Не без бурь. Не без борьбы. Но **свое**. Построенное на доверии, пробившемся сквозь лед, на знании, ставшем мостом между душами, и на любви, рожденной не на балу под взглядами света, а в тишине библиотек и в отчаянном грохоте копыт по ночному Лондону. Их путь только начинался. И первой остановкой на нем был **дом**. Не просто поместье. А место, где их сердца, наконец, обрели шанс биться в унисон, не скрываясь. Дорога на Сомерсет была не бегством. Она была их первым шагом к свободе вдвоем.
Конец главы 9