Любовь, найденная за фолиантами

(Начало: Боксерский клуб «Грифон», два дня после встречи в Гайд-парке)

Пар, пот и звонкий стук капель воды о каменный пол – так пахло и звучало утро в закрытом боксерском клубе «Грифон». Здесь, вдали от позолоты светских гостиных и томных взглядов дебютанток, герцог Ризли Эвери обретал себя. Вернее, сбрасывал тяжелую, как латы, маску герцога. Сейчас он был просто Ризли – сильный, быстрый, сосредоточенный. Его мускулистые плечи и спина, покрытые блестящей пленкой пота, напрягались и расслаблялись в четком ритме под удары по тяжелой кожаной груше, висевшей посреди зала. Каждый удар – левый, правый, серия – сопровождался коротким, резким выдохом, выметавшим из легких всю накопившуюся за неделю светскую грязь: фальшивые улыбки, глупые разговоры, алчные расчеты.

— Эй, Ваша Светлость! Не мечтай там о барышнях! — раздался насмешливый, но добродушный голос со стороны. — Груша не ответит! Колени согни, корпус в работу! Ты дерешься, как изнеженный лорд, вернувшийся с чаепития!

Ризли, не останавливаясь, криво ухмыльнулся, оскалив белые зубы в потном, разгоряченном лице. Его друг, наставник и единственный человек, с которым он мог быть абсолютно собой – Джеймс Макбрайд, бывший чемпион полутяжелого веса, а ныне владелец «Грифона». Джеймс, коренастый ирландец с носом картошкой и вечно насмешливыми глазами, наблюдал за тренировкой, облокотившись на канаты ринга.

— Заткнись, Макбрайд, — рявкнул Ризли между ударами, — или я использую тебя вместо груши! Или ты боишься, что старый герцог тебя уделает?

— Ха! Пожилой герцог, да ты еле дышишь! — Джеймс оттолкнулся от канатов и ловко нырнул под ринг, схватив пару перчаток. — Ладно, принц крови, хватит издеваться над невинной кожей. Давай-ка сюда! Покажи, чему я тебя научил за эти годы!

Следующие двадцать минут были адом и раем одновременно. Джеймс, несмотря на возраст и лишние килограммы, все еще был грозным противником. Его удары, быстрые и точные, заставляли Ризли работать на пределе: уворачиваться, блокировать, контратаковать. Здесь не было места герцогскому достоинству – только животная радость движения, концентрация, гулкая боль от пропущенных ударов и азарт. Они молчали, общаясь хриплым дыханием, стуком перчаток и красноречивыми взглядами. В этом танце силы и ловкости Ризли чувствовал себя живым, настоящим. Все мысли о долгах, поместьях, необходимости жениться и, конечно, о *ней* – Джейн Кеннет – отступили, растворившись в физическом усилии.

— Хватит! — наконец выдохнул Джеймс, отступая и снимая перчатки. Он был мокр, как мышь. Ризли, прислонившись к канатам и тяжело дыша, чувствовал, как дрожат его руки. — Неплохо, старина, — ухмыльнулся Джеймс, протягивая флягу с водой. — Для герцога – просто великолепно. Особенно после твоих томных вздохов о каком-то «бриллианте сезона». Она, кажется, вышибла из тебя последние мозги?

Ризли отпил долгий глоток прохладной воды, чувствуя, как она обжигает горло. Он сбросил перчатки и вытер лицо полотенцем.
— Не вышибла, — пробормотал он, глядя куда-то мимо Джеймса. — Скорее... добавила сложности. Она не такая, Джеймс. Совсем не такая.

— О-о-о! — Джеймс закатил глаза. — Значит, *особенная*? Все они «особенные», пока не надели обручальное кольцо. Потом превращаются в монстров, требующих новых бриллиантов и тиар.

— Заткнись, — Ризли бросил в него мокрое полотенце, которое Джеймс ловко поймал. — Она... умная. Смелая. И так же задыхается в этой проклятой светской клетке, как и я. — Он замолчал, собираясь с мыслями. — Мы говорили в парке... о поместьях, книгах, пиявках ее брата... Она читает Адама Смита, Джеймс! Представляешь? Девушка, которую все видят только как украшение бала.

Джеймс присвистнул, уже без насмешки:
— Пиявки и Смит? Необычное сочетание. И что, ты собираешься сделать эту необычную девицу герцогиней? Успокоить свою совесть и советы этого зануды Гровса?

Ризли нахмурился. Мысль о браке по расчету, даже с такой интересной девушкой, все еще вызывала в нем протест.
— Я не знаю, что собираюсь, — честно признался он. — Но... я хочу поговорить с ней еще. По-настоящему. Без сплетников и вееров. Я хочу понять... — Он не договорил. Чего он хотел понять? Почему ее умные голубые глаза и дерзкая улыбка не выходят у него из головы?

— По-настоящему? — Джеймс усмехнулся, но в его глазах появилось понимание. — Тогда совет старого боксера: если хочешь поговорить «по-настоящему», не пиши любовных посланий. Дай ей что-нибудь... для ума. Что-то, что покажет, что ты видишь в ней не только юбку. А потом найди способ поговорить без свидетелей.

Ризли задумался. Мысль о книге, которую он хотел ей порекомендовать – «Богатство народов» Смита – уже зрела в нем. Но как передать? Идти в дом Кеннетов? Это вызовет бурю сплетен и нежелательное внимание ее матери. Он вспомнил брата Джейн, Эдварда – того самого, с пиявками. Ученый, путешественник... Он казался разумным парнем. И явно любил сестру.

— Эдвард Кеннет... — пробормотал Ризли. — Он член «Атенеума»?

— Клуба ученых и прочих чудаков? Думаю, да, — кивнул Джеймс. — Там тусуются все эти натуралисты и книжные черви. Что задумал?

— Надо передать кое-что, — сказал Ризли, и в его глазах мелькнул знакомый Джеймсу огонек решимости. — И у тебя, старина, иногда проскальзывают неплохие идеи. Для боксера.

* * *

**(Позднее утро: Клуб «Атенеум»)**

Атмосфера в «Атенеуме» была полной противоположностью «Грифону». Глубокие кожаные кресла, тишина, нарушаемая лишь шелестом газет и сдержанным перешептыванием, запах старых книг и дорогого табака. Ризли, переодетый в безупречный темно-синий сюртук, чувствовал себя здесь чужаком, несмотря на членство. Он предпочитал более брутальные мужские пространства. Но сейчас его миссия требовала именно этой сдержанной обстановки.

Он заметил Эдварда Кеннета почти сразу. Тот сидел у высокого окна, уткнувшись в толстый фолиант с гравюрами экзотических птиц, и что-то быстро записывал в блокнот, совершенно не замечая окружающего мира. Ризли подошел, слегка кашлянув в кулак.

— Мистер Кеннет.

Эдвард вздрогнул, словно его выдернули из джунглей обратно в Лондон. Увидев герцога, он поспешно встал, роняя карандаш.
— Ваша светлость! Простите, я так углубился... Добрый день!

— Добрый день, — кивнул Ризли, стараясь выглядеть непринужденно. — Не мешаю вашим... орнитологическим изысканиям? — Он кивнул на книгу.

— О, нет-нет! — Эдвард заулыбался. — Просто сверяю свои зарисовки. Потрясающие экземпляры, не правда ли? Вот этот тукан...

— Мистер Кеннет, — мягко, но твердо прервал его Ризли, опасаясь нового витка рассказа о пиявках или птицах. — Я не хотел бы отрывать вас надолго. Но у меня к вам просьба. Личного характера.

Эдвард насторожился, его дружелюбные глаза стали внимательными.
— Конечно, Ваша светлость. Чем могу быть полезен?

Ризли достал из внутреннего кармана сюртука небольшой, плотный конверт из качественной бумаги. На нем не было адреса, только аккуратная буква "J".
— Я хотел бы передать это вашей сестре, мисс Джейн, — сказал он тихо, оглядываясь, нет ли поблизости любопытных ушей. — Это... рекомендация к чтению. Мы говорили с ней о некоторых экономических вопросах в парке, и я подумал... — Он запнулся, чувствуя неловкость. Герцоги не передавали записок девушкам через их братьев. — Это не письмо, в привычном смысле. Просто название книги и автор. Ничего... компрометирующего.

Эдвард взял конверт. В его глазах промелькнуло понимание, а затем – теплая искорка одобрения. Он не был слеп и видел, как Джейн оживилась после встречи в парке.
— Я понимаю, Ваша светлость, — сказал он серьезно. — И я с радостью передам это Джейн. Она... она ценит умные рекомендации. — Он улыбнулся. — И, возможно, даже простит вам, что это не пиявки.

Ризли едва сдержал улыбку.
— Благодарю вас, мистер Кеннет. Вы... очень любезны. И я ценю вашу... деликатность.

— Всегда к вашим услугам, Ваша светлость, — Эдвард поклонился, пряча конверт во внутренний карман. — Джейн сегодня как раз собирается в Городскую библиотеку после полудня. Говорит, нужны источники для... э-э-э... «углубленного изучения некоторых социальных аспектов». — Он подмигнул едва заметно. — Может, вам тоже что-нибудь понадобится там? В час дня она обычно в читальном зале, в дальнем углу у окон.

Ризли смотрел на него, пораженный такой откровенной помощью. Этот брат явно был на стороне сестры. И на его стороне тоже?
— Городская библиотека... — повторил он задумчиво. — Да, возможно. Спасибо вам, мистер Кеннет. Вы оказали неоценимую услугу.

Они обменялись еще парой формальных фраз, и Ризли удалился, оставив Эдварда с книгой птиц и тайным поручением. На душе у герцога стало неожиданно легко. План, рожденный в боксерском зале и поддержанный братом-союзником, начал воплощаться.

* * *

**(Полдень: Городская библиотека)**

Тишина Городской библиотеки была иной, чем в «Атенеуме». Она была живой, наполненной шелестом страниц, скрипом перьев, сдержанными шагами по деревянному полу и самой атмосферой знания, витавшей в воздухе, пропитанном запахом старой бумаги и кожи. Высокие потолки, ряды темных дубовых стеллажей, уходящих вдаль, и пыльные лучи света, пробивающиеся сквозь высокие стрельчатые окна – все это создавало ощущение святилища.

Джейн Кеннет сидела в самом дальнем углу читального зала, за большим дубовым столом, почти скрытая от посторонних взглядов высокими стопками фолиантов. Перед ней лежал том Адама Смита «Богатство народов», который она с трудом выпросила у библиотекаря. Конверт с единственной строчкой: *«Гл. IV, Кн. I – о разделении труда. Полагаю, вам будет интересно. Р.Э.»*, полученный утром от сияющего Эдди, она засунула в складки юбки, как самое дорогое сокровище. Ее сердце бешено колотилось. Он помнил. Он прислал! И не пустые любезности, а *именно* то, что могло заинтересовать ее ум.

Она углубилась в чтение, забыв обо всем. Длинные абзацы Смита о преимуществах специализации оживали перед ней, перекликаясь с их разговором о поместьях и нежелании арендаторов внедрять новое. Она делала пометки на листке бумаги своим аккуратным почерком, иногда закусывая губу в раздумье, иногда улыбаясь от удовольствия, найдя подтверждение своим мыслям. Солнечный луч, пробившийся сквозь пыльное окно, золотил ее темно-каштановые волосы, собранные в простой узел, и освещал сосредоточенное лицо, на котором не было и тени светской маски «бриллианта». Здесь она была просто Джейн – любопытная, жаждущая знаний девушка.

Она не услышала тихих шагов по скрипучему полу. Не заметила, как высокая тень легла на страницы ее книги. Только когда кто-то слегка кашлянул, она вздрогнула и подняла голову.

Перед ней стоял герцог Ризли Эвери. Он был без цилиндра, в строгом, но не парадном сюртуке. В руках он держал пару старых фолиантов. Его обычно ледяные голубые глаза смотрели на нее не со светской холодностью, а с теплым, почти нежным любопытством и... одобрением. В них светилось удовлетворение от того, что он застал ее именно за этим – за чтением рекомендованной книги, погруженной в мир идей.

— Мисс Кеннет, — произнес он тихо, его бархатный голос звучал в тишине библиотеки как музыка. — Кажется, я нашел то место, где «бриллианты» обретают истинный блеск. Не в коронах, а в лучах знаний, падающих на страницы Смита.

Джейн почувствовала, как жар заливает ее лицо. Она не встала – это было бы слишком шумно, – но ее глаза засияли такой радостью и благодарностью, что Ризли почувствовал, как что-то теплое разливается у него в груди.
— Ваша светлость... — прошептала она, инстинктивно прикрывая рукой свои заметки, словно стесняясь их. — Я... я как раз читаю рекомендованную главу. Это... невероятно точно подмечено. Особенно о связи разделения труда и размеров рынка. Это объясняет столько проблем в сельской местности!

Она говорила быстро, с горящими глазами, забыв о титуле и условностях. Ризли поставил свои книги на соседний стол и придвинул стул поближе к ней, но соблюдая приличную дистанцию.
— Могу я? — спросил он, указывая на стул. Получив ее кивок, он сел. — Я рад, что книга попала в нужные руки. И что нашла отклик. — Он посмотрел на ее заметки. — Вы делаете выписки? Смело. Смит требует осмысления, а не пассивного чтения.

— Стараюсь, — смущенно улыбнулась Джейн. — Ваша рекомендация была очень кстати. Я как раз пыталась понять корни сопротивления нововведениям в управлении... — Она вдруг замолчала, осознав, что говорит с герцогом как с коллегой по научному цеху.

Но Ризли не смутился. Напротив, он наклонился чуть ближе, его взгляд был заинтересованным и серьезным.
— Продолжайте, мисс Кеннет, — сказал он мягко. — Я слушаю. И, поверьте, тема управления поместьями мне куда ближе абстрактных сплетен о последнем бале. Вы считаете, что нежелание арендаторов менять методы – это следствие узости местного рынка и отсутствия стимула к специализации?

Джейн, ободренная его искренним интересом, забыла о смущении. Она снова погрузилась в свои мысли, подкрепляя их цитатами из Смита, которые только что прочла. Ризли слушал внимательно, задавая точные, глубокие вопросы, делясь своим практическим опытом столкновений с консерватизмом. Их шепот в дальнем углу библиотеки был похож на жужжание двух пчел, собирающих нектар с одного цветка – цветка знания. Они говорили об экономике, о сельском хозяйстве, о прогрессе, забыв о времени, о светских условностях, о том, что она – «бриллиант сезона», а он – герцог, обязанный найти жену.

В полумраке библиотеки, среди древних фолиантов, их мимолетное понимание, возникшее на балу и окрепшее в парке, превращалось в нечто большее. В глубокую, искреннюю связь двух умов, двух одиноких душ, нашедших, наконец, родственную. Искра, промелькнувшая между ними раньше, теперь разгоралась в уверенное, теплое пламя.
Конец главы 4