Любовь это...

Август

Ван Ибо опускает цветы рядом с неприметной надгробной плитой. Он достает из кармана тканевый платок и, наклонившись, стирает с нее толстый слой пыли, скрывающей надпись. Пальцы невольно касаются гравировки и замирают возле имени. Что-то не меняется, отец даже не удосужился навестить ее. Как будто она совершенно ничего не значила для него.

– Привет, мам, – с тяжелым вздохом произносит Ибо, выпрямляясь. Он одергивает задравшийся подол белоснежной футболки и оглядывается по сторонам, пытаясь избавиться от неприятного ощущения жжения в носу. – Прости, что давно не заходил. Работа совсем меня умотала, кажется, пора ее бросать, – весело фыркает Ван Ибо, пряча руки в карманы карго и неловко переминаясь с носков на пятки.

Быть здесь сейчас непривычно и дико. Раньше он приходил сюда, чтобы побыть наедине со своими мыслями, поговорить с мамой или просто посидеть в тишине, глядя на микрорайон из однообразных плит усопших. Это все, что остается после смерти близких тебе людей, – разговаривать с их могилой в надежде, что станет чуточку лучше.

– Но ты ведь сама говорила, что нужно отдаваться целиком и полностью тому, что любишь, – с тяжелым вздохом продолжает Ибо, чувствуя знакомую тяжесть в груди. – Мне столько всего нужно тебе рассказать. У меня несколько хороших новостей. Я встретил в прошлом году парня.

Ван Ибо тепло улыбается, вспоминая Сяо Чжаня, который уже наверняка заждался его в офисе, чтобы вместе поехать домой. Он и так уже сильно опаздывает, потому что обещал заскочить сразу после гонок. А в итоге топчется здесь, у надгробной плиты, поскольку на середине пути осознал, что давно не навещал маму. Пусть в этом и нет никакого особенного смысла, но ему были важны эти разговоры.

– Его зовут Сяо Чжань, я вас как-нибудь познакомлю. Он бета, но для меня это не проблема. Если мы однажды захотим детей, то, наверное, усыновим, – пожимает плечами Ибо. Мысль о детях слишком часто посещает его в последнее время, что странно, ведь у них обоих едва ли хватает времени на сон, так что не может быть и речи о том, чтобы в ближайшем будущем ждать пополнения в их семье. – Но это ведь не главное, да? Главное, что мы будем любить этого ребенка. Ты всегда говорила, что семья это не обязательно кровное родство, иногда это просто те, кто близок тебе по духу. Сяо Чжань ближе мне, чем кто-либо еще.

И это чистейшая правда. Ван Ибо не может представить кого-то роднее, чем он. Сяо Чжань стал для него поддержкой, опорой, другом, любовью всей его жизни, в конце концов, если замахиваться на патетику. Хочется верить, что у них это взаимно. Во всяком случае, у Ибо нет поводов сомневаться в обратном. Сяо Чжань любит его, Сяо Чжань выбрал его, Сяо Чжань хочет быть именно с ним. Этого вполне достаточно, чтобы быть счастливым.

– Он такой же вредный и строгий, как ты, и так забавно злится каждый раз, ты бы видела. Но при этом очень добрый, внимательный и заботливый. Самый лучший. Наше знакомство вышло очень странным, – Ибо невольно улыбается, вспоминая прошлый год и свое смятение от их первой встречи. – Он попросил стать любовником для его на тот момент мужа, а я возьми и втрескайся в него. Знаешь, потребовалось много сил, чтобы мне ответили взаимностью. А теперь мы женаты, – Ибо инстинктивно касается холодного металла на безымянном пальце.

Помолвочное кольцо он теперь носит на цепочке под футболкой. Оно служит своего рода талисманом на всех гонках. А вот обручальное наотрез отказался снимать. Максимум надевать на другой палец на время рекламных съемок и интервью. Менеджер сначала материлась, потом тяжко вздыхала, а потом махнула на него рукой, смирившись. Она даже просьбу об официальном объявлении восприняла без скандала, видимо осознав, что Ван Ибо тюкнутый на всю голову влюбленный лев-дурачок, который с нее живой не слезет, пока не получит желаемое. Тут проще согласиться, чем спорить.

– Отец еще не знает, мы с ним не разговаривали с тех пор, как я из дома ушел. Даже обсуждение о передачи мне фирмы шло через адвокатов. Он передал мне ее с условием, что я женюсь на ком-то, кого он мне выберет. Знаю, ты сейчас смеешься, – криво усмехается Ибо, невольно вспоминая тот день. О, он только чудом не расхохотался во время подписания документов. Совет директоров бы точно его не понял. – Но технически я почти не обманул его. Не отберет же он у меня компанию обратно, верно? А даже если так, у меня уже заготовлен запасной вариант, – пожимает плечами Ибо, чувствуя вибрацию телефона в кармане. – Но рассказать я о нем пока не могу, это секрет, – он достает мобильник и смотрит на входящий звонок, невольно улыбаясь как идиот надписи на экране. А вот и его нетерпеливый травоядный, который потерял своего мужа и наверняка звонит, чтобы отчитать. Ибо сбрасывает вызов и поднимает глаза на могильную плиту. – Наверное это все, что я хотел рассказать. Надеюсь, ты счастлива там, где сейчас находишься, потому что я наконец счастлив, – и только произнеся эти слова вслух, он понимает, что действительно счастлив. – Пока, мам, мы с Чжань-гэ скоро навестим тебя снова.

В офис Ван Ибо едва ли не влетает, окрыленный и счастливый. Юй Тун провожает его усмешкой, прекрасно понимая, что последует дальше. Кажется, она ему самую малость симпатизирует. Он распахивает дверь в кабинет Сяо Чжаня без стука и в удивлении приподнимает брови, когда видит в руках у мужа знакомый журнал. О, эта противная журналистка из него все соки выпила за время интервью. Ибо устал отбиваться и увиливать от каверзных вопросов, слишком личных, чтобы о них говорить на всю страну. Да и вообще с кем-либо, кроме Сяо Чжаня или психолога. А тут, блин, журнал. Ладно, Ибо стойко пережил это и даже получил похвалу от своего менеджера. Ну, сразу после подзатыльника за то, с каким жаром описывал свой идеальный типаж в таких красках, что только дурак не поймет, о ком именно он говорил.

– Гэ, это что, журнал с моим интервью? – Сяо Чжань отрывает голову от журнала, откладывая тот в сторону вместе с очками, и насмешливо приподнимает бровь. Он такой красивый сегодня, что просто захватывает дух.

Они не виделись с утра, поэтому его строгий серый костюм-тройка с белоснежной рубашкой и нежно-голубым галстуком бьет Ван Ибо под дых, лишая остатков мозгов. Рот мгновенно наполняется слюной, а кончики пальцев начинают гореть от желания прикоснуться. Ладно, возможно, не просто прикоснуться, а стянуть к чертям с этого провокатора всю одежду и вылизать прямо на этом столе. Пиджак висит на спинке стула, а потому жадному взгляду открывается потрясающая картина на жилет, идеально подчеркивающий талию владельца, на чужие руки с небрежно закатанными руками и на блестящее на безымянном пальце обручальное кольцо.

Сяо Чжаню, в отличие от Ибо, не приходилось его снимать, чтобы не вызывать лишних вопросов и не порождать сплетни. Такая мелочь, но как же ее не хватает в повседневной жизни. На работе Сяо Чжаня о них знали, не все, конечно, но не суть. Сотрудники, наверное, и про развод не все слышали, не то что о новом браке. Ван Ибо хотелось того же самого. Вот только в его случае это накладывало на обоих определенного рода ответственность. Сяо Чжань, впрочем, эту тему никогда не поднимал и вообще не настаивал на том, чтобы придать их брак огласке. Его, казалось, все устраивало и так. Сяо Чжань даже помолвочное кольцо повесил на шею в знак солидарности, чем вызвал у своего мужа слишком бурную реакцию в виде объятий и поцелуев, когда впервые показал это.

Разделяющее их расстояние Ибо преодолевает за считанные секунды. Он тянет Сяо Чжаня из офисного кресла и, поддавшись порыву, без каких-либо усилий, подсаживает на стол, вклиниваясь меж разведённых ног, которыми этот сводящий с ума гибрид тут же обхватывает его за талию, не задавая лишних вопросов. Черт, Ибо ужасно сильно по нему соскучился. Чужая талия под пальцами такая тонкая, что кажется, будто ее можно с легкостью обхватить двумя руками. Это, конечно же, не так, но мысли об этом все равно довольно сильно волнуют каждый раз. Сяо Чжань кладет ладони ему на грудь и рассеянно ведет ими вверх. Прикосновение вызывает приятное щекочущее чувство под ребрами, а от теплоты во взгляде бросает в жар. Он обнимает Ибо за шею, чтобы притянуть ближе, и подставляет губы под поцелуй.

Тот ожидаемо затягивается, потому что Ван Ибо слишком сильно соскучился и слишком любит целоваться, чтобы вот так легко оставить в покое своего вредного травоядного. Сяо Чжань, в общем-то, не возражает, наоборот, зарывается пальцами ему в волосы и, слегка надавив на затылок, тянет на себя, игриво кусая его за нижнюю губу. На вкус он как кофе с шоколадом, горечь зерен и сладость кекса, который наверняка притащила ему Юй Тун. Ибо не может оторваться, слизывая этот вкус языком. Губы Сяо Чжаня мягкие и слегка обветренные, наверняка кусал их от волнения перед совещанием или просто задумался о чем-то, как это частенько бывает.

Разумеется, о журнале они практически сразу забывают, слишком увлеченные друг другом. Забавно, ведь поначалу Ибо планировал ворваться в кабинет и просто легко чмокнуть Сяо Чжаня в губы. Эдакое безмолвное «Привет, я скучал». А в итоге это выливается в голодное и страстное «Какого черта ты так долго? Я успел ужасно соскучиться по тебе». О черт, он и вправду так сильно скучал, что это не передать словами.

Нет, им нужно срочно что-то делать с их графиками. Ван Ибо устал приходить домой только ночевать, а с утра просыпаться в пустой постели, потому что кое-кто, не будем показывать пальцем, слишком рано уезжает на работу. Еще и эти постоянные разъезды и тренировки, а у Сяо Чжаня командировки. Работа отнимает так много сил и энергии, что у них совершенно не хватает времени друг на друга, а это неправильно. Понятное дело, что Ибо не возмущается, но и довольным себя не чувствует, скорее бесконечно скучающим и голодным. По улыбкам, по взглядам, по прикосновениям, по голосу.

Если так подумать, у них с Сяо Чжанем даже медового месяца не было. После свадьбы тот сразу улетел в командировку на целых три недели в Америку. Ибо весь истосковался дома один, оборвав ему телефон. Да и секс по видеосвязи совершенно не заменяет реальный жаркий секс. Кажется, пора брать отпуск. Или менять работу. У него как раз истекает контракт в следующем году. Век мотогонщика короток, пора бы уже задуматься о чем-то другом, например, продать отцовский бизнес и организовать собственную гоночную компанию. Интересно, как быстро его прикопают за это?

– Да, решил вот почитать в перерыве твое интервью для журнала, – нехотя отстранившись, бормочет ему в губы Сяо Чжань. – Ты не мог быть еще более очевидным, отвечая на вопросы о твоем типаже.

– У меня он определенный и очень детальный, готов его облизывать каждый день, – самодовольно усмехается Ибо, чувствуя, как пылает буквально каждая клеточка тела под строгим взглядом мужа, который недовольно кривится от этих слов.

– Фу, Ван Ибо это так слащаво, – произносит он, даже не пытаясь сдерживать улыбку. А она у него чертовски красивая, ослепительная, яркая, искренняя. Ван Ибо влюблен в каждый изгиб этих невыносимо притягательных губ.

– Но тебе же нравится.

– Не хочется это признавать, но да, очень, – с тяжелым вздохом признается Сяо Чжань.

– Только нравится?

– Львенок, – от тихого ласкового обращения кожа покрывается мурашками. Сяо Чжань кладет ладонь ему на щеку, нежно погладив ее большим пальцем. Ван Ибо прикрывает глаза и мурлычет от удовольствия, практически подражая коту, когда ластится к ней. – Я люблю тебя.

– Гэ, – Ибо не выдерживает и снова тянется к нему, чтобы поцеловать нетерпеливо и страстно. Он просто не может держать себя в руках, да этого никто от него и не требует. – Я хочу им все рассказать о нас, – заполошно шепчет Ибо в зацелованные губы, впиваясь пальцами в мягкую кожу бедер. Сердце в груди колотится как сумасшедшее. Почему-то признаться Сяо Чжаню оказывается страшнее всего, ведь тот может и отказаться, не захотеть рассказывать о них всем. И он будет абсолютно прав. – Моя менеджер не против, я ее так достал, что она согласилась, даже подготовила коммуникацию. Разреши? Без имен, просто сам факт того, что у меня кто-то есть, что я люблю его, что все серьезно, что ты моя семья. Пожалуйста.

– Диди, это ведь твоя карьера, – Сяо Чжань с беспокойством заглядывает ему в глаза, словно желая убедиться, что Ибо точно обо всем подумал и принял окончательное решение. Ох уж эта бесконечная осторожность. – Ты уверен, что хочешь афишировать наш брак? Обратной дороги не будет, тебя достанут, начнут копать под нас, пытаясь выяснить, кто же тот счастливчик, что умудрился тебя окольцевать и при этом нигде не засветиться.

– Хочу, чтобы все в этой стране знали, что ты мой, – упрямо поджимает губы Ибо, полный решимости. О нет, он не отступится, не теперь, когда получил все, что только мог пожелать. Ну, кроме выходных, конечно, с ними пока до сих пор проблемы. – Пусть не в подробностях, но хочу.

– Какой же ты собственник, – тихо смеется Сяо Чжань, зачесав неосторожно упавшие на лоб Ибо пряди. Кажется, пора стричься.

– Всего лишь очень горжусь своим мужем и хочу всем об этом рассказать, – урчит Ибо, лениво потираясь носом о шею своего травоядного. Пальцы касаются волос на загривке, осторожно проходясь по длине и массируя чувствительную кожу головы. Это настолько приятно, что он едва не растекается довольной лужицей у ног своего мужа.

– Ладно, – с тяжелым вздохом произносит Сяо Чжань.

– Да? – Ван Ибо даже отстраняется, не веря собственным ушам, и заглядывает ему в глаза. На него вдруг накатывает такая огромная волна счастья, что он практически задыхается, ощущая, с какой силой грохочет сердце в груди.

– Да, – согласно кивает Сяо Чжань и упирается ладонями ему в плечи в попытке оттолкнуть. С таким же успехом он мог бы двигать стену. – Не вижу причин отказываться, если ты уже все решил и действительно хочешь этого. А теперь поехали домой, я дико хочу есть, – Ибо радостно голосит и сгребает Сяо Чжаня в объятья. – Да ну что же ты делаешь, – недовольно хрипит тот, слабо трепыхаясь в крепкой хватке. – Задушишь, – разумеется, все возмущения остаются проигнорированы, потому что оба знают, как им нравится обниматься именно так, практически до удушения.

В машине, в полумраке салона Сяо Чжань неожиданно тянется к Ван Ибо сам и снова целует. Сначала это похоже на короткий чмок, который перерастает в неторопливый ленивый поцелуй, от которого внутренности словно затапливает кипятком. Лицо заливает жаром. Ибо нелепо замирает с ключами в руке, боясь даже дышать лишний раз, чтобы не спугнуть. Сяо Чжань проявляет инициативу редко, но метко. От него каждый раз голова идет кругом, вот прямо как сейчас, когда он ластится, дразняще прихватывает зубами нижнюю губу и ласкает ее языком, чтобы проникнуть в послушно приоткрывшийся рот. Ибо даже теряется поначалу, млея от такого напора. Черт знает, за что ему такое счастье перепало. Сяо Чжань отстраняется, чтобы в следующее мгновение прижаться губами к судорожно бьющейся жилке пульса на шее. Он кладет ладонь на бедро Ибо и с жаром выдыхает ему на ухо:

– Давай уедем на пару недель, – член в штанах заинтересованно дергается от его голоса, низкого и с хрипотцой. – Только ты и я, куда-нибудь в Европу. Или в Японию. Устроим себе наконец-то медовый месяц.

– Черт, гэ, да, давай, – с жаром выдыхает Ибо, готовый сейчас вообще на что угодно, когда Сяо Чжань так смотрит на него и так улыбается.

– Ну вот и славненько, – хмыкает он и, как ни в чем ни бывало, возвращается на свое сиденье, пристегиваясь ремнем безопасности. Раздраконил и дал заднюю! Ван Ибо задыхается от возмущения, не находя слов. То есть это его намеренно сейчас вокруг пальца обвели, чтобы сманить в отпуск? Какое коварство. Сяо Чжань еще и смотрит при этом так невозмутимо, как будто и не он минуту назад тут целоваться лез, едва ли не на колени к нему забираясь. – Теперь можем ехать, – командует он, игнорируя направленный на него взгляд.

– Чжань-гэ!

– Что это еще за новости о том, что ты женился на бете? На сраном бете! Это что вообще такое? Ты совсем из ума выжил? И почему я вообще об этом узнаю из новостей, а не от тебя? – Ван Ибо морщится, отодвигая телефон подальше от уха. Не стоило ему все же принимать вызов, это все проклятое любопытство виновато. В конце концов, они не общались лично с тех пор, как он ушел из дома. Даже документы на фирму ему пришлось подписывать через адвокатов и совет директоров. Ибо уверен, если бы у отца были другие наследники и меньше проблем со здоровьем, тот даже с компанией заморачиваться не стал.

– Здравствуй, человек, по какой-то причине до сих пор называющий себя моим отцом, – дождавшись окончания истеричных воплей на том конце телефона, спокойно произносит Ибо, заводя машину и переводя звонок на громкую связь.

– Не дерзи мне, – раздраженно фыркает Ван Дадао. Называть его отцом язык не поворачивается. – Я задал тебе вопрос.

– Я женился. Это все?

– Нет. Кто он? Из какой семьи? Ты не имеешь права вот так распоряжаться своей жизнью. Ты наследник моего рода, мы заключили сделку, забыл? – Ван Ибо поджимает губы, чтобы сдержать рвущийся язвительный ответ. Стрелка на спидометре начинает ползти вверх.

– Странно, в последний раз, когда мы общались, ты сказал, что я больше тебе не сын. Что успело измениться? – он начинает лихачить, как любит выражаться Сяо Чжань, виляя между машин и проскакивая на светофорах. Пальцы впиваются в обивку руля, приходится сделать глубокий вдох, чтобы унять начинающую клокотать внутри него ярость, и немного сбавить скорость. Ни к чему рисковать собственной жизнью из-за какого-то козла, у которого напрочь отсутствуют навыки эмпатии и чувство такта.

– Ты вбил себе в голову глупые мечты о гонках, я пытался тебя образумить, – с губ невольно срывается тихий смешок. Глупые мечты стали реальностью. Выкуси, сукин ты сын.

– И теперь я известный гонщик, – цедит по слогам Ван Ибо, сворачивая на знакомую улицу. Его немного потрясывает от злости и адреналина, он сдерживается только благодаря мыслям о Сяо Чжане, который ждет дома, потому что специально освободился пораньше для их совместного ужина. – Как видишь, твой метод не сработал. Если у тебя сложности с принятием жизненного пути твоих детей, запишись к психологу, а не занимай мое время.

– Наглый щенок!

– Ага, пока, – произносит Ибо и сбрасывает вызов, заезжая на подземную парковку. Если бы не двадцать третий этаж, он бы вбежал в квартиру по ступенькам.

– На тебе лица нет, что стряслось? – прилетает с порога вопрос. От Сяо Чжаня не укрывается его нервозность. Достаточно одного взгляда, чтобы понять, что с ним что-то не так, а ведь они живут вместе всего ничего. Неужели Ван Ибо настолько очевидный? Ну или Сяо Чжань достаточно хорошо его знает и чувствует. Эта версия ему нравится больше.

– Я только зашел домой, и уже сразу допрос? – пытается отшутиться Ван Ибо, стягивая с ног кроссы. Сяо Чжань, не обманувшись напускным весельем, тяжело вздыхает, а затем берет в ладони его лицо, чтобы коротко и нежно поцеловать.

Это прикосновение ошеломляет. Оно не ново, но довольно неожиданно, потому что пропитано нежностью и заботой. Не то чтобы Сяо Чжань был каким-то сухарем или ханжой, просто его сложно назвать порывистым и импульсивным. А этот поцелуй выходит именно таким для Ван Ибо. Казалось бы, всего лишь осторожное касание губ, но в нем так много чувств, которые не всегда возможно передать словами. Вот они стоят друг напротив друга в коридоре, а вот уже целуются.

Ибо с несвойственным ему отчаянием отвечает на этот поцелуй, крепко сжимая руки на чужой талии и прижимая к себе вплотную, чтобы почувствовать тепло тела даже сквозь слои одежды. Он даже не догадывался, насколько сильно нуждался в этом, пока Сяо Чжань не поцеловал его. Сердце сжимается от восторга и трепета к одному конкретному гибриду, которого Ибо, кажется, бесконечно сильно любит прямо сейчас. Всегда. Сяо Чжань отстраняется первым и, положив ладони на плечи Ибо, заглядывает ему в глаза.

– Так лучше? – тихо произносит он. Ван Ибо прислушивается к себе и согласно кивает, рассеянно облизываясь. Становится и вправду лучше. Он тычется носом Сяо Чжаню в шею и обнимает еще крепче, угрожая задушить в объятьях, вдыхая запах, исходящий от него. От того пахнет парфюмом, порошком для стирки и странной смесью из кофе, корицы и чего-то мучного, наподобие имбирного печенья. Невероятно приятно и успокаивающе.

– Да, определенно, – едва слышно произносит Ибо, довольно вздыхая. Он будто снова обретает почву под ногами, чувствуя, как к нему медленно возвращается самообладание. Сяо Чжань успокаивающе гладит его по спине, обводит контуры лопаток и оставляет смазанный поцелуй на виске, обнимая в ответ.

– Что произошло?

– Звонил отец, – с тяжелым вздохом произносит Ван Ибо, недовольно морщась. Теперь, находясь дома, закутанный в чувство безопасности как в плед, он может говорить об этом, не испытывая негативных эмоций. Ну, если не считать давящего чувства в груди. – Узнал о нашей свадьбе из новостей.

– Судя по твоему состоянию, он не пришел в восторг, – догадывается Сяо Чжань, запуская пальцы ему в волосы и принимаясь медленно массировать кожу головы, поглаживая между ушами. Ван Ибо млеет под этими прикосновениями, довольно вздыхая тому в шею.

– А твои пришли?

– Нет, отец час орал в трубку. Что-то там про то, как я просираю собственную жизнь, променяв омегу из богатой семьи на альфу-неудачника, который только и умеет, что кататься на мотоцикле.

– И ты это слушал? – тут же отстраняется Ибо, заглядывая Сяо Чжаню глаза. Едва-едва улегшаяся злость, вспыхивает в нем снова. Правда теперь ее объектом становится не отец, а семейство Сяо, решившие снова трепать нервы своему сыну.

– Нет, – криво усмехнувшись, отвечает Сяо Чжань. – Я не стал слушать гадости про нас с тобой, положил телефон на стол в гостиной и ушел готовить ужин. Не люблю, когда на меня кричат, предпочитаю делать это сам, – Ибо пакостно ухмыляется, уловив в этом двусмысленность, и Сяо Чжань, кажется, понимает это, потому что закатывает глаза и тихо фыркает, пихая его в плечо, не в силах перестать улыбаться. А в следующий момент улыбка исчезает со ставшего неожиданно серьезным лица. – Я понимаю, что нам обоим хотелось бы поддержки от дорогих нам людей, но они не могут ее нам дать, понимаешь, диди? – тихо произносит он, сжимая в своих руках руки Ван Ибо. Ибо хочется сказать, что она ему и не требуется, что поддержки Сяо Чжаня вполне достаточно, но язык словно прилипает к нёбу. – Не потому что мы плохие, а потому что им не приходит в голову, что мы не обязаны жить так, как хотят они. В итоге получается, что мы в их глазах плохие, но это не так. Ты хороший, Ван Ибо, самый лучший. Запомни это.

– Я понимаю, но... – Ибо сжимает руки Сяо Чжаня в ответ и тяжело вздыхает. – Это каждый раз выбивает из колеи.

– Я сделал твои любимые сяолунбао, – губы невольно растягиваются в счастливой улыбке, а все плохие события дня отходят на плохой план перед перспективой вкусной еды, приготовленной его любимым мужем.

– Я люблю тебя, гэ, – с жаром выдыхает Ван Ибо, сгребая Сяо Чжаня обратно в объятья.

– А я тебя, – тихо смеется он и тянет за собой на кухню. Они так и идут туда в обнимку, не желая расцепляться.

– Кстати, ты пахнешь как-то иначе, – между делом замечает Ибо, снова улавливая аромат корицы среди кофейных нот.

– В смысле? – озадаченно хмурится Сяо Чжань, доставая посуду из шкафа. Он оттягивает футболку и нюхает ее, пытаясь понять, о чем идет речь. – Это же твой запах. Я пахну тобой.

– Нет, я чую нотки корицы и как будто бы сдобы, что-то вроде имбирного печенья, – припоминает Ибо, морща нос в попытке воспроизвести в памяти аромат. Сяо Чжань ставит перед ним тарелку, полную сяолунбао, продолжая накрывать на стол, и рот тут же заполняется слюной. Становится вообще не до запаха корицы. – Но мне нравится.

– Я сегодня пил кофе с печеньем, – пожимает плечами Сяо Чжань, так и не почувствовав того самого аромата, который описал Ибо. – Сам не знаю почему, дико захотелось сдобы.

– Нет, это ощущалось как твой собственный запах. Он словно смешался с моим, не знаю, как описать, – бубнит Ван Ибо с набитыми едой щеками. Со стороны он наверняка выглядит как хомяк, потому что Сяо Чжань, бросив на него взгляд, прыскает со смеху.

– Диди, мы ведь оба знаем, что это невозможно, беты не имеют собственного запаха, помнишь? Может, это из-за нового спрея для одежды, который ты купил вчера?

– Да, наверное, ты прав. Чжань-гэ, хватит уже кружить, садись ужинать, или давай, я тебе помогу. У меня уже перед глазами рябит от твоих мельтешений, – он ловит Сяо Чжаня за подол футболки и тянет к себе на колени. Тот недовольно ворчит для виду, смеется, даже пытается сопротивляться, отбиваясь от загребущих лап. Но в конечном итоге оплетает руками шею Ибо и снова утягивает в поцелуй.

Ван Ибо чувствует себя самым счастливым гибридом на земле.

Ближе к вечеру, когда они растягиваются объевшимися ленивыми тушками на диване, он вспоминает о еще одной немаловажной проблеме, которая беспокоит его уже не первый день.

– Гэ, а что бы ты сделал, если бы мой отец шантажом заставил меня развестись с тобой и жениться на одной девушке, чей отец владеет многомиллионным бизнесом? – разумеется, это все только в теории. Никто Ибо пока что не шантажировал, но чем черт не шутит. У Ван Дадао были такие большие планы на его личную жизнь. Вряд ли он так легко смирится с тем, что сын просто взял и женился без предупреждения.

– Сказал бы, что не подписывался на дорамы. Что за девушка? – настороженно прищурившись, уточняет Сяо Чжань, устраиваясь поудобнее у Ван Ибо под боком.

– Фэн Потянь, – нервно облизнувшись, отвечает Ибо, прижав уши к голове. Эта мысль не дает ему покоя последние несколько дней. Если отец действительно способен причинить вред его мужу, то нужно срочно что-то делать. Да хоть валить в другую страну. Он уже однажды проворачивал этот фокус, когда несколько лет назад с ним хотели познакомить дочку одного богатого чиновника. Сяо Чжань понимающе кивает и берет в руки телефон, набирая чей-то номер.

– Привет. Да, я в курсе, что сегодня выходной, Юй Тун. Найди мне компромат на Фэн Мина, владельца корпорации «Фэн и Ко». Ага, супер, да, пришли на почту, их нужно будет уничтожить, они на моего мужа позарились.

– Чжань-гэ! – не может сдержать пораженного возгласа Ибо, от неожиданности падая с дивана. Копчик тут же отзывается тупой болью, а сверху раздается недовольное фырканье. Сяо Чжань бросает на него короткий взгляд и цокает языком.

– Черта с два ты со мной разведешься, Ван Ибо. От меня ты можешь сбежать только на тот свет, – добавив угрожающих нот в голос, произносит он.

– Надеюсь, ты меня и там достанешь, – как идиот улыбается Ибо, подползая к спущенным с дивана ногам своего травоядного, что тут же запускает пальцы в его волосы, успокаивающе погладив по голове.

– О, даже не сомневайся, – хмыкает Сяо Чжань и наклоняется вперед, чтобы оставить короткий поцелуй на губах Ван Ибо, чей хвост обвивается вокруг его ноги. – Люблю, как ты смотришь на меня, – шепчет он между ленивыми поверхностными чмоками, ласково проходясь пальцами по загривку и шее. Кожа покрывается мурашками, а тело отзывается на прикосновение знакомой дрожью возбуждения.

– Как? – довольно облизнувшись, хрипит Ибо, во все глаза глядя на Сяо Чжаня. В низу живота скапливается тепло, а член заинтересованно дергается в предвкушении продолжения.

– Словно я самое прекрасное, что ты когда-либо видел.

– Потому что так и есть, бао. Для меня ты самый прекрасный гибрид на планете.

– Охотно верю, львенок, – улыбается Сяо Чжань настолько нежно, что у Ибо на секунду перехватывает дыхание. Кого он убил в прошлой жизни, что в этой ему достался самый заботливый и любящий гибрид? – Получается, что я дважды сорвал джекпот.

– Почему дважды? – озадаченно хмурит брови Ибо, немного потеряв нить повествования, пока залипал на улыбку Сяо Чжаня и блестящие озорством глаза.

– Потому что меня любит самый потрясающий лев в мире.

– Чжань-гэ! – уши начинают гореть от смущения под тихий икающий смех совершенно не щадящего его Сяо Чжаня.

– Что, слишком сладко? – с игривой ухмылкой интересуется он.

– Да, – жалобно изгибает брови Ибо, надувая губы в надежде, что ему обломится еще один поцелуй. – Но мне нравится.

– Сладкоежка, – шепчет Сяо Чжань и тянет его на себя, чтобы снова поцеловать.

Сентябрь

Все начинается с того, что Ибо на полчаса опаздывает на их с Сяо Чжанем свидание. Будь неладны эти пробки в вечер пятницы. А если учесть, что именно он был тем, кто без конца ныл об этом самом свидании, упрашивая выбраться в свет, потому что дома сидеть, видите ли, слишком скучно, не трудно догадаться, что с ним будет по прибытии. Четвертуют на месте в лучшем случае. В худшем прикопают за домом возле засохшего деревца. Судя по ужасно односложным ответам в сообщениях, Сяо Чжань уже на грани того, чтобы уйти, а это последнее, что нужно Ван Ибо, который, вообще-то, приготовил для своего вредного травоядного подарок на день рождения. И неважно, что тот через месяц. Такие подарки лучше дарить заранее, чтобы точно спланировать их дурацкие графики.

В ресторан Ибо врывается запыхавшимся и растрепанным. Пиджак нараспашку, галстук набекрень, он на ходу приводит себя в порядок, ища глазами знакомую фигуру, пока не спотыкается взглядом о какого-то левого типа за столом напротив мужа. Зверь внутри тут же негодующе рычит, приходя в ярость от того, что кто-то смеет покушаться на его пару. Что ж, в этом Ибо с ним полностью солидарен в данный момент.

– Что ты делаешь завтра вечером? – доносится до него голос этого слизняка, что смеет заискивающе улыбаться Сяо Чжаню, вертя в руках телефон. И кого он там хочет удивить этой крохой со своими маленькими культяпками?

– Да вроде ничего, а что такое? – Ибо не видит лица собственного мужа, но догадывается, что тот улыбается далеко не дружелюбно, уж слишком подчеркнуто-вежливо звучит его голос. Он обходит их по дуге, чтобы застать врасплох незваного гостя. Сяо Чжань замечает его практически сразу, смеряя мрачным взглядом, а затем делает большой глоток вина из собственного бокала. О нет, это плохой знак. Если в ход пошел алкоголь, значит, простым «извини» отделаться точно не получится, по глазам видно. Белое вино в бокале контрастирует с ярко-красным костюмом. Сяо Чжань в нем просто невероятно, ослепительно красивый. Просто дух захватывает. Ибо едва не врезается в проходящего мимо официанта, заглядевшись на белую сетчатую футболку под костюмом, которая не скрывает ровным счетом ничего. Что ж, неудивительно, что к нему подсел какой-то проныра. Мошкара вечно летит на свет.

– Хотел бы позвать тебя на свидание.

– А ты не против, если я приду не один? – осторожно уточняет Сяо Чжань, кокетливо стреляя глазами из-под полуопущенных ресниц. О, этот проклятущий сокрушительный невинный взгляд. Ибо столько раз становился его жертвой. Да и сейчас периодически страдает, уж слишком Сяо Чжань красивый. Кто вообще может сопротивляться, глядя в эти блестящие озорством глаза?

– А с кем? – искренне удивляется камикадзе, чью смерть Ван Ибо уже в красках изобразил у себя в голове, подкрадываясь к нему со спины.

– Он придет с мужем, – с мрачной уверенностью произносит он, с удовольствием наблюдая за тем, как испуганно дергается незнакомец, хватаясь за сердце, а затем поворачивается к нему лицом. То, к слову, тут же вытягивается, затем сереет, потом зеленеет и наконец бледнеет. Какая богатая цветовая палитра. И какой непривлекательный тип. На что он вообще рассчитывал, подсаживаясь за стол к Сяо Чжаню? К небожителю! Ибо склоняет голову на бок и смеряет парня своим фирменным убийственным взглядом, от которого у многих мурашки по коже ползут. Этот гибрид не становится исключением.

– Ты не говорил, что женат, – едва слышно лепечет горе-пикапер, оглядываясь на Сяо Чжаня. Тот равнодушно пожимает плечами, снова делая небольшой глоток из своего бокала. О нет, это плохо. Очень плохо.

– Я думал, что достаточно красноречиво махал у тебя перед глазами обручальным кольцом, – фыркает на это Сяо Чжань, не испытывая ни капли сочувствия к парню. – Не мои проблемы, что ты тупой и не понимаешь намеков. Так что отдувайся сам. Моя совесть чиста, – скучающе салютует бокалом Сяо Чжань. – Муж мой, кстати, чемпион мира по боксу, – как бы между делом замечает он, кажется, добивая незнакомца окончательно. Ван Ибо стоит огромных усилий, чтобы не улыбнуться. Из него чемпион мира по боксу, как из Сяо Чжаня... А впрочем, неудачное сравнение. Его муж может быть кем угодно.

– А вдруг оно просто для красоты? – упрямо поджимает губы незнакомец. Ну до чего же противный упрямый тип. Кулаки так и чешутся накостылять ему, на пальцах объяснив, что для красоты тут только его мозги в черепной коробке, судя по выводам, которые он ими делает.

– Оно не для красоты, – не может сдержать раздраженного рыка Ван Ибо, привлекая к себе внимание гибридов за соседними столами, что обеспокоенно поворачивают к ним головы. – Катись отсюда.

– Ладно-ладно, не заводись, – поднимает руки в примирительном жесте незнакомец, наконец-то сообразив, что пахнет жареным. – Позвони мне, если вдруг решишь развестись с этим чокнутым, – обращается напоследок он к Сяо Чжаню, который кривит губы в злой усмешке, окидывая его брезгливым взглядом с головы до ног.

– Ну, это вряд ли. Это мой любимый типаж – ревнивые психопаты. Никогда не знаешь, где они прикопают твоих навязчивых ухажеров, у которых отсутствует понятие такта, – улыбка превращается в хищный оскал, и незнакомец понятливо пятится от их стола, обходя по большой дуге мрачного как туча Ван Ибо. – Ты опоздал, – холодно произносит Сяо Чжань, снова отпивая вино из своего бокала и отказываясь смотреть в его сторону. Сердце сжимается от нехорошего предчувствия. О нет, сейчас точно что-то будет.

– Ага, и тебя чуть не украли за это время, – бурчит Ибо, опускаясь на освободившееся место. – Хотя Чжань-гэ сегодня такой красивый, что я бы тоже его украл, – комплимент остается проигнорирован. Что ж, попытаться стоило.

– А я предупреждал, не опаздывай, – рассеянно замечает Сяо Чжань, наконец поднимая на него сердитый взгляд, даже не пытаясь скрыть раздражения. И выглядит он при этом охренеть как горячо. Просто ожившая влажная мечта. Именно с таким выражением лица Сяо Чжань однажды объездил Ван Ибо, связав ему руки галстуком, потому что приревновал к той самой коллеге, повисшей у него на шее, увидев фото команды Yamaha. Он до сих пор вспоминает ту ночь со смесью смущения и возбуждения. И вправду сумасшедший. – Еще минута, и я бы сам укрался. И тебе бы пришлось искать себе нового мужа.

– Ты уже что-нибудь заказал?

– Только бокал вина, – пытливо глядя на него, вкрадчиво произносит Сяо Чжань, рассеянно постукивая пальцами по столу. – Этот уже второй, должны принести третий, – Ибо понимающе кивает и щелкает пальцами, подзывая официанта.

– Сейчас мы это исправим, Чжань-гэ.

– Я очень голодный, – облизнувшись, доверительно сообщает Сяо Чжань, улыбаясь ну совсем уж порочно. Красивый и бесстыжий, других таких попросту нет. Ван Ибо тяжело сглатывает, тут же нарисовав в голове картинку с продолжением их вечера. Вот только есть один подвох, и именно из-за него он не ведется на провокацию, открывая принесенное меню и быстро делая заказ на двоих.

– Сначала еда, гэ, – безапелляционно заявляет Ибо. – Потом все, что захочешь, – обещает он, доставая из внутреннего кармана пиджака конверт и протягивая тот Сяо Чжаню.

– Это что? – даже не взглянув на конверт, интересуется Сяо Чжань, продолжая сверлить недовольным взглядом Ван Ибо.

– Это подарок на день рождения.

– Мой день рождения в октябре.

– Ага, а отпуск никогда, – фыркает на это Ибо, подталкивая конверт ближе к мужу, тот нехотя берет его, сжимая в пальцах плотный белоснежный картон. – После нашего медового месяца я подстраховываюсь заранее, – любопытство после этих слов берет верх над обидой, и Сяо Чжань заглядывает внутрь, практически сразу снова поднимая глаза на Ван Ибо. На этот раз взгляд из недовольного становится удивленным.

– Ты что, купил нам билеты в Италию? – хрипит он, с недоверием снова смотря на содержимое конверта. – Совсем с ума сошел.

– Ты же сказал, что любишь сумасшедших, – возвращает ему его же шутку Ван Ибо, самодовольно усмехаясь.

– Я передумал, – недовольно поджимает губы Сяо Чжань, пытаясь вернуть конверт обратно дарителю.

– Поздно, обмену и возврату не подлежу. К слову, как и билеты, Чжань-гэ, – кивнув на подарок, счастливо улыбается Ибо, по выражению лица своего травоядного понимая, что тот уже сдался. Просто сопротивляется для виду из чистой вредности, не желая вот так легко прощать.

– Ван Ибо, это слишком дорого. Ты на кой черт арендовал нам целую виллу у моря? – трагично вздыхает Сяо Чжань, вертя в пальцах конверт. – Что мы там вообще будем делать практически три недели?

– Захотел, – коротко пожимает плечами Ибо. – И потому что могу себе позволить свозить мужа к морю, – его менеджер долго голосила и ругалась, потому что пришлось перенести кучу тренировок и фотосессий, зато теперь он полностью свободен на период отпуска. Они даже договорились, что Ибо будет гонять на местном треке в Риме хотя бы час в день, чтобы не терять сноровку. Спорная замена ежедневным заездам, но хоть что-то. – К тому же, нам не обязательно все три недели там жить, сможем поехать, куда захочешь, музеи посмотрим в других городах, полюбуемся архитектурой. Любой каприз для тебя, Чжань-гэ.

– Ты точно сумасшедший, – сокрушенно качает головой Сяо Чжань.

– Я прощен? – осторожно интересуется Ибо. Он тянется через стол и берет в руку узкую прохладную ладонь, сжимая в своей и ласково погладив большим пальцем. Сяо Чжань не вырывается, что уже можно посчитать хорошим знаком, из природной вредности бросая обманчиво-равнодушное:

– Обсудим вечером, – что можно понимать, как «Я тебя простил, но дома ты у меня еще получишь острыми рогами в задницу».

– Понял. Принял, – кивает Ибо, вынужденный отодвинуться из-за принесенных блюд и напитков. На этот раз никакого вина, строго вода для Сяо Чжаня и газировка для него, чтобы запить стресс. Он, конечно, всегда начеку, но уже слегка отвык от того, что кто-то настолько открыто осмеливается покушаться на его мужа. Да еще и прилюдно! Ну серьезно, ни на минуту оставить одного нельзя. – Гэ, а ты когда-нибудь ревновал меня?

– Да, было пару раз, – рассеянно отзывается Сяо Чжань, с особой кровожадностью расчленяя ножом и вилкой свой стейк. Наверняка представляет на его месте Ван Ибо. Вот уж кто в их паре был образцом сдержанности и уверенности. Ни тебе скандалов, ни публичных сцен ревности, только обворожительная улыбка, всегда спокойный голос и не предвещающий ничего хорошего оскал, обещающий сладкие пытки в постели. Как же Ван Ибо его любит, кто бы знал.

– Но ты никак этого не показывал. Ты всегда такой спокойный и невозмутимый. Не то что я.

– Зачем тратить время на такую ерунду, когда можно просто заказать убийство, – Ван Ибо, приложившийся к стакану с Пепси, давится напитком и тут же закашливается. Газировка идет носом. Приходится в срочном порядке тянуться за салфеткой, чтобы промокнуть лицо.

– Ты же ведь шутишь, да? – отдышавшись, осторожно интересуется Ибо, с опаской косясь на мужа.

– Ну конечно, львенок, – нежно улыбается ему Сяо Чжань, перегибаясь через стол и заботливо похлопав по спине. – Убивать людей незаконно. То ли дело подставить их в бизнесе, чтобы они сели за махинации, – шепчет на ухо этот невозможный травоядный и возвращается на свое место, явно наслаждаясь растерянностью на чужом лице.

– Чжань-гэ!

– Ой, не делай такие удивленные глаза, – тихо фыркает он. – Ты знал, на ком женился.

Ван Ибо согласно кивает, думая о том, что, кажется, знает далеко не все, но это ему тоже почему-то чертовски нравится.

Всю дорогу до дома Ибо пребывает в немного возбужденном состоянии из-за того, какие взгляды Сяо Чжань бросает в его сторону, не переставая загадочно улыбаться. Незнание ужасно сильно волнует, заставляя нетерпеливо ерзать на водительском сиденье в предвкушении «наказания». А оно непременно последует, это ясно как день. Стоит только переступить порог квартиры, как Сяо Чжань, даже не удосужившись включить свет, прижимается к нему в царящем полумраке, обнимая за талию. Он целует Ибо в шею так, что кожа покрывается мурашками, и обжигает своим шепотом ушную раковину:

– Я буду ласкать себя у тебя на глазах а ты будешь смотреть. Это будет твое наказание, – тело пронзает волной дрожи, отзываясь тянущей болью в паху. Лицо затапливает жаром, который медленно стекает вниз, наполняя внутренности сводящей с ума истомой.

– Чжань-гэ, а может, договоримся? – хрипит беспомощно Ибо, обнимая Сяо Чжаня в ответ, но тот ловко выскальзывает из объятий, не позволяя поцеловать себя. В полумраке его глаза блестят каким-то нереальным потусторонним светом. Они будто гипнотизируют, Ван Ибо не может перестать смотреть, инстинктивно подаваясь следом.

– Раздевайся, Ван Ибо, – отрывисто бросает Сяо Чжань, пятясь вглубь темной гостиной. – Не знаю, как ты, а я намерен сегодня кончить. С тобой или без тебя.

– В смысле без меня? – недовольно взрыкивает Ибо, задыхаясь от мысли, что сегодня его настолько жестоко обведут вокруг пальца, не позволив не то что прикоснуться, но даже кончить.

– У тебя пять минут, – обернувшись, усмехается Сяо Чжань и уходит в спальню, на ходу избавляя себя от пиджака. Тот с тихим шелестом падает на пол, темно-алым пятном выделяясь на фоне черноты вокруг.

Ван Ибо видит смуглую кожу под белоснежной сеткой футболки, обнажившуюся шею со следом зажившей метки, разлет лопаток, а потом замечает аккуратный небольшой хвост, торчащий из специального выреза на брюках, соблазнительно подчеркнувших округлые ягодицы, и гулко сглатывает, как завороженный следуя за Сяо Чжанем, ослабляя узел галстука. Он перешагивает через пиджак, бросая к нему свой, и заходит в комнату, не решаясь приблизиться. Галстук летит следом, а рубашка трещит от того, с какой силой Ибо пытается расстегнуть раздражающие мелкие пуговицы. Его немного ведет, как будто от алкоголя, голова словно в тумане. Такое ощущение, что им снова овладел сильнейший гон, которому невозможно сопротивляться. Но на самом деле всему виной ужасно сильное возбуждение. Комната наполняется насыщенным густым ароматом кофейных зерен с горькой нотой корицы.

– Раздевайся и ложись на кровать, – командует из темноты Сяо Чжань, а затем помещение вспыхивает теплым приглушенным светом декоративных электрических свечей, расположившихся на комоде. Ван Ибо не спорит, послушно избавляя себя от остатков одежды и забираясь на кровать. Он располагается по центру, неотрывно следя за Сяо Чжанем, что останавливается недалеко от нее напротив и слегка наклоняет голову, голодно облизываясь при виде наполовину эрегированного члена, тяжело кренящегося в бок. – Правила следующие: ты можешь дрочить, пока я ласкаю себя, но ты не должен кончать. Если кончишь, все твое веселье на этом и закончится.

– А если нет? – тяжело сглотнув, уточняет Ибо, не отводя жадного взгляда от Сяо Чжаня.

– А если нет, то я разрешу тебе меня трахнуть, – усмехается он, и от этой улыбки что-то внутри сжимается в предвкушении долгой и мучительной пытки. – Начинай.

Сяо Чжань отходит чуть дальше и неторопливо берется за ремень, выдергивая его из петель. Ибо судорожно тянет носом воздух и оборачивает руку вокруг собственного члена, пережимая тот у основания. Головка уже сочится предсеменем, марая ствол и ладонь. Быть абсолютно голым перед практически одетым Сяо Чжанем оказывается удивительно возбуждающим. И то, как он медленно избавляет себя от одежд, предвкушение того, что должно произойти после, возбуждает даже сильнее, чем их близость.

Ремень с гулким стуком падает на пол, а следом за ним Сяо Чжань мучительно неспешно стягивает брюки, оставаясь в белье и футболке. И ладно бы простом белье, но это чертовы джоки, над которыми они оба смеялись когда-то, отпуская шутки на счет того, что сексом в них заниматься охренеть как удобно. А еще в них отлично видны очертания члена, при виде которого рот тут же наполняется слюной. Ибо завороженно смотрит на темную дорожку волос, уходящую в трусы, и едва ли не скулит жалобно, мечтая оказаться перед Сяо Чжанем на коленях, чтобы вылизать его всего, уткнуться носом ему в пах и жадно вдыхать терпкий аромат, исходящий от кожи. Жестокая, ужасно жестокая пытка. Он никогда не был сторонним наблюдателем в сексе, и сейчас испытывает смешанные чувства, разрываясь между отчаянием и любопытством, как далеко сможет зайти его травоядный в этой игре.

Сяо Чжань ведет ладонью по шее, слегка сжимая ее, опускается ниже, гладит ключицы, скрывая за ресницами взгляд, и приоткрывает рот, сладко вздыхая, когда задевает пальцами чувствительный сосок. Он перемещает руку, проделывая то же самое с другим соском, и тихо ахает, прикусывая выступающими резцами нижнюю губу. Ибо жадно облизывается и слегка подается вперед, полностью поглощенный этим зрелищем. Тем, как Сяо Чжань откровенно наслаждается прикосновениями, бесстыдно показывая себя ему. Рука пару раз проходится по стволу в надежде избавиться от острого приступа возбуждения, но становится только хуже. По телу разливается истома, а низ живота отзывается болезненной судорогой. Яички поджимаются, когда Сяо Чжань сжимает себя сквозь ткань джоков, а затем погружает пальцы свободной руки в рот, обильно смачивая их слюной, чтобы в следующий момент завести ее за спину, начав неторопливо растягивать тугие стенки ануса. Во рту у Ван Ибо мгновенно пересыхает. Он пытается сделать вдох, но в итоге задыхается, когда Сяо Чжань стонет, насаживаясь на собственные пальцы.

– Чжань-гэ, – едва ли не скулит Ибо, подползая к краю кровати. Ему так сильно хочется к нему прикоснуться, вставить свои пальцы, язык, а потом и член, чтобы его любимый ненасытный гибрид дрожал под ним и сладко надрывно стонал, прося трахать быстрее и глубже. Чтобы беспомощно метался по простыням и цеплялся за плечи, теряя человеческий облик.

– Я приказал тебе дрочить, Ван Ибо, а не разговаривать, – раздраженно шипит Сяо Чжань, с недовольством глядя на него.

Он стягивает с себя футболку и бросает Ван Ибо в лицо. Тот послушно ловит ее и прижимает ткань к носу, жадно вдыхая исходящий от нее аромат чужой кожи, парфюма и кофе. И едва не давится воздухом, когда Сяо Чжань подходит к нему вплотную и избавляется от последнего элемента одежды. Эрегированный и мокрый от смазки член замирает прямо перед его лицом. Ибо рассеянно облизывает пересохшие губы и медленно откладывает футболку в сторону. Нестерпимо хочется податься вперед и взять в рот красную от возбуждения головку, приласкать языком, подразнить щелку уретры и пройтись по чувствительному месту под уздечкой, чтобы Сяо Чжань впился пальцами ему в волосы и насадил на член по самое основание. Но вместо этого он только хрипит жалобное и практически неслышное:

– Чжань-гэ. Чжань-гэ, гэгэ, баобэй. Пощади, я хочу облизать тебя всего. Я понял свою ошибку, больше не буду опаздывать, честно-честно. Разреши, гэ, разреши, – шепчут губы на повторе. Сяо Чжань толкает его в грудь, и Ибо послушно отползает дальше на кровать, замирая у изголовья с широко расставленными ногами.

Взгляд остается прикованным к члену, вокруг которого оборачивается ладонь и начинает неторопливо, ужасно, просто мучительно медленно скользить по стволу, распределяя смазку. В то время как другую руку Сяо Чжань снова заводит за спину, лаская себя сзади. Ван Ибо, словно загипнотизированный, неотрывно смотрит за движениями кисти, невольно начиная зеркалить их, и коротко стонет, чувствуя приближающуюся разрядку. Проклятье, он слишком возбужденный и слишком слабый перед таким властным травоядным, что смотрит на него сверху вниз и ухмыляется, прекрасно понимая, что тот сейчас испытывает.

Сяо Чжань забирается на кровать следом и седлает его колени, оказываясь снова ужасно близко и в то же время далеко, потому что уворачивается от поцелуя и упирается ладонью в грудь, не позволяя сократить расстояние между ними. Перед глазами оказываются соски, светлые в центре и темные по контуру ареол, похожие на шоколадное печенье. Хочется прижаться к ним губами, подразнить зубами, оттянув чувствительную кожу, раскатать горошины на языке, добиваясь от их владельца бессвязного скулежа.

Сяо Чжань снова заводит руку за спину и вставляет в себя пальцы, прогибаясь в спине и толкаясь бедрами им навстречу. С губ срывается низкий стон, когда подушечки задевают простату, а глаза закрываются от наслаждения. Ван Ибо стонет вместе с ним, наблюдая за вздымающейся и опускающейся от быстрого дыханья грудью. Он впивается собственными пальцами Сяо Чжаню в бедра, потому что в противном случае не сдержится и вставит их в одного конкретного провокатора. Тот как будто издевается, когда медленно высовывает кончик языка и ведет им по губам, не переставая трогать себя и ласкать. Когда запрокидывает голову и надрывно стонет, напрягаясь от наслаждения подобно натянутой струне.

– Я не разрешал тебе останавливаться, – приоткрыв глаза, строго произносит Сяо Чжань, но угрозы больше не действуют.

– Чжань-гэ, пощади, – хрипит Ибо, скользя руками дальше. Он гладит мягкие ягодицы, сжимает их и разводит в стороны, смещаясь пальцами к растянутой дырке. Сяо Чжань в его руках вздрагивает и инстинктивно гнется навстречу, выпячивая задницу. – Я не хочу кончить так. Разреши мне...

– Хочу, чтобы ты вылизал мою дырку, пока я буду тебе отсасывать, – перебивает он, отводя от себя чужие руки и стекая по ногам вниз, чтобы повернуться к нему спиной.

– Черт, да, давай, – соглашается Ван Ибо, понимая, что может кончить только от ощущения шершавого языка на своей головке. Ну и плевать, зато он наконец-то сможет нормально поласкать Сяо Чжаня.

Когда перед его лицом оказывается чужая задница с дрожащим в предвкушении хвостом, Ибо обреченно стонет, чувствуя прохладное дыхание на собственном члене, а затем и влажную теплоту рта, в которую погружается головка. Приходится на секунду закрыть глаза и сделать глубокий вдох, чтобы немного привести мысли в порядок. Не помогает, Сяо Чжань втягивает щеки и погружает ствол глубоко в горло, все-таки выбивая из Ван Ибо предательский скулеж. Нужно срочно сосредоточиться на чем-то другом. Это не должно закончиться вот так. Черта с два он проиграет в этой схватке.

Рот наполняется слюной, и Ибо переключает все свое внимание на ягодицы Сяо Чжаня. Он, задыхаясь от восторга, мнет и гладит кожу ладонями, трет основание хвоста, разводит половинки в стороны и смотрит в полумраке на немного растянутую дырку, на покрасневшие от прилившей к ним крови края, а затем подается вперед и касается языком, обводя по контуру и щедро смачивая слюной. Бедра под руками начинают дрожать, когда Ибо проникает в узкую дырку тремя пальцами, осторожно раскрывая и массируя нежные стенки изнутри, чтобы расслабить их. Сяо Чжань где-то там внизу неожиданно задыхается и выпускает его член изо-рта, прижимаясь щекой к бедру и тихо хныча от острой волны удовольствия, кажется, признавая свое поражение. Не проходит и минуты, как он пытается отстраниться, уйти от сводящей с ума влажной ласки, от которой судорожно сжимаются и трепещут края ануса и трепещет хвост.

– Гэ?

– Хватит, хочу, чтобы ты меня трахнул, – по слогам цедит Сяо Чжань, гневно сверкая глазами из-за плеча. Лицо у него красное, на висках и шее выступили капли испарины, волосы растрепались, а губы настолько темные и распухшие, что от них невозможно оторвать взгляд. Ужасно красивое зрелище, Ибо даже не сразу находится с ответом, пытаясь собрать мысли в кучку, в то время как собственный член отзывается болезненной пульсацией, требуя сделать уже хоть что-нибудь, чтобы прекратить эту пытку.

– Нужно, – с трудом проглотив застрявший в горле ком, хрипит он, но Сяо Чжань нетерпеливо перебивает его.

– Нет, я хочу так. Хочу, чтобы ты вставил мне уже наконец, растяни меня своим членом, – практически рычит он и низко стонет, задыхаясь всхлипом, когда Ибо, пристроившись сзади, прижимается крупной головкой ко входу и осторожно толкается, раскрывая ей все еще немного напряженные края ануса.

Ему стоит огромных усилий, чтобы сдержаться и не войти сразу на всю длину. Но смазки слишком мало, слюна плохая ей замена, так что приходится действовать медленно. Сяо Чжань задушено стонет, на подломившихся руках падая на матрас обессиленной и без конца хнычущей массой. Ибо все-таки выходит из него, чтобы дотянуться до спрятанной под подушкой смазкой, и щедро льет ее сначала на промежность, а затем и на свой член. Она прохладная, можно даже сказать, что холодная, это немного приводит в чувства, отвлекая от пульсирующей боли в паху.

Ван Ибо замирает на мгновение, прослеживает взглядом острые крылья лопаток, линию влажного от пота позвоночника, разворот плеч, аккуратный хвост с короткой темной шерстью и останавливается на маняще-округлых ягодицах, на которых хочется оставить засосы. Невероятно красиво. Он помогает себе рукой, направляя член в разработанную дырку, и поудобнее обхватывает ладонями бока, цепляя пальцами тазовые косточки, чтобы войти в Сяо Чжаня одним слитым движением, срывая с губ низкое жалобное мычание. Ван Ибо прижимается к нему вплотную, сходя с ума от жара его кожи, и оставляет больнючий укус на плече, выдыхая в ухо горячечное:

– Ты так любишь командовать в постели. Это очень горячо, бао. Особенно то, как сладко ты стонешь, когда я начинаю тебя жестко трахать. Ты ведь хочешь этого? Хочешь, чтобы я тебя трахнул? – Сяо Чжань быстро-быстро кивает в знак согласия и тихо всхлипывает, закусывая зубами нижнюю губу.

– Да, – срывающимся голосом едва слышно произносит он. – Да, Бо-гэ, трахни меня, – этого оказывается достаточно, чтобы Ван Ибо потерял контроль. Он отстраняется, до боли впиваясь пальцами в мягкие ягодицы, и срывается на быстрый рваный темп. Комната наполняется громкими влажными шлепками и мяукающими жалобными стонами Сяо Чжаня, который только и может, что цепляться пальцами за простыни и поддавать мощным толчкам, с трудом пытаясь удержаться на разъезжающихся в стороны ногах.

Это превращается в какое-то сумасшествие. Кислорода становится катастрофически мало, легкие наполняются жалящим внутренности горячим воздухом с примесью кофе и корицы. Ван Ибо отчаянно двигает бедрами все быстрее и чаще, беспощадно врываясь в чужое тело. Дыхание становится прерывистым и тяжелым. Он до синяков впивается пальцами Сяо Чжаню в бедра, словно завороженный наблюдая за тем, как исчезает собственный член в мокрой от смазки дырке, как раскрываются практически без сопротивления натертые края ануса, как жадно Сяо Чжань принимает его, толкаясь навстречу толчкам, как то и дело смотрит из-за плеча своими блестящими покрасневшими глазами прямо в душу, способный издавать только бессвязные надрывные звуки и звать своего мужа по имени. А после, когда становится просто невыносимо, как тот конвульсивно дергается, неосознанно напрягает бедра и с тихим жалобным стоном кончает, сотрясаясь, кажется, каждой клеточкой тела.

Ван Ибо обхватывает его руками, наваливаясь сверху. Он забирает всю его дрожь себе, в последний раз загоняя член как можно глубже, чтобы излиться внутрь и позволить узлу сцепить их на ближайшее время. Перед глазами на секунду все темнеет, а Сяо Чжань под ним тихо смеется. Ибо оставляет смазанный поцелуй у него на плече и не может сдержать глупой улыбки, чувствуя себя безмерно счастливым прямо сейчас.

– Как хорошо, что ты бета, а не омега, – задумчиво изрекает Ван Ибо, поглаживая ладонью одну из ягодиц Сяо Чжаня. Львиный хвост в это время оплетает одну из икр в привычном жесте собственника. Они устраиваются на разворошенных простынях, слишком уставшие и разморенные после секса, чтобы идти в душ. Испарина высыхает неприятной липкой пленкой на коже, но никто из них не предпринимает попытки подняться.

– Это еще почему? – на этот вопрос Ибо тяжело вздыхает и наклоняется вперед, прижимаясь к голой заднице щекой.

Между ягодиц Сяо Чжаня все еще влажно от смазки и остатков спермы, которые нестерпимо хочется слизать языком, что он, собственно, и делает под сдавленный стон мужа. Тот беспомощно заводит руку, чтобы наугад стукнуть его в отместку за очередную провокацию. И, разумеется, промахивается под довольное хихиканье Ибо, подчищающего языком потеки семени, вытекающие из растянутой дырки. У него какая-то нездоровая тяга к телу этого травоядного, которого любить и целовать хочется так же сильно, как и оставлять на теле метки и укусы с кровоподтеками. Как хорошо, что Сяо Чжаню нравится и то, и другое.

– Потому что, гэ, ты бы был постоянно беременный. Я бы не вынимал из тебя свой член и трахал бы с узлом, – отстранившись, бесстыдно заявляет Ибо, вызывая у Сяо Чжаня тихий смешок.

– Чем это отличается от того, чем мы занимаемся на выходных? – ужасно редких выходных, если подумать, которые случаются дай боже раз в пару недель, а порою и месяцев. Удивительно, что они оба все еще держатся и вполне хорошо уживаются без ссор со своими сумасшедшими графиками, умудряясь их совмещать с личной жизнью.

– Ты не беременный, – снова вздохнув, отвечает Ван Ибо, любовно огладив обнаженное бедро Сяо Чжаня, который ежится от приятных ощущений и приподнимается на локтях, бросая в его сторону взгляд через плечо.

– Хочешь, чтобы я был беременный, или тебя возбуждает мысль, что ты кончаешь в меня и это может привести к очень интересным последствиям? – усмехается он, и Ибо, взглянув на него в ответ, тяжело сглатывает, мысленно уже медленно трахая своим членом стонущего под ним травоядного. И неважно, что с прошлого раза прошло не больше получаса.

– Может быть, второе, – немного помолчав, отвечает Ван Ибо, подтягиваясь выше и ложась на Сяо Чжаня сверху. Уже привставший член идеально ложится между ягодиц, марая поясницу предсеменем. Тяжесть чужого тела, довольно ощутимая, но приятная и не вызывает у Сяо Чжаня дискомфорта. Ван Ибо вообще удивительно гармонично вписался в его жизнь, снеся все барьеры.

– Ну, геморрой тоже интересное последствие, – поучительно изрекает Сяо Чжань. – Так что помни о резинках.

– Ну, Чжань-гэ! Ну такой горячий диалог запорол! – обреченно стонет Ибо под тихий смех Сяо Чжаня, что тянет его на себя для ласкового утешающего поцелуя.

– Как насчет второго захода, львенок? – шепчет он ему в губы.

Ван Ибо не нужно повторять дважды. Он слегка качает бедрами, осторожно проникая в него своим членом под низкий довольный стон.