1
Апрель
Утро пятницы начинается с того, что Сяо Чжань никуда не хочет вставать. Он просыпается в теплых крепких объятьях прижимающегося к нему со спины тела и вымученно стонет, вырубая беспрерывно трезвонящий будильник. Ибо позади него возмущенно мычит, начиная ворочаться. Сяо Чжань роняет голову обратно на подушку и устало прикрывает глаза, надеясь продлить приятное ощущение неги. А если добавить к этому еще и ленивую россыпь поцелуев, оставляемых одним конкретным любвеобильным гибридом, то выбраться из кровати вообще кажется невыполнимой задачей. Он не знает, в какой момент их ночевки стали постоянным явлением. Или уже можно говорить о совместной жизни?
Они не обсуждали это официально, потому что Сяо Чжань не очень силен в такого рода разговорах, а Ван Ибо слишком тактичен и хитер, чтобы давить или намекать. А впрочем, он со словами в принципе не заморачивается, действовать ему интереснее. С того самого разговора на званом ужине этот настырный лев просто взял и обосновался у него дома. Поначалу все происходило незаметно. Ван Ибо то забывал свои вещи, то привозил какие-то на смену, чтобы переодеться, когда оставался с ночевкой, будь то футболка, зубная щетка или бритва. Потом Сяо Чжань стал замечать его одежду в своем гардеробе и пару раз даже по ошибке перепутал со своей, уехав на работу в восхитительно пахнущей кофе толстовке. Ее он Ван Ибо не вернул. Следом в коридоре обосновалось несколько мотоциклетных шлемов, а в кабинете наполовину собранный набор LEGO.
Первое время это вызывало смятение и испуг. Сяо Чжань не привык взаимодействовать с кем-то на длительной основе, тем более делить жилплощадь. Он настолько свыкся со своим одиночеством, что любое вторжение с попыткой внесения изменений в устоявшийся уклад жизни тут же воспринималось в штыки. Впрочем, это была скорее защитная реакция, потому что присутствие Ибо в доме не вызывало раздражения. В итоге именно Сяо Чжань сдался первым, решив прекратить все эти хождения вокруг да около. Он просто как-то вечером зажал Ибо у стены и предложил тому переехать к себе с концами. Ван Ибо просиял, зацеловал его всего, и на следующее утро Сяо Чжаню было довольно дискомфортно сидеть. Зато теперь он каждый раз спит как убитый, согретый горячим телом под боком. Ну, в те редкие моменты, когда их графики пересекаются, конечно же. А еще так ему спокойнее, не приходится каждый раз жрать себя беспокойством от мысли, что к Ибо в квартиру пробралась очередная фанатка. Такое уже было пару раз раньше. Приятного в этом мало.
– Ван Ибо, мне нужно на работу, – не предприняв ни одной попытки подняться, бубнит в подушку Сяо Чжань. Он покрывается мурашками от того, как Ибо обреченно стонет и жмется лбом ему между лопаток, крепче сжимая руки у него на талии. Вот и как от такого уйти на работу? Тело начинает бить знакомая дрожь предвкушения. Сяо Чжань скорее инстинктивно, нежели осознанно, проезжается ягодицами по стояку позади себя, заставляя Ибо задохнуться от острой волны возбуждения.
– Нет, гэ, не уезжай, – шею обжигает горячим дыханием. Сяо Чжань жмурится, пытаясь научиться заново дышать. У него ни черта не получается. – Поработай сегодня из дома. Ну мы так редко видимся, а завтра я опять улечу, и это снова на неделю.
– В смысле на неделю? – сонливость как рукой снимает. Сяо Чжань открывает глаза и резко оборачивается, глядя на виновато потупившегося Ибо, что нервно облизывается и бросает на него осторожный взгляд исподлобья.
– А я не говорил?
– Нет.
– Ну, значит, говорю.
– Ван Ибо, – добавив в голос угрожающих нот, начинает Сяо Чжань, и Ибо, смекнув, к чему все идет, тут же прячет лицо у него на плече, потеревшись о шею носом подобно ласковому коту.
– Ну прости, забыл, – ну конечно забыл, удивительно, как он со своим графиком еще помнит, где живет. Сяо Чжань молча тянется за телефоном и набирает номер секретаря. – Что ты делаешь?
– Я не приеду сегодня, буду из дома, – Юй Тун задает всего один вопрос, от которого Сяо Чжань недовольно закатывает глаза. – Да, он сегодня дома и в следующий раз окажется тут хрен знает когда, – в ответ на это его секретарь только злобно смеется и предлагает ему вообще взять выходной на сегодня, заверив, что в пятницу в офисе и без него как-нибудь справятся, тем более что впереди выходные. – Вообще супер, до понедельника, – быстро соглашается он и сбрасывает вызов, даже и не думая с ней спорить. Скажи кто Сяо Чжаню полгода назад, что у него не вызовет раздражения предложение отдохнуть, ни за что не поверил бы. А сейчас ему палец в рот не клади, дай только отгул. Одним словом, соглашается как миленький, косясь на причину перемены в жизни с нескрываемой нежностью.
– Гэ? – осторожно подает голос Ибо, оставляя короткий поцелуй на мерно бьющейся жилке пульса. Он такой тактильный и ласковый с утра, оторваться от него кажется настоящим преступлением. Сяо Чжань буквально не хочет вылезать из кровати, а благодаря Юй Тун ему и не придется этого делать.
– Я взял выходной.
– Ты серьезно? – недоверчиво переспрашивает Ибо, отстраняясь, чтобы заглянуть в глаза. Что ж, эта новость и вправду крайне неожиданная, учитывая их трудоголизм. – Прям выходной-выходной? Настоящий? Без ноутбука, звонков, выездов в офис всего на часочек?
– Как насчет небольшого утреннего секса? – усмехается в ответ на глупую улыбку Сяо Чжань.
– Чжань-гэ очень сексуален, когда такой откровенный и голодный, – мурлычет Ибо ему в губы и тянет на себя.
Из кровати они выбираются только ближе к обеду изрядно помятыми и с россыпью засосов на теле. Шея уже привычно пульсирует обновленной меткой. Сяо Чжань рассеянно трет ее кончиками пальцев, размышляя о том, что ему чертовски нравится ощущать на себе чужой запах, который окутывает подобно дорогому парфюму и воспринимается как свой собственный аромат. Мелочь, а приятно. Пока он отмокает в душе, Ибо вызывается добровольцем для приготовления им еды. Это оказывается огромной ошибкой. Сяо Чжань отмечает бардак на столешнице, гору посуды в раковине, бросает короткий взгляд на ковшик со странного цвета соусом и думает, что любит своего горе-льва даже вопреки полному отсутствию способности к готовке.
– А вот в этой миске, гэ, соус Бешамель для нашей лазаньи. Я сам его приготовил, – едва ли не лопаясь от самодовольства, сообщает Ибо, подталкивая к Сяо Чжаню тот самый ковшик с непонятной бледно-зеленой субстанцией. Наверное, стоит все-таки ему на день рождения подарить мастер-классы по кулинарии. Правда тогда есть риск, что на них подадут в суд за то, что кое-кто спалит целую студию в процессе обучения. Проще уж самому научить, ей-богу.
– Это не соус Бешамель, – критично оглядев содержимое, резюмирует Сяо Чжань.
– Почему? – недовольно хмурится Ван Ибо, явно ожидавший от него немного другой реакции.
– Ну, начнем с того, что он у тебя почему-то зеленый, – с опаской покосившись на жижу, делится наблюдениями Сяо Чжань.
– Это потому что я пробил в блендере кинзу и добавил ее к соусу, – счастливо улыбается Ибо, кивая на незамеченный поначалу блендер возле микроволновки. Какое счастье, что он не нашел, где у них лежат сковородки.
– Ты безнадежен, – обреченно вздыхает Сяо Чжань, отодвигая миску подальше. – Давай закажем в ресторане, – предлагает он. Ван Ибо горестно вздыхает и тянется за телефоном, открывая меню доставки. – Итак, чем займемся? – подходя к раковине, интересуется Сяо Чжань, не в силах больше смотреть на гору посуды.
– Ну, я планировал не отлипать от тебя весь день, повиснув коалой.
– И как ты собрался лететь на неделю, если ты одной ногой в гоне? – повернувшись к Ибо, недоуменно приподнимает брови Сяо Чжань. От него, конечно же, не укрылись в последние дни ни повышенная тактильность, ни замашки собственника, ни постоянное желание быть рядом, ни даже голодный взгляд.
– Ну, как-нибудь продержусь, – как ни в чем ни бывало коротко пожимает плечами Ибо, убирая телефон обратно в задний карман джинсов. Он кажется совершенно невозмутимым и спокойным, но это равнодушие напускное. Сяо Чжань прекрасно знает, как тяжело ему дается самоконтроль в такие периоды. С его нагрузками и ненормированным рабочим днем просто чудо, что Ибо до сих пор не свалился с горячкой, снова потеряв контроль, как в тот раз, когда пришел сюда за помощью.
– Я поеду с тобой, – выключив воду, резюмирует Сяо Чжань. Ничего страшного не произойдет, если он одну неделю поработает из другого города или страны.
– Правда? – Ибо едва ли не светится от радости, услышав эту новость, подходя вплотную и снова сгребая в львиные объятья. Вот же любвеобильный кошак. Сяо Чжань с тяжелым вздохом обнимает его в ответ, уже смирившись с работой подушки для обнимашек. Ой, да кого он обманывает, ему это тоже нравится.
– Бо-ди, ты ведь сам говорил, что плохо переносишь гон в последнее время, – ласково погладив Ибо ладонью по спине, напоминает Сяо Чжань. Он оставляет короткий поцелуй у него на виске и взъерошивает свободной рукой отросшие за прошедшее время волосы.
– Это было всего раз, – неразборчиво бурчит Ван Ибо ему куда-то в шею, откровенно млея от незамысловатой ласки. – И я провел его с тобой. Все обошлось.
– Ага, и забыл половину случившегося, – тихо фыркает на это Сяо Чжань и начинает медленно отступать в сторону гостиной, так и не размыкая объятий. Со стороны это выглядит по-идиотски, но их все равно никто не видит, а лично ему абсолютно плевать. Ибо теплый, ласковый и уже разморенный прикосновениями. Отпускать его совершенно не хочется, пусть и всего на минуту.
– Самую главную я вспомнил.
– Это какую же?
– Как ты просил мою метку, – Сяо Чжань, к слову, так и не решился признаться в этом, так что, наверное, оно и к лучшему, что Ибо сам все вспомнил. Минус один неловкий разговор.
– Каюсь, грешен, – смиренно соглашается он, даже и не думая отпираться, потому что, ну, правда же просил. Потом на следующее утро бился лбом о плитку в ванной, пока стоял под струями душа, коря себя за импульсивность, но вот во время секса... Во время секса он был очень даже «за».
– Гэгэ был таким голодным и отчаявшимся, – продолжает тем временем вгонять его в краску Ван Ибо. Несносный, просто невыносимый лев. – Так сильно хотел пахнуть мной, – усмехается он и испуганно вскрикивает, когда Сяо Чжань с гаденькой улыбкой толкает его на диван, а затем забирается к нему на колени устроив руки на широких плечах. Ладони очерчивают рельеф, смещаются на твердую грудь, ощущая гулкое биение сердца, и возвращаются обратно, щекоча прикосновениями нежную кожу шеи.
– Я люблю твой запах. Люблю чувствовать его на себе. И тебя люблю, – глаза напротив распахиваются от изумления при этих словах. Ибо беспомощно открывает, затем закрывает рот, не сразу находя нужные слова.
– Чжань-гэ, – сипло выдыхает он, положив ладони Сяо Чжаню на бедра и ощутимо сжав. – Предупреждай меня о таком. Я, конечно, сильный и выносливый, но мое сердце не готово к такого рода потрясениям.
– А ты предупреждаешь? – скептично выгибает бровь Сяо Чжань, склоняя голову на бок. О, сколько раз подобные признания заставали его врасплох в последние дни. Ван Ибо и раньше был ужасно болтливым и охочим до комплиментов, а теперь, когда их статус отношений официально подтвердился, и вовсе перестал себя сдерживать.
– Один-один.
– Ну вот и все, – довольный маленькой победой, Сяо Чжань тут же отстраняется и встает с колен альфы, с удовольствием наблюдая за растерянностью на его лице. – Пошли собирать вещи.
– Вещи? – растерянно облизнувшись, переспрашивает Ибо, явно не понимая, что от него хотят в данный момент. Оно и понятно, обласкали, признанием одарили, а затем не дали даже поцелуя. Тут любой запутается.
– Недельная командировка, диди, – напоминает Сяо Чжань, не в силах сдержать улыбки. Рядом с ним Ибо всегда очень быстро забывал о работе и намеченных планах, из-за чего ему не раз прилетало от менеджера.
– А, да, – спохватывается он, начиная теребить в пальцах собственный хвост. Но с дивана так и не поднимается, как-то потерянно глядя на Сяо Чжаня. Вот только осмысленности во взгляде практически никакой, что не может не вызывать тревоги. Им обоим уже знакомы эти симптомы: расширившиеся зрачки, излишняя рассеянность, тактильность и потребность быть рядом с партнером. Сяо Чжань склоняется над Ибо, прикладывает ладонь к его лбу и тут же хмурится. Кожа под ней горячая, практически раскаленная. Он весь буквально пылает от повышенной температуры тела. Удивительно, как еще сам не сообразил, что что-то не так. – Что такое?
– Перенеси ее, – поджав губы, командует Сяо Чжань, пытаясь прикинуть, сколько у них есть в запасе дней и на какой срок придется брать отпуск в этот раз. – Я не выпущу тебя из дома, так и знай. Нет, не-а, ни за что.
– Зачем?
– Затем, что ты весь горишь.
– Но я не чувствую, что уже пора, – озадаченно хмурится Ван Ибо, прикладывая ладонь ко лбу, словно желая самому убедиться в правдивости чужих слов.
– Это тебе не еда, чтобы легко проверять готовность, – раздраженно закатывает глаза Сяо Чжань, оглядываясь по сторонам в поисках своего смартфона. Нужно срочно написать Юй Тун и предупредить ее, что всю следующую неделю они не увидят его в офисе. – Ты хоть иногда слушаешь свой организм, который буквально кричит тебе о своем состоянии очевидными симптомами? – Ибо невозмутимо пожимает плечами. Кажется, он умеет понимать только определенного рода намеки, никак не связанные с собственным здоровьем. – Ясно.
Сяо Чжань решает забить на собственный мобильник, который, кажется, остался в спальне или на кухне. Он забирает телефон из заднего кармана джинсов Ван Ибо, заходит в контакты и набирает номер его менеджера.
– Да, привет, это Сяо Чжань. У Ибо предгон, он весь горит, – решает сразу перейти к делу Сяо Чжань, оставив на потом все эти дурацкие светские беседы в стиле «Как поживаешь?», «Давно не общались», «Есть успехи в изучении латыни?» и «Как поживают твои очаровательные дочки-близняшки?». Боже, зачем он вообще знает все это о гибриде, с которым общался всего пару раз в жизни? – Мне нужно, чтобы ты перенесла съемки. Желательно недели на две, не меньше.
В ответ раздаются настолько витиеватые ругательства, что Сяо Чжань на секунду преисполняется восхищением. Даже его Юй Тун не обладает таким богатым словарным запасом нецензурных выражений. Надо будет их как-нибудь познакомить, они точно найдут общие темы для беседы и перетрут кости своему начальству. В конечном итоге монолог на тему «Будь проклят тот день, когда я связалась с этим несносным львом-засранцем, который ездит на мотоцикле так же блестяще, как и по ушам» заканчивается заверением, что с переносом фотосессии проблем возникнуть не должно. Понимать, как «Я сожру мозг Ван Ибо чайной ложечкой после того, как он будет в достаточном сознании для этого, а потом потребую прибавку к зарплате и премию».
– Хорошо, спасибо, – отрывисто бросает в трубку Сяо Чжань и отключается. Собственный телефон, как назло, начинает разрываться трелью звонка, но идти за ним сейчас ужасно не хочется, особенно когда Ван Ибо смотрит на него с такой ошеломляющей нежностью и выдает как всегда сокрушительное для сердца признание:
– Чжань-гэ, я уже говорил, что люблю тебя?
– Иди сюда, кошак ты мой недолюбленный, – Ибо улыбается так ярко, что Сяо Чжань невольно расплывается в ответной улыбке. И именно он в конечном итоге оказывается тем, кто шагает в распахнутые объятия.
Ближе к вечеру приезжает Цзаньцзинь с документами о разводе. Он едва ли не светится весь от счастья, размахивая ими перед носом мрачного как туча Ван Ибо, который и в квартиру-то его пустил только из-за этих самых бумажек. Большой ревнивый лев, что тут скажешь. Они располагаются в гостиной, обмениваясь последними новостями, а затем наконец-то переходят к тому, ради чего, собственно, и собрались.
– Уверен, что хочешь развестись? – в который раз за эту неделю спрашивает Чжу Цзаньцзинь. Сяо Чжань согласно кивает и ставит свою подпись на последнем листе бесконечной кипы бланков о разводе. Заключать брак было намного проще, а тут пока все подготовишь, пока придешь к соглашению о разделе имущества, пока дождешься документов, успеешь состариться и передумать. Кажется, именно поэтому богачи в их кругах так редко подают на развод, уж слишком большая бумажная волокита сопровождает этот процесс.
Цзаньцзинь интересуется не просто так. И дело вовсе не в том, что ему не хочется разводиться, как раз наоборот, просто... Просто их родители как с катушек слетели, когда узнали о разводе. И что тут началось: истерики, угрозы, рекомендации семейных психологов, бесконечные приглашения на совместные ужины, – одним словом, в ход шли все возможные способы воссоединить распадающийся союз. Они будто и не желали слушать, что тут ничем помочь нельзя, что в этом браке нет любви. Их волновало только мнение людей, которые узнают о разводе, и статьи в журналах в сводке бизнес-новостей. Какое счастье, что родителей поставили перед фактом уже после подписания соглашения и заверения его с адвокатами, иначе бракоразводный процесс затянулся бы на долгие годы. А так всего несколько месяцев, и вот уже в апреле Сяо Чжань абсолютно свободный гибрид.
Взгляд невольно цепляется за кисточку львиного хвоста, что беспокойно мечется из стороны в сторону, хлестая владельца по бедру. Ладно, не такой уж и свободный. Ибо, пристроившийся на подлокотник кресла (очень выносливого, они уже его обкатали), беспокойно ерзает и, словно невзначай, кладет руку на подголовник, демонстративно помечая территорию перед потенциальным соперником. У Сяо Чжаня такие собственнические повадки вызывают только улыбку. Он закрывает папку с документами и передает расположившемуся на диване напротив Цзаньцзиню. Тот забирает ее и раздраженно закатывает глаза, щелкая автоматической ручкой.
– Ты это у меня спрашиваешь? – спрашивает Сяо Чжань, многозначительно приподняв брови. – Конечно уверен.
– Ну да, вдруг ты передумал, – язвительно отзывается Цзаньцзинь, стрельнув глазами в сторону Ван Ибо, немигающе уставившегося на него тяжелым пристальным взглядом. Ну точно замерший в прыжке хищник. Хотя в его случае скорее уж хищник, охраняющий свою добычу от всяких хитрых лисов. – Это все-таки был удобный для обоих союз.
– Ты же вроде хотел за своего Лю Хайкуаня замуж, – успокаивающе погладив Ибо по бедру, хмыкает Сяо Чжань, откидываясь на спинку кресла и с удовольствием втягивая усилившийся аромат кофейных зерен.
– Ради тебя сделаю исключение, – сладко улыбается Цзаньцзинь, открывая папку с документами.
– Никаких исключений, – разносится по комнате утробный рык Ван Ибо, что тут же напрягается подобно струне и подается корпусом вперед. Картина маслом: разъяренный зверь, готовый в любой момент броситься в атаку.
– Ревнивый опасный лев, – вздыхает в притворном ужасе Цзаньцзинь, не впечатлившись направленным на него убийственным взглядом. – Чжань-Чжань, ты попал, – сокрушенно качает головой он, довольно хихикая, отчего на щеках появляются очаровательные ямочки. Когда-то Сяо Чжаню даже нравилось их целовать. Теперь это осталось в далеком прошлом. Он протягивает руку и тянет раздраженно порыкивающего Ван Ибо за ворот футболки обратно. – А я, между прочим, беременный.
– От Ибо? – деловито уточняет Сяо Чжань, даже не изменившись в лице.
– Нет, от тебя, – хохотнув, отвечает на это Цзаньцзинь.
– Что? – едва ли не кричит Ван Ибо, пораженный этим заявлением до глубины души, и вскакивает с подлокотника. Все пространство гостиной мгновенно заполняется его давящими феромонами, от которых кружится голова. Становится трудно дышать, Цзаньцзинь недовольно морщится и обхватывает себя руками за плечи, посылая в сторону Ибо красноречивый взгляд. Что ж, шутка получилась неудачной.
– Диди, успокойся, – недовольно цокнув языком, командует Сяо Чжань, наблюдая за тем, как лев хлещет себя хвостом по бокам. Залипательнейшее зрелище. – Мы уже год как не спим с ним, – напоминает он. – Это ребенок Хайкуаня, – от этих слов напряженные плечи Ибо заметно расслабляются.
– Да, – согласно кивает Цзаньцзинь, вновь морщась от давящей на него ауры альфы. – Но я не мог не пошутить напоследок. Ты всегда так забавно реагируешь.
– Подписывай документы и катись, – с жаром выдыхает Ван Ибо, кивая на документы у него в руках. Цзаньцзинь закатывает глаза, но все же начинает подписывать, вероятно, устав препираться и дразниться.
– Ван Ибо, – холодно произносит, Сяо Чжань. Это не угроза, но довольно близко к ней. Тонкий намек на то, что совсем скоро он устанет терпеть детские препирательства и выйдет из себя, разведя по разным углам двух взбалмошных гибридов. Ибо, не желая испытывать чужое терпение на прочность, послушно возвращается обратно на подлокотник, беспокойно виляя хвостом. – Извини его, Цзаньцзинь, – тепло улыбается без пяти минут бывшему мужу Сяо Чжань, положив своему льву ладонь на бедро. – У Бо-ди скоро гон, он немного не в себе.
И это чистейшая правда. В гон Ван Ибо всегда становился более раздражительным. В нем просыпались охотничьи инстинкты, которым было просто невозможно сопротивляться. Он едва ли не хвостом ходил за Сяо Чжанем, не желая его ни на минуту упускать из виду, постоянно приносил любимые лакомства, отвозил и забирал с работы и, разумеется, совершенно не давал нормально спать по ночам.
– И, пожалуйста, перестань дразнить его. Мне не улыбается разнимать вас в случае чего.
– Извини, – мило улыбается ему Цзаньцзинь, не испытывая ни капли сожаления. Это читается в хитром прищуре лисьих глаз. Ох уж эти противные фенеки. Ибо обиженно надувается, не произнеся ни слова в ответ.
– Львенок, теперь ты, – погладив его по бедру, напоминает Сяо Чжань. Тот тут же недовольно закатывает глаза, но спорить с ним не пытается.
– Ты тоже меня извини, – нехотя бурчит Ван Ибо. Цзаньцзинь едва ли не сияет. Он подписывает документы и отдает один экземпляр Сяо Чжаню, поднимаясь с дивана.
– Что ж, удачи с этим ревнотиком. Я даже рад, что у нас с тобой ничего не сложилось, Ван Ибо. Не представляю, как Чжань-Чжань тебя терпит. Ты же невыносим. Еще эта бесконечная ревность. Ужас, – театрально морщит нос Цзаньцзинь.
– Ну, тебя же он как-то терпел, а ты тоже далеко не подарок, – огрызается в ответ Ибо и тут же опасливо косится в сторону недобро улыбающегося Сяо Чжаня.
– Спасибо, и тебе удачи, – проигнорировав их обмен колкостями, произносит Сяо Чжань, обнимая бывшего мужа.
Он провожает Цзаньцзиня до двери и помогает ему одеться. Ибо идет за ними следом, молча наблюдая за их милым воркованием и прощальными поцелуями в обе щеки. Но как только дверь закрывается, он обнимает Сяо Чжаня со спины и, довольно порыкивая, тычется носом в шею, прямо туда, где несколькими часами ранее обновил метку.
– Теперь ты мой, – шепчет Ибо, оставляя короткий поцелуй на судорожно забившейся жилке пульса. От его низкого проникновенного голоса кожа тут же покрывается мурашками. Сяо Чжань ежится от приятной щекотки и улыбается, разворачиваясь в кольце из рук.
– Осталось передать документы адвокату. Но в целом да, теперь я твой. Что планируешь с этим делать? – интересуется он. Ван Ибо молча тянется к нему за поцелуем.
Июнь
Сяо Чжань забирается в салон автомобиля и устало откидывается на спинку сиденья. Он чувствует себя опустошенным и выжатым как лимон. Это был самый долгий ужин в его жизни. И самый выматывающий, если так подумать. Нет, Сяо Чжань и раньше понимал, что встреча с родителями пройдет в напряженной обстановке, учитывая то как, они восприняли в штыки развод, но чтобы настолько? Зря он все это затеял, нужно было и дальше продолжать втихую жить так, как ему нравится, не вводя никого в курс дела.
– Ну-у-у, все прошло неплохо, – бросив в сторону Сяо Чжаня короткий взгляд, осторожно подает голос Ван Ибо, разрушая затянувшееся напряженное молчание, повисшее в машине с тех пор, как они в нее сели. Ладно, кого он обманывает, это было настоящей катастрофой. На душе нереально паршиво от прошедшей встречи, а в голове на повторе звучат чужие слова. Не стоило им даже пытаться наладить отношения с родителями. Сяо Чжань безрадостно хмыкает и поворачивает к нему голову.
– Неплохо? Это в какой же момент? – нервно смеется он, пристегиваясь ремнем безопасности. Возле губ у него появляются глубокие складки, выдавая истинные чувства, а на языке чувствуется мерзкий привкус горечи. За сегодняшний вечер Сяо Чжань выслушал так много гадостей в свой адрес, что можно еще несколько лет не приходить на чай в отчий дом. – Когда мама спросила, зачем мне альфа, если я не смогу родить детей? Или когда отец сказал, что лучше бы я женился на девушке омеге, и то было бы больше пользы? – Ван Ибо, уловив истеричные нотки в чужом голосе, протягивает руку и сжимает его холодную узкую ладонь. Сяо Чжань знает, что тому стоило больших усилий не вмешаться тогда и не высказать чете Сяо все, что он о них думает, и безмерно благодарен за сдержанность. Ни к чему уподобляться им и закатывать скандал. О, Ибо тогда едва сдержал рвущийся наружу рык разъяренного и возмущенного до глубины души хищника, выслушивая гадости, которые родители без стеснения выговаривали своему сыну.
– Чжань-гэ, ты должен знать. Ты самый отзывчивый и добрый гибрид, которого я знаю, – Сяо Чжань на это только хмыкает. Не потому что не верит ему, а потому что слишком хорошо знает себя. Он-то ведь тоже знаком со всеми этими гибридов, на их фоне любой покажется отзывчивым и добрым. – И ты не заслужил такого отношения к себе. Плевать, что они думают о тебе и о нас. Главное, что нас с тобой друг в друге все устраивает. И вообще, смотри на это с другой стороны: твои хотя бы согласились со мной встретиться, – пытается найти что-то хорошее в случившемся Ибо, прижимаясь губами к холодной ладони. Его чуткий и заботливый лев. Горло стягивает спазмом, а в носу начинает щипать от нахлынувших совершенно неожиданно чувств. – Мой отец, например, пригрозил лишить меня наследства, если я женюсь на тебе, – еще бы это его остановило. Сяо Чжань уверен, Ван Ибо, что раньше, что сейчас, просто покрутил у виска и решил все сделать по-своему. Вообще они довольно редко говорили о родителях, не желая обсуждать болезненную для обоих тему, но самые основные моменты знали, поделились ими еще давно, доверившись друг другу. Этих знаний было вполне достаточно, чтобы отпускать саркастичные шутки в адрес родни.
– И что ты ему сказал? – хитро прищурившись, интересуется Сяо Чжань, слегка подаваясь корпусом вперед.
Вместо ответа Ибо перегибается через его сиденье и щелкает кнопкой бардачка, доставая оттуда бархатную коробочку. Он открывает крышку и протягивает Сяо Чжаню два кольца на мягкой подушечке. Желание шутить у него резко пропадает. Ладно, это было ожидаемо. Ван Ибо ведь еще с января без конца твердил про женитьбу, семью и других всадников апокалипсиса. Да он их с Цзаньцзинем адвоката едва до нервного срыва не довел на встречах, требуя как можно скорее завершить бракоразводный процесс, так что предложение руки и сердца было вопросом времени. Но вот когда успел купить кольца – загадка. У него же график более загруженный, чем у Сяо Чжаня. И все равно ведь нашел время, чтобы обойти магазины, выбрать, еще и гравировку нанести, судя по тонким росчеркам на ободке.
– Я сказал, что он может попытаться, но я уже вступил в права наследования компанией и подписал все документы, – Сяо Чжань тихо смеется, нарисовав себе в голове эту картину. Невозможный, какой же Ван Ибо невозможный. И как же сильно ему это в нем нравится.
– Какое коварство. Одобряю, – удовлетворенно кивает головой Сяо Чжань, сжимая руку Ибо в ответ.
– А кольца? – едва ли не задыхаясь от волнения, нетерпеливо интересуется Ван Ибо, кивая на коробочку в руке. Ах да, кольца. Нужно же что-то ответить. Хотя здесь и так все очевидно, не так ли?
– Они идеальны, – тихо выдыхает Сяо Чжань, глядя на Ван Ибо с нежностью во взгляде. – И ты идеален, – он так чертовски сильно любит его в это самое мгновение, кто бы знал. Даже больше, чем обычно, хотя ему всегда казалось, что такое в принципе невозможно. Что ж, из всего бывают исключения, да?
– Значит, ты выйдешь за меня? – деловито уточняет Ибо, извлекая кольца из мягкой подставки и поочередно надевая им на пальцы.
– Конечно, – согласно кивает Сяо Чжань, наблюдая за этим ритуалом с замиранием сердца. Черт, он так не волновался даже во время своей первой помолвки. Неужели это действительно то самое большое и светлое чувство, о котором ему упорно твердят все вокруг? – Когда еще представится шанс выбесить сразу четырех родителей.
– Я уже говорил, что люблю тебя, Чжань-гэ? – улыбка на лице Ибо настолько яркая и счастливая, что Сяо Чжань невольно отвечает на нее такой же, переплетая со своим женихом пальцы и крепко сжимая. О черт, они действительно сделают это. Они поженятся.
– Да, но можешь повторить, я не буду против.
Ван Ибо не повторяет. Он подается вперед и прижимается к губам Сяо Чжаня своими, чтобы оставить на них нежный, вдумчивый поцелуй. Ладонь ложится на щеку, а пальцы неторопливо, почти робко, проходятся по линии скулы, гладят кожу, посылая по ней приятную волну мурашек. Сяо Чжань с тихим судорожным вздохом отвечает на поцелуй, подаваясь навстречу, не расцепляя рук. У него идет кругом голова и стягивает болезненным спазмом грудную клетку от такого ошеломительно огромного чувства нежности, что становится трудно дышать. Ибо напоследок слегка прикусывает его нижнюю губу и нехотя отстраняется, убирая пустую коробочку от колец в карман. Им приходится расцепить руки, чтобы он мог пристегнуться.
– Ты ведь помнишь, что мы все еще на улице и пресса не знает обо мне? – довольно облизнувшись, интересуется Сяо Чжань. Тело отпускает напряжение, он растекается по сиденью абсолютно счастливой и глупо улыбающейся массой, позабыв и об ужине, и об разговоре, и о родителях с их дурацкими вопросами и комментариями.
– Да плевать, скоро узнает, – фыркает Ибо, заводя двигатель. – Не хочу тебя прятать. Знаю, что предложение должно быть более официальным и уж точно не в салоне машины, – неожиданно тушуется он, и кончики его ушей очаровательно краснеют. Сяо Чжань в удивлении даже выпрямляется на своем сиденье, глядя на него во все глаза. – Ресторан там, свечи, вставание на одно колено, но... я подумал, что у нас всегда все было не как у обычных гибридов, так что вот, – пожав плечами, скомкано заканчивает Ибо, бросая в его сторону осторожный взгляд.
– Мне нравится, – тихо произносит Сяо Чжань, положив ладонь ему на бедро и ободряюще сжав.
– Да?
– Да, – согласно кивает он в подтверждение своих слов и, загадочно улыбнувшись, добавляет: – К тому же, мы и так периодически стоим на коленях, когда отсасываем друг другу, так что, – Сяо Чжань не договаривает. Его смех тонет в громком возмущенном «Чжань-гэ!». – Что такое? Возбудился? – бросив взгляд на пах Ибо, спрашивает он, хитро улыбнувшись.
– Нет! – тут же следует поспешный ответ. Сяо Чжань недоверчиво приподнимает бровь, наблюдая за красноречиво выпирающим бугром на брюках. Ну да, конечно, совершенно не возбудился, а это топорщится забытый в кармане телефон, наверное. – Ну, может, совсем чуть-чуть, – с тяжелым вздохом признает поражение Ван Ибо.
– Поехали домой, диди, я постою перед тобой на коленях, – добавив в голос томных ноток, предлагает Сяо Чжань, закусывая губу. Ибо рассеянно облизывается, неотрывно глядя на него.
– Как насчет позы шестьдесят девять? – хрипит он в ответ. – Тогда я при этом смогу вылизать тебя, пока ты стоишь на коленях.
– Ван Ибо, такой ты озабоченный лев, – с восхищением выдыхает Сяо Чжань и качает головой. Они определенно друг другу подходят. Какое счастье, что Цзаньцзинь решил официально сходить налево в том году. Вряд ли бы Сяо Чжань сам смог когда-то пересечься с Ибо при других обстоятельствах, так бы и сидел до сих пор безвылазно в своем офисе. А теперь что? У него помолвка, а вечером явно намечается секс.
– Тогда ты самая озабоченная антилопа, – многозначительно поиграв бровями, заявляет этот неугомонный лев и наконец-то трогается с места, выезжая с парковки.
– Как же нам, озабоченным, повезло, – чувствуя себя абсолютно счастливым, тихо смеется Сяо Чжань, даже и не думая убирать ладонь с его бедра. – Мы есть друг у друга.
– Определенно.
Июль
– Менеджер ругалась сегодня, что ты мне засосы на видном месте оставил, – судя по голосу, Ван Ибо ни капли не расстроен этим фактом, что вызывает у Сяо Чжаня улыбку. Он выбирается из автомобиля, припаркованного на стоянке возле трека, ставит ее на сигнализацию, проходит мимо служебных помещений и пробирается через трибуны прямиком к ограждению гоночной трассы, ища глазами комбинезон с яркими зелеными полосками, пока не замечает знакомый разворот плеч возле боксов рядом с мотоциклом.
– Передай ей, что, если я еще раз увижу, как на тебя какая-то фанатка вешается, я тебе чокер из засосов вокруг шеи сделаю. И мне совершенно плевать, что вы вместе работаете, снимаетесь, гоняете и далее по списку. Да будь она даже твоей сестрой. Тебе нельзя обниматься с другими женщинами или омегами, это ясно? – с мрачной решительностью произносит Сяо Чжань, вспоминая те идиотские фотографии, просочившиеся в сеть. И неважно, что на них была вся команда Yamaha Man Lee Tat, это не меняет того факта, что на шее его жениха повисла какая-то девица.
Ибо в трубке давится воздухом.
– Вау, гэ, это очень горячо. А можешь без угрозы это просто сделать?
– Дурак, – тихо рассмеявшись, резюмирует Сяо Чжань.
– Я тоже тебя люблю, – едва ли не мурлычет в трубку Ван Ибо и поворачивается в его сторону. Он так и замирает с телефоном у уха, наблюдая за тем, как Сяо Чжань неторопливо шагает к нему, продолжая улыбаться. – Гэ? – не веря собственным глазам, уточняет Ибо, наконец отмирая и сгребая его в объятья.
– Не рад?
– Рад конечно, – и по блестящим восторгом глазам ясно, что и вправду рад, слова не нужны. Сяо Чжань отстраняется, чтобы как следует рассмотреть Ибо в гоночном костюме. Когда еще ему представится такая возможность, чтобы зависнуть на широком развороте плеч, затянутом в плотную облегающую ткань, которая подчеркивает каждую мышцу рельефного тела? Правильно, никогда. Так что остается только любоваться, пускать слюни и предвкушать, что Сяо Чжань сделает со своим женихом, когда они приедут домой. – Просто в последний раз, когда я затащил тебя сюда, чтобы посмотреть на мою тренировку, ты сказал, что ноги твоей не будет на этом треке смерти.
– Потому что только самоубийца будет гонять на этом двухколесном монстре. Но не мне тебя судить, – пожимает плечами Сяо Чжань, а затем сует руку в карман, извлекая из него женские кружевные трусы. – А теперь потрудись объяснить, что в твоей гримерке делали эти женские трусы? – собственно, именно там он и хотел дождаться Ибо, но висящее на гримерном столике белье немного изменило его планы.
– Чьи? – судя по недоуменному взгляду, направленному на клочок ткани, подозреваемый видит их впервые. Это немного смиряет гнев Сяо Чжаня.
– Не знаю, тебе виднее.
– Ну да, ты видишь лицо самого осведомленного гибрида, – язвительно отзывается Ван Ибо, закатывая глаза. Он не удивлен, но и напуганным не выглядит, значит точно еще не был в гримерке и определенно понятия не имеет, что там могли делать женские трусы. К ним подходит одна из многочисленных помощниц из стаффа и забирает у Ибо из рук шлем, который на время объятий перекочевал на мотоцикл, а затем снова вернулся обратно. На трусы она косится с испугом и отвращением. Отлично, минус одна подозреваемая.
– Значит, ты не в курсе? – добавив строгости во взгляд, уточняет Сяо Чжань. Ну так, на всякий случай.
– Понятия не имею, – пожимает плечами Ибо. – Может, кто из фанаток подбросил. Мне на старую квартиру постоянно что-то присылали, это была одна из причин не приезжать туда ночевать. Если бы я продолжил там жить, наверное, можно было смело открывать свой магазин интимных товаров.
– Что, даже нюдсы присылали? – фыркает Сяо Чжань, с брезгливым выражением бросая трусы на трибуны. Ни к чему и дальше держать в руках эту мерзость. Кто знает, где они были до этого.
– Даже порно.
– И что, никто не зацепил? – недоверчиво щурится Сяо Чжань, глядя на совершенно невозмутимого льва перед собой. Раздражение, до этого мерно бурлящее под кожей, сходит на нет окончательно, оставляя после себя легкую нервозность. Однажды он научится не реагировать на фанаток своего жениха, но явно не сейчас.
– Отчего же, зацепил, – криво ухмыляется Ван Ибо. – У нас свадьба через месяц.
– Кстати об этом, – вспоминает изначальную причину своего визита сюда Сяо Чжань. Он и приехал-то на трек только потому, что Юй Тун в последний момент обрадовала его новой и крайне важной командировкой, от которой не получится отмазаться. Вовремя, блин.
– О нет, ты бросаешь меня, – испуганно округляя глаза, произносит Ибо.
– Ван Ибо, это уже не смешно, – теперь приходит очередь Сяо Чжаня закатывать глаза.
– Ты улыбаешься.
– Потому что ты дурак.
– За это ты меня и любишь.
– Возможно.
– Так что там со свадьбой? – напоминает Ибо, нервно переминаясь с носков на пятки.
– Наши партнеры сдвинули даты сделки, так что в следующим месяце мне предстоит перелет в Америку, – с тяжелым вздохом произносит Сяо Чжань. – Сроки пребывания там мне пока что неизвестны. Они будут зависеть от того, насколько сговорчивыми будут наши партнеры. Так что я пробуду там не меньше недели точно. Это в самом лучшем случае. В худшем – месяц.
– То есть свадьба отменяется? – Ван Ибо не подает виду, но этого и не требуется. Его выдают неестественно прямая спина и опущенные уголки губ.
– Зависит от того, занят ли ты сегодня вечером, – с трудом удержавшись от улыбки, произносит Сяо Чжань, испытывая прилив нежности от последовавшей реакции на эти слова. Ибо сначала зависает, потом смотрит с недоверием, а затем, сделав шаг к нему, едва слышно произносит, как будто боясь поверить в услышанное:
– Ты серьезно? – Сяо Чжань достает из кармана черную коробочку с обручальными кольцами, сделанными на заказ, машет ей перед его носом и демонстративно смотрит на часы.
– У тебя есть полчаса, чтобы переодеться, а потом я ищу нового мужа, – Ван Ибо растягивает губы в совершенно идиотской ухмылке. Он резко тянет Сяо Чжаня на себя и крепко целует, а затем с хохотом отстраняется и бежит вприпрыжку в боксы, в порыве счастливой эйфории забыв загнать туда свой мотоцикл.
Сяо Чжань ловит себя на том, что улыбается, глядя ему вслед.