Herz in Flammen

Бархатные сумерки опустились на Сунагакуре. Начинался закат. На широком небосводе, ещё не усеянном звёздами играли разные краски.

Йодо повернулась, устремив взгляд в окно, но то и дело косилась на Шикадая, сидящего напротив неё и со скучающим видом вертящего в руках меню.

Заказ они уже сделали минут пять назад, и теперь разговор был просто обязан завязаться.

Собственно, мечты Йодо в коей-то мере сбылись. Шикадай перестал тупить и взял ситуацию в свои руки. Правда, на выборе её любимого заведения настояла именно девушка. Потому что Нара, по незнанию, явно бы пошёл в самое популярное в деревне место — забегаловку, находящуюся рядом с Корпусом, из-за чего в неё постоянно набивались все, кому не лень. Да те же кукловоды составляли там процента восемьдесят посетителей, потому и гул там стоял невообразимый.

Самая Йодо подобные места не любила. Шумно, поговорить нормально не получится, одной ходить вообще стрёмно — пристанут.

А небольшой ресторанчик, где они сидели, Йодо любила. Место тихое, уютное. Вдалеке от всяких академий и Корпусов. В общем, именно она настояла, чтобы пошли они с Шикадаем сюда.

А вот с подходящей одеждой, и правда, не сложилось. Йодо пришлось идти в повседневной, пусть и красивой изумрудного цвета кофте. На ней единственной, из всего гардероба девушки имелось какое никакое декольте. Другие вещи, где вырез был, по консервативному мнению Пятого слишком глубокий, были забракованы. Да, Гаара, конечно, выяснения отношений не устраивал. Даже голос ни разу не повысил.

Но мягко указал Йодо, что, мол, такие вещи могут создать у окружающих не очень хорошее мнение о тебе, и лучше бы от их ношения воздержаться. Но добавил, что на всё — воля самой девушки, он заставлять не будет. Но воспитанница Казекаге все замечания учла, Пятого расстраивать или ставить в неудобное положение отчаянно не хотелось.

И пока Йодо пустилась в размышления на тему выбора идеального места и наряда для их встречи с наследником клана Нара, Шикадай заговорил:

— Знаешь, я давно хотел поговорить.

Йодо оторопело повернулась к нему. В сериалах, которые она смотрела в моменты отсутствия Шинки и Пятого дома, именно с этой фразы и начиналось… Нечто серьёзное, скажем так. И обычно доходящее до свадьбы.

И тут Йодо серьезно задумалась. А если правда Шикадай предложит ей перейти… Скажем так, на новую ступень отношений? Нет, она бы, конечно, согласилась. А дальше как? Ну, наверное, свадьба. Не сразу конечно, месяцев через пять их счастливой, и, желательно, совместной, жизни. А после свадьбы… Йодо про себя ужаснулась. Первая брачная ночь!..

Про это девушка предпочла не думать. Да и нечего думать было, ведь с вопросами полового воспитания в Суне обстояло довольно туго. Поэтому Йодо обратно переключилась на идеалистическую картину будущей семейной жизни.

Собственно, после свадьбы должны были быть дети. Практически сразу, так уж в Сунагакуре заведено. И желательно чем больше, тем лучше. Йодо, видя, что в среднем в семьях детей по пять, искренне радовалась, что их у Казекаге только трое, что по меркам той же Конохи считалось довольно много.

При подобных рассуждениях, девушка, ввиду банального незнания, пропускала всё, касающееся «того самого». И, порешив, что разберётся она потом, а сейчас не грех и о воспитании будущих детей подумать, Йодо задалась вопросом — а где они будут расти? Негоже, если метаться между двумя деревнями. Лучше бы в Суне, и Пятый будет всеми руками за. И госпожа Темари, которую, вопреки ее желанию клан Нара всё-таки переселил в Коноху, наверняка Йодо поддержит. Она же тоже похожее проходила, поможет…

Йодо прокрутили в голове все имена, начинающиеся на «Шика». Тяжело же будет выбрать, в Суне такое не примут. Но Шикадай, как она подозревала, на другое имя не согласиться, будет продолжать традицию клана Нара. Шикари, для девочки, вроде ничего…

— Йодо, ты меня слушаешь?

Девушка резко вскинула голову, выныривая из своих мечтаний. И оказалось, что в реальности Шикадай ей даже встречаться ещё не предложил, не то, что уже детям имена выбирает!

Пришлось выбраться из мира мечтаний и обратить внимание на сидящего перед ней парня. Ах да, Йодо ещё и не заметила, как им уже принесли заказанные блюда, и теперь на столе стояла парочка тарелок и небольшой, искусно выполненный чайничек.

— Слушаю, конечно.

— Хорошо, а то я уж… А, не важно. В общем, — Шикадай налил в обе чашки чай, после чего пододвинул одну к Йодо. — нужно поговорить.

У Йодо, мешавшей сахар в чае задрожали руки, и металлическая ложка мелко задребезжала. Девушка побыстрее отложила её, чтобы не выдать своё волнение окончательно. Хотя Шикадай, всегда отличавшийся наблюдательностью, наверное уже просек всё с самого начала.

— О нас? — набралась смелости Йодо, и выдала услышанную в сериалах не раз фразу. В кино она обычно производила на собеседника сильный эффект. Шикадай же лишь косо на неё поглядел, после чего сказал:

— Да нет. О Шинки узнать хотел…

Йодо поглядела на парня, как ни в чём не бывало продолжавшего говорить, что, мол, ему нужна помощь…

Йодо слышать даже не хотела. Уже выстроившийся в голове сахарный план ее дальнейшей жизни стремительно трескался. А обида на гениального, но такого непонятливого Нару разрасталась в душе.

— Вот так, информации нет совершенно. Эй, — вдруг обратился к ней Шикадай. — Йодо, ты какая-то сегодня… Мечтательная, что ли. Случилось что?

— Нет. — Йодо постарался сказать это слово помягче. Она уже поняла, что если и намекать Шикадаю — то в лоб. Иначе не поймёт. Будет искать скрытый смысл, а на поверхности так и не посмотрит.

— Так что, ты знаешь что-нибудь? Почему у Шинки это с сатецу было, например?

Йодо, только отвлекшаяся от своих мыслей по этому вопросу очень удивилась. И чего это всех так волнует Шинки? Все лезут, все расспрашивают, даже этого Нори пригласили зачем-то. Теперь и Нара туда же.

Но Йодо прекрасно помнила, как названный брат взял с неё и Араи слово, что информация о Джуна дальше их команды не пойдет. И слово это она была намерена сдержать.

— Говорят, — как можно небрежнее постаралась сказать Йодо. — что из-за Химавари Узумаки. А я вот не знаю точно, меня в такие подробности не посвящают.

В такие нет. — усмехнулась про себя девушка. — А вот в правдивые — да.

— Тоже так думаю. — Шикадай кивнул. Пазл в его голове так и норовил сложиться, но… Но что-то здесь было не так. Слишком просто. И Шикадай решил использовать уже проверенную методику:

Представить всю ситуацию, как игру в шоги. Желательно с отцом, который так и оставался для наследника клана Нара самым сильным противником. И как же радовался Шикадай, когда впервые по-настоящему выиграл!

Обычно, если победа в шогах сама шла в руки, означало это лишь одно — в конце раскроются неизвестные до сего момента карты. И чаще всего ситуация в силах противников после такого менялась просто кардинально.

Вот и сейчас, в реальной жизни, Шикадай не верил, что всё даётся так просто. Всё указывает на Шинки и Химавари, слухи, услышанные им пару раз на рынке — тому подтверждение. И этот срыв — лишь результат растрёпанных чувств двоюродного брата, а вовсе, вовсе…

Не спланированная акция недоброжелателей.

Шикадай этот вариант сразу же отметать не стал, пусть и не прельщало особо разбираться во взаимоотношениях Сунагакуре с другими деревнями и странами.

Потом Нара на время успокоился, понадеявшись, что это, всё-таки, не более чем проблемы Шинки. Их, конечно, тоже следовало решить, но глобального масштаба они не носили, и жить, в принципе, можно было спокойно.

Но нет. Пытливый ум Шикадая сопротивлялся такой легко решаемой версии. И он решил копать дальше, ведь подозревал, что всём этом замешано ещё и третье лицо, на которое он пока что указать не мог, ввиду практически полного отсутствия доказательств. А стратегии на теории не построишь, это всё равно, что по слухам судить людей вокруг. Люди часто бывает голословны, и к таким Шикадай себя относить очень уж не хотел. Вот и пытался каждый свой шаг, каждое действие основывать чистой логикой и ничем более.

И тут к Шикадаю пришла неожиданная, но довольно действенная идея: пока Йодо не раскрыла карты, нужно сделать вид, что он их уже знает. Она-то девушка простая, попадётся. Сбить Йодо с толку, и она, потеряв самообладание сама выдаст всё, что знает. Но ненароком, Шикадай прямого ответа и не ждёт.

— Кстати, — начал Нара, внимательно поглядев на ковырявшую свой салат девушку. — Йодо, а ты не в курсе, что за миссия там у моих?

Сказал Шикадай как можно небрежнее, будто между делом. А сам-то напрягся до предела, ожидая ответа.

— Нет, не знаю. — голос Йодо дрогнул.

А ведь она знала, в чём даже себе признавалась неохотно. Пятый сам не посвятил её в эти тайны. И даже не в курсе был, что Йодо знает.

Йодо в тот вечер вернулась с миссии раньше обычного, и, уставшая, легла спать на диванчике в гостиной, чего себе обычно не позволяла. Но в тот момент комната её провоняла термоядерной краской, которой деятельный Арая решил перекрасить ей стены. Мол, сама ж хотела смену обстановки. Вот и получал вместо бежевых стен — мятные. Мебель на время небольшого ремонта перетащили в одну из многочисленных кладовых, а сама Йодо переселилась в гостевую комнату. Арая же, вопреки своим обещаниям, так забегался с заданиями и работой в Корпусе, что ремонт шел очень и очень медленно. Йодо искренне сомневалась, что он когда-нибудь закончится.

Так вот, легла она, значит, передохнуть. Задремала на время, а когда снова очнулась, заметила, что в комнате сидят дядя Канкуро и Пятый, обсуждают что-то. Йодо глаза открывать не стала, просто прислушалась.

— Темари не отвечает. — раздался голос Пятого Казекаге. — Магнетизм стихия крайне опасная, при столкновении с ним любое может быть…

— Гаара, не нервничай-ка раньше времени. Всё нормально будет. Позвони на каминарифон, что ли.

— Перехватят. Подслушают. Тут даже голуби надёжней будут.

— Ну, тогда только ждать. — судя по звукам, кто-то из братьев горько вздохнул. А потом снова заговорил Гаара:

— Знаешь, а я ведь недавно думал… Про то, кто владеет этим геномом. Вдруг ребёнок? Они обычно как раз и не контролируют свою силу.

— Гаара! Я тебя к нему не подпущу, если так. Ты ж со своими найденышами у меня уже в печёнках сидишь!

Йодо понимала, что Пятый не обидится. Тон Канкуро беззлобный, это всего лишь очередная братская подколка.

— А если серьезно, — продолжил свою речь Гаара. — то нужно бы связаться, узнать. Темари и Шикамару же там для этого. Дымка с геномом песка не справится, вот и сплавили нам, мол, наше наследие, Сунагакуре. И знаешь, у меня есть подозрения, про связь Шинки с этим инцидентом…

Вдруг Канкуро резко подскочил, услышав знакомый тихий писк из недр куклы, заточенной в его свитке за спиной. Звук этот кукловод установил специально, чтобы знать, когда его в Корпусе зовут. Сейчас, значит, как раз вызывали.

Канкуро отключил звонок, и, склонившись, быстро зашептал что-то брату на ухо. Гаара тоже приглушённо отвечал, но Йодо, которая была в своих специальных наушниках для сна, это не расслышала.

А потом Пятый встал. И Йодо, даже сквозь закрытые веки почувствовала его пронзительный холодный взгляд серо-голубых глаз. Девушка была уверена, что он заметил, как часто-часто затрепетали её светлые ресницы, а поза стала более напряжённой.

Казекаге вышел, аккуратно прикрыв дверь. Йодо выдохнула. Но ненадолго. Этой информацией ещё предстояло грамотно распорядиться. Собственно, пока она сделать этого не успела, но планировала серьезно поговорить с Шинки и Араей.

Подозрений этот диалог вызывал немало. Правда, Йодо не до этого было. У неё миссии, задания. Сейчас вот коноховцы приехали, тоже мешают. Да и Йодо не такой человек, чтобы лезть не в своё дело.

Это тема Шикадая, не ее. Йодо вообще копать дальше не стала. Приняла тайну Пятого как данность и пошла своей дорогой. Решила, что хотел бы он ей рассказать — рассказал бы. А так — не её дело.

— Йодо, а мне кажется…

Девушка аж вздрогнула. Голос Шикадая отчётливо изменился. Он будто специально его занижал, делал как можно тише.

— Что ты знаешь.

Йодо уставилась прямо в зелёные, сейчас суженные глаза Шикадая. Она прекрасно понимала, что выдает себя просто с потрохами. Да, может, знает не так уж и много, но страшно было…

Йодо сама не знала, почему. Не нравился тон Шикадая, его слова, выражение лица. Общаться в целом не хотелось.

А реальную информацию рассказывать — тем более. Как бы она хорошо не относилась к Шикадаю, Шинки со своей глубокой преданностью суновским идеалам не мог не повлиять. Ведь Нара — наплевать на дружеские отношения с Конохой — по факту чужак. И раскрывать конфиденциальную информацию, не просто Сунагакуре, а в частности семьи Казекаге Йодо не могла.

Нужно было уйти от ответа. Перевести тему, может, даже сценку разыграть…

Йодо уже примерно понимала, что лучше всего будет сделать вид, что она психанула и умотать. Шикадай все равно спишет это на то, что она «типичная женщина», что в устах наследника клана Нара звучало как оскорбление.

Но для начала, Йодо решила просто посмотреть, станет ли Шикадай эту тему продолжать. Скандалить особо не хотелось, а если получится мягко соскользнуть с неудобного диалога, то будет намного лучше.

— Да ничего я не… — Йодо хотела ответить уверенно. Можно даже пофигистично. Главное — не показать, что она нервничает. Но Йодо против своей же воли сбилась, как только снова встретилась с Нарой глазами. Голос предательски надломился. Девушка подождала, пока успокоиться, а потом перешла в наступление, пока Шикадай не успел сам на нее напасть:

— Чего ты привязался вообще?!

Фраза определенный эффект возымела. Шикадай отпрянул. И, как Йодо показалось, спесь с него сбилась окончательно. Окрылённая тем, что Шикадай поумерил свою самоуверенность, продолжала:

— Да кто ж так делает, позвал в кафе — и только о своих расследованиях и болтаешь! Я больше этого выслушивать не хочу!

Йодо подскочила. Резким движением одернула просторную блузу, и, чеканя шаг, направилась к дверям.

Шикадай, с широко распахнутыми от удивления глазами так и остался сидеть за столом.

Как бы Йодо не старалась, а он понял. Не зря же в клане Нара родился. Да, конечно, Шикадай сначала было и правда подумал, что девушка действительно разозлилась. У него дома мать такая, бесится с любой ерунды. Так почему же Йодо не может повести себя также?

Не может. Шикадай понял это только сейчас. Воспитание дяди Гаары, да и сама Йодо скандалисткой никогда в жизни не была. Вот и пришёл проницательный Шикадай к тому, что это — лишь имитация чувств. А на самом деле — хороший способ съехать с неудобной темы.

А то, что Йодо, ради прекращения их диалога пошла на подобное, могло значить только одно — она знает что-то важное.

И Шикадай, зацепившийся за эту мысль, теперь отпускать троицу Песка в целом и Йодо в частности просто так не планировал.

***

Боруто казалось, что весь мир сейчас против него.

Шикадай выполняет план по доставанию информацию в одиночку. Хотя Йодо, наверное, в него посвятил. Боруто видел их сегодня через панорамное стекло в кафе, и именно это сотрудничество и оскорбило его до глубины души. То, что ему, лучшему другу с самого детства, Шикадай предпочёл какую-то блондинку из Песка!

Химавари тоже подливала масла в огонь. Она тоже на все их грандиозные планы положила болт. И, как услышал Боруто от знающих обо всём, и любящих посплетничать людей, причина у такого поведения Химавари была довольно конкретная. Шинки. Этот высокомерный наследник Казекаге, этот тошнотворно идеальный песчаный принц, лишь при одном взгляде на которого у Боруто возникало искренне желание взмазать тому чем-нибудь тяжёлым. Особенно после последних известий.

Собственно, узнал от неравнодушных суновцев Боруто вот что.

Химавари, как оказалось, крутит шашни с Шинки. И довольно серьёзно крутит, так, что дело прямым ходом направляется к свадьбе! Боруто каждый раз пробирал ужас, когда ему начинали в подробностях описывать, какая суровая жизнь жены шиноби Песка ожидает Химу.

И позволить младшей сестре таким образом испоганить себе жизнь он просто не мог. Пусть уж Химавари обидится, пусть не разговаривает неделю, пусть нажалуется отцу на то, что на самом-то деле книжки Джирайи не пропали без вести… Пусть. Главное не позволить ей таким образом поставить крест на себе.

Действовать нужно было немедленно.

Боруто сам узнал только вчера вечером, и всё время напряжённо размышлял. Постоянно, даже ночью спать не мог. Ворочался, за что получил от Шикадая, старающегося в тот самый момент отдыхать.

Но на задворках сознания маячил один вариант, который Боруто сначала резко отрицал, но потом признался самому себе, что это точно должно подействовать.

Написать или позвонить матери.

Да, не совсем честно. Может, даже жестоко по отношению к Химавари.

Но действенно.

Ведь Боруто искренне хотел не насолить, вовсе нет, а как раз таки наоборот — помочь младшей сестре. Она же сама сейчас из-за этой влюбленности как в тумане, сама не поймет, как окажется в сетях этого Шинки. Боруто, правда, думал первое время просто позвать его серьёзно поговорить, с обязательно последовавшим бы за этим предложением мордобоем, но сдержался.

У Казекаге и так доверие к нему натянуто. И если с Шинки они подерутся, то будет неудивительно, что поверят именно сыну Казекаге. Боруто же на плохом счету. Вытворит подобное ещё раз, и всё, считай — жалоба родителям с последующей депортацией в Коноху обеспечена.

Самому жаловаться тоже особо не прельщало. Но как иначе?

Химавари Боруто слушать не станет, заявит, что разница у них всего в два года, и указывать он ей не имеет права.

Вот и пришлось действовать резко.

У Боруто вообще на душе было паршиво, пусть за окном и был закат, а ветра практически не было.

Он сидел в своей комнате, любезно выделенной Казекаге, за столом и сжимал в руках каминарифон, глядя на номер матери на нём. Хината это чудо техники купила лишь по настоянию мужа и сына, наперебой убеждающих её в том, что пользы будет очень много. Сдалась, купила каминарифон старой модели. Главное — чтобы связаться можно было. А в игры резаться или ещё чем заниматься Хината не планировала.

Боруто всё не решался нажать на «вызов».

Что он скажет? Он ведь себя знает, сольётся с темы. И на душе после этого станет ещё тяжелее, и на Шинки с Химавари смотреть станет ещё невыносимее. Боруто в любом случае себя бы винил.

Только если всё-таки расскажет, то чуть меньше. Благое дело. И Химавари это спустя время поймет, когда прозреет на суровую жизнь жены шиноби Песка.

Боруто плюнул, и принялся набирать сообщение. Будь что будет, он что может сделает. И углы бы чуть-чуть, а надо сгладить. Иначе Химавари не просто заберут из Суны в наказание, но ещё и под домашний арест посадят. А за такое сестра его бы точно не простила. Свободная слишком для подобных мер воспитания. Птица вольная, эта Химавари.

Текст написался сам собой. Боруто особо не думал, просто писал помягче да поразмытее. Хотя иногда и хотелось перевернуть ситуацию так, чтобы побольше досталось Шинки. В моменты такого соблазна Боруто отрывался от письма на пару минут, чтобы лишнего не нагородить. А потом снова принимался стучать пальцами, набивая буквы, складывающиеся в предложения, а те — в абзацы.

Вот что у него получилось:

«Привет!

У нас всё в порядке. Ситуация более менее утряслась, тут больше не опасно. Сильных бурь пока не было. Шикадай тоже в норме. Ходим сейчас, осваиваемся.

А вот с Химавари что-то неладное. К ней этот Шинки всё приходит, непонятно, что пристал. Серьезно у них всё, говорят. Чуть ли не к свадьбе дело идёт, но это всего лишь слухи. Сам ещё не разобрался, что там происходит, честно говоря. А может и не правда это всё, не знаю. Так что не беспокойся, всё решим.

А как у вас в Конохе? Сарада на миссии ещё, на отвечает до сих пор? А Джин как, заходит?»

Боруто нажал на «отправить», даже не перечитав текст. Палку со свадьбой Химавари и Шинки он знатно перегнул. Хотя откуда бы ему знать правду, а на рынке и не такое болтают. В общем, на случай, если до Боруто дойдут обвинения, у парня уже была заготовлена правдоподобная версия. Мол, я ж написал, что не точно. Хима ничего не говорит, Шинки тем более. Писал что знаю, и всё тут.

Боруто, чьи щёки от написанного начали гореть, отправился попить воды на кухню. А когда вернулся, ответ, от которого Боруто натурально закашлялся от неожиданности уже пришел.

«Приеду — разберусь».

***

Химавари не спеша разгуливала вдоль ограждения вокруг Резиденции Казекаге. Забор Пятый выбрал себе лично и довольно удачно — железный и высокий, наверху струилась резьба. Вообще, сие творение рук неизвестного мастера выполняло скорее декоративную функцию, нежели защитную, но отменить нельзя — выглядело ограждение эффектно. Как и сама Резиденция.

С недавних пор Гаара окончательно привел её в порядок, убрал уже осточертевшие всем и каждому надписи на стенах, безжалостно приказав закрасить их белой краской. Химавари такой вид резиденции нравился, нечего сказать. Хотя она, как художница, не поскупилась бы добавить узоров на стены.

Химавари идеи остаться в Суне так и не оставила. Ходила посмотреть на роспись по стенам, даже к известному мастеру наведалась. Тот даже выслушивать Химавари не стал, заявив, что раз уж она девочка, то пусть даже соваться к нему не думает. Узумаки просить не стала. Гордо вскинула голову и ушла. Она же не просто так принцесса бьякугана, в конце-то концов!

О своей новоявленной должности в клане Хьюга Химавари вспоминала с явным недовольством. Вот и сейчас, она впервые за эти дня три подумала о чём-то, не касающемся Суны.

И Химавари пробрал такой стыд, что она даже о здоровье тёти Ханаби ни разу не вспомнила, и о своих родителях тоже!

Всё не до этого было. Пыталась обосноваться на новом месте, тренировалась с Пятым, пару раз с новой троицей Песка… Потом с Шинки случился этот ужасный срыв, и снова коноховские дела переместились на второй план.

А затем… Шинки взял ее за руку. И понеслось. Бабочки в животе, то-се. Пусть они с повелителем сатецу даже не общались практически. Это Химавари не мешало мечтать, а потом изредка заглядывать к нему в комнату, просто чтобы сердце согрело знание того, что парень недавно здесь был. На удивление, Шинки, похоже, общение начать первым тоже стеснялся. Вот и встали отношения в мёртвой точке.

Да что уж говорить, что изначальная причина приезда Химавари в Суну была начисто стёрта. Пятый занимался здоровьем приёмного сына, и в этом девушка винить его не могла.

Только разве что Химавари подозревала, что пройдет не так много времени, как Казекаге и сам поймет, что от присутствия её, брата Боруто и Шикадая толку здесь нет никакого. Поймет, и сразу же отправит обратно, на родину.

Химавари этого не хотела. Тут свободнее, над душой никто не стоит и не пилит, что, мол, нужно вести себя как подобает наследнице аристократического клана. Химавари на такую и не подходила. А теперь и вовсе залегла на дно, лишь бы Казекаге не обратил внимание и не спровадил в Коноху.

К счастью, шебутной братец Боруто тоже ничего не вытворял. Не привлекал лишнего внимания. Химавари даже подумала, что это — лишь затишье перед какой-то грандиозной проделкой, факт, что международного масштаба.

Но нет, и кажется, Боруто действительно после парочки нотаций Гаары успокоился. Это Химавари несказанно радовало. Может, приедет такой же перевоспитанный. Вот ведь мать с отцом не нарадуются, Пятого благодарить будут…

А вот к Шикадаю у Химавари вопросы были. Этот точно не исправиться.

И как однажды поведал ей о методиках Нара Иноджин — если Шикадай подозрительно тихий, это значит, что он собирает информацию.

Поэтому Химавари и не доверяла. Явно же Шикадай гораздо сложнее простодушного Боруто. Ещё и к Йодо этой прицепился, зачем — непонятно.

Честное слово, Химавари всегда была уверена, что пара их — несостоятельна. Как оказалось, общаться они могут. Вот, даже Арая сказал ей сегодня днём, на вопрос где Йодо, мол, она на встречу с Шикадаем пошла. И Химавари, глядя на все эти пары Боруто и Сарады, Йодо и Шикадая всё больше понимала, что сердце выбирает основываясь вовсе не логике.

Химавари и не заметила, как забрела в какой-то двор. В центре этой небольшой площади стоял деревянный стол, неаккуратно сколоченный неизвестным умельцем, а по бокам от него — две лавки. Эти уличные предметы мебели ещё в незапамятные времена покрасили, теперь же краска после многочисленных песчаных бурь совсем облупилась. Химавари, увидев краем глаза внешний вид построек чуть было эстетический инфаркт не схватила.

За столом, с видом, как минимум, заседателей Совета Сунагакуре сидели несколько нетрезвого вида мужчин. Фиолетовая краска на их лицах смазалась, и теперь их и так раскрасневшиеся физиономии напоминали сплошной синяк. Химавари, только заметив их, сразу же постаралась свернуть. Но не успела.

— Ой, а вы чегой-то одна, а? — раздался пьяный бас одного из них. Химавари проигнорировала, направляясь в сторону, прямо противоположную от них. А потом всё-таки заметила шаг, приостановившись. А то зная непредсказуемых пьяных, вот так она продолжит идти, а он бутылкой ей в спину и залепит. Себе дороже. Лучше уж минут пять этот бред послушать, а потом незаметно исчезнуть.

— Да ты не боись, — продолжал один, самый разговорчивый. — мы ж не пристаём, не. Так железному повелителю и передай, ага. А то подумает о нас невесть что, а мы ж это… Добропорядочные, вот оно как, граждане… Законопослушные, так сказать.

Химавари, заметив, что мужчина переместил свое внимание обратно на полупустой бутыль, стоящий тут же, на столе, хотела было уже исчезнуть из поля их зрения, но…

— И пусть на свадьбу пригласит, да. Мы ж не оборванцы какие, — остальные согласно загудели. — подарок приличный будет, не беспокойтесь.

— Какая свадьба? — спросила Химавари. Спросила из чистого любопытства, прекрасно понимая, что это — самый ненадежный источник информации, который вообще мог быть. Но узнать искренне хотелось.

— Как какая? Ваша, с железным повелителем.

Химавари опешила. Уставилась на этих пьяниц, отчаянно отказываясь верить в то, что их… Их дружба (а может и нет) с Шинки уже стала общественным достоянием.

На душе от этой новости было мерзко. Химавари сама-то сплетни не любила. Даже когда ЧоЧо начинала было обсуждать какую-то новость из личной жизни практически незнакомого человека Узумаки старалась это не поддерживать. Вот правда, не их это ума дело и всё. От разговоров не хуже не лучше, а кабы объект обсуждений о них узнает — так ещё и обидно будет. А Химавари — стыдно.

Но откуда они знают? Вернее нет, почему они так решили?

Нет, конечно, кабы в Корпусе видели, это да, это логично. Тем более в Сунагакуре, тут все будто так и норовят зацепиться за любую пикантную подробность жизни Семьи Казекаге.

Тот самый, общительный парень, тем временем, говорить так и не переставал. И мысли Химавари практически угадал. Ведь неожиданно успокоил девушку!

— Ой, да вы не удивляйтесь. Все уже всё знают, видели! — парень махнул рукой мол, мелочи это, не нервничайте. — Мы ж не просто так балаболим, вы что! Со слов нашего юного господина, конечно же…

Химавари до этой секунды думала, что сильнее она уже не удивиться.

Ан нет, и упоминание того, что это сам Шинки разносит подобные сплетни, вогнало её в абсолютный шок.

Как он мог? Нет, одно дело, если эти болтливые товарищи с синими лицами сами придумали информацию, а теперь ее распространяют. На это можно забить. На всяких пропоиц Химавари было глубоко до лампочки.

А на Шинки нет. И не поверила бы, что он так поступит. Но поступил. Конечно, могут и наговаривать, но слухи откуда-то же пошли!

Шинки она доверяла. А тут — такой удар в спину. Химавари было так гадко, что захотелось сразу же уйти и спрятаться куда-нибудь, как в детстве. Пусть не трогают. А она подождёт, пока всё забудут…

Первую часть своей идеи Химавари выполнила незамедлительно.

Развернулась и ушла, наплевав на все правила приличия. В спину доносились голоса, предупреждения, мол, «да с таким отношением мы сами к вам не придём». Ей было уже все равно. Пусть кричат что хотят. Химавари нужно срочно поговорить с Шинки.

Она поняла это только что. Не нужно прятаться, как бы не хотелось. Это слабость. А Химавари наговаривать на себя не позволит! Вот и выскажет Шинки всё то, что думает об этих слухах. И пусть не смеет впредь подобной ерундой заниматься!

Медлить она не стала.

Шинки как раз сидел дома. Выдался свободный вечер, и в кои-то веки спокойный. Никто не донимал, даже Боруто, и тот, что-то делал в своей комнате. Шинки, как давно планировал, вытащил спрятанное в тумбочку вязание, и теперь расслаблялся со своим хобби.

Йодо с Араей разбежались неизвестно куда. Хотя названный брат, скорее всего, в Корпусе. Чинит небось какой-нибудь чайник за небольшую сумму, зарабатывает. Да, копейки, но хоть что-то.

Шинки за подобное брался редко. Он и с миссий получал неплохо, нужды особой нет. А в Корпусе он и бесплатно помогает, это Арая всё бизнес замутить пытается.

А Йодо, как подозревал Шинки, пошла встречаться либо же с Шикадаем, либо с кем-то другим, обязательно мужского пола.

Слишком долго перед зеркалом до выхода вертелась, даже к нему прибежала спросить, какая обувь к этой одежде подойдёт. Шинки помог как мог, но Йодо всё равно заметила, что вкус у него, ммм, своеобразный. И одела другое.

Шинки против их общения с Шинки не был. Йодо девушка взрослая, держать её не станешь. Если это не маргинал какой-нибудь, естественно. Или ещё хуже — один из многочисленных дружков Боруто из Конохи. Вот с ними бы контактировать не хотелось совершенно. В особенности с командой двоюродного брата, не вызывающей у Шинки никакого доверия. Пустые они какие-то.

Сегодня Шинки вкалывал как не в себя. Потому, что по Корпусу издавна ходил слух, что эти ваши новомодные тревоги лечатся только одним — тяжёлым физическим трудом.

Шинки верил. Тем более помогало. Эту ночь он не спал, прокручивал в голове раз за разом голос Джуна, его силуэт. А ещё думал, что же делать дальше. Пришёл к самому логичному выводу — рассказать Отцу. Он поможет, всегда ведь находил способы. Вот и сейчас, нужно только открыться.

Шинки вообще-то был не из чувствительных. Но это происшествие смогло вывести его из равновесия.

И что пугало больше всего — абсолютное непонимание того, что делать дальше. Конечно, стоило бы только обмолвиться об этом Шикадаю, то расследование было бы начато немедленно, но Шинки хотел справиться сам. Их новая троица Песка и Отец всё же стали исключением, их-то повелитель сатецу ввести в курс дела планировал.

А ещё сегодня утром Пятый сказал, что Нори хочет придти ещё раз. Шинки виду не подал, кивнул, да в пол уставился.

Да, ему это всё до жути не нравилось. В коей-то мере даже пугало.

Шинки старался рассуждать разумно, убеждал себя, что всё наладится, стоит лишь залепить железным кулаком в лоб этим негодяям из Дымки…

Но в голове каждый раз возникал мучительно безответный вопрос:

«Если он победил меня один раз, почему не победит и второй?». И именно эта фраза окончательно выводила Шинки. Он ведь не любил казаться слабым так же сильно, как ненавидел трусов и подлецов.

Порассуждать вволю ему не дали.

Раздался стук в дверь, прервавший невесёлые мысли Шинки. Парень ответил, что, мол, открыто, и…

В комнату, как вихрь, ворвалась Химавари. Хлопнула дверью так, что чуть ли с потолка краска не посыпалась, замерла у порога, скрестив руки на груди.

Шинки уже серьезно забоялся, и судорожно принялся припоминать, в чем мог провиниться.

Молчание затянулось. Химавари смотрела на него в упор, явно ожидая чего-то. Шинки не понимал, чего, а потому решил уточнить. Может, хоть на контакт выйдет. А то совсем невежливо будет, кабы он ее игнорировать станет.

— Что-то случилось?..

— Да, случилось. — Химавари нарочно делала демонстративно спокойный вид. — Мне сказали, что ты распускаешь про нас слухи.

— В смысле? В чём дело? — Шинки окончательно запутался. И сразу не смекнул, что выяснять это у Химавари в данную минуту — такая себе идея.

И правда. Химавари взорвалась.

— А дело в том, что я думала, ты так не поступишь! Думала, что ты выше этого. А ты… Ты как вообще додумался?! — Химавари повысила голос, замерла на мгновение, замолчала. Горько продолжила:

— Свадьба, как же. Вот теперь сам свадьбу свою и играй — один! Понял?!

Химавари, в конце этой эмоциональной речи, выскочила прочь, хлопнув дверью.

Шинки остался. Не бросился за ней, не остановил, даже слова не сказал.

Сейчас не время. Химавари злиться, если идти и выяснять, что, собственно, случилось, то и отхватить можно будет. И разругаться в хлам, потому что общение на эмоциях обычно таким и заканчивается.

Шинки всё это понимал.

Но на душе скребли кошки. Да, он не виноват. На него наговорили. Интересно только, кто этот паршивец?

Наверное тот же самый народ, что на рынке об этом судачил. Шинки даже не злился — не на кого. И сам ещё стормозил — не поговорил с Химавари, как планировал. У него все мысли тогда Нори и это странное совпадение занимало.

Но Химавари-то уверена, что это он слухи распускает. И это было самое худшее. Шинки ненавидел, когда о нем плохо думали.

А в особенности Химавари, после ухода которой у повелителя сатецу напрочь пропало желание хоть чем-то заниматься.

Как же он не хотел обижать её! Хотел совершенно обратного, оберегать и быть рядом, а тут такое…

И удивительно, но в эту минуту Шинки впервые за долгое больше всего хотелось поговорить с Отцом — открыто и обо всём. Пятый решит, сможет.