Молчаливый человек

Софи не спала. Беззвучный кондиционер впускал в ее комнатку немного свежести. Шеду было не видно за плотно задернутыми шторами, но его хозяйка точно знала, что кот сидит на подоконнике. Девушка опустила босые ноги на холодный паркет и тут же подтянула их обратно к груди. Она чувствовала себя маленькой, почти что крошечной, не способной на подвиг и триумф.

В коридоре было темно и жутко, но не так жутко, как на душе у Софи. Она и Адам жили в левом крыле особняка, так рассудил Линкольн. Он решил, что справедливости ради, взрослым достанутся комнаты побольше с раздельными санузлами и окнами, выходящими на сад. В дни, когда Софи нужно было совершенно незаметно исчезнуть, то, что ее мама жила в правом крыле Сан Сатора, вполне устраивало ее. Но той ночью она даже скучала по старым однокомнатным квартиркам, в которых Софи и Ада жили в прошлом.

Ада Балияр не спала, она красила ногти.

— Софи? Что-то случилось?— спросила она, застыв в дверном проеме с баночкой красного лака в руках.

— Не могу уснуть,— буркнула девушка и протиснулась мимо матери.

Взгляд Софи упал на чемодан, лежащий на полу в раскрытом виде, и коробки, некоторые из них все еще были плотно упакованы. «Она будто-то ждет хоть одного мельчайшего повода, чтобы сбежать отсюда»,— подумала она, подтягивая пижамные штаны.

— Переживаешь из-за завтрашнего дня?— Ада бросила бутылочку лака в чемодан.

Софи всегда волновал завтрашний день. Необъяснимое не предупреждало заранее, когда оно нагрянет, просто наступало и меняло все вокруг. Но лучше бы нагрянуло сверхъестественное, чем сидеть в доме Кристофера и делать вид, что все в порядке.

— Почему он? В смысле, почему Крис?— Софи уселась на неразобранную постель, до нее донесся слабый, убаюкивающий аромат жасмина.

Ада села рядом, и к запаху цветов, исходившему несомненно от нее, добавился запах костра. В этом и была ее мама, в единстве несочетаемых вещей. Ее острые черты лица были расслаблены, только болезненно горящие глаза выдавали борьбу, идущую внутри.

— Ты так похожа на него,— голос матери Софи прозвучал слегка насторожено, будто она опасалась сказать что-нибудь лишнее.— Но внешность — это всего лишь чехол для скелетов. Внутри у тебя мой дух, и он не станет пытаться быть идеальной дочерью для человека, который просто сдался однажды.

— Ты злишься на него?

Ада посмотрела в глаза своей дочери тем взглядом, который пробирает до мурашек каждого ребенка, в нем было столько любви и тепла, что хотелось плакать.

— Вовсе нет. Но твой отец похож на какую-то дикую морскую стихию, сегодня штиль, а завтра шторм. И я не знаю, как отразить эти волны от тебя. Мне не нравится быть беззащитной, Соф.

— Значит, любовь всех делает беззащитными?— девушка рассматривала пальцы на своих ногах.— У тебя тоже странные мизинцы?

— Да,— кивнула Ада.— Моя мама говорила, что у отца были такие же. Я-то не знаю, я его без ботинок никогда не видела. Ходил всегда в этих дурацких отутюженных штанишках и водолазках, я готова поспорить, у него на носках тоже были стрелки!— Софи рассмеялась, а ее мать улыбнулась, но взгляд остался серьезным.— Но мне кажется, если любовь оставила без защиты такого человека, как Леонард Балияр, то в твоих мыслях есть доля правды.

— Ты же сказала, что не знаешь, любил ли он хоть кого-то.

Ада печально усмехнулась, а затем поднялась на ноги и направилась к чемодану, спустя пару секунд она извлекла оттуда потрепанную книжку, из переплета торчали нитки, страницы пожелтели, а на форзаце было написано «Сказки братьев Гримм». Женщина передала книгу дочери.

— Что это?— Софи с содроганием ощутила прикосновение своего деда к этой вещице, точно такое же, каким дышал весь Сан Сатор.

— Открой,— хмыкнула Ада.

Ее дочь так и сделала. На первом же развороте обнаружились сухие полевые цветы, а меж строк аккуратным, лучше даже сказать, элегантным почерком много, много раз было написано «Джульетте». Запах сухоцветов ворвался в комнату, будто оживляя ее, принося погожий летний день. Ада с нежностью взглянула на буквы, выведенные черными чернилами, на удивленное лицо Софи, и ей показалась, что и она, та женщина, чей портрет висел в гостиной на первом этаже, вот-вот вернется и сядет рядом с ними.

— Это для бабушки?

— Да,— кивнула женщина, отбросив черные волосы себе за спину.— Моя мама сказала, что однажды он принес ей эту книгу, вручил и ушел, не сказав ни слова. Что таить, он был молод, богат, красив, только молчалив и как будто робок, а эта книжка таила в себе то, чего он не мог выразить. Была ли она счастлива здесь? Мне кажется, да. И он был другим, пока она была с ним. Но я показала эту вещицу для того, чтобы ты поняла одну вещь,— Ада ловко забрала книгу из рук своей дочери.

— Какую же?— ее дочь шутливо прищурила глаза.

— Любовь придет, рано или поздно. Вышибет твою дверь с ноги, как крутые парни в глупых боевиках, или осторожно постучит в окно. И как бы ты не ждала, как бы не пыталась подготовиться, ты останешься беззащитна перед ней, как твой дедушка, как твоя бабушка и любой другой человек на земле. Но не торопи свое сердце, Соф. Время придет, и оно вздрогнет, а мир перевернется.

Софи не доверяла своему сердцу.

— Значит, ты поторопилась?— уточнила она, проницательно глядя на свою маму.

— Иногда я жалею, что воспитала такую умную девчонку,— вздохнула Ада, но ласково пригладила волнистые волосы Софи.— Хочешь услышать еще одну историю любви? Пожалуйста. Твой отец был не самым хорошим парнем в школе, играл в регби, встречался с чирлидершей и любил сказать что-то мерзкое о нашей семье.

— Я...— Соф запнулась, пытаясь подобрать нужные слова.— Я ожидала чего-то другого.

— Да, я тоже вообще-то мечтала совсем о другом. Но он замечал меня. И иногда, очень редко, когда рядом никого не было, он разговаривал со мной. Я, правда, говорила, что обязательно заколдую его так, что у него хвост крысиный на лбу вырастет. Но он не боялся, Софи,— тихо сказала она.— Ничего на свете, даже тех ужасных слухов, что ходили о моем отце и о нас с Ларой.

— В это можно влюбиться?

Ада коротко вздохнула, не рискнув взглянуть на свою дочь.

— Влюбиться можно во что угодно, Соф.

— Расскажи, — попросила Софи, укрывая ноги теплым одеялом.

— Ладно, мартышка, так уж и быть. Нужно начать с того, чтобы напомнить тебе, какие правила с момента его постройки существуют в этом доме. Все должны быть дома до заката. Сколько бы мы с Ларой не спрашивали, почему это так важно у нашего отца, внятного ответа так и не получили. Естественно, это раздражало всех и каждого, кроме, наверное, Линкольна,— глаза Ады потемнели, скулы стали бледны.— Это было лето, помню, как сейчас, я и Лара любили гулять по лесу.

Софи промолчала, но внутри нее все похолодело. А голос Руши неявный, как первый весенний день, пробубнил в ее голове уже знакомую фразу. «В лесу таится зверь».

— Мы делали это так часто в тот год, что я знала все тропы наизусть, где можно мочить руки в холодном ручье или набрать земляники. Мария вечно ворчала, что нам недостаточно огромного поместья для наших прогулок. Старым сварливым женщинам вечно кажется, что клочка мира прямо перед их носом вполне достаточно для хорошей жизни, а как быстро они забывают, что такое молодость и сердце, открытое настежь. Но наш папа, к удивлению всех вокруг, вступился за нас. Он сказал: «Бессмысленно говорить птицам, что небо не их стихия, когда у них есть крылья. В лесу днем вам двоим ничего не грозит». А затем он взглянул на меня, и тогда его лицо показалось мне чуть более живым, чем обычно: «Ада, умоляю, только не делай глупостей».

— А ты сделала?— уточнила Софи.

— Ну, конечно,— улыбнулась ее мать.— В тот день, мне не хотелось уходить. Хотелось хоть раз узнать, что это за чувство, когда сумрак опускается тебе на плечи. Лара вернулась домой вовремя, а я все ходила по опушке леса. Не знаю, как так получилось, но я ушла далеко от дома. Тропы, которые я исходила вдоль и поперек, перепутались, так я поняла, что заблудилась. Солнце садилось, я помню, как узкие кусочки неба над моей головой стали розоветь, окрашиваясь закатом. Ночь была близка, а в лесу стало страшно. Тени начинали шевелиться и оживать, и если бы не появился твой отец, я бы, наверное, совсем повредилась рассудком.

— Но,— девушка потерла ладонью, пульсирующие виски.— Что он делал ночью в лесу?

От взгляда Софи не укрылся наполненный паникой взгляд широко распахнутых карих глаз ее матери. Мгновение, но какое яркое и пугающее.

— Это, дочка, уже совсем другая история! А теперь пойдем, я провожу тебя в комнату. Могу рассказать тебе сказку!

— Ты издеваешься?— воскликнула Софи.— Ты знаешь, что он там делал.

— Нет,— Ада невинно пожала плечами.

— Ты врешь,— девушка направилась к выходу.— Вы все предпочитаете молчать и недоговаривать, но это нечестно, мама. У меня нет от тебя секретов, но если тебе так хочется продолжать этот идиотский спектакль, пожалуйста. Разберусь без вас.

Дверь за Софи закрылась, и Ада подумала, что лучше бы она хлопнула ей, как обычный подросток, и топала бы от злости, уходя от нее. Но ее дочь бесшумно шла в свою комнату, а интонации, которые сквозили в ее голосе, были холодными и тихими.

— Силы небесные, и я ведь даже не могу обвинить ее в том, что упрямством она в папашу пошла,— женщина устало подошла к зеркалу.— Эта твердолобость в ней определенно из-за тебя!— Ада ткнула пальцем в прохладное стекло.— Придется надеяться, что ума в ней будет побольше, чем в обоих ее родителях.

***

Клер Рид ненавидела Аду Балияр всем сердцем. Почему? Все просто, она всем сердцем любила Кристофера. Поэтому, когда новость о возвращении давней соперницы наконец-то долетела до Клер, ее накрыла волна жуткой злости. Ее муж же напротив, будто ожил, его чудесные глаза вдруг наполнились светом и тревогой. Клер нужен был план, который непременно сработает.

Но была Софи. И миссис Рид перестала нравиться себе самой, когда поняла, что ненавидит старшую дочь Кристофера, как и ее мать. Она не хотела ничего слышать про Софию, не хотела видеть ее в своем доме, не хотела, чтобы ее собственная дочь была ей подругой. А Крис постоянно говорил о Балиярах, словно все хорошее, так или иначе, вело к ним.

Давина Рид сидела в своей комнате на втором этаже и пыталась не слышать визг матери. Ей не было страшно, эта девушка была не из пугливых. Окно было распахнуто, и сырой осенний воздух тревожил тюль. Плойка грелась, расческа скользила по волосам, а Давина мечтала всего об одной вещи на свете: научиться жить без чувства вины. Крик внизу стих, это означало, что миссис Рид отправилась готовиться к бою, в это время Ада Балияр повторила в десятый раз за утро следующую фразу:

— Мы совершенно точно не обязаны ехать туда.

Софи недоверчиво покосилась на мать, та нервно покачивала головой под нестареющий хит Гвен Стефани.

— Ты, что, ревнуешь его к новой жене?

Ада фыркнула.

— Я никогда не была его женой, так что получается Клер не новая, а единственная.

— Зная скрытность Кристофера, ты вполне можешь ошибаться,— буркнула Софи и прибавила громкость на магнитоле.— И ты не ответила.

Ада вздохнула, убавляя громкость.

— Не будь такой, Соф.

— Какой такой?

— Не веди себя, как я,— голос Ады прозвучал почти умоляюще.

Софи крепко сжала ладони в кулаки, пытаясь не сказать лишнего.

— Наследственность! Я это не контролирую.

— Это неправда,— невозмутимо заметила ее мать.— В тебе есть только лучшее от меня, а приступы противности и нервозности, которыми страдает твоя мама, вовсе не положительные качества.

Софи вздохнула. Она, правда, не была такой, как Ада. Девушка часто ощущала себя лишь молчаливым наблюдателем жизни, которая медленно проплывала мимо нее, унося куда-то далеко по течению персонажей и героев историй, к которым Софи не имела никакого отношения.

— Лучше бы я была такой, как ты,— наконец, ответила она.

Ада сморщила загорелый лоб, бросив быстрый взгляд на дочь.

— София Балияр, лучшим нам кажется то, чего у нас нет. Вещи, до которых невозможно дотянуться всегда чем-то очаровательнее, чем те, что у нас в руках. Но я бы не хотела, чтобы ты была другой,— ее изящная рука сжала предплечье Софи.

Девушка улыбнулась, на каких-то несколько секунд ей стало совершенно нестрашно, но потом в глаза ей бросился серебристый вольво. На горизонте показалось небольшое строение, это был обычный дом, точно такой же, как и куча других в округе. И все-таки Софи стало не по себе.

— Если я поддам газу, мы сможем закончить это ужасное мероприятие прямо сейчас,— предложила Ада.

Но Софи покачала головой и одними губами произнесла: «Тормози». Ее мать тяжело вздохнула, но возражать не стала, желтый ниссан ловко занял свободное парковочное место, а парадная дверь распахнулась. Кристофер был взволнован, словно его ждал невероятно сложный экзамен. Он не спал всю ночь и выглядел слегка нездорово.

— София, привет,— он рвано поцеловал дочь в макушку, как только она выбралась из машины.— Я так признателен, что ты здесь. Ада, идем, идем!

— Крис!— крикнула его бывшая возлюбленная, уверенным шагом приближаясь к нему.— Ты ни разу не моргнул с тех пор, как вышел нас встретить. Так что выдохни, боже правый! И зачем ты застегнул рубашку на все пуговицы, тебе не идет.

— Все так ужасно?— спросил мужчина у Софи.

— Нет,— ответила его дочь.— Но пару пуговиц, действительно, можно расстегнуть, если ты, конечно, не пытаешься удавиться.

Ада первой вошла в дом, и нос к носу столкнулась с Клэр. Годы не пошли на пользу красотке и отличнице, что терпеть не могла сестер Балияр. Не поймите неправильно, Клэр выглядела отлично, ведь она следила за своим питанием более отчаянно, чем за сплетнями городка, еще она регулярно ходила в спортзал, не говоря уже об идеальной прическе и радующем взор макияже в естественных оттенках. Перед Адой стояла идеальная женщина, мать и жена, которая, как ни старалась, не смогла скрыть былую неприязнь при виде старой знакомой.

— Привет, Клэр,— улыбнулась Ада, сделав вид, что ничего не заметила.

— Привет!— слишком радостно воскликнула миссис Рид.— Господи, сколько лет, сколько зим, отлично выглядишь! Эта толстовка тебе очень идет!

— Спасибо, я стянула ее у Софи сегодня утром. А вот и моя дочь,— сказала женщина, твердо решившая пропускать в этот день все колкости и неуместные замечания.— Соф, это Клэр.

— Здравствуйте,— тихо сказала девушка, а Крис ободряюще подтолкнул ее к входу.

— Здравствуй, Софи,— Клэр радушно сжала ее ладонь.— Кристофер столько о тебе рассказывал. Дав так хотела познакомиться с тобой. А вот и она.

Давина спускалась по лестнице с таким лицом, будто ее вот-вот заставят купаться в бассейне, полном кислоты. Знаменитые героини сериала «Сплетница» позавидовали бы идеальным локонам, спадающим на бледно-розовый джемпер.

— Д-добрый день,— сказала местная Серена ван дер Вудсен, а Софи немного смягчилась.

— Привет, детка,— улыбнулась Ада.— Ну, что же давайте зайдем, вероятно, нам всем есть, о чем поговорить.

Они расположились в гостиной, куда меньшей, чем любая из кладовок Сан Сатора. Софи обнаружила, что к хорошему быстро привыкаешь, и теперь низкие потолки и безвкусный интерьер в бордово-розовых тонах неприятно давили на нее. Давина села рядом с сестрой на небольшой диванчик, бросив на нее скорее испуганный, чем грозный взгляд. От девушки, что наговорила Софи гадостей в первый учебный день, осталось одно воспоминание.

— Я рад, что все вы...— Кристофер начал говорить, но его жена громогласно прервала его тираду.

— Хотите тарталетки?— воскликнула Клэр, вручая Софи поднос с пирожными.

— Мама,— тихо буркнула Давина.

— Что? Крис, мне кажется, глупо начинать разговор, даже не выпив чая.

Кристофер вздохнул и устало плюхнулся в кресло.

— Видит бог, с одним чаем мне не пережить сегодняшний день.

— Так бывает, когда очень долго не видишь свою дочь, а потом врываешься в ее жизнь, словно ураган,— пожала плечами Ада.— О, сколько медалей! Это твои, Давина?

— Да!— ответила Клэр вместо своей дочери.— Она у нас чемпионка штата по верховой езде.

— Круто, значит, тебе нравится скорость?— улыбнулась мать Софи.

Дав даже не успела открыть рот, когда Клэр вновь влезла в разговор.

— Нет, что ты! Она любит побеждать, вот в чем дело. Вся в меня.

Софи заметила, как Давина на секунду отчаянно прикрыла глаза.

— Так вот, девочки,— заговорил Кристофер.— Я бы хотел, чтобы вы познакомились друг с другом!

— Мы уже,— кивнула Софи, а на веснушчатых щеках Давины появилась нездоровый румянец.

— Я, эм, явно начала наше общение не с той ноты,— протараторила она.

— Не мямли, Давина Рид,— приторно мягким голосом приказала дочери Клэр.

— Послушайте, я знаю, как умеют дружить сестры. Я всю свою жизнь знаю Ада и Лару. У вас двоих есть отличный шанс,— мягко сказал Кристофер, пока появилась такая возможность.

— Так общение с моими сестрами ты не считаешь эталонным?— миссис Рид с грохотом поставила на журнальный столик очередной поднос с малюсенькими бутербродами.

Крис фыркнул.

— Да ты сама мне рассказывала, как ты своей младшей сестре голову кремом для депиляции намазала, она лысая ходила еще в школе. А, Кирстен, помниться мне, прекратила общаться с тобой, как только уехала из Грейтери.

Лицо Клэр приняло такой оскорбленный вид, что всем стало не по себе.

— Можно я покажу Софи свою комнату?— взвизгнула Давина, предчувствуя поток оскорблений, который вот-вот должен был вылиться из накрашенных матовой помадой губ ее матери.

— Отличная идея,— кивнула Ада, послав многозначительный взгляд Софи.— А нам троим стоит многое обсудить.

— Твоя бывшая подружка права, Крис,— согласилась Клэр, все еще бледная от нанесенной ей обиды.— Идите девочки.

В любой другой день Софи Балияр предпочла бы войти в логово дракона, чем в комнату такой девчонки, как Дав, но в этот момент она была весьма рада этому приглашению. Девушки бегом взбежали по лестнице, ведущей на второй этаж. Давина остановилась и с нескрываемым призрением уставилась на белую дверь с позолоченной ручкой.

— Постарайся не скривиться, как только я ее открою,— шепнула она.— И если ты хоть кому-то расскажешь, какая у меня комната, я клянусь, что превращу твою жизнь в подобие седьмого круга ада.

Софи не смогла выполнить ее просьбу. В комнате все было розовым от постельного белья до пушистого ковра на полу. Девушка замерла под пристальным взглядом своей сестры, но вовремя взяла себя в руки.

— Ну, любая Барби была бы в восторге от такого.

Давина закатила глаза.

— Входи, давай!— она тихо прикрыла дверь и уселась на королевских размеров кровать.— Ты последний человек, который должен был здесь оказаться!

— Честно сказать, я не горела желанием,— буркнула Софи, неуверенно прогуливаясь по комнате.— Сидела бы в своем склепе, вершила свои ужасные дела! Такого ты обо мне мнения?

— Да плевать мне на твоего деда и на все, что о нем говорят!

— Тогда дело в Кристофере?

— Ты не называешь его «папой»?— девушка удивленно подняла бровь.

Софи помедлила с ответом. Крис Рид был тем, кого она всегда хотела узнать. Но чем ближе она подходила к его портрету, тем больше несовершенств, свойственных любому живому человеку, она замечала.

— Не могу,— призналась она.— Это слово значило довольно мало в моей жизни.

Дав кивнула. В ее чертах во многом прослеживался образ матери, ни грамма наивности в зеленых глазах, крошечный идеально ровный нос и пухлые губы, сжатые в тугую линию.

— Ты дружишь со Стивеном Риверсом и Адрианом Хиллом?— спросила она скорее с удивлением, чем с вызовом.

— Ага. В первый учебный день мы внезапно подружились.

— Круто,— Дав похлопала по кровати рядом с собой.— Послушай, Софи...

— Вся во внимании, Давина.

— Ради бога, просто Дав. Ненавижу свое полное имя.

Софи хмыкнула, усаживаясь рядом с ней.

— Ты вообще обо мне ничего не знала?

Девушка коротко хмыкнула.

— Совсем. Я не знала, как выглядит Крис, не говоря уже о людях как-то с ним связанных.

Давина ухмыльнулась, а ее руки с ногтями, аккуратно накрашенные бежевым лаком, дрогнули.

— А я вот знаю о тебе все, Софи. От даты рождения до первого слова, цвет глаз, волос и то, что ты все время хмуришь брови. И если бы я встретила тебя, где угодно, в любой части планеты, то легко бы смогла тебя узнать.

— Звучит слегка пугающе. Так какое мое первое слово?— попыталась улыбнуться Софи, но вышло довольно криво.

Дав оставалась серьезной, буравя сестру холодным, но каким-то уставшим взглядом.

— Зверек,— ответила она без тени сомнения.— Послушай, София, я хочу, чтобы мы были откровенны. А правда заключается в том, что ты отравила мне жизнь.

Софи ожидала чего-то такого. Мир был местом, где кто-то как будто бы уже ее знал. Знал и терпеть не мог.

— Круто, — девушка отстраненно провела рукой по невесомым светлым волосам.— Хотела бы я знать, что говорят в таких ситуациях. Выходит, Давина, ты меня ненавидишь?

Ее сестра слегка скривила губы и достала из-под подушки пакетик с мармеладными мишками и протянула их Софи.

— Отравить меня хочешь?

Давина слабо улыбнулась.

— Я думала, что ненавижу тебя, пока мы не встретились. Пока не узнала, что тебе совершенно плевать на слухи и сплетни вокруг тебя. И что тебе тоже бывает страшно. Оказывается, ты вовсе не та идеальная София Балияр, которую придумал наш отец. И вот неудача, я бы хотела ненавидеть тебя, но не могу, ведь ты ни в чем не виновата.

Софи разорвала упаковку с мармеладом и сказала:

— А я вот ненавижу лимонных медведей.

Давина сощурила глаза, но на этот раз улыбнулась.

— Хочешь — верь, хочешь — нет, но я тоже!

В приоткрытое окно дул прохладный ветерок, а ветвистый каштан задевал своими ветвями внешнюю стену дома. В воздухе витал запах сухих листьев, мокрого асфальта и химозно-сладкий аромат мармеладок.

— Но едва ли мы сможем стать подружками на всю жизнь, верно?— без всякой злости спросила Дав.

— Ага, но мы можем быть союзницами. Стой...

— Ммм...— девушка удивленно уставилась на побледневшую Софи.

— Мое первое слово... Ты уверена, что это был «зверек»?

— Да, совершенно. Если, конечно, верить папе.

Софи отправила себе в рот красного мармеладного мишку, ощущая, что ей до тошноты надоели все эти странные совпадения. Но мы-то с вами знаем, что все вокруг неслучайно и извилистыми путями всегда выводит нас к истине.