Глава 2
Ада была в гневе, это Софи знала точно, потому что никогда не видела ее в таком состоянии. Взгляд ее матери гневно метался от письма, подрагивающего в руках Линкольна, к побледневшему лицу Лары, а затем снова впечатывался в письмо. Ада не выходила из себя, она отшучивалась, отмалчивалась, отпускала колкие замечания и временами кидалась подушками. Сейчас даже Адам, сидевший дальше всех от своей тетушки, услышал, как у нее скрипнули зубы, затем он заметил, как кровь отхлынула от ее точенных скул.
— Софи, запихивай кота в машину, мы уезжаем,— сказала она и двинулась прочь из просторной гостиной.
Лара быстро, будто по старой, давно приевшейся привычке, двинулась следом за сестрой. Томас посмотрел на Адама, взглянул на Софи, и что-то бубня, встал со своего места и вышел из комнаты.
Тяжелые серые шторы тронул порыв внезапного ветра. Адам хмыкнул, Шеду мяукнул, а Линкольн тяжело вздохнул.
— Дети, вы извините меня, если я пойду, накрою стол для чаепития?— спросил Линкольн,
— Без проблем,— пожала плечами Софи, обрадованная тем, что они с Адамом наконец-то смогут поговорить без посторонних ушей.
Кузен выжидающе уставился на нее. У него был странный пронзающий взгляд. Его карие глаза, пышно оформленные ресницами, неизменно смотрели сквозь тебя. Адам всегда был немного не здесь, немного не сейчас.
— Кажется, тебе придется заканчивать школу здесь,— сказал он и демонстративно положил ноги на стеклянный журнальный столик.— Как тебе домишко?
Софи откинулась на спинку дивана. Атмосфера парадности и чопорности быстро улетучилась, когда в комнате остались только они вдвоем. Адам добавлял во все простоты. Да и сложно ведь держать себя аристократично с парнем, с которым в детстве ты на спор ела землю. Что Софи думала о Сан Саторе? Он очаровывал, но был подозрительным, как груша, выросшая на яблоне.
— Слишком большой даже для пятерых. А он жил тут один.
— Леонард Балияр,— протянул Адам.— Наш великий чокнутый дедуля.
— Что Лара говорит о Сан Саторе и нашем дедушке?— взгляд Софи блуждал по книжным шкафам, каплям на стеклах, едва заметному рисунку на обоях.
— Ада продолжает играть в молчанку?
— Это ее образ жизни, а не игра. Я думаю, мама так защищается,— Софи запустила холодные пальцы в волосы.
Адам согласно кивнул, именно так бы он и сказал, если бы позволил своим мыслям слегка притормозить.
— Этот дом... Леонард будто не умер, тебе так не кажется?— парень свесился со своего кресла так, чтобы быть ближе к кузине, она в свою очередь наклонилась поближе к нему.— Я все не могу отделаться от чувства, что он заперся в своем кабинете и чего-то ждет.
Софи и Адам пристально смотрели друг на друга. Внешне они были не похожи, как пустыня и тропический лес (кто из них кто, я оставлю решать вам), но помимо родства этих двоих скрепляло неизменное общее их умов.
Жизнь Адама была до того нормальной, лишенной всякого сверхъестественного, что он тянулся к этому, как трава тянется к солнцу. Он был одержим желанием объяснить необъяснимое. Жизнь же его кузины была лишена всякой нормальности. Странное и даже что-то магическое преследовало ее от самой колыбели и совсем не собиралось останавливаться. Софи никогда не забывала о том, что ей не суждено полюбить. Ее навязчивое желание было простым, всего лишь понять необъяснимое. И может быть тогда, научиться жить чуть более полно, чем на данный момент.
— Я думаю, мы займемся этим, если, конечно, останемся здесь,— заговорщически улыбнулась Софи.
— По этому поводу можешь не переживать, папа ждет не дождется, чтобы купить что-нибудь поприличнее нашего пикапа. Да и мое обучение стоит денег.
— Всего его аргументы могут оказаться малоэффективными, если моя мама продолжит так кричать.
— Да брось. Она просто переживает, что здесь все еще живет некто, чье имя начинается на «К» и заканчивается на «ристофер».
Софи тоже беспокоило это. Она представляла своего папу, кем угодно. Иногда он представал перед ней в образе кибер-пирата с благородными помыслами, временами казался гринписовцем, что спасает медвежат, чьих матерей убили браконьеры. Ада оставила огромный простор для воображения своей дочери, назвав лишь имя ее отца. И Софи было страшно. Она была неглупа и знала наверняка, что реальность довольно сильно отличается от фантазий, да еще и редко в лучшую сторону.
— Может он и не захочет видеть ни меня, ни ее,— девушка равнодушно скривилась.
— В таком случае мы хотя бы будем знать, что он — стопроцентный олень, верно? Ну, так что? Я уверен, что мы остаемся в Сан Саторе, а это значит, что Шерлок и Холмс снова в деле?
Софи тяжело вздохнула.
— Адам, это невероятно тупая шутка, которую мы придумали, когда нам было по семь лет,— уставшим тоном произнесла она, но уголки губ отчего-то предательски поползли вверх.
— Мне вообще-то было шесть, и это я придумал «Детективное агентство господина Шерлока и мистера Холмса»,— гордо произнес парень, а затем заливисто рассмеялся.— Не пойдет с расследованиями, открою школу и назову ее «Джейн и Эйр»,— просипел Адам сквозь смех.
Софи давно уже не сдерживалась и смеялась вместе с ним. Ее мать и тетушка в тот момент, увы, не были так благодушно настроены.
Ада уверенно шла по знакомым коридорам, в которых все осталось на своих местах. Вот дверь, ведущая в просторный гардероб, где есть целая стена с начищенными до блеска черными ботинками, которые уже никогда не дождутся хозяина. Вот ваза, которую ее отец привез из Индии, стоит себе с сезонными цветами, как и раньше. И маленький комод, тесно прижатый к стене, словно напуганный маленький ребенок, слегка выцвел, но некуда не делся. Женщина заметила ярко-желтый зонт-трость, прислоненный к нему. Мир шел вперед, а Сан Сатор, снисходительно смотря на бегущее в никуда, вечно спешащее время, оставался в прошлом.
Ада хотела выйти на улицу, куда-то поближе к облагороженным лужайкам и подальше от угрюмо поглядывающего на нее леса, но остановилась. В третью гостиную особняка (а их всего было три) вела арка, необычное явление в доме, где так любили запирать комнаты на замок. Любой случайно свернувший в эту часть дома неизменно останавливался, чувствуя на себе чей-то теплый завораживающий взгляд. Женщина замерла, зачарованно смотря на портрет. Лара, безуспешно пытавшаяся докричаться до сестры все это время, подошла к ней.
— Я стала старше ее,— тихо сказала Ада, вглядываясь в неуловимую улыбку, скрытую в темно-синих глазах.
Лара молча обняла ее. Есть вещи, которые невозможно выразить одними словами, порой объятия, легкие прикосновения гораздо красноречивее скупых предложений. «Я тоже скучаю по ней»,— имела в виду женщина, когда положила голову на плечо Ады.
Портрет их матери молчаливо взирал на них со своего постамента. Эту гостиную она любила больше всего в Сан Саторе. Здесь она читала, играла на белом рояле в углу, у окна. И вещи, к которым она неизменно прикасалась, когда была жива, хранили фрагменты ее историй.
— Поверить не могу, что у меня есть ребенок,— покачала головой Ада, переведя взгляд на младшую сестру.— Только я была девочкой в платье с белым кружевным воротником, и вот я уже чья-то мать. Выходит, не замечу, как стану старухой?
— Не заметишь,— согласилась Лара.— Еще несколько мгновений и Адам с Софи будут смотреть на нас, как мы на нее.
— Я не могу остаться здесь,— вдруг вспомнила ее старшая сестра.— Не могу ложиться спать по расписанию, запирать все двери и окна на замки. Я не хочу начинать все с начала!
Лара прошла в комнату, возле которой они так долго стояли, и села на мягкий угловой диван.
— Я все спрашиваю себя, был ли наш папа чудовищем, которым мы его считали. С тех пор, как мы уехали, я не получила от него ни единого упрека. Только деньги в конвертах и письма, в которых он писал о чем-то хорошем,— женщина провела пальцем по кожаной обивке.
— Я никогда не читала их.
— Он позволил нам жить своими жизнями, Ада. И все еще заботился о нас.
— Ты хочешь остаться?
— Я хочу похоронить его, как положено,— Глаза Лары встретилась с затравленным и уставшим взглядом сестры.
— Мне страшно,— призналась Ада.— Я ненавижу этот дом. Да и нашего отца, признаюсь, ненавижу тоже. Я боюсь за мою Соф, и за то, что из этого всего может выйти. И этот чертов Кристофер все еще живет в этом чертовом городе!
— Я буду рядом,— просто сказала Лара и протянула сестре руку.
И Ада решила довериться ей. Она сделала несколько шагов и коснулась теплой руки Лары. Решение было принято.
Когда сестры пришли в столовую Томас, Адам и Софи уже познакомились с согнутой годами, но довольно вредной старушкой по имени Мари.
— А, беглянки,— прокряхтела она, проплывая мимо них с подносом так, будто не видела их максимум неделю, а не семнадцать лет.
— Привет, Мари,— поздоровалась Ада, ощущая отчетливую неприязнь к этой заржавелой ворчунье.
Бабуля ничего не ответила, лишь наградили ее и Лару неприветливым взглядом.
— Мама, мы остаемся?— спросил Адам, доедая очередной кусочек яблочного пирога.
— Да,— кивнула Лара, нежно коснувшись руки Томаса.
Линкольн облегченно выдохнул.
— Какое счастье,— пролепетал он.— Я подготовлю вам комнаты.
— Ты в порядке?— обратилась Софи к своей матери.
— Да. Немного вспылила. Просто усталость от долгой дороги дает о себе знать.
Софи ни на секунду не поверила в это, но лишь пожала плечами.
— Шеду решил, что это теперь его дом,— заявила она.
Ада вздрогнула толи от ужаса, толи от восторга.
— Хочешь сказать, он бегает по дому и метит антикварную мебель?
Софи лукаво улыбнулась.
— Нет, просто растаскивает подушки с дивана и раскладывает их, где ему вздумается.
Женщина усмехнулась. Уже не в первый раз она порадовалась тому факту, что разрешила оставить дочке это страхолюдное подобие кота.
— Мисс Ада,— лицо Линкольна выглядело так, будто он уже готовился извиняться или собирать чемоданы и сбегать из страны.— Я... там такое дело. К воротам подъехала машина, если быть точным серебристый вольво.
— Черт, ты ведь сказал ему убираться?— лицо Ады стало бледным, а Софи решила, что хватит для ее матери потрясений на сегодняшний день.
— Я открыл ворота, он так настаивал, что... Я могу задержать его, а вы спрячьтесь где-нибудь на третьем этаже, и я...
— Не надо,— женщина сделала еще один глоток обжигающего черного чая.— Сиди здесь, ясно?— обратилась она к Софи.
Ее дочь молчала, и Ада расценила это, как согласие. Очень зря, ведь только она ушла на достаточно большое расстояние, как Софи сорвалась с места.
— Куда? Соф!— попытался возразить Томас, до этого слишком увлеченный разнообразными десертами.— А тебе-то туда зачем!?— крикнул он Адаму, который припустил за кузиной.
— Это нормально интересоваться своими корнями,— покачала головой Лара, успокаивая нарастающее беспокойство своего мужа.
— Дети,— протянул Линкольн, собирая со стола грязную посуду.— Любознательные, как их дедушка.
Софи не собиралась оставаться в стороне, когда дело касалось Кристофера. Она успела заметить, как Ада прикрыла за собой входную дверь, когда в нее врезался Адам.
— Ты чего встала? Пошли, посмотрим на него,— парень подтолкнул ее к двери.
Девушка недовольно уставилась на Адама, но промолчала. Для него это было очередной загадкой, которую нужно было решить. А для нее... трудно сказать, кем для нее был Кристофер.
За легким полупрозрачным тюлем кузенов было практически не видно. Они же в свою очередь отлично видели серебристый вольво, остановившийся прямо перед домом, и мужчину, что размашистой походкой шел навстречу Аде.
Софи еще не знала, что он за человек, но уже понимала, что заставило ее мать полюбить его. Дождь прекратился, стоило ему только заехать в ворота. Солнце вышло, чтобы подсветить его взгляд. Он был высок ростом и хорошо сложен. Светлые волосы хоть и топорщились в аккуратной прическе, очевидно, шли его приятному лицу. Любой мужчина, стоявший рядом с мамой Софи, выглядел блекло на ее фоне. Кристофер, смотрящий на Аду, очень подходил ей.
Мать Софи отметила, что он изменился так же незначительно, как что-то глобальное. Она часто сравнивала его с океаном в своих воспоминаниях. Время шло, а он все так же бил свои волны о мерзлые ледники, суровые каменные выступы или песчаные пляжи. Он был таким же завораживающим, каким ему положено быть.
— Зачем ты приехал, Крис?
Кристофер молча смотрел на женщину, которая когда-то давным-давно, словно в старой сказке, украла его сердце и сбежала.
— Ада,— произнес он.
Софи отчетливо прочитала это по его губам. Она не слышала тона, но видела, как изменило его лицо одно единственное слово. Небесные глаза засветились, вокруг них собрались мелкие морщинки, бледные губы вдруг вытянулись в улыбку.
— Крис, я прошу тебя, уезжай,— женщина сделала шаг навстречу ему.
— Я только приехал.
— Что они там говорят?— зашептал Адам, опираюсь на плечо кузины.
— Ничерта не слышно,— фыркнула Софи.
Кристоферу часто казалось, что время остановилось с того самого дня, как Ада уехала вместе с его дочерью в неизвестном направлении. Смотря на нее, он убедился в том, что так оно и было. Легкая небрежность в той девчонке, которой была мама Софи, перекочевала в образ женщины, которой она стала. Поверх черной майки Ада надела выцветшую клетчатую рубашку. Один рукав слегка съехал в бок, открывая его взору острое плечо.
— Послушай, до сих пор Софи была единственным, чем я жила по-настоящему. И я продолжу защищать свою малышку, даже от тебя!
— Я виноват, Ада. Прости меня. С нашей последней встречи многое изменилось. Я изменился, я прошу только шанса присутствовать в вашей жизни,— Кристофер наклонил голову набок, будто филин.
Ада помнила об этой привычке, но прогнала нахлынувшие воспоминания прочь.
— Наша жизнь довольно необычна и без тебя.
— Она и моя дочь тоже,— напомнил мужчина.
Мама Софи скрипнула зубами.
— Ого, Крис! Да что ты говоришь! Ей семнадцать лет, в которых ты был лишь призраком. И скажи «спасибо», что я не сказала о тебе ничего плохого. Ничего из того, что мне, наверное, стоило сказать!
Кристофер вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоить бурлящую обиду, что мечтала вылиться наружу.
— А кто в этом виноват? Я хотел быть в ее жизни больше, чем чего-либо на свете! Но ты...— мужчина указал дрожащим пальцем на хрупкую брюнетку.— Это ты все решила сама. Я искал вас целый год. Пытался узнать что-то у твоего папаши.
Ада Балияр оскалилась. Кристофер вспомнил, почему он когда-то давно полюбил ее. Она была львицей, заключенной в непрочное человеческое тело. Но ее дух периодически вырывался на волю. Тогда карие глаза превращались в темное полотно, а лицо приобретало такое странное выражение гнева и гордости. В доме у Ады был львенок, в сердце обида и боль.
— Год из семнадцати лет! Да если бы, Крис, ты, правда, хотел, ты бы нашел,— горько бросила она.— Ты хотел нормальную жизнь? Получил?
— Я хочу попытаться, дай же мне шанс!
Софи не выдержала. Вообще-то до этих самых секунд она считала себя очень сдержанным подростком. Но начиная с того момента, когда Адам догадался слегка приоткрыть входную дверь, девушка знала, что она не сумеет не вмешаться.
— Стой, Соф!— пискнул парень, пытаясь схватить кузину за локоть.
Кристофер уставился на свою дочь, которая явно не продумала, что делать дальше после того, как она выскочила из-за двери. Ада вздохнула так тяжело, как она еще не вздыхала. А потом она поняла одну простую вещь: держать Кристофера подальше от Софи у нее получалось вполне успешно, без особых физических затрат. А вот в том, что она сможет удержать свое чадо подальше от бывшего возлюбленного, Ада уверенна не была. Софи интересовалась своим отцом. Ей хотелось знать, откуда начиналась ее история. Как ее мама могла это осуждать, ведь с какой бы стороны они не взглянули на этот рассказ, он начинался с Криса.
— Иди сюда,— мягче, чем ожидала, сказала Ада.
Софи как-то неловко подошла к матери, все еще глазея на мужчину, который еще несколько секунд назад казался ей своей собственной выдумкой.
— Знакомься, Соф, это Кристофер Рид, твой отец и все такое...
— Здравствуй, Софи,— изумленно проговорил Крис.
В этой юной особе его собственные черты читались куда интереснее, чем в нем самом. Опасливые, но умные голубые глаза буравили его лицо. Чувственные, но какие-то обескровленные губы были сжаты в тугую линию.
Софи не знала, что она чувствовала. Жаль, не существует какого-нибудь справочника «как общаться с давно пропавшими из вашей жизни отцами». Софи испытывала отчетливое желание когда-нибудь его приобрести.
— Ну, привет,— сказала она и протянула ему руку.
Его ладонь была теплой и сухой, а рукопожатие чуть тверже, чем у дяди Томаса.
— Что ж ты выросла с нашей последней встречи,— хмыкнул Кристофер, все еще удивленный таким развитием событий.
— Так бывает,— пожала плечами Софи.— Время идет, а дети растут. Прости, это звучит как упрек.
— Ты имеешь право упрекать меня. Но я обещаю, София, теперь я буду рядом, чтобы ты могла высказать мне свое недовольство.
— Звучит довольно сносно,— улыбнулась она.— Я...мы все довольно сильно устали, день был сумасшедшим.
— Софи права, Крис. Там Линкольн скорее всего уже сходит с ума, из-за того, что пустил тебя. А мы все, действительно, вымотались. Воссоединение состоялось, но может быть нам стоит продолжить в более спокойной обстановке?— Ада с надеждой взглянула на Кристофера.
— Запиши мой телефон,— Софи с готовностью продиктовала номер, пока мужчина печатал его в телефоне.
Через несколько секунд на дисплее возникли цифры, и девушка быстро добавила новый контакт. Они договорились встретиться через пару дней за нормальным семейным ужином. Кристофер изъявил желание помочь устроить дочь в школу. И все прошло совсем не так уж плохо. Но как-то недосказано и натянуто. Отцу Софи в тот день казалось, что он впервые за долгое время сделал что-то настоящее. Ада упорно напоминала себе, что ей предстоит перекантоваться в этом богом забытым городке каких-то жалких полгода. А что касается Софи...
Мать не стала ругаться на нее, когда серебристый вольво скрылся за воротами, лишь бросила: «Я, кажется, просила тебя остаться в столовой». «Прости, пожалуйста»,— коротко, но искренне извинилась Софи. Она еще некоторое время смотрела, как свет становится мягче, бросаясь на ветви деревьев, а потом появился Адам.
— Как впечатления?— спросил парень, осторожно заглядывая в глаза кузины.
— Все чудесатее и чудесатее,— буркнула девушка.
Адам виновато топтался рядом с ней.
— Я не знаю, что говорят в таких случаях!
— Не ты один,— покачала головой Софи.— Не хочешь обнять меня?
— Фу, я думал тебе чужды все эти девчачьи штучки.
— Фу, Адам. Такой ты умный, жаль, что настоящий придурок!— девушка уже собиралась уходить, но кузен неловко вцепился в нее.
— Все будет хорошо, заноза в заднице! Не раскисай! У нас еще куча дел. Мы снова дружны и неразлучны?— протараторил парень и с осторожностью взглянул на Софи.
Она улыбнулась.
— Как думаешь, в этом шикарном особняке найдется парочка достаточно роскошных комнат для таких избалованных ребят, как мы?— усмехнулась она, отстраняя Адама от себя.
— Я буду удовлетворен только в том случае, если в моей будет джакузи!
***
Линкольн отвык от того, что в доме может быть так шумно и многолюдно. Проходя мимо кабинета Леонарда Балияра, он замер, сам не зная от чего. Дверь была заперта. Дворецкий сам закрыл ее на ключ, ему казалось, что так будет правильно.
Если бы мы с вами перенеслись в прошлое, мы непременно поняли бы преданность Линкольна семейству Балияр. Но время для этого еще не пришло. Я лишь с уверенностью могу сказать, что дворецкий любил их всех.
Мужчина ощущал некое беспокойство, стоя здесь в слабо освещенном коридоре на третьем этаже.
— Я знаю, как сделать лучше, мой дорогой Линкольн. И часть секретов должна открыться рано или поздно,— уставшим скучающим голосом сказал Леонард своему дворецкому незадолго до смерти.
Линкольн не знал, как будет лучше. Он лишь боялся, что любые тайны, особенно такие темные и дурманящие, как у хозяина Сан Сатора, принесут немало бед. Однако, что-то мешало ему выбросить ключи от этого кабинета, забыть о том, что велел ему Леонард. Линкольн вставил ключ в замочную скважину, повернул пару раз и медленно пошел вниз, в свою спальню. А единственный кабинет особняка остался ждать чего-то или кого-то.