Первый снег
Третья сигарета за две минуты. Я, делая очередную затяжку, подумала о том, что такими темпами я скурю всю пачку, после получив хуллиард подзатыльников и упреков в свою сторону от Маши, которой, собственно, я эту пачку и нёс. Но курение, как ни странно, было единственным способом успокоиться и осознать реальность произошедшего. Я вчера... выиграла? Я с Мэш, Кисловым и ещё двумя девчонками из девятого полечу в Москву? Если это не уважительная причина для того, чтобы сегодня не тащиться в школу, то я и представить не могу, что должно произойти такого грандиозного, из-за чего можно было бы пропустить всего каких-то семь уроков.
Вчера все расплывались в улыбке, поздравляя компанию победивших, а Глеб Остапович даже позволил себя крепко обнять, умоляя, чтоб я с подругой его не задушили. Торжественная часть празднования, в виде посиделок с кружкой чая в пустой учительской, длилась до самого позднего вечера. Викторов много шутил со мной, а Смирницкий кидал на него какие-то осторожные взгляды, из-за которых мужчина на несколько минут замолкал. Изредка помещение погружалось в тишину, и именно в такие моменты я с Глебом Остаповичем погружались в свои телефоны.
И, кажется, я даже смирилась с тем, что мой интернет-друг — какой-то учитель, как он сказал, «не старше тридцати».
Я подавилась клубком сизого дыма, который только что выпустила.
Нет, все-таки не смирилась.
***
Я стою перед огромным торговым центром, ожидая, когда наконец на улицу выбежит Маша, которую напрягли родители, чтобы та сходила в магазин. Грандиозные планы на сегодняшний день были прерваны звонком Глеба Остаровича, который просил меня отнестись к собственному здоровью с огромной осторожностью.
Да, я и Мария можем прогулять один учебный день. Да, нам за это ничего не будет. Нет, я и Русева не могут употребить за сегодняшний день ни каплю алкоголя, иначе прибудет злой Викторов Глеб Остапович с Смирницким Григорием Ивановичем, после чего мы не сможем сидеть ещё как минимум неделю.
По голосу преподавателя я поняла, что мужчина точно не шутит, но в глубине души всё равно надеялась, что это такой странный чёрный юмор.
Русева наконец-таки выбежала из торгового центра, размахивая по сторонам руками, в которых держала пакеты из различных магазинов. Я подошла поближе, перенимая пакеты и заглядывая внутрь. Девушка закатила глаза, после чего резко заорала на всю, казалось, улицу:
— Картохай по ебалу на́! — я мгновенно подняла голову, отрываясь от изучения содержимого пакетов и выставляя руки в защитном жесте.
Маша, замахнувшаяся на меня сеткой с картофелем, хитро улыбнулась, поднимая руку с «оружием» чуть выше, чтобы действительно не заехать по лицу. Она ж не Глеб Остапович, чтоб бить и издеваться надо мной почти без повода.
— Ты идиотка? — завистливо смеясь, уточнила я.
Все прохожие бросали в нашу сторону неоднозначные взгляды, тихо хмыкая и дальше направляясь по своим делам.
— Я ж не настолько тупая, алло!
— Да хуй тебя знает, бандюга питерская, — выпрямляясь, проговорила я, забрав остальные пакеты и пакетики.
— Сейчас это все к бате закинем, и тикаем с города, — оповестила Маша, уже вовсю отдаляясь от застывшей меня на месте.
Кажется, день и в правду обещает быть хорошим. По крайней мере, я желаю так думать. Плохого не хотелось, ведь жизнь и так, кажется, дала какой-то непонятный сбой, иначе из-за чего у меня все пошло немного по пизде?..
***
Я бежала по аллее, напевая мотив какой-то популярной песни, игравшей с динамиков колонки. Настроение было действительно на высоте впервые за эти месяцы. Прохожие глубже укутывались в свои разноцветные шарфы, в то время как я наоборот пыталась выпутаться из теплого плена, из-за которого было трудно дышать. «Заболеешь, а лечить тебя кто будет?» — словно какая-то клятва, звучало у меня в голове, на что я старалась не обращать своего внимания. Заболею и заболею, не пять же лет от роду́, смогу и сама себя вылечить.
— Астер! — вдруг воодушевленно воскликнула Русева, резко застыв на месте.
Девушка смотрела куда-то вверх, и я даже предприняла пару попыток разглядеть, за чем таким следит подруга, совершенно не скрывая свой неподдельный детский интерес. Мэш вытянула руку над головой, не смея более пошевелиться, медленно опускаясь к ней взглядом. Казалось, я не видела чего-то совершенно простого, но необычайно волшебного, что слегка раздражало.
— Есень, снежинка, — еле слышно прошептала Русева, а я быстро подошла ближе. На бледной ладони подруги красовалась маленькая, почти растаявшая снежинка, которую было очень трудно разглядеть. — Первый снег. Мы попали с тобой под первый снег! — обрадовалась Мэш, тут же прикладывая чуть мокрую ладонь моему к лицу. — Можешь считать, что я первая попала в тебя снежком!
Девушка тут же радостно рассмеялась, начиная кружиться на месте, устремив свой взгляд в небо, откуда только-только падают самые первые снежинки. Ну, знаете, как это обычно бывает в разных сопливых мелодрамах, где в конце герои влюблены и счастливы. Жаль только, что у Маши есть возлюбленный. Но, если бы моя жизнь и была дешевым фильмом, я бы всё равно осталась не счастлива.
Но сейчас, собственно, не об этом.
Я уже достала из заднего кармана джинс свой телефон, включая камеру и желая поймать одну из сотни снежинок, чтобы запечатлеть её. Фотография все не получалась — я либо не могла нормально сфотографировать данное явление природы, либо льдинка слишком быстро таяла на моей ладони. Спустя тридцать шесть неудачных фотографий, я наконец смогла сделать одну нормальную, которой не стыдно было поделиться.
Вы, 12:39.
Глееееб Остапоооооович!!!
Вы, 12:39.
ну Глеееееб Остапооооович!
Вы, 12:39.
НУ ВЫ ЧО (((
Глеб 12:41.
Астер, в отличие от некоторых, у меня урок.
Глеб 12:41.
Ладно, что тебе надо?
Вы, 12:42.
первый снег. с первым снегом вас, Глеб Остапович. [Фотография]
Глеб, 12:43.
Красиво, Есения, горжусь. ;)
Я широко улыбнулась в экран смартфона, будто надеясь, что собеседник увидит адресованную ему улыбку, а после поставила устройство на блокировку, пихая в задний карман джинс, где он и был ранее. Подруга ушла куда-то вперед, пока я стояла тут, посреди аллеи, фотографируя снежинку для учителя.
***
К двум часам дня агрессивно выпадающий снег заполонил собой все улицы Санкт-Петербурга. Люди ещё сильнее прятались в шарфы и капюшоны, недовольно что-то бурча по поводу резкой смены погоды. Я же с Машей такой каприз природы был только в радость, ведь погода, кажется, действительно припозднилась, на дворе стоял уже ноябрь месяц. Маша то и дело подбегала сзади, пихая за мой воротник пальто горсть ледяного снега.
Я уже чувствовала, как моя футболка промокла и прилипла к телу, а из-за каждого дуновения ветерка становилось невыносимо холодно. После мучительных и долгих мольб от меня, девушка сдалась, позволяя мне отомстить. Я знала, что долго Маша ждать не будет, так что если я не потороплюсь, то она мигом передумает, не позволяя охладить себя.
Мы уже не знали, куда мы идём, в этом районе города мы ещё, честно говоря, ни разу не были. Как говорится, мы шли туда, куда глаза глядят, и остальное нас не заботило. Нам сегодня хорошо вместе, без всех этих будничных проблем. Нам только вдвоём, две лучших подруги, готовых всегда друг другу помочь. Знаете, так бывает, когда гуляешь со своим человеком. Вот я и считала, что Маша — это мой человечек, который всегда, не смотря ни на что, будет рядом.
Что такое дружба? Как находят друзей? Подружиться можно благодаря общим интересам или схожести судеб. Но, в то же время, друзьями могут стать люди, которых не связывает практически ничего. Они могут быть разных характеров, возрастов, пола и внешности, но всё равно дружить крепче, чем кто-либо другой.
Друг — это тот, кто укажет тебе на твои недостатки и слабости, при этом очень сильно любя тебя. Друг поддержит в трудную минуту и найдет нужные слова, чтобы развеселить тебя. В дружбе всегда кто-то опытнее, а кто-то слабее. Первый отдает свой опыт и познаёт собственную силу, возможности, а второй принимает «подарок», набираясь ума.
Но моя дружба с Машей— это что-то другое. Тут не было ясно, кто кого учит, а кто принимает. Мы вкладывали свои силы поровну, не желая терять друг друга. Некоторые даже мечтали о таких отношениях, как у нас. Кто-то считал, что Русева и я — парочка влюбленных. Да, мы парочка влюбленных. Пара влюбленных не в друг друга людей.
— Астер, а Астер, — загадочно протянула Машка, — пошли во Всеволожск, а? — предложила она, заправляя выпавшую прядь волос за ухо.
— Ага, а к кому? — хмыкнула я, дуя на слегка замерзшие руки.
Мне, честно, было всё равно, куда идти, гораздо важнее на данный момент было что-нибудь покушать и наконец насытиться, ведь с самого раннего утра в моем желудке не было и кусочка.
— У нас нет денег, чтобы можно было съездить туда.
— Всего лишь восемь километров пешком, мы с тобой за час дойдём, — удерживаясь от того, чтобы прямо сейчас не закатить глаза, вздохнула Русева. — Сходим до Серафима, возьмём сигарет и денег на дорогу обратно, чё ты как тупая-то?
Я замолчала, взвешивая все «за» и «против». Во Всеволожске живёт, помимо друга девушки, отец Олега, у которого на данный момент гостит племянник. Можно было проведать малыша и хорошо провести время. Такой вариант развития событий вполне устраивал меня, поэтому я, достав телефон, согласилась.
Позвонив бывшему мужу Дианы, я предупредила того, что через несколько часов заявлюсь в гости. Мужчина, кажется, даже не был против, а наоборот, он искренне обрадовался, говоря, что Олежек будет очень рад меня видеть.
***
Музыка играла на полную громкость, а Мария пела ещё громче. Я курила сигарету, которую я спросила у какого-то старенького дедушки. Хороший попался дед, позитивный такой, разговорчивый. Даже слишком. Старик рассказал историю (и не одну!) из своего детства, вспомнил времена СССР, когда курить, даже после восемнадцати, считалось неким оскорблением. «Хочешь выкурить сигаретку-другую — тебе стоит спрятаться в какой-нибудь подворотне, а то задержат».
Дедок, конечно, не одобрял того, что нынешняя молодёжь курит, как незнамо кто, но и запрещать не запрещал. Собственно, на этом разговор с позитивным дедушкой закончился, после мы сразу же направились туда, куда уже давно планировали.
— Твоя любовь — это так красиво, — прошептала на ухо мне Русева, перед этим запрыгнув на меня и повиснув, как коала.
Я мягко улыбнулась, докуривая никотиновую палочку и выкидывая её в сторону, после чего подхватила подругу покрепче, чтобы та не упала.
— Твоя любовь этих тактов сила-а-а.
— Сейчас бы Лазарева петь, да, Маш? — смеясь, спросила я. Девушка легонько ударила меня по плечу, наигранно обижаясь и, кажется, совсем расслабляясь и переставая крепко держаться, чтобы не упасть.
Мимо проезжали машины, иногда подавая нам звуковые сигналы. Некоторые ну очень взволнованные водители останавливались, спрашивая, всё ли нормально, иногда даже предлагая подвезти за бесплатно. Я всё чаще замечала знакомые машины, от которых я сразу же пряталась либо за Машей, либо в кустах, опасаясь, что о моих похождениях могут сообщить старшей сестре, которая точно мне голову отрубит по приезду домой. Я с Марией сфотографировались у дорожного знака, означающего, что город Санкт-Петербург там, позади, он закончился, как это делают некоторые девчонки-подростки, думая, что это фото крутое.
Минут десять назад рядом с нами остановилась дорогая машина, из которой высунулась голова Кислова. Одноклассник поинтересовался, что я тут делаю (Маша же тупо делала вид, что увлечена своими ногтями), после чего пожелал удачи и угнал по направлению в город.
И с того момента мне показалось, что день уж точно не будет таким уж хорошим.