Точка невозврата

КОГДА ТЫ ВСЕ СТАВИШЬ – ТЫ ВСЕ ТЕРЯЕШЬ

2075 год

Аномальное космическое пространство

гравитационного узла «Туман-9»

Сектор 4, метка 10.

Маршрутный статус: в пути.

0 дней и 11 часов до катастрофы

Фрэнк был на взводе. Слишком нервным. Слишком беспокойным. Естественно, члены экипажа заметили это. Естественно, подкалывали, но Торнелл не мог ничего с собой поделать. Иногда, не в силах с улыбкой ответить на подколку, он огрызался, стараясь уйти подальше от друзей.

Сегодня.

Сегодня все свершится. Сегодня он передаст груз, получит деньги и все будет хорошо. Нужно только дождаться ночи, сделать баги в системах и открыть шлюз.

Несмотря на волнение, у второго пилота даже мысли не возникало о том, что что-то может пойти не так. Казалось, он твердо был уверен в том, что контрабандисты решат все обычным запугиванием, не пролив ни капли крови. Они ведь обещали. И он им верил.

Но со своей нервозностью определенно нужно было что-то делать. До начала смены был еще целый час. Полчаса назад Торнелл, пытаясь отвлечься, поел, но это не шибко помогло. Нужно было чем-то занять себя, пока он не свихнулся от безделья и кучи мыслей, одолевших его скучающий разум.

Выход был один и находился он в медотсеке. Нужно было просто попросить у Ирен какую-нибудь таблетку с седативным эффектом и спокойно дождаться начала смены. А там уже будет полегче. Вечером он отвлечется на настолки и чуть позже провернет все для верной стыковки. Решив больше не мучиться, Торнелл пошел в стерильную обитель спокойствия и таблеток.

по ту сторону двери

– Хэнкс, тебя учили не совать пальцы куда не следует? – хмурясь, Ирен, уже стерев обильное количество крови с руки, принялась за обработку кисти. Старший механик, может, и был грамотным специалистом, но его способность получать увечья всегда поражала Марлоу. На этот раз Роул сунул голую руку в неисправный модуль охлаждения и, как итог, из-за охлаждающей жидкости получил ожог первой степени. Ничего серьезного, но механик слишком торопился вытащить руку из модуля и вдобавок разодрал ее до крови о какой-то там фильтр.

– Я же женат, Ирен. Разумеется, не учили, – Хэнкс тихо посмеивался, дергая рукой, когда Марлоу нанесла на кожу антисептический гель. Он начал неприятно пощипывать.

– Тебе вообще повезло, что рука на месте осталась, – проворчала в ответ Ирен и, строго зыркнув на Хэнкса, взяла биополимерный бинт, начав бинтовать его кисть. В медотсеке они были одни. Эл ушел на перерыв, а Ирен слинять не успела – Хэнкс остановил ее на полпути, демонстрируя окровавленную руку и отпуская шуточки, которые вообще были ни к месту в произошедшей ситуации.

– Ты когда-нибудь думала, что слишком переживаешь из-за нас всех? - механик поднял на нее внимательный взгляд, заставив прервать перевязку.

Конечно, она думала об этом и не один раз. Но по-другому Марлоу попросту не могла. Профессия обязывала, да и от собственного беспокойства не так-то просто было отделаться. Все члены "Атрии" были ее подопечными и от их способности работать зависело то, будет ли дальше продолжаться полет на корабле. А чтобы их жизнь и здоровье были в норме, Ирен должна была заботиться о каждом из них. Может, поэтому она и проверяла каждое утро через систему показатели персональных трекеров, чтобы убедиться в том, что все, включая беременную Лею, строго следовавшую ее рекомендациям, были в порядке.

Сегодня только ее напрягли показатели Торнелла. Ничего серьезного, просто учащенный пульс и повышенность вариабельности сердечного ритма. Скорее всего, второй пилот просто находился на стрессе из-за аномальной зоны, в которую они входили, вот и все.

– Только когда вижу, как взрослые мужики тычут руками в нестабильную технику, – насмешливо фыркнула докторша, фиксируя бинт пластырем и лишь после поднимая серьезный взгляд на Роула. – В следующий раз – ты, изолента и муки совести. Ко мне можешь не приходить.

– Все равно приду. Только твои свирепые взгляды и нежные руки могут исцелить что угодно, – механик беззаботно, словно мальчишка, улыбнулся, заставив докторшу вздохнуть. Вроде бы взрослый мужчина, а в голове ветер. – Ты прелесть, Ирен. У меня даже почти ничего не болит.

Она не успела ответить, как дверь в медотсек распахнулась, но на пороге был не Эл, а Фрэнк. И выглядел он, мягко говоря, не очень. С самого утра настроение у второго пилота скакало как у девушки в период предменструального синдрома, и причина такого дурацкого поведения для докторши оставалась загадкой. Впрочем, учитывая, что его трекер скакал по показателям, выдавая тревожность и излишнее возбуждение, нервозность была оправдана.

– Если ты тоже куда-то сунул руку, то помогать не стану, – с порога сообщила Ирен вызвав невольный смешок у Хэнкса, а Фрэнка заставив фыркнуть и зайти внутрь.

– Будь осторожней, Фрэнк. Ирен малость не в духе, – шутливо отозвался Роул, поднимаясь на ноги и направляясь на выход.

– А когда она была в духе? – в тон механику отозвался второй пилот, которому аж полегчало от осознания того, что сейчас в медотсеке больше никого не будет. Только он, строгая докторша и куча таблеток.

Ничего не ответив, Хэнкс послал воздушный поцелуй докторше и дверь в медотсек наконец закрылась с тихим щелчком. Торнелл, чуть постояв, подошел к капсуле и устроился на ее поверхности, наблюдая за Ирен, которая осталась сидеть на небольшом стуле рядом, внимательно глядя на него. Словно бы точно знала, что творится с его телом и умом. Словно бы точно знала все его мысли до одной.

– Ну?

– У тебя есть что-нибудь успокаивающее? Мне... немного не по себе.

– Что тебя беспокоит, Фрэнк?

Голос был спокойный, взгляд – внимательный, и от этого беспокойство лишь усилилось. Казалось, что ей даже не нужны были показатели с его трекера, чтобы понять – пульс шкалил, а удары сердца эхом повторялись в ушах. Торнелл, обхватив пальцами другую руку, криво улыбнулся. Теперь, помимо волнения из-за контрабандистов его беспокоило и то, что Ирен может узнать правду. Он и сам не понимал, как докторша сумеет вычислить это, но, казалось, для нее вообще не было ничего невозможного, когда дело касалось человеческого тела.

– Не знаю. Наверное, сама аномальная зона "Тумана". С самого утра ничего не могу с собой поделать, – наконец протянул Фрэнк, уводя взгляд в сторону смотрового иллюминатора, расположенного в голове капсулы. Там, за толстым стеклом, была видна лишь галактическая тьма и слабые сигнальные огоньки "Атрии".

– Уверен, что дело только в этом? – Марлоу прикатилась чуть ближе и, обхватив тонкими пальцами без маникюра его запястье, нащупала пульс, вслушиваясь в удары. – Ты можешь доверять мне, Фрэнк, ты же знаешь.

– Да, дело только в этом, я уверен, – Торнелл чуть улыбнулся, но руки не отстранил, позволяя себя "послушать". – Со вчерашнего вечера приборы сбоят, а лететь чисто на интуиции не очень прикольно. Вот и переживаю... Скорей бы "Туман" кончился.

Ирен, цокнув языком, отпустила его запястье, встала на ноги и отошла к шкафчику с медикаментами. Открыв его с помощью отпечатка пальца, она какое-то время изучала блистеры с таблетками, пока не нашла что-то нужное и, взяв один запечатанный блок, достала с другой полки небольшой гидропак, необходимый для того, чтобы запить таблетку. Лишь после этого она вернулась к Торнеллу, протягивая медикамент и воду.

– Закончишь смену сегодня на полтора часа раньше, Фрэнк. Это не обсуждается.

Приняв таблетку, он избавился от упаковки, отправив белую капсулу в рот и следом за ней капсулу с водой, которая лопнула во рту, унося таблетку вниз по пищеводу. Он даже не спросил, что принял. Просто доверился Ирен, зная, что она не причинит ему вреда.

– Так и скажи, что просто хочешь пораньше начать играть в настолки, - усмехнулся Фрэнк, прислушиваясь к своим ощущениям, но пока не чувствуя никакого действия таблетки.

– А может это ты специально изводишь себя, чтобы я сократила тебе смену? – фыркнула в ответ Марлоу, но даже не улыбнулась, несмотря на озорные искорки в зеленых глазах. – И никакого кофе, Фрэнк, иначе весь эффект сойдет на нет.

Поблагодарив Ирен, Торнелл вышел из медотсека. Персональный трекер отображал не только показатели, но и корабельное время. И, учитывая, что до начала смены оставалось пять минут, уже можно было топать в кокпит. Обычно, Торнелл брал с собой кофе, но в этот раз пришлось отказаться от этой затеи. Все же Ирен дала ему седативное.

До кабины пилота Фрэнк дошел за минуту. Попав внутрь по отпечатку пальца, он прошел внутрь, но замер на пороге. На его месте, ссутулив плечи, сидел Нолан, разбираясь с терминалом и что-то проверяя на съемном модуле связи.

– Кокпит что, превратился теперь в техотсек? – непонимающе спросил он, переведя взгляд с капитана на механика и обратно.

– Не переживай, я тут не ради твоего кресла, пилот, – отозвался Нолан, на миг обернувшись к нему. – Просто спасаю наши задницы, как обычно.

– А я думал, это моя работа, – фыркнул в ответ Торнелл, подходя ближе к панели управления, все еще не понимая, что механик забыл здесь. И Ник, сидящий на своем кресле, совсем не хотел прояснять ситуацию.

– Тогда, может, в следующий раз попробуешь не выключать стабилизаторы вручную, заходя в маневр? Навигация из-за этого чуть не слетела, пришлось обнулить протоколы.

Торнелл сжал челюсти. Да, в свою прошлую смену ему пришлось пилотировать корабль, регулируя работу автопилота и то, как он уклонялся от космического мусора. Разумеется, Фрэнк делал то, что нужно и то, что он сам знал. И, конечно же, он оставил все пометки в бортовом журнале. Но, видимо, где-то успел накосячить, раз проблема обнаружилась только сейчас.

И, вероятно, этот косяк обнаружил Николас, который и позвал Нолана разобраться с проблемой.

– Была задержка отклика. Я интуитивно сделал то, что должен был сделать, – Фрэнк даже не знал, что его раздражало больше – молчание капитана или то, что Эйвс огрызался в ответ. Он что, виноват, что ориентация была потеряна в момент уклонения? Тогда-то стабилизаторы и отключились. Навигация попыталась пересчитать путь, но не получила подтверждение координат из-за задержки отклика гироскопов.

– А, пилотирование по звездам. Отличный план, работающий при полете на воздушном шаре, а не в открытом космосе, протаскивая через гравитационные швы пару тысяч тонн, – фыркнул в ответ Нолан, не отвлекаясь от своей проверки. Отключив один из каналов синхронизации на терминале, Нолан перезагрузил новые гироданные, отчего в навигационном окне появилось уведомление: «Навигационная сеть подтверждена. Ось Y подтверждена». Огоньки системы радостно перемигнулись зеленым – индикаторы стабилизировались.

– Закончили? – Рихт наконец повернулся к ним обоим, вскинув бровь вверх. – Фрэнк, не ворчи, Нолан просто делает свою работу. А ты, – он обратился к механику, – перестань язвить в ответ. Фрэнк чувствует "Атрию" как свои пять пальцев и, раз он вручную отключил стабилизаторы, то так нужно было для перестраховки. Все, прекращайте ссориться.

Фрэнк хмыкнул на такое заявление, но лишь пожал плечами. А Нолан, ткнув второго пилота куда-то под ребра, вернулся к своему модулю, клацнув парочкой тумблеров и удовлетворенно кивнув.

– Все, ас, принимай работу. Надеюсь, навигационка на этот раз выдержит твою интуицию, – Эйвс наконец встал с кресла, забирая съемный модуль и довольно улыбаясь.

– Надеюсь, однажды ты выключишься вместе с ней, – тихо буркнул себе под нос Торнелл, занимая свое кресло.

– Я все слышал.

И после этого механик наконец вышел из кокпита. А Ник, качая головой, закрыл электронный судовой журнал и встал с кресла.

– Не злись, Фрэнки. Нолану просто нужно показать, что он тоже хорошо разбирается в системах, как и ты, вот и все, – кэп похлопал его по плечу, мягко улыбнувшись. – Заканчивай быстрее, будем рубиться в настолки.

– Ирен сократила мне смену на полтора часа, – повесив куртку на спинку кресла, Фрэнк взглянул на Ника. – Я... мне немного не по себе от «Тумана». Попросил у нее успокоительное, делов-то.

– Уверен, что все в порядке?

– На все сто, кэп.

Второй пилот улыбнулся, чтобы наверняка дать понять – все в полном порядке. Переживать было не о чем. И капитан поверил ему. Хлопнул по плечу, пожелал легкой смены и покинул кокпит, оставив Торнелла наедине с мыслями о ночной стыковке.

Корабль шел точно по курсу. И в назначенное время прибудет к обломкам дредноута. Тихо выдохнув, Торнелл сделал первую запись в судовом журнале, чувствуя, как из-за действия медикамента начинает успокаиваться. Все будет хорошо. Он ведь не дурак, в конце концов. Сделает все по инструкции и позволит неизвестным совершить стыковку. Не допустит ли он ошибки?

Несмотря на то, что Фрэнк выполнял привычные действия, в голове то и дело мелькали незаданные вопросы, и он уже успел пожалеть, что не обговорил все с контрабандистами только потому, что не хотел выводить их из себя лишними расспросами. Вдруг это бы воспринялось как торги?

Как именно ему заплатят? Наверное, до того, как на корабле включится сигнал тревоги. Нужно ведь скрыть факт того, что они в сговоре, так? Как именно проведется забор груза? Насколько помнил сам Фрэнк, погрузку производили с помощью манипуляторов и открытого шлюза. Совершить подобную махинацию в условиях стыковки будет немного проблематично, но, очевидно, что это уже не проблема Торнелла будет. Применят ли незнакомцы грубую силу, если члены экипажа окажут сопротивление? Он надеялся, что нет. Сама мысль о том, что кто-то пострадает, пугала до чертиков. Нужно будет постараться решить все миром.

Он выдохнул, сжав пальцами переносицу. И почему не додумался сразу задать все волнующие вопросы, чтобы сейчас не оставаться в неведении? Дурак. Ладно, все будет хорошо. Он просто будет действовать по их инструкции и все. Может, наоборот к лучшему, что он не задавал ни единого вопроса. Мало ли, вдруг кто-то читал их шифры...

6 часов 30 минут до катастрофы

На коммондеке было шумно. Все уже собрались за столом, где стояли две коробками с играми: "Орбитальный аукцион" – стратегическая игра, целью которой являлся захват большого количества прибыльных орбит и удержания их; "Ротация" – психологическая командная настолка, где на основе принятых решений нужно было по-максимуму избежать потери среди экипажа и дойти до конца маршрута.

Обе игры Торнелл обожал, но лучше всего у его выходило играть в "Орбитальный аукцион". Настолки, к слову, на "Атрию" притащил Рихт, после того, как они месяц проторчали на «Гелиосе», сходя с ума со скуки и ожидая получения очередного рейса. Где он их раздобыл никто не знал, да и мало кого это волновало. Самое главное – это то, что они могли наконец хоть чем-то занять себя и как-то разнообразить досуг.

Помимо игр на столе обнаружилась пачка начос и газировка. И вот тут второй пилот не мог не удивиться.

– Что за пир во время чумы?

– Подарочек от Санты за то, что ты был хорошим мальчиком, – насмешливо отозвался Нолан, в чьих зеленых глазах блеснули озорные искорки. "Нормальная" еда обычно находилась на перевалочных пунктах и кафетерия вроде того, что был на "Веге". Несложно было догадаться, где механик раздобыл "запрещенку", пряча ее на борту все это время. И вот теперь, в этот свободный вечер, Эйвс решил, что ее вполне себе можно вскрыть. Случай и правда был подходящим.

– Объясните, как играть? А то я пока не очень хорошо понимаю, что делать, – Лея наблюдала за Хэнком, пока он раскладывал поле "Аукциона", вручив Элу фишки и карточки, чтобы он тоже занялся подготовкой.

– Все довольно просто: у каждого в начале игры есть одна или несколько "торговых точек": спутники, станции, корабли и обогатители. Суть в том, чтобы покупать другие объекты прибыли, – начала объяснять правила Ирен, пока те, кто не был занят подготовкой, усаживались за стол. Кто-то открыл пачку начос, высыпав ее содержимое в большую глубокую тарелку. Еще чьи-то руки стали разливать газировку по чашкам. – А еще игра прекращается, как только кто-то из игроков становится банкротом.

– Звучит просто, – отозвалась Грей, рассматривая квадратное поле с множеством ячеек. Помимо поля, в комплекте к игре шли фишки, карточки объектов и случайных событий, кубики и электронная валюта в виде терминала – с помощью него на кредитную карту можно было «положить» деньги и точно также «снять» их.

– Это только кажется, но факту в игре очень много рисков и нужно хорошенько обдумывать каждое действие, чтобы остаться на плаву, – отозвался Фрэнк, начав пополнять карты кредитами. Игровой терминал каждый раз издавал звон монет, когда заканчивал выполнять операцию «пополнения счета».

Когда все наконец было готово к игре и каждый выбрал себе фишку по душе (Нолан чуть было не поцапался с Хэнксом из-за зеленого инопланетянина, но в итоге старший механик уступил галактического головастика младшему), игра началась.

Каждый из членов экипажа по очереди бросал кубики, перемещаясь по игровому полю. Пока у всех было достаточно кредитов, шла активная скупка торговых карточек: обогатители, которые приносили базовый доход каждый ход; торговые маршруты, позволяющие получить бонус к доходу при наличии второго такого же сектора; орбитальные станции, которые стоили как четыре обогатителя, но и приносили более высокий уровень дохода и давали стратегическое преимущество.

Фрэнк, следуя своей неизменной привычке, покупал и аномальные поля. Это были самые рисковые карточки и случайным образом, зависело от карты событий, они приносили доход или убыток. Но, как ни странно, ему всегда везло на таких схемах, поэтому он уже не сомневался в своей победе.

По завершению каждого круга все игроки получали прибыль с приобретенных объектов, а те, кому повезло попасть на "чужую территорию", платили еще и аренду. Игра проходила довольно активно, особенно, когда кто-то вытаскивал карту событий. И вот тогда начиналось веселье: кому-то не везло и из-за солнечной бури он лишался обогатителя, не желая вкладываться в его починку. На чьи-то торговые пути совершали рейды космические пираты, забирая себе львиную долю выручки. Выпавшая карта инфляции не щадила никого – каждый торговый объект терял по пятьдесят кредитов к концу круга. А вот с проверками Галактического союза Фрэнку и Лее, решившейся тоже приобрести парочку аномальных полей, пока что везло – они оба давали взятки, продолжая копить капитал, обходя всех участников по количеству прибыли.

– Мишки-ебишки, ну почему снова я?! – Хэнкс, совсем не обращая внимания на чуть недовольный взгляд Ирен, непонимающе смотрел на карту событий, которую вытянул. За столом раздавались тихие смешки, пока сам старший механик прикладывал карту к терминалу, чтобы списать оттуда сто кредитов – его рудный обогатитель накрылся медным тазом из-за амортизационного износа и ремонту не подлежал.

– Не расстраивайся, Хэнкс, тебе еще наверняка повезет, – усмехнулся Нолан, бросая кубики на разложенное поле.

– Это все из-за того, что ты забрал моего зеленого головастика, – фыркнул Роул, проверяя баланс своей карты. – Реле мне в нос и стабилизатор в перекос, я так очень скоро обанкрочусь.

– Хэнкс, не ругайся, – Ирен постаралась сделать голос строже, но в зеленых глазах ясно прослеживались огоньки веселья. Даже докторша не могла быть строгой и собранной во время игры и того, какие заковыристые фразочки отпускал Хэнкс, когда был огорчен.

– Это помогает мне снизить эмоциональное напряжение, – скривился в ответ старший механик, скрещивая руки на груди.

– Так, тихо, я вытянул карту: "пиратский рейд: каждый торговый и обогатительный объекты теряют по двести пятьдесят кредитов, а пособники черного рынка лишаются всех нелегальных активов из-за неуплаты доли", – Эл, прочтя текст с карточки события, виновато подвинул очки на носу.

– Эл, ты карту вспомогательными манипуляторами из заднего сопла доставал? Я и без того почти с голой жопой! – сокрушению Хэнкса не было предела и это породило лишь новые смешки от экипажа. Эл, неловко пожав плечами, вернул карту события под низ колоды, а Ирен, стараясь не улыбаться, только качала головой, кажется, поняв, что сейчас ругать Роула было бессмысленно.

– Ну, Эл, судя по твоей тактике – ты, скорее, на любовь играешь, чем на победу, – отозвался Нолан, передавая Николасу свою кредитку, чтобы он снял с нее кредиты.

– Не переживай, Эл, может, в игре у тебя и минус, зато в романтических вложениях – уверенный плюс, – кэп тоже не удержался от подколки, хитро взглянув сначала на серьезную Марлоу, а после и на зардевшегося Райкера.

– Это "Туман" сделал тебя таким разговорчивым, Николас? Аномальная зона для капитанов? – фыркнула Ирен, забирая свою карточку. Ей не очень нравилось выставлять на всеобщее обозрение свои отношения с Элом и только потому сейчас она язвила, недовольная подколкой.

– Тебе лучше знать, как "Туман" влияет на мое состояние, – улыбнулся Рихт, заканчивая снимать деньги с кредитки Леи, которая явно расстроилась и теперь не без грусти смотрела на половину карточек нелегальных схем, которые пришлось вернуть в общую колоду. Ее основной источник дохода был потерян. – Давай сюда кредитку, мастер нелегальных дел.

– А я уплачивал пиратам долю. Совесть чиста перед их налетом, – широко улыбнувшись, Торнелл продемонстрировал всем ранее вытянутую карту фортуны, которую хранил в секрете на плохой случай. И вот теперь благодаря этому везению он оставался при всех своих объектах и нелегальных схемах, которые продолжали приносить ему доход. – Можете оплакать свои капиталы, пока я шикую.

– Эй, это ведь противозаконно, – возмущенно отозвалась Лея. В самом начале игры она спрашивала совета у Фрэнка и тот ей честно сказал, что все нелегальные схемы приносят внушительный доход, но на них очень просто прогореть из-за "пиратских налетов" или "проверки Галактического Союза". И Грей сама решила рискнуть, а теперь осталась только с одной легальной прибыльной станцией.

– Вся его деятельность, Гаечка, противозаконна, – беззлобно фыркнул Хэнкс, на что Фрэнк лишь беззаботно улыбнулся. Чувство собственного превосходства и быстрой победы доводили едва ли не до экстаза. Торнелл уже мысленно делал ставки на то, кто первым станет банкротом и завершит игру.

А сам Фрэнк, как обычно, останется победителем из-за большого количества очков.

В этом не было никаких сомнений. И это было так странно, ведь там, на далекой Земле, ему никогда не везло в игры. Может, все дело было в том, что они были азартными? Он не знал. Но Торнеллу никогда не удавалось остаться победителем, за какой был стол он ни садился играть. Поэтому сейчас, уверенно занимая лидирующую позицию, он упивался чувством близкой победы. Чувством, которое пьянило лучше любого вина. Чувством...

– Тяну карту риска.

– Давай, командир, покажи Хэнксу, что у тебя "манипуляторы" не из "сопла".

Рихт, усмехнувшись, вытянул карту риска. Ее нужно было тянуть каждый пятый круг и там могло быть абсолютно что угодно: налет пиратов, разрушение обогатителя астероидами или инфляция. Но, обычно, Торнеллу везло, и он отделывался минимальными потерями в таких случаях. Обычно.

– "Перехват: двойной удар. Рейдеры нанесли удар по торговым секторам, а на их сигналы среагировали патрули Галактического союза. Все торговые и обогатительные объекты теряют по триста кредитов. Игроки, владеющие нелегальными схемами, теряют все активы черного рынка и получают штраф в двести кредитов за незаконную деятельность. "Не делишься с пиратами — потеряешь заработанное. А если делишься – Союз найдёт тебя первым."

– Матерь пайки, все пошло к звезде в фуфайке! Пятьдесят чертовых кредитов на остатке!

Возмущению за столом не было предела. И только Фрэнк, улыбаясь, подсчитывал, сколько он потеряет из-за налета и штрафа. И с каждой новой прибавляющейся цифрой улыбка медленно сползала с его лица. До него не сразу дошло, что из-за двойного удара он буквально потерял все свои сбережения и активы.

Впервые за все разы Торнелл проиграл.

Вся его блистательная торговая империя обнулилась за один чертов ход.

– М, целых пятьдесят кредитов? У меня ноль, – он вымученно улыбнулся, сжав в ладони дурацкую кредитку, чувствуя, как ее грани до боли впиваются в кожу. Вместо вкуса победы во рту появилась странная горечь.

– Ноль? Шутишь? Ты продул абсолютно все? – Нолан неверяще таращился на Фрэнка, отвлекшись от подсчета своих накоплений. Торнелл кивнул, пытаясь не сидеть с кислой милой. В конце концов, это всего лишь глупая игра. Он ведь не реальные деньги потерял – только глупые виртуальные цифры, имеющие вес на игровом поле "Орбитального аукциона". Но от этого было не легче. Он снова почувствовал себя дураком, оставшимся с кучей кредитов и долгов.

– Невероятная последовательность, Фрэнк: сначала нарушил запреты Галактического союза, потом обидел пиратов, – протянула Ирен, наблюдавшая за тем, как Эл подсчитывал ее финансы, поправляя иногда очки на переносице.

– Вот что бывает, когда играешь на два фронта, не зная, кто первым ударит в спину, – нравоучительно отозвался Фрэнк, бездумно собирая свои карточки в одну кучу. Игра на этом закончилась: здесь играли не до первого победителя, а до первого проигравшего.

Ему пришлось уйти в гигиенический отсек. Пришлось сказать, что выпил слишком много газировки и уйти на пару минут, чтобы перестать строить такую кислую мину. И чего он так расстроился? Обычная игра, обычный проигрыш. Ничего такого.

Но нет, это было далеко не так. Проигрыш впервые за долгое время напомнил Торнеллу о том, что точно также ему не везло и на Земле. Что там он также проигрывал, терял деньги и принимал сомнительные решения, лишь бы иметь возможность заплатить за еще один кон. Лишь бы иметь еще одну возможность отыграться. Но каждый раз вместо победы Фрэнк все терял, падая ниже, ниже и ниже...

Он взглянул на свое отражение в зеркале, плеснув себе влагой в лицо. Все в порядке. Он ведь не на Земле, так? Деньги не настоящие. Расстраиваться из-за игры не было никакого смысла.

К тому же, спустя пару часов он передаст груз и получит нужную сумму которая почти что покроет все его долги. Он не жалкий неудачник. Эта часть его жизни давно была в прошлом.

Улыбнувшись самому себе, Торнелл, чуть приободренный, вернулся на коммондек.

А там, убрав "Орбитальный аукцион" в сторонку, все раскладывали карточки для "Ротации" – еще одна настолка, но уже с психологическим упором. Ирен вводила в курс дела Лею, объясняя, что, по сюжету, они – исследовательский экипаж, отправленный в дальнее следование (почти, как в реальности). И по сюжету, преодолевая разные проблемы, им нужно сохранить человечность и по возможности остаться в живых. Каждому в начале игры раздавалось по две карточки с ролями: скрытой и открытой. Открытая роль обозначала место в иерархии экипажа, состояние здоровья и навыки.

Скрытая роль была с упором на мотивацию игрока, как героя, либо же его склонности и тайные задания. На каждом круге будут происходить различные неприятности: поломка систем, исход ресурсов и плохое самочувствие героев. Принимая коллективные решения, нужно было дожить до конца десятого раунда или попытаться сохранить человечность, сведя возможные потери к минимуму.

Карточки раздавались абсолютно рандомно: Николасу досталась карта связиста, Фрэнк стал капитаном, Ирен приняла роль бортинженера, Эл стал биологом, Хэнкс вытянул карту медика, Лея – штурмана, а Нолан был интендантом.

Когда все основные роли были распределены, каждый игрок получил по скрытой роли. Хэнкс, как ни старался не смог не смог сдержать своего ворчания, с головой выдав то, что карта ему попалась самая "хорошая". Остальные были чуть более сдержанными в этом плане, не показывая своих скрытых ролей.

Фрэнк и вовсе сидел с покер фэйсом. Он был капитаном и в некоторых игровых моментах имел преимущество, но то, что в скрытой роли ему выпал "саботажник" немного усугубляло ситуацию. Чтобы достичь победы ему нужно будет любыми способами спровоцировать отказ систем и расколоть команду. Это будет легко сделать, учитывая, что у него роль капитана, и он мог повлиять на любое решение, давя своим авторитетом. К тому же в спорных ситуациях его голос был решающим.

Все это глупое игровое стечение обстоятельств навевало тревожно-дурацкие мысли насчет контрабандистов, но думать об этом Фрэнку долго не дали. Игра началась.

Помимо карточек с ролями, у каждого был небольшой планшет, где нужно было передвигать шкалу со здоровьем и моралью. Чем ниже были эти показатели, тем хуже было для игроков. Нужно было сохранить по максимуму шкалу, принимая разные решения. Специально для Леи было зачитано короткое вступление о лоре игры: из-за того, что на запуске корабль не прошел полноценной технической проверки у него отказали двигатели, и он вышел в дрейф. Техники, оставшиеся на Земле, ничем помочь космонавтам не могли и потому им самим нужно было починить двигатели и другие сломанные системы, выжить и не допустить заражения – во время аварии пострадали образцы вирусов, созданные биологом во время его экспериментов в лаборатории.

Первым карту события вытянул Николас. Экипаж обнаружил утечку кислорода в техотсеке. Если не принять никаких мер, то уровень кислорода мог снизится до критического через два раунда. Можно было отправить бортинженера на починку модуля, рискуя ее здоровьем, либо же ничего не делать.

– Нужно чинить, – тут же молвил Нолан, по игре отвечавший за все запасы для жизнеобеспечения.

– Ага, а если я умру? – фыркнула Ирен в ответ, сжимая между пальцев две карты со своими ролями.

Спустя пару минут бурного обсуждения было решено, что с утечкой нужно разобраться. Приняв коллективное решение, Ник раскрыл нижнюю часть карты события, чтобы посмотреть, куда повернет игра при таком раскладе. Ирен потеряла одну шкалу здоровья, но больше серьезных проблем не возникло.

По ходу вытягивания карточек и принятия решения Фрэнк уже про себя обозначал мотивации других членов экипажа, чтобы в дальнейшем понимать, какие решения принимать и как при помощи манипуляций выводить их из строя.

Нолан, учитывая его действия и предлагаемые решения, был выжившим, точнее, для победы должен был остаться им, несмотря на нормы морали и других игроков. Хэнкс, кажется, был камикадзе – ему не нужно было одерживать победу, но для исполнения своей роли было необходимо пожертвовать собой ради кого-то другого.

Первой из игры вылетела Ирен, выполняя скрытую роль – она была связующим звеном с биологом и должна была ни при каких обстоятельствах не допустить его "смерти".

Система обнаружила носителя вируса на корабле и игроки, тыча друг в друга обвинениями, стали строить теории о том, кто может быть зараженным. Ирен, то ли тонко чувствуя Эла, то ли из-за большого давления на него ("ты же биолог, ты и заражен, в твоей лаборатории произошло ЧП") сказала, что это она заражена. Все сомневались, но после согласились изолировать бортинженерку.

Забавно было, что даже в игре Ирен и Эл были неразлучны и связаны картой событий. Словно бы сама судьба так и намекала им: не стоит скрывать своих чувств, вы предначертаны друг другу, поцелуйтесь уже в конце концов, я ведь вас даже в игре свела друг к дружке.

Следующим вылетел Хэнкс, явив скрытую мотивацию камикадзе – ему нужно было спасти любого члена экипажа, даже если из-за он сам погибнет. У Нолана, по сюжету, появились признаки заражения, как и у самого Хэнкса, но он успел разработать вакцину, правда, лишь в единственном экземпляре. И решил отдать ее Нолану, а сам погиб.

Но через три раунда Нолан все равно вылетел из игры из-за разгерметизации в одном из отсеков, провалив свою миссию выжившего. Если бы в команде осталась бортинженерка, то смерти можно было бы избежать, но она пала жертвой неверного выбора.

Игра в целом проходила очень "мрачно". Все, конечно, отшучивались и смеялись, но потери морали и членов экипажа были слишком большими. Раньше такого никогда не было. Впрочем, Фрэнку было интересно, чем все закончится, и он уверенно давил своим авторитетом на все принимаемые решения.

Еще через раунд из игры вылетел Эл – из-за заражения его "жизни" хватило только на пять раундов, но, если бы Хэнкс отдал ему вакцину, то выбывания удалось бы избежать. Если бы, конечно, члены экипажа самостоятельно не решили изолировать Райкера.

– Ну что, Фрэнки, учитывая твои уверенно-неправильные решения, ставлю свою филейную часть на то, что ты саботажник, – усмехнувшись, Николас бросил взгляд на Фрэнка. Атмосфера игры сгущалась и, несмотря на то, что половина экипажа выбыла, наблюдать за происходящим и строить свои догадки насчет скрытых ролей все равно было интересно.

– Смотри, говоришь это при свидетелях, – ухмыльнулся в ответ Торнелл, глядя, как Лея вытягивает карту событий, едва заметно улыбаясь. Из-за всего происходящего мораль на корабле упала ниже плинтуса и, по его расчетам, Грей была паникершей, которая сейчас выкинет какой-нибудь финт, чтобы еще больше добить выживших.

– Итак, уважаемые доходяги, у меня началась паническая атака и я, оборвав последний источник связи с внешним миром, застряла в шлюзовой камере, которую рискую открыть. Будем меня спасать?

– Ага, полезем тебя спасать, а ты нас за собой утащишь, – фыркнул Фрэнк, наблюдая за тем, как радостно, несмотря на мрачные игровые моменты, улыбалась механичка. Кажется, она больше не смущалась и чувствовала себя более уверенней в их компании.

– Ты жестокий, Фрэнк, – покачал головой Николас, но в глубине его глаз плясали озорные искорки. – Но я тоже против твоего спасения, Лея.

– Да почему? Вам что, сложно? – механичка, скрестив руки на груди, притворно надула губы, заставив Фрэнка улыбнуться. Игра неплохо помогла Лее раскрепоститься и теперь она, больше не чувствуя неловкости, активно со всеми взаимодействовала. Все же не зря они затеяли этот вечер с настолками.

– Отнюдь. Просто я изначально знал, что связные системы не работают, – пожал плечами Рихт, продемонстрировав всем карту наблюдателя. Карта, в зависимости от контекста, давала преимущество в знании, о котором никто не догадывался. Так что с самого начала игры, даже в моменты, когда они "отправляли" сигнал SOS, кэп знал, что это им не поможет. Экипаж с самого начала был обречен и Рихт был тому немым свидетелем.

Грей, притворно нахмурившись, закатила глаза и, издав звуки умирающей чайки (иначе их было никак не описать), выбыла из игры. Эл, подыгрывая механичке, прощупал ее пульс и сокрушенно кивнул, "констатируя смерть". Отовсюду послышались смешки, а Нолан, взяв за руку Лею, даже попытался издать звуки плача, пока они не превратились в смех.

– Ну что, кэп, ты наблюдатель, а я? – когда все поуспокоились, Фрэнк с интересом взглянул на Ника. Для него у него был приготовлен последний сюрприз – самый решающий за всю игру.

– Саботажник, – без колебаний отозвался Рихт, уже зная, чем все закончится. Фрэнк должен будет "убить" его, чтобы исполнить свою скрытую мотивацию. – Давай, что там у тебя? Вирусы из лаборатории, осколок колбы или голыми руками задушишь?

– Пистолет.

В руке появилась карта оружия, позволяющая исполнить скрытую мотивацию Торнелла. Сделав вид, что выстреливает Николасу прямо в лоб, Фрэнк подул на кончики пальцев, сдувая пар. Капитан тут же, высунув язык, откинулся на спинку, закатив глаза. Все засмеялись, а Ирен, сидевшая рядом с Рихтом, копируя действия Эла, констатировала смерть Николаса, сокрушенно закрыв ему глаза. Райкер, правда, отчего-то нахмурился, явно не оценив такого жеста. Но, когда Марлоу что-то шепнула ему на ухо, зарделся, стянув с носа очки, отчего коммондек снова наполнился смехом.

– Победитель убирает игру, – потянувшись, Нолан встал на ноги, доедая последнюю чипсинку прежде, чем до нее успела добраться Лея. Механичка при этом фыркнула, скрестив руки на груди.

– Ладно, не завидуй, победишь в следующий раз, – усмехнулся Торнелл, начав складывать все карточки "Ротации" обратно в коробку. Несмотря на слова механика, Фрэнку с уборкой помогали все члены экипажа. И лишь после, закончив с этим, все разбрелись по каютам. У самого Фрэнка было еще около четырех часов до начала активных действий. Успеет дождаться, пока Николас заснет, прежде чем проникнет в кокпит.

в каюте медперсонала

Она уже лежала в капсуле, безразлично листая какую-то глупую книгу. Кажется, что-то о пиратах и путешествии до острова, не обозначенного ни на одной из существующих карт. Странная история. А сосредоточиться на ней не позволял внимательный взгляд Эла.

Он лежал в капсуле напротив, без очков и в пижамной футболке. И внимательно смотрел, подперев голову ладонью. Не выдержав, Ирен закрыла книгу, тоже улеглась на блок, глядя в ответ. Эл улыбался, но молчал. Она тоже не говорила, но понимала, что невольно улыбается ему в ответ.

– Когда-нибудь я создам бактерию, которая будет издавать звуки смеха каждый раз, слыша словосочетание "санитарная стерилизация" и назову ее хахалосциллобацилла.

Любимым занятием Райкера такими вечерами было придумывать нелепые шутки, пытаясь рассмешить Марлоу. И на этот раз она повелась. Шутка была до того глупой и несуразной, что ее распирало со смеху, как ту самую гипотетическую хахалосциллобациллу.

А Эл, сам тихо посмеиваясь, продолжал смотреть на нее. Сейчас, без формы, с распущенными волосами, Ирен была такой уютной и красивой, что хотелось обнять ее, прижать к себе и никогда не отпускать. Убрав светлую прядку с лица, она все еще тихо посмеивалась. Когда-нибудь он обязательно придумает остроумную шутку, а пока можно довольствоваться такими глупостями. Да и имеет ли значение, насколько шутка была умной, если Ирен смеялась так открыто и звонко, что от этого невольно и самому хотелось улыбаться и смеяться. В такие моменты, когда Ирен не была собрана, как гайка на креплении реакторного блока, она была воплощением раннего солнца – уютной, светлой и обещающей, что все надежды и мечты непременно исполнятся.

– Ладно, сегодня шутка смешнее, чем вчера, – отсмеявшись, наконец молвила Марлоу, на чьих губах все еще мелькала улыбка.

– Тебе когда-нибудь говорили, что, когда ты смеешься, похожа на утро в пять утра?

– Такая же несуразная и невыносимая для всех остальных?

– Такая же светлая, полная надежды и лишь единицы могут увидеть твои ласковые теплые лучи.

Она улыбнулась. Ирен привыкла действовать рационально, но с Эдом сложно было включать здравый смысл и холодную голову. С ним хотелось быть милой, глупой и смешной. С ним хотелось расслабиться. И он позволял ей все это делать. Словно знал все ее слабости и умело отключал их, позволяя снять тяжелую броню ответственности.

Они никогда не признавались друг в другу чувствах. Никогда не говорили об этом. Но в том и не было надобности – все взгляды, слова и прикосновения были куда более красноречивее всех слов.

И потому, откинув рациональную часть себя, Иен встала с капсулы – ремни еще не успела пристегнуть перед сном и быстро перебралась к капсуле Эла. Тот, выглядя удивленным, сел, неловко потянувшись у к переносице по привычке, чтобы поправить очки, но после в смущении отдергивая пальцы – аксессуар был давно снят. Милая замашка, умиляющая ее на постоянной основе.

Она присела на край, заправляя непослушную прядку за ухо, а после пальцами нежно провела по его щеке. Воздух в каюте словно бы стал тяжелее и жарче. Пульс участится вместе с дыханием, но, кажется, никого это не волновало. Ирен, прикрыв глаза, потянулась к Элу. Их губы почти что встретились, если бы...

– О-опс, пардоньте, я не знал, что у вас тут намечается обмен слюнями!

Нолан, ворвавшийся в каюту, тут же поднял ладони на уровне груди, неловко откашлявшись. Марлоу, вспыхнув, тут же отстранилась. Взгляд, еще секунду назад бывший нежным, теперь стал ледяным. Она резко встала с капсулы, скрещивая руки на груди. Даже легкое прикосновение Эла к ее плечу не помогло убавить воинственный пыл.

– Что за необходимость врываться в чужое личное пространство без стука, Нолан?

Если Эйвсу и было стыдно за то, что он прервал чужой момент уединения, то он это старательно скрывал. Вот только все равно что-то в его поведении было не так. Механик, вечно отпускающий шуточки и веселящийся от души по поводу и без, словно бы выглядел взволнованным сейчас.

– У меня там трекер чутка сбоит, пытался его починить, но не слишком помогает. Данные такие дурацкие выдает, – протянул Нолан, взъерошив свои окрашенные волосы.

– Трекер? Так обратись к Хэнксу, чем тебе поможет Ирен? – Эл нахмурился, непонимающе глядя на механика. Зато до Ирен быстро дошло, в чем дело.

– Пошли, посмотрю, что там с твоими данными, – вздохнула Марлоу и на миг обернулась к Райкеру, едва заметно улыбнувшись ему.

В коридоре было темно и тихо, не считая едва слышного гула систем. На ночь почти все световые системы переходили в энергосберегающий режим, поэтому светили только редкие бледные лампы. До медотсека они дошли в полном молчании. Никто из них не переоделся, оба как были в пижамах, так в них и остались, только обули облегченные ботинки без шнуровки, служившие тапочками.

Когда дверь в медотсек отъехала, Ирен шагнула внутрь, но на стул опускаться не стала, замерев около стола, пока Нолан, неловко переминаясь, отошел к шкафчику с медикаментами, прикасаясь пальцами к дверце, которую сам же и починил совсем недавно. Свет автоматически загорелся в помещении, уловив активное движение – предусмотрительная механика на случай, если происходило что-то экстренное и нужна была неотложная помощь. В коридоре свет оставался тусклым вплоть до самого утра.

– Выкладывай, здесь тебе не ночной бар, – не выдержала Марлоу, скользнув внимательным взглядом по Нолану. Она могла бы залезть в планшет и проверить его биологические параметры с трекера, но хотела, чтобы Эйвс сам сказал, что его тревожит. Иначе зачем он позвал ее сюда?

– Вторую ночь тяжело засыпать. Кручусь, как тот самый гироскоп, да и мысли всякие дурацкие лезут в голову, – пожал плечами Эйвс, отвернувшись от шкафчика. Взгляд зеленых глаз блуждал по медотсеку, но не останавливался ни на чем одном.

– Ты просто боишься, – молвила Ирен, покачав головой. Несложно было догадаться, что такое состояние у вечно беззаботного механика могла вызвать аномальная зона. Перспектива встретить контрабандистов была не самой приятной вещью. В такой ситуации они, члены экипажа, были похожи на моряков семнадцатого века, на чьем пути встречались пираты.

Контрабандисты не шибко далеко ушли от морских разбойников – и те, и другие пытались заработать на жизнь доступным и не самым легальным способом.

– Нет, – резко отмахнулся механик, но под скептическим взглядом докторши сдался, неопределенно пожав плечами. – Хорошо, разве что немного.

Ирен покачала головой, а после отошла к медицинской капсуле, у которой, в отличие от обычной спальной, был встроен нижний ящик для разного рода хранения. И вот оттуда докторша достала... плед. Да, самый обычный плед в синюю клетку, который и протянула удивленному Нолану.

– На. Это не таблетки, но тоже поможет. Он с Земли – пахнет какой-то странной выпечкой и деревом. Будешь спать, как младенец.

Нолан, скрыв улыбку, прижался носом к теплой ткани, вдыхая ее запах. Запах родной Земли. Запах чего-то приземистого, уютного и спокойного. Запах, недоступный для того, кто застрял в космосе.

– Как думаешь, все будет хорошо?

– Если пойдешь спать прямо сейчас, то однозначно да.

Нолан, прижав плед к груди, усмехнулся. Кажется, знакомые запахи и правда помогли унять тревогу. Все лучше, чем глотать колеса. Все равно, что новорожденного положить на грудь матери – он сразу успокоится, услышав родное и знакомое сердцебиение.

– Фишка в том, что хорошие парни живут дольше, чем они боятся. А ты однозначно хороший, не так ли? – она не улыбнулась, но голос звучал мягко. В такие моменты, когда нужно было о ком-то позаботиться, она чувствовала себя матерью, пусть они все и были здесь почти что ровесниками, не считая Роула.

– Хэнкс говорит, что я тот еще придурок, – беззаботно пожал плечами Нолан.

– А ты поменьше слушай тех, кто разговаривает с приборами, – насмешливо посоветовала Ирен.

– Спасибо... И прости, что помешал, – Нолан, неловко улыбнувшись, быстро обнял Ирен и покинул медотсек.

Когда докторша вернулась в каюту, Эл уже заснул и ей не оставалось ничего, кроме как тоже лечь спать. Поцеловать его она всегда успеет. В конце концов они делят одну каюту и каждый день проводят в обществе друг друга. Что может быть проще, чем поцеловать его одним вечером?