Точка невозврата

ТОЧКА ПРИНЯТИЯ

2075 год

Космическое пространство между орбитальной

станцией «Таларис–7» и промежуточной базой

«Астероидный терминал Вега–3».

Сектор 4, метка 15.

Маршрутный статус: в пути.

26 дней до катастрофы

Это было забавно. Забавно наблюдать за тем, как никто не понимал, что он задумал. Никто не мог залезть к Фрэнку в голову и прочесть его мыслей. Никто не знал о том, что три дня он мозговал над полученным сообщением, а на четвертый дал обратную связь, удалив все возможные следы посланного зашифрованного спайка.

Соблазн согласиться на сделку был слишком велик. Черт, да ведь он после этого станет нормальным! Сможет зажить нормальную жизнь. Погасит последний процент долга и забудет об этом дерьме раз и навсегда. Может быть даже бросит космос и вернется на Землю. Найдет нормальную работу, женится на какой-нибудь милашке и ничем не будет отличаться от другой массы людей.

И Торнелл согласился.

Не сразу, но, проведя небольшие переговоры, согласился.

Главным условием второго пилота была безопасность и отсутствие кровопролития. Ему не хотелось подвергать опасности других членов экипажа. Все должно будет пройти чисто и без мокрого. Просто в нужный день в свою ночную смену Фрэнк отключит систему безопасности, позволит им совершить стыковку и забрать груз. Для вида, конечно, контрабандистам придется помахать пушками и поугрожать, но никакого насилия не будет. Они пообещали. Как пообещали сразу заплатить нужную сумму.

– Ну что, вменяемый второй пилот, ты по-прежнему допущен к работе?

Возле медотсека, улыбаясь во все тридцать два и сжимая в руке небольшой балансир, стоял Нолан. Сам Торнелл закончил со своим еженедельным тестированием, стараясь не думать о том, что Ирен не понравились его показатели. Они были прямо возле границы нормы. И докторша была всерьез обеспокоена этим.

Что ж, похоже, если в голову никто залезть не может, то можно отследить его состояние таким образом.

Впрочем, он отшутился, разрядив обстановку и Марлоу поверила ему. А это главное. Доверие.

– А есть сомнения? – усмехнулся в ответ Фрэнк, кивнув на балансир в руке механика. – Хочешь их обоих оглушить? Смотри, как бы тебе первому не досталось.

– Хах! Да, штучка тяжелая, травму можно не фиговую нанести, – Эйвс улыбнулся, показательно подняв вверх инструмент, используя его как гантелью. – Ирен просто жаловалась, что холодильный шкафчик плохо закрывается, вот я и гляну заодно.

Похлопав Нолана по плечу, Фрэнк побрел по коридору прямо, направляясь к каютам. Несмотря на то, что сомнения насчет правильности своих действий его оставили, ему все еще не давал покоя один вопрос: кто же предатель?

Вряд ли им мог быть кто-то из механиков или медперсонала. С ними было гораздо сложнее выйти на связь, к тому же, тогда сигнал поступил бы на датапад на коммондеке, на котором обычно экипаж мог смотреть разного рода передачи. Либо же он поступил бы на один из личных планшетов, находящихся в каюте, что тоже нарушило бы всю конфиденциальность. И в обоих из этих случаев сообщение не имело бы никакого шифра для простоты связи.

Оставался только один человек, который мог получить сигнал контрабандистов. Который наверняка проигнорировал его. Вот только зачем? И почему он ничего не сказал? Либо у Торнелла уже фляга посвистывала от всего происходящего, либо Рихт действительно выходил на связь с неизвестными и намеренно умолчал об этом по непонятной причине.

Но проверить это было проблематично. В судовом журнале и других системах не было ничего, ни единой отметки обо всем произошедшем. А ведь Фрэнк бы заметил, он же подчищал за собой все следы связи.

Возможно, капитан оставил запись в бумажном журнале? Но Фрэнк не знал, где он хранился. Можно было попытаться его найти, пока Ник был на смене, но шанс все равно был бы нулевым, потому что прятать в каюте его было особо негде и нужно было быть очень изобретательным в этом плане. А в других помещениях Рихт бы не стал прятать документ из-за возможной вероятности того, что его найдут другие члены экипажа.

Оказавшись в каюте, Фрэнк дождался, пока дверь с щелчком закроется и сперва подошел к шкафчику Ника. Взломать биометрический замок было проблематично, но не невозможно. Если пошкрябать считыватель сетчатки, то это ничего не даст. Как не будет и результата от того, если приложить физическую силу. Зато замок можно было обмануть.

Но на всякий случай Торнелл попробовал классический метод. Он тапнул на сенсор замка, открывая считыватель сетчатки, находящийся на уровне глаз. Считыватель снял скан глаза Фрэнка и закрылся, выдав ошибку. Разумеется.

Тогда второй пилот подошел к капсуле Николаса, где на магните висел фотографический снимок. Снимок после их первого полета. Они, как два дурака, слишком близко наставили на себя объектив, вдобавок скукурузив такие лица, словно бы оба вдули по дорожке, не меньше. Дурные, смешные и беззаботные.

Усмехнувшись, Фрэнк осторожно снял снимок, на котором достаточно хорошо были видны глаза, а после подошел с ним к шкафчику, вновь нажимая на сенсор и поднося к считывателю снимок, стараясь сделать так, чтобы в зоне сканирования оказался глаз Рихта. Сканер был устаревшей модели и, если подобрать нужный ракурс и подходящее освещение, то его можно было провести.

Сканируя "сетчатку", система на миг задумалась, но уже через секунду дверца шкафчика открылась с тихим щелчком. Усмехнувшись, Торнелл вернул снимок на место, а после открыл дверцу пошире. Здесь не было чего-то необычного или секретного. Аккуратно сложенная запасная форменная футболка, пижама, нижнее белье и носки. Кроме одежды здесь не было больше ничего. Ни каких-то личных вещей, потому что обычно Рихт оставлял их на столе, ни журнала. А больше спрятать его было негде.

Когда-то Хэнкс сказал ему, что капсулу для сна можно "вскрыть" и что-то спрятать в ее днище, но Фрэнк не поверил ему. Звучало слишком нереалистично, учитывая, что капсула выглядела единой целой конструкцией.

Вряд ли старший механик сказал то же самое капитану и тот решил это проверить... в любом случае, вскрывать капсулу второй пилот был не намерен, потому что попросту не знал, как это сделать.

Но все же он был уверен на девяносто девять процентов, что Рихт был на связи с контрабандистами. Можно было бы аккуратно завести об этом диалог, выспросить, уточнить, зайти издалека, но Торнелл не хотел рисковать и давать понять, что он тоже был с ними на связи. Пусть лучше кэп ни о чем не догадывается. Пусть лучше они оба делают вид, что ничего не знают. Так будет безопасней. Лучше для них обоих.

Даже у друзей есть секреты друг от друга.

Решив перекусить перед сменой, Торнелл покинул каюту, направляясь в коммондек, вот только внутрь он не зашел. Его внимание привлек Эл, стоящий как сторожевой пес у двери медотсека. Фрэнк подошел ближе к медбрату, покосившись на дверь, откуда не доносилось ни звука.

– Кого караулишь? – поинтересовался он, удивленный тем, что, судя по всему, Райкера выгнали в коридор по неведомой причине. Иначе зачем он тут стоял?

– Никого. Жду пока Ирен закончит с Леей, – мрачно отозвался медбрат, с головой выдавая свое скверное настроение.

– А чего она тебя выгнала? Тебя не приняли в клуб по обсуждению женских секретиков? – Фрэнк широко улыбнулся, надеясь своей глупой шуткой растормошить Эла.

– Понятия не имею, – все в той же раздраженной манере отозвался Райкер, придвинув очки поближе к переносице. – Проводили тестирование, все как обычно, а потом она просто сказала мне выйти безо всяких объяснений.

по ту сторону двери медотсека

– Это просто глупое безрассудство, Лея, – Ирен шептала, но это был громкий и полный возмущения шепот. Лея, потупив взор в пол, обнимала себя руками за живот. – Как долго ты собиралась молчать?

– Я думала, что все в порядке... менструация вполне могла пропасть из-за стресса. А мы с... это было за сутки до взлета... – прошептала в ответ механичка, еще ниже опустив голову.

Ирен лишь покачала головой, глядя на планшет с показателями, где был завышен ХГЧ – хорионический гонадотропин – гормон, который начинает вырабатываться через неделю после оплодотворения яйцеклетки. Они вместе с Элом как обычно проводили плановое тестирование Леи, но ее биологические показатели скакали, а сама она жаловалась на раздражительность и плохой сон. Марлоу, желая исключить сбой гормонального фона или гипоксию, взяла анализ крови. А когда через пару минут система выдала результат, ей пришлось выгнать Эла из медотсека. Разговор, который ей нужно было провести с Леей, не должен был распространиться по кораблю.

– Слово "презерватив" для тебя пустой звук? Господи, что с тобой делать...

Она встала на ноги, хмуря брови и скрещивая руки на груди. В медотсеке не было никаких таблеток для того, чтобы провести медикаментозный аборт. Такого вообще не было предусмотрено на судне со строгим регламентом поведения. И что теперь с ней делать? Сами отправить они на Землю ее не могли – каждый условный день судно должно было преодолевать определенное расстояние, чтобы доставить груз в целости и вовремя на «Солайрис». Разве что можно было все же нарушить маршрут, чтобы вернуться на «Вегу» и вот оттуда Лею бы отправили на Землю, где она бы оказалась в надежных руках медиков.

Но оставлять на борту беременную женщину Марлоу была не намерена.

– Я расскажу об этом капитану. Мы вернемся на «Вегу», а оттуда тебя доставят на Землю. Решение окончательное, – наконец произнесла Ирен, обратив суровый взор на сжавшуюся Грей.

– Пожалуйста... Я не могу вернуться. Мне нужны эти деньги. Пожалуйста, Ирен... не говори никому, умоляю, – механичка подняла на нее глаза, полные слез и сжала губы, выглядя так жалко, что хотелось отвернуться. – А после этого контракта я вернусь на Землю. Обещаю. И я буду сообщать о своем состоянии тебе каждый день. Пожалуйста, Ирен. Пожалуйста. Не рассказывай никому. Умоляю.

Ирен отвернулась, выдыхая сквозь сжатые челюсти. Пойти против регламента и умолчать о внештатной ситуации? Чревато последствиями. Но могла ли она подвести женщину? Могла ли предать ее доверие? Женщина должна быть опорой для другой женщины, как бы тяжело и неправильно это ни было. Какими бы последствиями, выговорами и отстранениями от должности это не грозило. Она не может предать ее.

К тому же, через два месяца они закончат с контрактом. Очень маленький срок. Грей без проблем сможет вернуться на Землю. И никто ничего не узнает до конца перевозки. Все будет хорошо.

– Если скроешь от меня что-то еще, то пеняй на себя, Лея. Я расскажу об этом Рихту и у тебя будут проблемы.

– Спасибо!

В порыве чувств, роняя на щеки слезы, Лея вскочила на ноги и крепко обняла Ирен, которая осторожно похлопала ее по спине, прежде чем отпустила, наказав вечером зайти за витаминами. Нужно же хоть как-то поддерживать в норме ее состояние и состояние малыша.

Дверь распахнулась и Лея, утирая глаза, наткнулась на Эла, ойкая и извиняясь. Фрэнк внимательно взглянул на нее, нахмурившись. Чего это с ней произошло? Может, Ирен перегнула палку, доведя Грей до слез? Но это так было не похоже да докторшу. Да, она могла быть и была суровой и жесткой, но до слез бы точно никого не довела. Как бы там ни было, но под маской холодного человека Марлоу скрывала все свое сострадание и беспокойство.

– Ой, а вы чего тут стоите? – Лея испуганно взглянула сначала на медбрата, после на второго пилота, в странном жесте прижимая руки в животу.

– Меня выгнали, если ты забыла. А Фрэнку просто интересно, почему я стою тут, – мрачно отозвался Райкер, взглянув на механичку и поправив очки на переносице.

– Просто... просто Ирен обеспокоили мои показатели, и я сказала, что в последнее время не очень себя чувствую. Вечером зайду за витаминами, чтобы нормализовать сон. Все хорошо, – она улыбнулась, но как-то нервно, а после, проскользнув мимо них двоих, быстрым шагом пошла к техотсеку.

А Фрэнку по-прежнему не давал покоя ее живот и то, что Ирен из-за обычных показателей выгнала Эла в коридор. Что-то тут было не так.

Райкер, не сказав ему больше ни слова, зашел в медотсек, и дверь сразу же закрылась. Спустя секунду оттуда донеслось возмущение медбрата и спокойные ответы Ирен, повторяющей всю ту же самую информацию, какую им сказала Лея. Что, неужели правда все дело было просто в плохом сне? Торнелл сомневался.

Он все же дошел до коммондека, где сидела неразлучная парочка механиков. Казалось, что им вообще не нужен был отдых друг от друга, хотя здесь, на борту "Атрии", был ценен каждый метр личного пространства, где можно было уединиться и побыть одному хотя бы пару минут. Словно бы и не было разницы в возрасте, механики, осыпая друг друга подколками и шутками, вместе делали буквально все. И это было так странно, почему-то.

Вот и сейчас, обедая, эти двое играли в карты, не упуская возможности подколоть друг дружку или вставить едкое словечко.

– Глянул шкаф и решил побездельничать? – не упустив своей возможности поддеть Нолана, Фрэнк с усмешкой взглянул на него, проходя к термоблоку. Из очень разнообразного меню он выбрал протеиновое рагу с овощами – в основе мясные волокна с сублимированными овощами и томатный соус. Приемлемо на вкус и вполне питательно.

– У меня так-то законный обед, – усмехнулся в ответ Эйвс, закидывая Хэнкса картами, а две оставшиеся кладя ему на плечи, как погоны. – Ну и кто тут теперь умелый картежник? Ты больше похож на умелого лузера.

Посмеиваясь, Нолан откинулся на спинку кресла, возвращаясь к своему обеду, пока Хэнкс, кидая на него театрально злые взгляды, собирал карты со стола.

– Я просто поддавался, – отозвался Роул, начиная тасовать карты. Кажется, его собственный обед его ничуть не волновал. – Кстати, мы давно по вечерам не собирались все вместе и не играли в настолки, может, подкинем идею нашей докторше, м?

– Давай, я не против, – тут же отозвался Торнелл, усаживаясь за стол и приступая к своему приемлемо вкусному обеду. Нолан идею старшего механика поддержал согласным мычанием. – Кстати, еще хотел спросить насчет Леи, вы ничего странного за ней не замечали? Может, она сама что-то говорила?

– Да нет, вроде бы. А что такое? – тут же оживился Нолан, поспешно проглатывая то, что запихнул в рот секунду назад. В его взгляде появилось беспокойство и Фрэнк знал, что вызвано оно его недавним нагоняем на механиков. Хотя, насколько сам успел заметить второй пилот, с того момента парни стали чаще втягивать робкую механичку в свой круг общения.

– Пару раз она убегала утром в санузел... Один раз даже, насколько я слышал, просила Николаса пропустить ее вперед и дать ей пару минут, – отозвался Хэнкс, нахмурив брови и отложив колоду в сторонку. – Я не обратил на это внимания. Знаешь, моя супруга тоже часто по утрам бегает в уборную, так что я привык к таким спринтам.

– А зачем она бегала? – продолжая есть, Фрэнк вскинул вверх бровь. Может, ответ Роула что-то прояснит? В конце концов, он ведь был окружен женщинами и, как бы сам не отпирался, знал их куда лучше, чем остальная мужская часть экипажа.

– Обычно, когда начинались месячные, – пожал плечами Хэнкс, правда потом усмехнулся, совсем не обратив внимания на округлившиеся от удивления глаза Нолана. Видимо, для механика прямое обозначение фазы женского цикла было неприемлемым. Или странным. – Либо же, когда ее мучил токсикоз. Славное пробуждение под славные звуки.

Старший механик засмеялся, видимо, вспоминая те самые счастливые мгновения жизни, которые позже позволили ему увидеть обоих дочерей. Но вот Фрэнку было не до смеха. Догадка пронзила его, словно током ударило. Может, Грей беременная? Черт, у нее ведь муж, мало ли.

Хотя не логично. Всех ведь проверяют перед полетом в космос и отправить ее в положении не могли. Либо срок очень маленький, либо это непорочное зачатие. Второе звучало смешней.

– А если бы Лея была беременной, ты бы смог это понять?

– Я, что по-твоему, похож на врача? – Хэнкс вскинул вверх бровь, посмотрев на Фрэнка так, словно бы тот был идиотом.

– Где Хэнкс и внимательность, Фрэнк? – встрял в разговор Эйвс, широко улыбаясь. – Один раз я спрятал фотографическую карточку его девочек, а он три дня ходил и не мог понять, что не так, пока я ему не подсказал.

– Так, кузнечиков не спрашивали, – с фырканьем отозвался старший механик, отчего Нолан в голос захохотал, а сам Роул изо всех сил старался сохранить на лице грозное выражение, но в глубине его карих глаз плясали искорки веселья.

– Ладно, я просто, видимо, переживаю, – наконец сдался Торнелл, решив, что у него и правда паранойя. – Просто не оставляйте ее одну, а то приклеились друг к дружке, как парочка неразлучников.

– Завтра вечером будем проводить рекомендованное командное взаимодействие.

Дверь в кокпит отъехала, а Фрэнк зашел внутрь, вооруженный чашкой кофе. Ник повернулся к нему, глядя непонимающе, словно бы разучился понимать смысл сказанных слов.

– М... совместный ужин? – попытался угадать кэп, привычным жестом убирая со лба кудрявый завиток, выбившийся из аккуратно уложенной копны волос.

– Не, будем рубиться в настолки, – Фрэнк сел в свое кресло, ставя дымящуюся чашку на панель. Он специально пришел на пару минут раньше своей смены, чтобы немного поговорить с Николасом и попытаться выяснить, не связывались ли с ним больше контрабандисты. Вдруг они все же повторно вышли с ним на связь, а он молчит?

– Уже предчувствую запах легкой победы в «Ротацию», – капитан улыбнулся, открывая судовой журнал и начиная быстро клацать по сенсорной клавиатуре, вбивая данные в отчет.

– Зато в «Орбитальном аукционе» ты продуешь, – парировал Торнелл, наблюдая за каждым набираемым словом. Но, судя по информации в отчете, смена прошла гладко. И даже если с Рихтом кто-то и выходил на связь, он не позволил себя обнаружить. И никак не даст знать, что он с ним заодно.

Но то, что Николас – предатель было ясно как день.

– Как-нибудь переживу это поражение, – он улыбнулся, дописывая последние слова в отчет, после сохранил его и закрыл журнал, вытягиваясь в кресле и заводя руки за голову. – Может, зря мы на завтра затеяли игру? Все-таки через пару часов войдем в зону "Туман-9", нужно быть начеку. И приборы будут сбоить...

– Да ладно тебе, отдохнем и развеемся, – беззаботно отзывался Фрэнк, подкрепляя слова улыбкой. – К тому же, мы будем с планшетами, если что, так сразу окажемся в кабине. Все будет хорошо, кэп, не переживай.

– У меня странное предчувствие, – Николас неловко улыбнулся, мол, да, дурацкая фраза, но что поделать?

Сделав самое серьезное лицо, на какое только был способен, Фрэнк привстал со своего места и прикоснулся ладонью ко лбу Николаса, притворно хмуря брови, прежде чем убрать ее.

– Черт, горячий!

– Спасибо, ты тоже ничего, – Рихт бесстыдно подмигнул ему, широко улыбаясь. Все морщинки на его лбу сразу разгладились и лицо как-то посветлело. – Ладно, просто усилим защиту через протоколы безопасности и включим активное подавление внешних сигналов, чтобы не подцепить вирусный маяк.

– Во-от, совсем другой настрой, – Торнелл тоже улыбнулся и сел обратно в кресло. Если все пройдет гладко, то все приборы затихнут как по щелчку пальцев, а сам он позволит контрабандистам совершить стыковку и спихнуть все неисправности систем на аномальную зону.

Через пять минут, пожелав ему легкой смены, капитан покинул кокпит.

А Фрэнк, оставшись в одиночестве, понял, что все действия давались ему с трудом. Ему было не по себе, и он то и дело ждал спайка. Сегодня они должны выйти с ним на связь. Сегодня они должны дать последние указания и координаты стыковки. Сегодня.

Фрэнк зарылся пальцами в волосы, сжимая их и прикрывая глаза. Впервые за все время у него появились сомнения в правильности собственных действий. А что, если что-то пойдет не по плану? Что, если они кинут его? Обманут? А он, как самый последний дурак, так просто поверил тем, кого даже в глаза не видел. А даже если он и не зря доверился контрабандистам, что будет, если сам Торнелл налажает? Не сможет удалить записи из журналов или открыть шлюз вручную по протоколу? Что, если сам он их подведет?

Всех подведет.

Из ямы самобичевания его вывел звуковой сигнал. Все было в точности, как в прошлый раз. Сначала система отобразила спайк, а после на навигационном экране на миг появился сбой в виде изображения QR-кода.

Теперь, зная, что именно нужно делать, Фрэнк снял скрин интерфейса, а после, увеличивая его, принялся вручную переписывать все символы. На этот раз послание было объемным, но Фрэнк не чувствовал усталости. Лишь воодушевление от того, что с ним вышли на связь и что он никого не подведет. Он все сделает правильно. Торнелл был уверен в этом, несмотря на странное предчувствие, бьющееся в груди в унисон с сердцем.

"Просто волнение", – решил он, когда закончил вручную вводить все символы и отправляя переписанный шифр в дешифратор.

Через пару минут машина издала писк и на экране высветилось сообщение.

«Торнелл, высылаем тебе руководство к действию. Учти, что отступать уже поздно, мы в любом случае совершим стыковку, вопрос лишь в том, окажешь ли ты дружескую помощь или нам придется применить силу и тогда вероятность того, что кто-то останется жив, приблизится к нулю... А мы ведь договаривались на мирную стыковку.

1. Координаты стыковки: сектор 4, размещение 0,73, метка 17 (в тени обломков грузового дредноута "Верис").

2. Отключить систему безопасности и внешние сенсоры.

3. Обеспечить доступ к шлюзу по внутреннему протоколу вместе с необходимым оборудованием (электромагнитный фильтр 32-B, блок фазовой синхронизации).

Время стыковки: 01:00 согласно бортовому времени.

Дай обратную связь, Торнелл.»

Указания были даже слишком подробными. Фрэнк презрительно фыркнул, подумав о том, почему же контрабандисты не написали о том, что нужно проверить навигационные возможности судна или подстраховать отключения системы, выдав их за сбои из-за аномальной зоны "Туман-9". Неужели они думают, что он до такой степени дурак, ничего не знающий о том, как проходят стыковки? Решив списать такую подробность на обычную предосторожность, Фрэнк стал печатать сообщение, которое после прогонит через дешифратор и пошлет им. Он в деле, пусть так и знают.

Неплохо было бы, конечно, узнать, когда именно они выплатят ему заветную сумму, но Торнеллу не хотелось лишний раз акцентировать внимание на деньгах. Отчего-то непонимание, с кем именно он имеет дело, вызывало небольшой страх. В любом случае эти люди наделены куда большей властью, чем есть у второго пилота и, раз так, то легко могут начать манипулировать им. А ему этого не хотелось. Он лучше подождет и не будет злить незнакомцев своими вопросами.

Пальцы едва заметно подрагивали, но Торнелл все же дал обратную связь, состоящую из каши транслитерированных латинских букв и символов, смещенных на семь позиций. И только тот, кто знал исходный язык и порядок его расшифровки мог с этим справиться.

«Атрия» оказалась на контрабандисткой территории. Никто прямо не сказал об этом Нолану, но он видел, как начали сбоить системы, тревожно перемигиваясь между друг дружкой красными огоньками. Хэнкс и Лея, находясь в другой части техотсека, проверяли аварийное питание и генераторы и тихонько переговаривались между собой.

Нолан же стоял у терминала распределения. Он, подобно сбоящим системам, чувствовал тревогу. Сердце билось в такт мигающим датчикам – часто, неровно и быстро. Может, все дело было в кофеине? Он, ради интереса, смешал кофе с газировкой и добавил льда. Вышло вполне себе вкусно и сладко. Вот только теперь, кажется, наступили последствия. Черт, его ведь никогда не торкало от кофеина, так что же произошло на этот раз?

Эйвс говорил с Рихтом про аномальную зону, пытаясь выведать у него, как часто сам капитан попадал в нее. Для Николаса аномальная зона тоже была в новинку, но он, казалось, совсем не переживал на этот счет и был спокоен. Сказал, что, когда еще только-только учился на космического летчика, им объясняли про аномальные зоны и говорили, как действовать в той или иной ситуации. Капитан совсем не волновался.

Но его спокойствие не передалось механику.

И вот теперь он стоял у терминала распределения – обычный технический блок, созданный для управлением распределения энергии, каналами, связью и прочими модулями, и вспомогательными функциями. Утилитарный, с небольшим интерфейсом с антибликовым защитным стеклом. Не для красоты, а для надежности. Находился он с кабельными магистралями, чтобы была максимальная эффективность работы и быстрая реакция на команды. Под экраном располагалась панель ввода с сенсорной зоной и механической клавиатурой на случай отказа тачскрина и слот для идентификационных карт на случай, чтобы критическое решение нельзя было принять тому, у кого нет на это полномочий. Под клавиатурой располагались многоуровневые тумблеры и переключатели с различными обозначениями, а рядышком – индикаторные лампы трех цветов для трех обозначение соответственно: стабильная работа зеленого цвета, перезагрузка желтого цвета и ошибка или отказ красного цвета.

Не мешкая ни секунды, он вставил в слот идентификационную карту, разблокировав систему, а после выбрал на панели COM «Communication» – окно связи, необходимое для управления внешними и внутренними каналами связи. Оттуда перешел AUX «Auxiliary» – вспомогательная система, где нашел вкладку с аварийным сигналом бедствия. Сейчас он был отключен, так и должно было быть, ведь сигнал включается автоматически при активации какого-нибудь критического протокола или, когда головное управление кораблем сообщает о серьезных повреждениях.

Но ведь они в аномальной зоне. Вдруг системы выйдут из строя, им нужна будет помощь, а сигнал не включится из-за ошибок? Этого нельзя было допустить. Пусть лучше Нолан будет трусливым и тревожным придурком, чем потом осознает, что мог сам включить сигнал бедствия и не включил его.

– Господи, я полный идиот... планирую спасение тогда, когда в настоящем еще ничего не случилось, – тихо прошептал механик, зная наверняка, что его голос заглушат датчики и тихое шипение кабелей.

Тихо выдохнув, Нолан подключил питание от вспомогательного накопителя, чтобы сигнал в любом случае сумел сработать и включиться. На всякий случай он загрузил второй базовый аварийный сигнал, который настроил на ультранизкий диапазон – малоиспользуемый, но наверняка стабильный в аномальной зоне. Настроив интервал и диапазон, он вручную отключил логирование сессии, чтобы никто не узнал об этом маленьком тревожном жесте и удовлетворенно кивнул.

– По крайней мере, железо не подведет.

– С кем это ты там разговариваешь, Нолан? – в проеме показалась Лея, вытирающая ладонью что-то черное с щеки. Он не ответил. Просто покачал головой, улыбнувшись. Спокойней от второго настроенного аварийного сигнала не стало, но теперь он знал наверняка, что если что-нибудь случится, то их обязательно услышат. Услышат и найдут.

в каюте механиков

– Это не странно – то, что я разговариваю сам с собой.

Нолан сидел за столом и, громко клацая пальцами по сенсорному экрану, делал запись в личном дневнике. Он вел его каждый вечер, описывая, как прошел день. Это была его своеобразная рутина, попытка приземлиться и отвлечься от работы, окружавшей его везде и все время. Ну и порой это еще и помогало снизить тревожность – он просто мог выплеснуть на электронные страницы все, что крутилось в голове и не давало покоя и становилось легче, как ни странно.

– Еще как странно, – насмешливо фыркнул в ответ Хэнкс, который уже завалился на кровать и теперь, сжимая в пальцах фотографии дочерей, с любовью рассматривал их. Он всегда делал так перед сном, а в некоторые дни садился и записывал влоги, заставляя едва ли не всю «Атрию» передавать привет своим малюткам. Он был чудесным отцом, в этом даже сомнений не возникало.

– Ага, то есть чинить шлюз гайкой и куском сухой лапши – нормально, а разговаривать с собой – нет? – Эйвс аж прервался от записи в дневнике, взглянув на Роула. Лея, уже лежавшая в своей капсуле у стены, переводила взгляд с одного на другого механика, чуть улыбаясь. – Мастер изоленты и чудес рассказывал тебе эту славную историю, Лея?

– Нет, – со смешком отозвалась механичка, заправляя темные прядки волос за уши и садясь на матрасе, готовая слушать нелепую историю. Хэнкс же, улыбаясь, продолжал любовно поглаживать пальцами фотографические снимки, словно бы история его не касалась. – Уверен, что это вообще реально, Нолан?

– Реально? Я был свидетелем этого чуда, как и еще двое техников. Хэнкс нас тогда инструктировал насчет разного рода аварийных ситуаций. Кто ж знал, что все выйдет из-под контроля, – быстро что-то записав в дневнике, Нолан сохранил его, выходя из программы и круто поворачиваясь на стуле к другим механикам. – В тот момент у шлюза перегорел приводной блок и это в тот-то момент, когда мы были внутри! Все шло по плану: шлюз закрылся, но обратно не открылся. Электронный замок заклинило, и аварийная система решила, что отсек разгерметизировался. Поэтому отрубила нам воздух, безопасность и все дела... Как будто бы задушить нас всех было надежней.

Лея вся во внимании слушала Нолана, увлеченно рассказывавшего историю, в которую угодил со старшим механиком. А сам Хэнкс, отложив фотографические снимки дочерей с улыбкой поглядывал на Эйвса, подперев голову рукой, как будто речь шла совсем не о нем в истории.

– Вентиляция заглохла, освещение мигнуло, и температура пополза вверх. Времени, чтобы выбраться живыми из шлюза до формирования кислородного вакуума – пять минут.

– И все потому, что те придурки из «Атрены» вовремя не сделали диагностику моторчика штифта – а он сгорел, как и резервный. Потому-то полуавтоматическое питание на замке и перегорело, – Роул тоже внес свою небольшую лепту в рассказ. Ему всегда было важно уточнить, почему тот или иной прибор вышел из строя. Ведь у любого сбоя и поломки всегда была причина.

– И вот Хэнкс, сидя с зелеными – буквально – новичками в железном гробу, вспоминает о чаше с заваренной китайской лапшой, которая все это время была с нами. Черт, он принес свой бич-пакет на инструктирование техников, как тебе такое развитие событий?

– Я был голоден и не планировал заниматься учениями. Мне испортили обед в тот момент.

– По итогу, пока мы находились в панике, мастер изоленты и чудес отжал частично свой обед, подсушил о горячий корпус, придал странную форму и вдавил между защелкой замка и направляющим кольцом. Сверху прикрутил к этому делу маленькую гайку от аварийного ящика, чтобы зафиксировать пластик, пока тот остывает и временным расширением выталкивает штифт обратно. Через сорок секунд шлюз издал щелчок и открылся, мать его! Правда, он выдул весь сжатый воздух так, что меня едва не унесло в переборку!

– Когда нас вытащили, Головастик на радостях стал целовать горячие стены, – усмехнулся Хэнкс, а сам достал из-под подушки бич-пакет из аварийного набора. – С того случая у меня всегда под рукой есть набор лапши. Так, на всякий случай.

– Я думала, это все глупая байка и дурацкая попытка меня рассмешить, – протянула ошарашенная Лея, неверяще глядя сначала на улыбающегося Нолана, а после переводя взгляд на Хэнкса с его упаковкой лапши из аварийного набора.

– Лея, никогда не сомневайся в способностях Хэнкса починить что угодно чем угодно, – захохотал Нолан, весело подмигивая старшему механику. Грей, не сдержав смешок, заулыбалась, чувствуя, как по телу растекается приятное тепло. Они оба были с ней в контакте. Оба пытались поднять настроение и втянуть в свою компанию. Она наконец стала частью этого экипажа. Полноценной частью.

– Ага, и в способностях Нолана влезать в идиотские споры, – насмешливо фыркнул Роул и, спрятав бич-пакет обратно под подушку, устроился поудобней, явно собираясь рассказать очередную нелепую байку. Как успела выяснить сама Лея – нелепости у механиков случались на каждом шагу. – Один раз у нас заклинило аварийный люк во время учений, потому что Кузнечик решил забраться в него жопой вперед...

– Эй, это не та история, которую рассказывают перед сном!

– Я хочу ее услышать!