17
Я стою на трясущихся ногах, и вдруг... резко понимаю, что я совершенно забыла сам принцип. Как крючковать червя. Пауль рядом со мной скачет, аки поджаренная блоха. Я поднимаю глаза на горизонт и понимаю, что назад дороги нет.
Вспоминаются слова Стилгара, сказанные Паулю перед испытанием. "Не пытайся удивить нас, мальчик. Никаких фокусов!" Ну, фокусов не будет. Только полный провал, если я сейчас что-то не придумаю.
Паника захлестывает меня с головой. Всё, чему учили, куда-то испарилось, словно его сдуло этим злосчастным ветром. С каждым шагом, который приближает меня к этому древнему созданию, ноги подкашиваются, а мозг отказывается работать.
Песок под нами трясется, а Пауль нервно топчется на месте и смотрит вдаль. Я кручу в руке крюк и наконец... вижу его. "Вызови большого, вызови большого!" Гигантский столб песка взрывается вверх - один, второй! И тут все мои страхи прорываются наружу. Вдалеке слышен удивленный крик Стилгара: "Зачем же такого большого?" Я вдыхаю и выдыхаю. Сейчас или никогда.
Червь подошел к поверхности песка и вот уже было видно черный полумесяц его рта, заглатывающий песок. Второй же, тот, что шел ко мне, не спешил появляться. Буран песка и меланжи закрывал его тело. Два колоссальных песчаных создания, древних, как сама планета величественно рассекали пустыню. "Как же это впечатляюще!"
Я не заметила, как проговорила последние мысли вслух. Пауль вдруг вздрогнул, выйдя из некоего нервного транса и слегка кивнул. Первый червь ускорил ход, а Пауль подогнул колени, готовясь к прыжку. Я заношу крючок, который уже давит мне на ладонь, словно он весит тонну. О, да, я уже представляю, как я поднимаюсь на спину этого червя и моментально сваливаюсь с него вниз, как какой-нибудь комичный персонаж из пустынных легенд.
И в этот момент Паулев червь взрыл своим носом дюну, на которой мы стояли. Меня подбросило вверх метра на два, точно из катапульты. В голове мелькает мысль: "Черт возьми, может, испытание Акль — это не про ловкость, а про выживание?!" Пауль с лёгкостью взбирается на червя, его движения точны, уверены, и червь почти подчиняется его воле. Я же, как муравей, перед гигантским монстром, стою в ужасе.
— Ну же, Софи! — его голос слышен уже где-то сверху, и это придаёт мне хоть какую-то уверенность.
— Ладно, ладно, иду! — бурчу я себе под нос, и, наконец-таки встав, делаю первый шаг вперёд. "Ну что ж, раз уж пути назад нет, то хотя бы попробую не свалиться с этого чудовища," — думаю я, надеясь, что никто не увидит, как у меня трясутся руки. Песок осыпается с моих сапог, словно напоминая, что я вот-вот могу оказаться глубоко под ним.
Я закидываю крюк, и — о чудо! — он цепляется. Ну, или почти цепляется. Мой второй червь был не менее впечатляющим — огромная, дикая тварь, кружащая по пустыне, как шторм. Пауль приземлился на спину червя тоже не слишком удачно и сейчас я видела, как он барахтается на крюках в попытке не улететь. Я оглядываюсь на второго червя, который, похоже, решил устроить шоу и кружит, поднимая волны песка вокруг себя. В какой-то момент я даже подумала: «Ладно, если не упаду с червя, то от смеха точно свалюсь. Потому что это испытание — не что иное, как сплошной аттракцион». Гребни моего гиганта блестели в свете солнца так, будто он только что вылез из огня, и я начинаю понимать, как тяжело будет удержаться. Червь вдруг решает нырнуть в песок, оставив меня на краю гигантской песчаной волны.
— Ну уж нет! — зарычала я, крепко вцепившись в крюки. Поворот, балансировка, подняться. Это как научиться ездить на велосипеде, только вместо двух колёс у тебя гигантский червь под ногами. И ты едешь не по дороге, а по пустыне, которая то исчезает, то снова вылезает из-под тебя.. Червяк ринулся прямо в ближайшую дюну, выйдя из песка полностью и снова погружаясь в него.
Поправив крючья, я услышала недовольный рев червя. "Ничего, - на удивление спокойно подумала я. - У нас так только утро начинается. Фальк примерно также вопит, когда его будят". Потихоньку, держа равновесие и опираясь то на одну веревку, то на другую и переминаясь, я встала и тут же оглянулась в поисках Пауля. Его червь, такой же дикий, мечется в стороны. Мессия, как будто услышав мои мысли, заорал какой-то ихний боевой клич откуда-то справа. Вокруг меня крутилась стена из желто-серой пыли и вообще, тяжело было разглядеть хоть что-то вокруг себя.
Вдруг до меня донесся какой-то иной звук. Как гром... Я прищурила глаза, пытаясь хоть что-то разглядеть в пыли, и тут же пожалела, что не взяла с собой очки. Покрасоваться захотела. И перед кем? Непонятно.
И точно, выехав из стенки пыли, червь ускорил ход, и мне наконец удалось направить его прямо. Пауль выделывался на своем чуть дальше. Ну вот на кой выеживаться-то? Но тут до меня наконец дошло. Я ОСЕДЛАЛА червя. Сама.
Наконец я услышала гул и восторженный рев моих "экзаменаторов" справа, как будто мне вдруг включили звук. Пауль, одной рукой держась за крючья, орал что-то несвязное, а второй махал в воздухе. В толпе фрименов мне в глаза бросилась улыбающаяся Чани, машущая синей повязкой, сорванной с руки. Я вздохнула про себя. Когда девушка заметила мой краткий взгляд, она тут же отвела глаза.
***
Вернувшись в сиетч, мне еле удалось убедить Стилгара не затеивать по этому поводу "грандиозный пир на весь мир", как он завуалированно называл вечеринку с бухлом или "рыгают все". Тем не менее, когда я легкой походкой зашла в столовую, то чуток офонарела. В просторной столовой яблоку было негде упасть, ибо в нее, как шпроты в банку, набились фримены разной масти и размеров. Когда Пауль, стоявший в центре толпы и явно купающийся в лучах славы, обратил внимание на меня, рот которой образовал ровную букву О и подскочил ко мне, схватив за руку, и потащил в тот кружочек, я решила ничему не удивляться и делать фирменное замученно-недовольное лицо (именно это в последнее время получается у меня лучше всего).
Леди Джессика наблюдала за нами со стороны, а рядом с ней сидела Алия, периодически пускавшая язвительные комментарии обо всем, что видела. Пока я с кислым лицом стреляла глазами в разные стороны, пытаясь осмотреться и в то же время не привлекать внимание, хотя на нас были направлены почти все глаза собравшихся. По залу проносились шепотки и гул, но как только через боковую дверь вошел Стилгар, все смолкло. Фримены потупились в пол. Некоторые стояли, некоторые сидели, некоторые что-то пожирали, все были одинаково заинтересованы в процесе действия, в котором если Пауль чисто гипотетически мог иметь хоть какое-то представление из-за пророческого дара, то вот я - ни в зуб ногой.
Пауль краем глаза взглянул на меня и, обнаружив мое замешательство, дернул меня за руку с шипением: "Поправь лицо!", на что я воззрилась на него с еще более квадратными глазами и тихо спросила в ответ: "Кому?". Мессия закатил глаза и хотел уже было вычитать меня за тупость (уж простите, в стрессовых ситуациях у меня иногда включается тупизм. Ну как иногда, почти всегда...), но Стилгар уже подошел к нам. Сначала он завел длинную речь о том, зачем мы сюда приперлися, а затем устроил театральную паузу.
– Вижу в тебе силу и крепость великую... подобно крепости, столп подпирающей. – Продолжил он. Вновь пауза. – Итак, будешь среди нас зваться – Усул, сиречь Основание Столпа. И это будет твое тайное имя, имя для нас. Лишь люди из сиетча Табор будут пользоваться им, никто же иной знать его не должен... Усул.
– Доброе имя... имя силы... оно принесет нам удачу... – послышалось в толпе. Джессика почувствовала, что их приняли как своих – в том числе и ее. Ее признали как сайядину!
– Ну а теперь скажи нам, какое мужское имя ты желаешь носить открыто? – спросил Стилгар.
Пауль взглянул на мать. Опять на Стилгара. Кое‑что из происходящего – отрывки, фрагменты – он видел уже в своих пророческих видениях. Но были и кое‑какие различия. И эти различия ощущались как нечто физическое – словно некое давление проталкивало его сквозь узкую дверь настоящего...
– А как у вас зовется такая маленькая мышка, она еще прыгает? – спросил Пауль, вспомнив забавных скачущих зверьков – хоп, хоп! – в котловине Туоно. Рукой он изобразил шустрые скачки мышей.
В толпе хихикнули.
– Мы называем этого зверька Муад'Диб, – ответил Стилгар.
Джессика ахнула. Это же было то самое имя, которое называл Пауль, когда говорил, что фримены примут его!.. Внезапно она ощутила страх. Она боялась своего сына – и боялась за него.
Пауль сглотнул. Ему казалось, что он играет роль, уже бессчетное число раз сыгранную в голове... но... и тут были отличия. И вновь вспомнились ему видения легионов, фанатично следующих за черно‑зеленым знаменем Атрейдесов, огнем и мечом несущих через Вселенную имя своего пророка – Муад'Диба.
Этого не должно случиться, сказал он себе. Я крепче сжала его кисть.
– Так ты хочешь взять себе это имя – Муад'Диб? – спросил Стилгар.
– Я – Атрейдес, – прошептал Пауль и затем, уже громко, сказал: – Негоже мне совсем отрекаться от имени, данного мне отцом. Могу ли я взять себе имя Пауль Муад'Диб?
– Да будет так: имя тебе – Пауль Муад'Диб, – заключил Стилгар.
А Пауль подумал: «Этого в моих видениях не было. Сейчас я поступил по‑другому...»
Но он по‑прежнему ощущал, что вокруг лежала бездна.
В толпе переглядывались и повторяли:
– Мудрость и сила... О большем и не попросишь... Да, все точно, легенда верна... Лисан аль‑Гаиб... Лисан аль‑Гаиб...
– Я должен кое‑что сказать тебе о твоем новом имени, – обратился Стилгар к Паулю. – Нас порадовал твой выбор. Муад'Диб мудр – он знает мудрость Пустыни. Муад'Диб сам создает для себя воду. Муад'Диб прячется от дневного солнца и выходит прохладной ночью. Муад'Диб плодовит, и племя его умножается на земле. Муад'Диба мы зовем «Наставник юношей». Да, это добрая основа, на которой можно строить свою жизнь, о Пауль Муад'Диб, который среди нас зовется Усул. Мы приветствуем тебя!
Стилгар коснулся лба юноши ладонью, затем обнял его и прошептал: «Усул».
После Стилгара подошел еще один фримен, также обнял Пауля и тихо назвал его новое имя. Один за другим фримены обнимали его и повторяли:
– Усул... Усул... Усул...
Он уже запомнил кое‑кого по имени. Наконец подошла Чани – обнимая Пауля, она прижалась к нему щекой и тоже назвала его новое имя.
- А теперь к тебе, юная воительница, - продолжил вождь, и все враз замолкли. Я подобралась в ожидании. Пауль отпустил мою кисть и отошел в сторону. Мой знак, набитый на левом плече зелеными чернилами при семейном посвящении, похолодел. - За твой характер пусть каждый из нас будет называть тебя Альнамирой - Великой Тигрицей. Не позволяй никому проникнуть в тайну твоего имени. Теперь скажи нам, какое имя примешь сама?
Я вздохнула и заозиралась. Мне нужно было выбрать себе что-то как минимум достойное. Вдруг мой взгляд снова пал на знак - тигровая лилия, распустившая лепестки. Цветущая лилия. Подняв голову, я гордо посмотрела на Стилгара и отбросила с плеча бурнус, оголяя его.
- Я желаю выбрать имя Цветущая, - произнесла, глядя ему в глаза. В тот миг для меня не существовало никого, кроме меня и старого фримена. Так же, как и Пауль, я желаю оставить себе имя, данное мне матерью, хоть ваше имя и звучит громче.
- Мудро. Отныне ты, Цветущая, многоликая Таз'Хар, и это есть твое второе имя. Каждая девушка или женщина рано или поздно расцветает, даря себя людям, будь то на родной земле или на чужой. Ты и сама похожа на цветок, но с шипами, ибо любому цветку нужно защищать свою красоту. О Софи Таз'Хар, чье имя в наших кругах - Альнамира, мы приветствуем тебя!
Он слегка коснулся меня при объятии, я чувствовала, что между ним и мною есть важная черта, которая не стерлась даже после почти двух лет жизни в сиетче и взаимного доверия. Взаимного ли? Ну конечно, наибу нужны десятки лет, чтобы убеждаться в преданности...
Пошел круг объятий, и каждый из обнимающих меня фрименов улыбался мне и произносил мое имя, но мыслями я была далеко...
Едва закончилась церемония присвоения имени, я пулей вылетела из осточертевшей мне залы. Не знаю почему, но меня как будто что-то подтачивало из середины. Скинув платок, бурнус и другую ненужную мне одежду, лишь выдавающую мои движения, я осталась в одном дистикомбе. Отстегнув носовые фильтры, я выскользнула из своей комнаты и направилась на кухню. Варьируя между платками в попытках заставить их как можно меньше колыхаться, я прошла, остановившись возле корзинок с продуктами. Я схватила с полки бокал и подскочила к одной из корзинок, немедля выудив оттуда бутылку с вином. Мне сейчас это было жизненно необходимо, поэтому я бегом плеснула себе в стакан кроваво-красной жидкости. Ее запах не отталкивал меня, а наоборот манил. Поднеся бокал ко рту, я внезапно остановилась, и немного подумав, полезла в карман, достав небольшую баночку. Открутив крышку, я вздрогнула от знакомого тихого голоса.
- Пьем, да еще и втихаря? Интересно, что скажет Стил, если узнает об этом и как он будет этому рад... - кошачьи спокойные и вкрадчивые нотки в голосе Пауля меня раздражали. - Так мало того, ты решаешь не ограничиваться обычным пьянством, а еще и поиспытывать свое сердце и мозг, и проверить, как они справятся с таким количеством меланжи.
- Ты знаешь, куда тебе нужно пойти, Муад'Диб! - я злосно процедила его новое имя, бросая крышку на стол и высыпая ему назло всю баночку меланжи себе в бокал. Я прикрыла глаза, поднося бокал ко рту, но вдруг почувствовала, что пророк держит меня за руку.
- Ты собралась отравиться?
- А если и да, тебя это заботит? - я подняла бровь.
- Даже если мы на секунду позабудем, что я из другого дома и выше тебя по статусу, сейчас мы находимся в одинаковой с тобой заднице и я тебя откачивать не собираюсь. - Атрейдес слегка улыбнулся.
Я хмыкнула и закатила глаза. Полтора года жили-жили, не тужили, а тут он вдруг о герцогстве заговорил.
- Мне тебя, значит, откачивать - нормально, а ты меня не хочешь? - по моему лицу тоже начала расползаться улыбочка, и с этими словами я выдернула свою руку из его ладони и осушила бокал наполовину.
- Довольно! - он резким движением забрал у меня бокал и допил вино. - Софи, тебе семнадцать, не забывай.
Я глотнула, по прежнему ощущая послевкусие терпкого напитка. Его губы от вина стали красными. Он оперся руками и спиной о стол. Я посмотрела ему в глаза и в моей голове уже начался круговорот, ведь это первый раз в своей жизни я сама, по своей воле, взяла и выпила спиртной напиток. Серые глаза Пауля были прикрыты, но он протянул ко мне руки. Вино дало мне свободу и раскрепощенность, и в следующий миг наши губы слились в поцелуе, а тем временем видение, навеянное меланжей, потихоньку заполняло мой разум.
Пауль ощутил вдруг, что вновь проваливается в бездну... в «слепую зону». Тут не было прошлого, не было будущего... кроме... кроме... да. Где‑то впереди по‑прежнему вилось черно‑зеленое знамя Атрейдесов... сверкали окровавленные клинки Джихада над легионами фанатиков.
«Этому не бывать, – сказал он себе. – Я не могу допустить этого».