24 Глава
-Эрик! Эрик, оторвись же от своих нудных документов! – Кричал Майлз врываясь в кабинет к брату. Дверь, когда он заходя толкнул ее, ударилась о стену. Он вошел в кабинет. Видно было по его лицу, что парень был очень доволен собой.
-Что случилось, Майлз? – Спросил Эрик нервно потирая переносицу. Он был сейчас взвинчен, как, впрочем, уже долгое время. О! Как все бесило его. Ее не было рядом с ним, и ему от этого было плохо. Он не хотел врать кому-то и прежде всего себе, что с ее отплытием ничего не изменилось в его жизни. Нет. Она, то есть не только сама, а появление и исчезновение этой девушки в его жизни, совершило некий переворот во всем его внутреннем мире, словно бы революцию в стране. Вот она возникла в жизни Эрика, привнесла в нее радость, словно бы наконец за долгое время на небе выглянуло солнце. А затем также исчезла из нее. Исчезла потому, что он обидел ее. Он понимал это и понимание это причиняло ему боль. Сколько он себя помнил не разу не повышал голос, но на нее тогда почему-то накричал. И теперь он корил себя за это до невозможности. Как же ему хотелось обнять ее сейчас и всегда. Каждую секунду на протяжении этих лет. Хотел увидеть вновь ее улыбку, их ребенка. Но чертовы серены не давали ему выплыть в море. Он представлял себе такой гордый и такой до ужаса скупой на извинения, как будет молить ее о прощении. Представлял, как встанет перед ней на колени и будет молить. Молить о прощении. И у него не возникало и на мгновения мысли, что это неправильно или стыдно для него. Он был виноват и прекрасно понимал это. Для него казалось теперь обычным делом извиняться перед ней. Он готов был одарить ее сотнями подарками, самыми дорогими в мире, но знал, что она за это обидеться лишь сильнее. Он готов был достать для нее звезду с неба только бы она простила его. Готов был погасить ради нее солнце, не зная, как сделает это, но, если бы она попросила, он был уверен, что найдет решение и не важно сколько времени для этого потребуется. Он хотел умолять ее. Вся его натура жаждала этого. И вот он сидит в своем кабинете. Весь измученный, отчитанный сперва, еще тогда, матерью, братом, отцом, а после и самим собой. Уже после того, как осознал, что сотворил. Осознание пришло не поздно для укоров совести, но поздно для того, чтобы остановить ее. Она уплыла, обиделась, расстроилась, расплакалась. Он видел ее слезы. Он заставил ее плакать. Как ему было горько, это было ужасно. Нужно признать, что это больнее всего терзало его. Не то, что он сказал уплывать ей, а то, что увидел слезы на ее глазах. Да. Это не делало ему почета. – Что, Майлз? –снова спросил он вымученным голосом.
-Приехал последний министр и я подписал все необходимые документы. Теперь. Теперь ты можешь выплывать к ней.
-О, господи! – воскликнул он. Черты его лица оживились, а голос стал более оживленным. – Неужели? Я так рад. Так рад, Майлз. Спасибо! – он вскочил со стула, от чего тот упал и гул этот разнесся по помещению. Следом – выбежал из кабинета, задевая плечом Майлза и выхватывая из его рук документы. На пути его встретились близнецы Элайза и Кэвин. Он одарил их улыбкой лучшего дяди и, потрепав по волосам, побежал вниз по лестнице. – Я уплываю, мама, - крикнул он и как можно быстрее побежал на пристань. "Капля" уже стояла готовая к отплытию. Надо же... Все началось с этого корабля и теперь, он надеялся на это всем сердцем, ею все и закончиться. Он надеялся, что она простит его. Не сразу конечно. Он не был глупым мечтателем. Ему придется умолять, но надежда на то, что она простит его, теплилась в его душе. Через год или несколько, но простит. Надеялся на то, что спустя эти годы, после того, как она простит его. В один прекрасный день она сама обнимет его, сможет поцеловать, сможет вновь довериться ему. Он надеялся. Эрик быстро взошел на палубу, отдал команды и взволнованный будущей встречей, словно маленький ребенок перед вручением подарка, выплыл в море. Мужчина не пугался того, что серены застигнут его, ему от чего-то было спокойно.
Как только он прибыл в Данию, она не казалась ему уже такой яркой и привлекательной. Эрик понял это ещё только подплывая к пристани. Она(Дания) была теперь для него серой и неприглядной. На небе не было и лучика солнца, там висели свинцовые тучи и то и дело проскальзывала гроза. Громовые раскаты пугали проезжающих мимо лошадей и на пристани оттого было ещё шумнее обычного. Он посмотрел назад, туда, откуда он только что прибыл, и глубоко вздохнул. Сейчас ему стало трудно дышать, словно на него давило что-то непонятное и невидимое ему. Лицо мужчины осунулось, не от старости, он все ещё был по-молодому прекрасен, а от боли и страданий. Дело было в её отсутствии рядом с ним. Дело было в его глупости. Он приблизился к дому Кэтрин, он совсем не изменился, разве что потерял былую яркость. Эрик приблизился к нему, но стоял, боясь просто постучать, он раз за разом сжимал руку в кулак и приближал её к двери, но она также бессильно опускалась в следующее мгновение. Наконец, он, собравшись с мыслями, постучал. На встречу ему вышла Летти, не та прежняя, это он отметил сразу, а уже совсем другая. Дело было вовсе не в её постаревшем лице, а в исчезнувшем из ее глаз огне. Она правда постарела за эти годы: её волосы поседели, кожа покрылась морщинками и глаза стали абсолютно безжизненными.
-Эрик? - Спросила она, пытаясь понять точно ли это он, а, когда узнала, её лицо стало того самого презрительного выражения. - Что ты здесь делаешь? - Она спрашивала это недовольно, это было понятно по сведенным у переносицы бровям
-Я приехал к Кэтрин
-Что? - Спросила женщина и взглянула на него с яростью в глазах. - Ты! Как ты смеешь?! Ты приехал к Кэтрин?! Только её больше нет! И не говори, что не знал! Все из-за тебя... -Женщина осела на землю и заплакала. Она плакала от накопившейся боли, навзрыд. Кажется, она не пролила не слезинки с того времени, как в её жизни появилась Лили. Женщина не могла позволить себе плакать. Она должна была быть сильной, даже если это было невозможно, она должна была, обязана была быть сильной для этой солнечной девчушки. Для единственной частички, хоть как-то связывающей её с дочерью. Её милой Кэтрин.
-Что? - Эрик стоял, словно окаменевший и смотрел на женщину, затем сообразив помог ей подняться и сесть на скамейку возле дома. Рядом с тем самым кустиком сирени. Она уже перестала цвести, была поздняя осень. Она была совсем не такой, как пару лет назад: ещё солнечной и яркой, такой, каким бывает погожее бабье лето. Нет. Она была холодной и суровой и не пыталась обмануть цветы ложным теплом. - Я... О господи. Она... Она погибла? Я... О боже... - Он сел рядом с Летти и закрыл лицо руками. Когда Летти посмотрела на него она хотела оскорбить его в плохой актерской игре, но, когда увидела, как с его глаз скатываются слезы, а руки сжаты в кулаки, поняла- Он не знал. Ничего не знал.
-Почему ты так поздно отправился её искать, если не знал.
-Морякам запретили выплывать в море. Серены взбушевались. Десять кораблей...- И прежде чем закончить он перевёл взгляд на Летти- неужели и её судно... Чертовы серены! О господи я... -Он вновь опустил лицо на руки, сжав их в кулаки.
-Мы узнали о её смерти от Лизи, её подруги детства. Она принесла нам сверток и письмо, вся заплаканная и трясущаяся от ужаса. Она была так расстроена, что неделю мы не могли заставить девочку есть. Она падала в обморок от голода и водного обезвоживания. Она только иногда подходила к нам, брала сверток и успокаивалась, смотря в глаза подруги. В письме... Было написано, что выжила только малышка и кто-то ещё.
-Малышка? - встрепенулся Эрик. - Не может быть! Неужели?
-Ваша дочь. Лили.
-Где она? - хриплым голосом спросил Эрик, вскакивая со скамейки.
-Сейчас она на пристани
-Одна?
-Она с того момента как научилась ходить сбегает туда. - Ах, как похожа на Кэтрин, подумал Эрик. А где же...- Спросил он, но осекся. Он вновь перевёл взгляд на Летти. И без её слов все было ему понятно теперь
-Он погиб. Умер. Два года назад.
-О... Летти, простите, я... Простите...
-Ты не мог знать, - Сказала она хриплым голосом. - Ты должен забрать Лили отсюда. Увезти её куда-нибудь. Навсегда. Слышишь? - "Я скоро умру" договорил он за неё и глаза его наполнились слезами.
-Да, - ответил он, вглядываясь вдаль. Там далеко, им на встречу бежала маленькая девочка. Чёрные курчавые волосы, разметавшиеся по плечам. Клетчатое платье и коричневые ботиночки, то что он увидел издалека.
-Лили, - прошептал он. Девочка подбежала к ним через пару минут. На её пухленьких детских щечках горел румянец молодости, а в глазах. О! Её глаза! Он узнал их. В её глазах горел огонь.
-Папа! - Крикнула она. - Я знала! Мама сказала мне, что ты за мной приплывешь. Я же говорила, бабуля. Мама никогда не врала мне!
-Мама? - Спросил Эрик.
-Мама, - ответила девочка. - Моя мамочка. Я видела её давно-давно, но она сказала, что всегда будет рядом, и что ты за мной обязательно приплывешь. Мамочка не врала
-Да, Лили. Мама не врала. - Он нагнулся к девочке и, посмотрев ей в глаза, словно спрашивая разрешения, крепко обнял ее детское тельце. Он обнял ее, носом утыкаясь в её макушку и вдыхая запах. Она пахла словно бы сладкой карамелью, как младенец, они отчего-то все пахнут ею. И этот запах, хоть он и не любил карамель, подарил ему долгожданное спокойствие. Он крепче сжал её в объятиях и что-то бездумно шептал ей в ушко, кажется о том, что познакомит её с Илари и как она будет рада ей. Потом о том, что она обязательно станет хорошей старшей сестрой для детей Майлза и Онис. Он кажется сказал, что им вот-вот исполнится два года. "Онис, - подумала малышка, - Да, я обязательно буду хорошей старшей сестрой для детей той девушки, которую моя мамочка поставила в пример" Она в ответ также крепко обнимала отца. А в голове её крутилась и крутилась одна и таже мысль. " Он ведь пахнет совсем как мама. Он и сам... Пахнет морем...