Тени Ноктюрна

Внутренний голос кричал мне, чтобы я убегал, чтобы не шёл за ним, но страх сковал меня, и я чувствовал, что не могу ослушаться его приказа. Я медленно поднял ноги, дрожащие от напряжения и боли, и сделал неуверенный шаг в сторону двери. Моё тело словно не принадлежало мне, и я двигался, как марионетка, подчиняясь воле Майкла. Я шёл, не зная куда, не зная, что будет дальше, но понимая, что у меня нет выбора и что сейчас я должен довериться своей интуиции. Я подошёл к двери и остановился, чувствуя, что это может быть последнее место, где я могу перевести дух перед тем, что меня ждёт.

Майкл не торопил меня, он стоял, наблюдая за мной с тем же непроницаемым выражением лица, словно играя со мной, как кошка с мышкой. Я перевёл взгляд на дверь и на секунду закрыл глаза, набираясь смелости и представляя, что ждёт меня по ту сторону. Когда я открыл глаза, то с удивлением заметил, что дверь необычная. Она была сделана из грубого металла, с какими-то непонятными символами и без обычной дверной ручки. Это больше походило на вход в бункер или какое-то тайное убежище. Я удивленно посмотрел на Майкла, ожидая объяснений, но он не подал мне ни единого знака.

Он просто кивнул головой в сторону двери, и мне показалось, что он пронзает меня взглядом насквозь. И тут я понял, что у меня нет выбора, и я сделал глубокий вдох и вошёл в дверь, чувствуя, что моя жизнь меняется навсегда. За дверью было темно, и я не понимал, куда иду, но чувствовал, что делаю шаг в самую глубину этого безумия. Мои глаза постепенно привыкали к полумраку, и вот я начал различать очертания огромного помещения.

Это был ангар, и он был полон машин. Это были не просто машины, это были настоящие гоночные болиды, их корпуса были украшены аэродинамическими элементами, а из-под капотов виднелись мощные двигатели. Повсюду были разбросаны инструменты, шины и другие запчасти. Механики суетились вокруг автомобилей, проверяя их и подготавливая к гонке. По всему периметру были развешаны баннеры с логотипами спонсоров и фотографиями гонщиков. Это было настоящее логово, но не просто логово, а логово гонщиков.

Я посмотрел на Майкла, ожидая объяснений, но он лишь усмехнулся и кивнул в сторону дальней части ангара. Там, за одним из болидов, находился массивный стол, за которым расположился Майкл.. Он облокотился на стол, и в его глазах не было ни капли сочувствия.

- Ну что, Итан, добро пожаловать.

Я смотрел на него, стараясь не показывать страх, который сковывал меня изнутри.

- Что я здесь делаю? - спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно.

Майкл усмехнулся, и в его глазах мелькнула холодная искра.

- Ты? Теперь ты будешь помогать нашим механикам, пока Каратель не приедет, - ответил он.

- Каратель? - Спросил я, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

- Да, наш босс. Он скоро вернётся, и тогда мы посмотрим, что с тобой делать, - сказал Майкл, и в его голосе прозвучала угроза. - Лайм, покажи ему, где его место.

- А почему я должен ими помогать? - спросил я, чувствуя, что надежда на спасение тает с каждой секундой.

- Просто помоги. А теперь иди, - рявкнул Майкл, не дав мне времени на дальнейшие вопросы.

Я понял, что вляпался в очень серьёзную историю, и «Каратель» - явно не то имя, которое вызывает положительные эмоции. Сама мысль о нём вызывала у меня ледяной трепет. Я понял, что сейчас мне нужно быть тише воды, ниже травы, чтобы выжить здесь, не привлекать к себе лишнего внимания, не стать мишенью для их жестокости. И ещё я понял, что они вообще не знают, кто я такой и зачем им нужен на самом деле, и эта мысль вселила в меня слабую надежду, как маленький огонёк во тьме. Может быть, в этой путанице, в их непонимании кроется моя возможность сбежать.

Лайм, с ненавистью глядя на меня, словно я был его личным врагом, кивнул и жестом приказал мне следовать за ним. Он резко развернулся и пошёл вперёд, не оглядываясь, давая мне понять, что я всего лишь тень, которая должна идти у него за спиной, и не более того. Я поспешил за ним, стараясь держаться на расстоянии, чтобы не провоцировать его гнев, чувствуя на себе его недобрый взгляд, даже когда он шёл впереди меня.

Мы прошли через ангар мимо гоночных болидов, вокруг которых суетились механики, словно муравьи в муравейнике. В воздухе витал запах машинного масла и резины, а шум инструментов и работающих двигателей оглушал. Я старался не смотреть на них, понимая, что я чужой в этом мире, что я не принадлежу этому хаосу.

Лайм подвёл меня к узкой металлической двери в дальней части ангара, которая, казалось, вела в какой-то подсобный коридор или, возможно, в подвал. Он открыл дверь и, не говоря ни слова, втолкнул меня внутрь. Я споткнулся и чуть не упал, но удержался на ногах, чувствуя его презрительный взгляд у себя на спине.

За дверью было темно и сыро. Слабый свет проникал через небольшие зарешеченные окна под потолком, но его было недостаточно, чтобы разглядеть всё помещение. Постепенно мои глаза привыкли к полумраку, и я увидел, что это длинный узкий коридор, по обеим сторонам которого располагались маленькие комнаты, больше похожие на клетки. В каждой из этих клеток была железная кровать, тумбочка и стул. Это было моё новое «жилище», мой новый мир, моя клетка, и в ней я должен был ждать, пока не приедет их «Каратель». В конце коридора я увидел тусклый свет и понял, что это выход или, возможно, другой выход из этого места.

Лайм подвёл меня к одной из клеток, которая находилась прямо посреди коридора, и, открыв дверь, указал на неё, давая понять, что теперь это моя комната. Затем он отступил назад, оперся рукой о дверной проём, скрестил руки на груди и, презрительно глядя на меня, сказал:

- Знаешь, щенок, не думай, что я забыл, как ты на меня тогда наехал, - сказал Лайм, и его губы скривились в злобной усмешке. - Ты не знаешь, кто я такой и что я здесь делаю, да? - продолжил Лайм. - Но ты ещё получишь своё. Ты меня понял?

Я ничего не ответил, лишь кивнул, не желая его провоцировать и стараясь держаться как можно дальше от его ярости. "Вот придурок - подумал я про себя, - заладил, как пластинка." Что такого в том, что я сел в его долбаную тачку без разрешения?" Вспомнив тот день, я лишь закатил глаза про себя, когда он набросился на меня, когда до старта оставались считанные минуты, а его колымага стояла где попало. Да и кто, блин, оставляет тачку посреди прохода, когда до гонки остаются считанные минуты?! Он будто сам хотел, чтобы кто-то в нее сел! Его вспыльчивость просто выводила меня из себя.

Лайм усмехнулся, словно понял, что я его боюсь, и, громко хлопнув дверью, оставил меня в тишине, темноте и одиночестве. Я прислушивался, пока шаги Лайма не затихли, а потом опустился на кровать, чувствуя себя разбитым и бессильным. Но внутри меня ещё теплилась маленькая искорка надежды, которая говорила мне, что я не должен сдаваться, что я должен найти способ сбежать из этого логова. И желательно так, чтобы этому выскочке Лайму точно не поздоровилось.

Но моим размышлениям не суждено было продлиться долго. Вскоре дверь моей камеры распахнулась, и в проёме появился Лайм в сопровождении огромного, грязного и явно недовольного механика, чьё лицо было покрыто сажей и масляными пятнами.

- Вылезай, щенок, - прорычал Лайм, и, судя по его тону, это было скорее приказом, чем просьбой. - Тебе пора поработать.

Я встал с кровати, чувствуя, как тело ноет от боли и напряжения. Механик даже не взглянул на меня, просто жестом показал, чтобы я следовал за ним. Мы вышли из коридора и снова оказались в ангаре, где царили те же хаос и шум. Механик подвёл меня к одному из болидов, у которого был открыт капот, из которого торчали провода и какие-то металлические детали.

- Вот, помоги мне с этим, - сказал механик, не глядя на меня. - Дай мне ключ на 13.

Я растерянно посмотрел на него, не понимая, о чём он говорит, и он раздражённо указал мне на ящик с инструментами. Я взял ключ, который показался мне похожим на тот, что он назвал, и подал ему.

- Не такой, - сказал механик. - Ты что, никогда не крутил гайки?

Гайки? - пронеслось у меня в голове, и тут я вспомнил, как был совсем маленьким и проводил время с отцом в гараже, пока он ремонтировал свою старую машину. Он показывал мне инструменты, объяснял, как что работает, а я подавал ему ключи и отвёртки, чувствуя себя важным и нужным. Я даже помнил запах старого масла, смешанный с ароматом табака, который всегда исходил от отца. "Были же времена... - подумал я, и в груди защемило от тоски по тем дням. Но тут же всплыла и другая мысль. Ведь я не просто так ввязался во всё это, - подумал я, - я всегда мечтал стать гонщиком, ощутить скорость, победу, адреналин. Именно эта мечта привела меня на гонки, и, если честно, я надеялся, что меня кто-нибудь заметит, но никак не похитит в это чёртово логово!"

Я молча кивнул, чувствуя, как во мне нарастает раздражение, но промолчал, понимая, что сейчас лучше не спорить. Я старался помогать ему, как мог, подавая инструменты и запчасти и стараясь не путаться под ногами. Но с каждой минутой я понимал, что эта работа не для меня, что я не создан для того, чтобы копаться в масле и грязи. Но, к сожалению, у меня не было выбора, и я был вынужден подчиняться их приказам. И как бы мне это ни нравилось, я должен был продолжать играть в их игру, пока не представится подходящий момент, чтобы вырваться из этого места, и, может быть, тогда я смогу доказать, что достоин участвовать в гонках, а не быть чьим-то механиком.

И тут меня словно ударило током, как будто кто-то переключил что-то в моем мозгу. Звонок! Я должен был позвонить! Черт, совсем забыл! Сердце бешено заколотилось, а ладони вспотели. Я резко остановился и начал лихорадочно шарить по карманам, словно искал в них что-то жизненно важное. Я вывернул карманы брюк, потом куртки, проверяя каждый потайной шов, словно от этого зависела моя жизнь. Телефона нигде не было! Как назло! Паника начала накрывать меня, как ледяная волна.

- Эй! Где мой телефон?! - закричал я, сорвавшись на крик, - мне нужно срочно позвонить!

Механик, который до этого молча копался в двигателе, удивленно поднял голову и уставился на меня, как на сумасшедшего. Лайм, стоявший неподалеку, резко развернулся, как хищник, услышавший шум. Его глаза вспыхнули ненавистью, а губы скривились в оскале.

- Заткнись, щенок!

Он набросился на меня, как разъярённый зверь, и, прежде чем я успел моргнуть, его кулак со свистом врезался мне в челюсть. Боль пронзила меня, как молния, и меня отбросило назад, как тряпичную куклу. Я рухнул на грязный бетонный пол, чувствуя, как удар отдаётся во всём теле, а во рту появился привкус крови.

Мгновение и подъём. Но я не собирался сдаваться. Я тут же вскочил на ноги, не давая боли взять верх. Рука инстинктивно поднялась к челюсти, и я почувствовал, как горит кожа, но в глазах горел огонь ярости. Внутри всё кипело от обиды и злости, и я закричал в ответ:

- Ты, скотина! Что ты себе позволяешь?!

- Теперь ты понял, куда попал, ублюдок?! - прорычал Лайм, и его голос сорвался на крик. - Ты здесь никто! И ты будешь делать то, что тебе скажут!

- Да пошёл ты! - крикнул я, и в моём голосе звучала не только злость, но и отчаянная надежда. - Я не собираюсь подчиняться вам!

- Ты ещё пожалеешь об этом, щенок! - заорал Лайм, наступая на меня. - Я заставлю тебя ползать на коленях!

Я сжал кулаки и уставился на Лайма, готовый нанести ответный удар, не отрывая взгляда от его ненавистного лица, но понимая, что силы неравны и я не смогу дать ему отпор. Я видел, как механик, словно опомнившись, бросил инструменты и неуклюже попытался оттащить Лайма от меня. Но разъярённый Лайм был силён, он словно обезумел от ярости и оттолкнул механика с такой силой, что тот отлетел в сторону, зацепившись за ящик с инструментами, который с грохотом перевернулся. Лайм снова повернулся ко мне, его глаза горели безумным огнём, кулак был сжат и готов к удару, он зарычал, собираясь нанести сокрушительный удар. Но удара не последовало. Внезапно всё замерло, и в наступившей тишине я увидел, как огромная тёмная ладонь легла на лицо Лайма и с невероятной силой швырнула его на бетонный пол, словно он был марионеткой. Лайм с громким стоном рухнул на пол, и я увидел Майкла, стоявшего передо мной с непроницаемым выражением лица, словно ничего не произошло.

Майкл возвышался над нами, как скала, его тень нависала над нами, словно мрачная пелена. Его глаза, холодные и бесстрастные, смотрели на меня сверху вниз, словно оценивая. Он повернул голову в сторону Лайма, который лежал на полу, пытаясь подняться, и сказал ледяным тоном, в котором не было ни капли эмоций:

- Достаточно, Лайм. Ты переходишь границы.

Лайм, хрипя, поднялся с пола, и по его лицу было видно, что он пытается сдержать гнев, но, глядя на Майкла, он словно сдулся, как проколотый мяч.

- Майкл... - прохрипел он, - Он меня вывел...

- Мне всё равно, что он там сделал, - прервал его Майкл. - Ты должен уметь держать себя в руках.

Майкл перевел взгляд на меня, и от этого холодного взгляда меня пробрала дрожь.

- А ты, - сказал Майкл ровным и спокойным голосом, - запомни, что ты не на прогулке. У нас свои правила, и ты должен их соблюдать. Ты меня понял?

Я молча кивнул, не желая его провоцировать, но внутри меня клокотали злость и обида.

- Хорошо, - сказал Майкл, - Вы оба, пошли проветриться.

Майкл кивнул механикам, и те, как по команде, вытолкали меня и хромающего Лайма на улицу. За ангаром открывался унылый пейзаж, словно сошедший со страниц постапокалиптической книги. Вокруг нас возвышались заброшенные фабрики, их стены были покрыты трещинами и граффити, а пустые окна зияли, как глазницы черепов. Запах гари и тлена пропитал воздух и давил, словно тяжкое бремя. Серые облака нависали над нами, создавая мрачную атмосферу, и я понял, что не знаю, где нахожусь, что я попал в какой-то ад, из которого нужно выбираться как можно скорее.

Лайм, прихрамывая, отплевывался и бормотал себе под нос ругательства. Я не обращал на него внимания, сосредоточившись на собственных тревогах. Холодный ветер пронизывал мою одежду, и я поежился, чувствуя, как острая боль пронзает мою челюсть. Но физическая боль была ничто по сравнению с тем, что терзало меня изнутри.

В этом беспросветном пейзаже, среди ржавеющего металла и унылых руин, я вдруг вспомнил о матери. Её лицо, измученное болезнью, всплыло передо мной, словно призрак. Сегодня... сегодня должны были прийти результаты анализов. Сегодня должны были сказать, сколько будет стоить операция, которая могла бы ей помочь, спасти ей жизнь. Деньги, которые я зарабатывал, подрабатывая, капали в нашу общую копилку, медленно, мучительно, но это была наша последняя надежда. И теперь... теперь всё это под угрозой.

Я зажмурился, пытаясь сдержать подступающие слёзы. Эта мысль, эта ужасающая неопределённость, словно лезвие, вонзилась мне в сердце. Я должен был позвонить. Я должен был узнать, что случилось, что происходит с анализами, сколько времени у нас осталось. Этот звонок был не просто звонком, это был шанс, последняя ниточка, связывающая меня с матерью, с тем, что для меня действительно важно.

Лайм, кажется, заметил мою внезапную остановку и перемену в настроении. Он остановился и презрительно фыркнул:

- Что, щенок, раскис? Испугался?

Его слова пронзили меня, но сейчас я был выше мелких оскорблений. Я поднял голову, посмотрел на него, и в моем взгляде не было страха, только твердая решимость.

- Нет, - ответил я, стиснув зубы от боли, - я думаю, как выбраться отсюда.

Я не собирался ничего ему объяснять. Пусть думает, что хочет. Мои мысли о матери были только моими, и я никому не позволю узнать о моей слабости. У меня есть цель, и я не должен показывать свою слабость. Я просто должен выбраться отсюда и сделать всё, что в моих силах, чтобы спасти свою мать. Это было больше, чем просто желание сбежать. Это было обещание, данное самому себе. Я должен был выжить и спасти мать.

Этот мрачный пейзаж, эти руины... они странным образом отражали хаос в моей душе. Гонки по улицам... это был мой единственный шанс, мой единственный план. Быстрый, рискованный, но единственный способ собрать нужную сумму на операцию для мамы. Я представлял, как мчусь по ночным улицам, обгоняю соперников, слышу рёв мотора, чувствую адреналин и, наконец, победу... и деньги... деньги на операцию.

Но теперь... теперь всё выглядело по-другому. Всё изменилось после того, как я оказался здесь. После того удара Лайма, после того, как я увидел этот... этот мир, спрятанный за стенами ангара. Это было не просто опасное место, это было логово диких людей, готовых на всё. Внезапно я вспомнил мамины слова, её тревогу, её просьбы не бросать наш город, не рисковать понапрасну. Она всегда говорила, что есть другие пути, что не стоит гнаться за иллюзиями, что жизнь важнее любых гонок. Тогда я считал её слишком осторожной, слишком пессимистичной, но сейчас... сейчас я начинал понимать, что она могла быть права. Может быть, она была права. Может быть, я слишком увлёкся этой мечтой, слишком рисковал, забыв о том, что действительно важно. Может быть, этот ад, в который я попал, был предостережением. Предостережением от моей безрассудной погони за мечтой. Эта мечта едва не стоила мне жизни.

Я смотрел на заброшенные фабрики, и в их разрушенном виде я видел отражение своих разбитых надежд. Я должен выбраться отсюда. Но теперь мой план изменился. Я должен был найти другой способ помочь матери. И, возможно, начать с того, чтобы вернуться домой, забыв на какое-то время о безумных гонках.

И тут тишину, царившую над мёртвым городом, разорвал громкий рёв моторов и звук басов, сотрясающих воздух. Я резко поднял голову и увидел, как из-за угла одной из заброшенных фабрик с визгом шин выскочили две машины.

Первой ехала Toyota GT86, настоящий зверь в мире гонок, с ярким и агрессивным дизайном. Черная основа кузова переходила в яркие зеленые и серые узоры, словно змеиная кожа. Машина выглядела так, будто ее создали для того, чтобы оставлять соперников далеко позади. Мощный спойлер на задней части кузова говорил о том, что это не просто красивое авто, а настоящий гоночный болид. Дополнительные фары на бампере говорили о том, что они не боятся ездить не только днём, но и ночью, а ещё я невольно заметил, что машина была полностью обклеена спонсорскими наклейками.

Вторая машина, ехавшая следом, резко контрастировала с агрессивной Toyota, но не менее завораживала. Это была Subaru BRZ, компактный спорткар, который выглядел так, будто сошел со страниц комикса или аниме. Кузов, выкрашенный в разные оттенки розового с белыми элементами, покрывал яркий и необычный рисунок в стиле манга. Машина словно кричала о своей индивидуальности и оригинальности. Аэродинамические элементы и стильные колеса не давали усомниться в ее спортивном предназначении.

Музыка становилась всё громче, и машины, кружась на месте, остановились перед нами, выпуская клубы дыма и заставляя меня почувствовать себя персонажем какого-то безумного фильма. И я вдруг понял, что эти машины и эти люди приехали сюда не просто так. В этом грязном и мрачном мире эти машины были глотком свежего воздуха, глотком того, что напоминало о жизни и скорости, о том, чего я так сильно желал.

И тут дверь «Субару» резко распахнулась, и из машины вышла девушка. Она ступила на грязный асфальт с такой уверенностью, словно это была красная ковровая дорожка. Платиновые волосы, собранные в безупречную причёску, струились по её плечам, несмотря на ветер, а лёгкий естественный макияж подчёркивал её голубые глаза и пухлые губы. Её светлая кожа сияла в этом мрачном окружении, словно лучик света, пробивающийся сквозь тучи.

Она была высокой, и ее спортивная фигура была обтянута стильным джинсовым комплектом, состоящим из кроп-топа и шорт. Джинсовый кроп-топ с бахромой по низу плотно облегал ее торс, подчеркивая грудь четвертого размера, а джинсовые шорты с потертостями и бахромой идеально сидели на бедрах, демонстрируя ее длинные ноги. Каждая деталь ее одежды, каждый разрыв на шортах и каждая ниточка бахромы были продуманы до мелочей, создавая образ небрежной элегантности. Она смотрела прямо на нас, её взгляд был спокойным и уверенным, словно она знала всё о нас и о нашем месте в этой картине. В её глазах не было ни страха, ни удивления, только невозмутимое спокойствие и внутренняя сила. И я почувствовал, как что-то меняется, словно я стою на пороге новых, возможно, очень опасных событий. Но в первую очередь я почувствовал, как что-то щемит в груди, я невольно засмотрелся на неё. Она была соблазнительной, как модель с обложки глянцевого журнала, и её появление в этом мрачном, грязном мире казалось невозможным. Я не мог отвести от неё глаз, словно заворожённый, и в этот момент я не заметил, как замер, забыв о боли и обо всём, что произошло за последнее время.

И в тот самый момент, когда моё внимание было приковано к девушке, дверь Toyota GT86 открылась, и из неё вышел молодой человек азиатской внешности. Он вышел неторопливо, словно давая нам возможность рассмотреть его. Его огненно-рыжие волосы, собранные в аккуратную причёску, вспыхивали, словно языки пламени, в сером свете дня. Его взгляд, выразительный и пронзительный, был направлен прямо на нас, и его серые глаза казались холодными и неприступными, резко контрастируя с его огненной шевелюрой. Лицо молодого человека было покрыто татуировками и рисунками, придававшими его утончённому образу бунтарскую нотку. Он был одет в тёмно-синюю рубашку, на которой были заметны татуировки, тянувшиеся от запястья. Его поза была расслабленной и немного наклонённой, что создавало впечатление уверенности и небрежной элегантности. Он явно знал себе цену. Он словно явился сюда из совершенно другого мира, где всё было ярче и насыщеннее, и его появление явно добавило напряжения в и без того накалённую атмосферу. И тут меня осенило: он выглядел точно так же, как Лайм. Я перевел взгляд на хромающего Лайма и понял: это был его близнец. Похоже, когда Майкл его откинул на пол, он неудачно упал и вывихнул ногу.

И тут, словно прорвало плотину, рыжеволосый запрокинул голову и расхохотался, так что эхо разнеслось по окрестным фабрикам:

- Лайми! Братишка! Ты только посмотри, до чего ты докатился!

Он подбежал к Лайму, обнял его за плечи и, сжимая его, захохотал еще громче, глядя на его перекошенное от боли и ярости лицо.

- Смотри, как тебя разукрасили, а! Кто это тебя так, а?! - спросил он, глядя то на меня, то на Лайма, и снова залился грохочущим смехом. - Ты чего это хромишь, братишка? Совсем сломался, что ли?

Он отпустил Лайма и отступил на шаг, продолжая хохотать. Его смех, раскатистый и немного безумный, звучал так контрастно на фоне нашей напряжённой и мрачной ситуации, что я невольно замер, наблюдая за этой странной сценой. Я не понимал, как можно так весело смеяться, особенно после всего, что произошло. Но он выглядел так, словно всё вокруг было для него забавной шуткой.

Лайм, казалось, был готов взорваться от ярости. Его лицо покраснело, а кулаки сжались до побеления костяшек.

- Заткнись, Рей, придурок! - прорычал он, едва сдерживая злость. - Заткни свою поганую глотку, идиот!

- Ой, да ты что, обиделся, братишка? - Рей засмеялся еще громче. - Да ладно тебе, не кипятись, а то совсем свихнёшься! Ты же у нас и так не особо умный!

- Да пошёл ты нахуй! - заорал Лайм, пытаясь сделать шаг вперёд, но боль в ноге пронзила его, и он зашипел от боли.

И тут, словно почувствовав накал страстей, девушка плавно и грациозно подошла к ним, словно хищница, решившая вмешаться в игру двух маленьких зверьков. Она посмотрела на Лайма, потом на его брата и, наконец, её взгляд остановился на мне. Она окинула меня взглядом, словно оценивая, и в её голубых глазах промелькнуло что-то, чего я не смог понять.

- Рей, - сказала девушка, и её голос был спокойным и в то же время требовательным. - Хватит устраивать балаган.

-Да ладно тебе, Ольга, - пропел Рей. - Мы просто развлекаемся. Ну как тут не посмеяться над этим придурком Лайми?

Лайм, рыча от бессильной злобы, бросился на Рея. Он попытался схватить его, но Рей оказался проворнее и ловко увернулся, засмеявшись еще громче. Началась безумная возня, они стали толкать друг друга, падать, барахтаться, пытаясь ухватиться друг за друга, как два маленьких щенка. Несмотря на то, что Лайм был явно не в лучшей форме из-за раненой ноги, он всё равно яростно пытался достать брата, а Рэй, уворачиваясь, продолжал издеваться над ним, подкалывая его и выкрикивая оскорбления.

И в этот момент Ольга медленно перевела взгляд на меня и начала осматривать с ног до головы так тщательно, словно я был какой-то вещью. Её взгляд был оценивающим и немного... холодным. Я вдруг почувствовал, как мои щёки запылали, и я, не зная, куда деваться, отвёл взгляд, стараясь не пялиться на её соблазнительную грудь, которая так и маячила перед глазами.

Неожиданно, Лайм резко остановился, как будто сбросив какое-то напряжение. Он подошел к Ольге, сжал ее ягодицы и, резко развернув к себе, жадно впился в ее губы, словно пытаясь показать, что она принадлежит ему. Его поцелуй был агрессивным и собственническим, не оставляющим места для нежности. Он кусал ее губы с такой страстью, словно собирался выпить ее до капли. Но, к моему удивлению, Ольга ответила на его поцелуй, запустив пальцы в его волосы и целуя его с такой же страстью, как будто ей это нравилось.

Я был ошеломлён этой картиной. Я не мог понять, что происходит и почему Ольга целует этого придурка, как будто в этом нет ничего странного. Со стороны было похоже, будто они пара.

И тут, словно из ниоткуда, я почувствовал чьё-то дыхание у себя за спиной. Я вздрогнул и резко обернулся, чуть не подпрыгнув от испуга. Передо мной стоял Рей с безмятежной улыбкой на лице и, спокойно жуя яблоко, смотрел прямо мне в глаза, словно хищник, поймавший свою добычу. По звуку я не понял, как он подкрался.

- Ну что, гонщик, - сказал Рей, откусывая очередной кусок яблока и громко хрустя им, - смотришь на нас, как на зверушек в зоопарке?

Я опешил и выдавил из себя:

- Я... я просто... не понимаю, что тут происходит.

Рей засмеялся, и яблоки, измельчённые его зубами, с хрустом скользнули по горлу.

- Ой, да ладно тебе, не тупи, - сказал он, продолжая жевать. - Это просто наша маленькая разминка. Посмотри на Лайми, как он заводится. Это же так забавно!. И как Ольга на него смотрит - ух, мурлычет, как кошечка.

Он замолчал на секунду, с удовольствием пережёвывая яблоко, и, проглотив его, продолжил:

- Кстати, молодец, что не пялишься на ее грудь. А то Лайми бы тебя в порошок стер. Ну, если бы смог, - добавил он и расхохотался.

- Я... я вообще не смотрел, - промямлил я, чувствуя, как краснею до кончиков ушей. - Я просто...

Рей, прервав меня, махнул рукой и, откусив еще один кусок яблока, заговорил с набитым ртом:

- Да ладно тебе, не оправдывайся. Вон, посмотри, - он кивнул на Ольгу и Лайму, - тут такое, что на грудь уже не обращаешь внимания. Просто наслаждайся представлением!. Скоро будет еще интереснее.

И он, улыбаясь своей безумной улыбкой, продолжил хрустеть яблоком, наблюдая за мной с явным удовольствием. Я просто смотрел на него, не зная, что сказать, чувствуя себя маленьким и глупым в этой безумной ситуации. И тут он резко наклонился ко мне, почти шепча, но не переставая жевать:

- А знаешь что, гонщик? - сказал он, прищурив один глаз. - Ты ведь тот парень, который сел в его тачку?

Мои глаза расширились от ужаса, и я судорожно сглотнув,начал лепетать оправдания:

- Я... я... это... я просто... просто хотел...

Я не знал, что сказать, запутался в словах и судорожно пытался подобрать что-то, что хоть как-то объяснило бы мое тогдашнее поведение. Внезапно Лайм резко отстранился от Ольги, так резко, что ее губы даже покраснели от поцелуя, и нервно обратился к Рею, его голос был напряженным и резким:

- Рей, хватит с ним болтать! - прорычал Лайм, глядя на меня как на кусок дерьма.

Рей прожевал последний кусок яблока, выплюнул огрызок на землю и, не обращая внимания на Лайма, спросил, глядя мне прямо в глаза:

- Ну и что же, гонщик, скажи мне, что ты вообще здесь делаешь?

Я почувствовал, как все мои мысли смешались, и, честно говоря, решил, что нет смысла и дальше что-то скрывать.

- Я... я искал место, где можно заработать денег, - промямлил я, стараясь не смотреть никому в глаза.

Рей засмеялся, его смех звучал насмешливо и издевательски.

- Ну надо же, какой предприимчивый гонщик! - сказал Рей, выделив слово «гонщик» с явным подтекстом. - И что, много заработал? Нашел свое место под солнцем?

Я промолчал, чувствуя себя еще более глупо и беспомощно. Внезапно Ольга, до этого молча наблюдавшая за нами, вмешалась в разговор. Её голос, всегда спокойный и грациозный, на этот раз звучал резко и грубо:

- Да заткнитесь вы оба! - прорычала она, глядя на нас, словно мы были надоедливыми насекомыми. - Я не собираюсь торчать здесь весь день, слушая вашу болтовню.

И, переведя взгляд на меня, Ольга добавила, ее голос теперь был холодным и опасным:

- Знаешь что, гонщик? - ее слова звучали как угроза. - У нас как раз есть для тебя работенка. Посмотрим, как ты проявишь себя на деле. Но если ты нас разочаруешь...

Ольга не договорила, но её взгляд и тон дали мне понять, что разочаровываться в их мире не просто плохо, а опасно. Я почувствовал, как у меня похолодело в груди, а желудок сжался от страха. Я не знал, куда попал, но точно знал, что просто так отсюда не выбраться.

И не успел я и глазом моргнуть, как Рей с явно нарочитой интонацией произнес:

- Ох, Ольга , ну зачем ты так с ним? Гонщик просто хочет с нами поболтать! Не надо его пугать.

И с хитрой улыбкой на лице он посмотрел прямо на Ольгу, словно заигрывая с ней, и добавил с явным подтекстом:

- Ну ты же у нас такая добрая и понимающая!

Услышав эти слова, глаза Ольги наполнились яростью. Она зарычала, как зверь, бросилась на Рея, словно фурия.

- Я тебе сейчас покажу "добрую"! - воскликнула она и, прежде чем кто-либо успел остановить её, бросилась за ним, словно охотник за добычей.

Рей, увидев её, засмеялся ещё громче и пустился наутёк, ловко уворачиваясь от её попыток схватить его. Они бегали вокруг машин, как два безумца, и это зрелище было настолько абсурдным, что на мгновение я забыл о своём страхе.

В этот момент неожиданно из ангара вышел Майкл. Он выглядел спокойным и невозмутимым, как будто ничего особенного не происходило, и, глядя на суету Ольги и Рэя, нахмурился и покачал головой.

- А ну-ка пошли внутрь! - скомандовал Майкл. Внезапно, как будто по команде, они оба резко остановились. Рей остановился, прислонившись к своей машине, Ольга, тяжело дыша, стояла напротив него, скрестив руки на груди. Рей, продолжая улыбаться, вытер пот со лба.

- Ладно, ладно, - сказал Рей, поднимая руки в примирительном жесте. - Прости, моя дорогая. Я больше не буду.

Ольга, всё ещё немного пыхтя, кивнула и, окинув Рея холодным взглядом, направилась к одному из входов на заброшенную фабрику. Рей, улыбнувшись, пожал руку Майклу, который до этого молча наблюдал за этой сценой, и последовал за Ольгой. Лайм, неожиданно для меня, приобнял Ольгу за талию и, нежно прижимая к себе, пошёл с ней внутрь.

Я стоял, не зная, что делать. Мой страх вернулся с удвоенной силой. Майкл смотрел на меня спокойным взглядом, но в нём читалось ожидание. Он молча кивнул в сторону входа на фабрику. Я колебался лишь мгновение. В голове пронеслись мысли о маме, о деньгах, о необходимости найти выход из этой ситуации. Я глубоко вздохнул и последовал за ними.

Вход на фабрику оказался неожиданно чистым, словно кто-то специально поддерживал его в порядке. Внутри царила полутьма, освещаемая лишь несколькими точечными светильниками, создающими уютную, таинственную атмосферу. Вместо ожидаемого промышленного пейзажа я увидел... дом. Не просто хаотичную груду вещей, а настоящий дом, уютный и со вкусом обставленный. Старинная деревянная мебель, мягкие ковры, картины на стенах - все это удивительно контрастировало с разрушенным внешним видом фабрики. В воздухе витал приятный аромат кофе и чего-то сладкого, что совершенно не сочеталось с запахом гари и металла, который я чувствовал снаружи.

Это было словно другая реальность, скрытая за стенами руин. И я понял, что до сих пор не понимаю, куда попал и что меня ждёт дальше.

Пройдя по узкому коридору, я попал в просторную гостиную, которая, видимо, когда-то была цехом. Высокие потолки поддерживались массивными металлическими балками, но теперь они были украшены гирляндами из тёплых лампочек, что сглаживало их индустриальную грубость. Стены были выкрашены в тёплые пастельные тона, на них висели старинные гобелены и картины в массивных рамах, изображавшие в основном пейзажи и сцены охоты. Пол покрывал большой персидский ковёр с замысловатыми узорами, на котором стояло несколько низких кожаных диванов и кресел с деревянными подлокотниками, создавая ощущение комфорта и уюта.

В центре комнаты стоял большой круглый кофейный столик из тёмного дерева, на котором стояла глиняная ваза с живыми цветами, а рядом на подносе лежал чайный сервиз и тарелка с печеньем. В одном из углов стоял старинный книжный шкаф, набитый потрёпанными томами в кожаных переплётах, а рядом с ним - высокий торшер, создающий мягкое рассеянное освещение. С другой стороны комнаты, у стены, стоял рояль из чёрного дерева, на котором вальяжно лежала открытая нотная тетрадь, словно кто-то отвлёкся и вышел из-за инструмента всего на минуту.

Слева от гостиной располагалась кухня, отделённая от неё деревянной барной стойкой. Она была оборудована современной бытовой техникой из нержавеющей стали, которая явно выделялась на фоне винтажной мебели в гостиной. На столешнице стояли баночки со специями, глиняная посуда и медная турка для кофе. В воздухе витал запах свежесваренного кофе, смешанный с ароматом свежей выпечки, что делало это место по-настоящему уютным и домашним.

Справа от гостиной был коридор, ведущий, как я понял, в другие комнаты. Стены коридора были украшены серией зеркал в изящных рамах, отчего он казался ещё более длинным и таинственным. В конце коридора я заметил тяжелую дубовую дверь, которая казалась очень старой и загадочной.

В целом эта фабрика была больше похожа на тщательно обставленное жилище, чем на заброшенное промышленное помещение. Все было продумано до мелочей, каждая деталь находилась на своем месте, словно хозяева ждали гостей, и я невольно задумался, кто эти люди и чего они хотят от меня.

Не успел я толком оглядеться, как Рей, вальяжно развалившись, плюхнулся на один из кожаных диванов, закинув руки за голову. Он выглядел совершенно расслабленным, словно был у себя дома, а вся эта суета снаружи была лишь досадной помехой. Ольга , явно неохотно, опустилась в одно из кресел, скрестив руки на груди и смерив меня холодным взглядом, от которого мне стало не по себе. Лайм присел на подлокотник ее кресла, не переставая нежно поглаживать ее по плечам, словно извиняясь за свое предыдущее поведение или, наоборот, демонстрируя свою собственническую натуру. Майкл не спеша подошел к роялю, провел рукой по крышке и, словно невзначай, открыл нотную тетрадь, остановившись на первой странице и не отрывая от нее взгляда. Все четверо заняли свои места в этой странной постановке, словно актеры на сцене.

Наступила тишина, которая давила на меня, как каменная глыба. Рей, словно очнувшись, заговорил первым, нарушив эту зловещую тишину.

- Ну что, гонщик, располагайся, - произнес Рей, с явной насмешкой в голосе, - Чувствуй себя как дома, как говорится.

Он указал рукой на один из диванов. Сделав вид, что я очень рад его любезности, я неловко присел на край дивана.

- Итак, Майкл, - проговорила Ольга, обращаясь к роялю, её голос уже был спокойным, но все еще звучал холодно. - Что ты думаешь о нашем новом госте?

Майкл не ответил сразу. Он продолжал смотреть на ноты, перелистывая страницы одну за другой, словно в них были ответы на все вопросы. Наконец, не отрывая взгляда от книги, он произнес тихим, но четким голосом:

- Он... заинтересовался не тем, чем нужно. - В его голосе не было ни злости, ни насмешки, только отстраненность.

- Ой, ну что ты, Майкл, так сурово? - Рей засмеялся, закинув руки за голову, как будто ничего особенного не происходило. - Парень просто хотел заработать денег, как и все мы когда-то.

- Не думаю, что его целью было именно заработать, - пробормотал Лайм, не переставая гладить Ольгу по плечу. - Скорее, найти приключения на свою задницу.

- Ну да, ну да, - согласился Рей, усмехнувшись. - Нашел таки.

Ольга снова взглянула на меня, отчего я невольно вздрогнул.

- Нам здесь не нужны проблемы, - произнесла она, и тон её был ледяным. - Поэтому, тебе лучше не лезть не в свое дело, если ты хочешь остаться здесь.

Я не знал, что ответить, поэтому просто молча кивнул, стараясь не смотреть никому в глаза. Я чувствовал себя совершенно чужим в этом странном месте, среди этих непонятных людей, где каждый знает своё место, кроме меня.

И тут, собрав остатки храбрости, я неожиданно для себя заговорил. Мой голос дрожал, но звучал твердо:

-А... а что за работа? - спросил я, стараясь смотреть прямо перед собой, но не осмеливаясь встретиться взглядом ни с кем. - Что вы хотите от меня?

Все взгляды устремились на меня. Рей перестал улыбаться, Лайм убрал руку с плеча Ольги, а Майкл оторвал взгляд от нот, повернув голову в мою сторону. Ольга лишь слегка приподняла бровь, словно мой вопрос был чем-то нелепым и незначительным. В тишине повисло напряжение, и я почувствовал, как бешено колотится мое сердце, но я был рад, что смог высказаться, что не просто сижу и жду своей участи.

Я, понимая, что отступать уже поздно, и переведя взгляд на Рея, сделал глубокий вдох и добавил, стараясь говорить как можно увереннее:

- Я... я умею гонять. Я могу принести вам деньги, - и, сделав небольшую паузу, добавил с легкой дрожью в голосе: - Я хочу заработать... с помощью гонок.

Снова повисла тишина, но теперь она была совсем другой, словно комната замерла в ожидании ответа. Я старался не смотреть никому в глаза, чувствуя себя маленьким и беззащитным под пристальными взглядами этих людей. Мое сердце бешено колотилось, но я ждал. Ждал, что они скажут и что будет дальше.

Рей рассмеялся, его смех был низким и хриплым, словно рычание довольного зверя.

- Гонки, говоришь? - протянул он, вытирая выступившие от смеха слезы. - Интересно... очень интересно. Прямо как в старые добрые времена.

Ольга наконец оторвала взгляд от меня и усмехнулась, глядя на Рея.

- Неужели ты действительно хочешь использовать его? - спросила она, ее тон был полон иронии.

- А почему бы и нет? - ответил Рей, не переставая улыбаться. - Может, он окажется неплохим гонщиком. А нам как раз нужен свежий игрок.

Лайм подошёл к Рею и, положив руку ему на плечо:

- Новичкам всегда сложнее, чем опытным игрокам. Посмотрим, на что он способен. Это будет увлекательно.

Майкл наконец заговорил, его голос был ровным и спокойным, но в нём чувствовалась сталь:

- Хорошо, - сказал он, закрыв нотную тетрадь. - Но это решать не нам.

Его слова прозвучали как приговор. Кто такой Каратель? И что это за решение? Эти вопросы пронзили меня, и я ощутил настоящий ледяной ужас. Я согласился на игру, но не представлял, какую цену мне придётся за это заплатить и что это за таинственный Каратель.

Но, похоже, мой страх начал уступать место какой-то горячности и обиде. Я не хотел зависеть от решения какого-то Карателя, чье имя звучало пугающе и непонятно. Плевать я хотел на этого Карателя. Я снова посмотрел на Рея, затем на Ольгу и, наконец, на Майкла, в моем голосе зазвучали нотки спора и отчаяния:

- Зачем ждать этого Карателя? - спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо, хотя внутри у меня всё дрожало. - У вас есть машины, есть место. Я могу показать вам всё прямо сейчас! Я могу доказать, что чего-то стою!

Я встал с дивана, чувствуя, как во мне поднимается волна азарта. Я снова захотел погонять, почувствовать скорость, и мне было плевать на то, что они обо мне думают. Я не хотел ждать решения какого-то Карателя, я хотел сам доказать свою ценность, и именно сейчас.

Рей засмеялся, глядя на меня с таким интересом, словно я был для него новой игрушкой.

- Ого, гонщик, да ты у нас горячий парень! - произнёс он, его глаза сияли от азарта. - Так ты говоришь, что можешь показать всё прямо сейчас, да?

Он посмотрел на меня с явным вызовом и за мою спину, прищурив один глаз, спросил:

- А скажи-ка, если ты так уверен в своих силах, то, может, ты и Карателя одолеешь, а?

Я замер на мгновение, но азарт и пылкость пересилили мой страх. С деланной усмешкой, которая на самом деле была скорее проявлением моей нервозности, чем уверенности в своих силах, я ответил:

- Легко!

Мой голос звучал даже увереннее, чем я себя чувствовал. Я не понимал, что творю, но не хотел отступать, тем более перед этими людьми. Я был готов рискнуть всем, лишь бы доказать им, что меня нельзя списывать со счетов.

И тут, неожиданно для меня, краем глаза я заметил, как у меня за спиной появилась тень. Я резко обернулся и увидел женскую фигуру, стоящую позади меня, которая до этого словно не существовала, но все знали, что она где-то рядом. Кто эта женщина и почему она появилась сейчас?

Я, не успев толком разглядеть, кто стоит за мной, лишь мельком взглянув на силуэт, не придал этому особого значения и даже выдавил из себя вежливое приветствие:

- Здравствуйте, - произнёс я и, почувствовав, как адреналин ударяет в голову, продолжил, стараясь придать своему голосу как можно больше напора и уверенности: - Говорю вам, я не буду ждать какого-то Карателя. Я докажу вам всё прямо сейчас! Я вас всех сделаю! Я обгоню всех! Да, чёрт возьми, сам Каратель будет завидовать моей скорости!

Я сжал кулаки, и от ощущения собственной силы мой голос становился всё громче. Я не понимал, что творю, но хотел показать свою независимость, свою непокорность, свою силу!

Но остальные, словно онемев, застыли в напряжённом молчании, и я почувствовал, что что-то не так. Они не смеялись, не подкалывали меня, они просто смотрели, и в их глазах плескался откровенный ужас, но их взгляды были направлены не на меня, а за мою спину, и я ощутил, как в груди появляется сосущее чувство страха. Я не понимал, что происходит, но меня не покидало ощущение, что всё это не к добру.

Решив положить конец этому странному молчанию, я вызывающе произнес:

- Ну что, где ваш Каратель? Выведи его сюда, и я докажу ему, что я лучший!

Его смех был безумным и нервным одновременно, Рей вдруг расхохотался так громко, что эхо разнеслось по всему помещению..

- Да он прямо за тобой, гонщик! - прохрипел Рей сквозь смех, и я почувствовал, как мое тело немеет от страха, а сердце перестало биться.

Я резко повернулся, и мой взгляд наконец упал на женщину позади меня, и тут до меня дошло, что это была не просто женщина, а тот самый... Каратель...

Я застыл на месте, не в силах пошевелиться, осознав всю глупость и безрассудство своих слов и поступков. Я попал. Похоже, я очень серьёзно попал.

Она стояла рядом, позади меня, словно тень, материализовавшаяся из ночи. Ее силуэт был полон властности и загадочности, и в воздухе словно повисло напряжение, и мой страх стал осязаемым.

У неё были длинные светлые волосы, ниспадающие на плечи, словно водопад лунного света, и они обрамляли её лицо, скрывая его часть. Волосы выглядели густыми и шелковистыми, и казалось, что они переливаются золотистыми оттенками в полумраке. На глазах красовались крутые солнцезащитные очки с тёмными стёклами, скрывавшие её взгляд, но придававшие её облику ещё больше дерзости и таинственности. Я не мог разглядеть, какого цвета у нее глаза, но чувствовал, как ее взгляд пронзает меня насквозь, хотя она словно и не смотрела в мою сторону.

На ней была черная кожаная куртка, плотно облегающая фигуру, подчеркивающая ее силу и грацию, а под курткой виднелась простая черная майка, украшенная множеством серебряных цепочек и украшений. Каждое звено, каждое кольцо казались особенными, и вместе они создавали впечатление опасной роскоши. Ее одежда выглядела стильно и немного дерзко, и я понял, что это не просто женщина, а Каратель, существо, наделенное властью и силой. Её поза была уверенной и немного вызывающей, она стояла рядом, словно оценивая меня, а её силуэт казался выразительным и динамичным, словно она была готова в любой момент сделать шаг вперёд. Она выглядела очень серьёзной, а её лицо выражало одновременно силу и некую отстранённость, и я почувствовал, как от её близости моё тело сковывает ледяной ужас. Её губы были плотно сжаты, и это придавало её облику решительности, и мне вдруг стало страшно, что же будет дальше.

Она занимала почти всё пространство рядом со мной, и казалось, что она больше, чем есть на самом деле. Свет падал на неё спереди и сверху, создавая контрастное и притягивающее взгляд изображение, и у меня возникло ощущение, что именно она управляет всеми тенями в этом доме. Она выглядела как персонаж из какого-то фильма, и я почувствовал, как моя самоуверенность испарилась, словно дым.

Я был ошеломлён, и моя уверенность испарилась в одно мгновение. Передо мной стоял не просто Каратель, а воплощение силы и опасности, и мне стало ясно, что я очень, очень сильно ошибся. Моё сердце колотилось в груди, и я понял, что мой вызов принят, и теперь мне придётся заплатить за свою самонадеянность. Я почувствовал, как меня пронзает холодный страх, а её присутствие за моей спиной сковывает меня, как лёд.

И тут её голос, тихий, но в то же время пронзительный, нарушил тишину. Этот голос, как оказалось, звучал даже опаснее, чем её силуэт:

- Значит, это ты тот, кому будет завидовать сам Каратель? - произнесла она, и её слова прозвучали как насмешка и приговор одновременно.

Ее голос был полон иронии и силы, и я почувствовал, как по телу пробежала дрожь от одного только звука ее слов. Я окончательно осознал, что всё кончено и мне не отвертеться. Я был в лапах Карателя, и выхода у меня не было.

И тут, словно по взмаху волшебной палочки, всё резко изменилось. Я не успел и глазом моргнуть, как меня грубо схватили за руки и потащили к одной из машин, а именно к той самой Subaru BRZ с ярко-розовым кузовом. Я пытался вырваться, но их руки были словно стальные тиски. Мгновение - и меня уже привязывали к капоту машины так, что я ничего не мог сделать, только беспомощно дёргался. Мои руки и ноги были крепко связаны, а тело прижато к холодному металлу. Страх парализовал меня, но я понимал, что всё это - расплата за мою глупость и самонадеянность.

И вот, дверь машины открылась, и Ольга села за руль, а её лицо было непроницаемым и холодным, как маска. В её взгляде не было ни сочувствия, ни сожаления, лишь презрение к моей слабости. Двигатель взревел, и я почувствовал, как машина набирает скорость.

Я закричал, завизжал, заорал, как раненое животное, когда машина понеслась по заброшенной территории, а я беспомощно болтался на капоте, чувствуя, как холодный ветер обжигает моё лицо, а каждая кочка отдавалась болью в моих костях. Мои крики были полны ужаса, но казалось, что никто меня не слышит. Я не контролировал ситуацию и чувствовал, как страх заполняет каждую клеточку моего тела. Мир вокруг меня размывался, и все происходило так быстро, что я ничего не понимал, кроме адской боли и страха.

Я беспомощно барахтался на капоте, а в это время остальные стояли в стороне и наблюдали за этой ужасающей сценой, словно за цирковой постановкой. Рей смеялся, его хохот был громким и безжалостным.

- Ну что, гонщик, вот теперь-то ты точно покажешь свою скорость, ха-ха-ха! - кричал он сквозь слезы, продолжая злорадствовать над моей участью.

Лайм, наблюдая за моей мукой, кивнул, скрестив руки на груди, и добавил:

- И это только начало, - произнёс он, его тон был безразличным и спокойным, словно он не испытывал ни малейшего сочувствия.

Майкл, как всегда, стоял в стороне, его лицо не выражало никаких эмоций, но по его глазам я видел, что он тоже наслаждается этим зрелищем. Каждый из них был словно палач, который с удовольствием исполняет свой приговор. Это было не просто наказание, это было унижение и жестокость, и я понимал, что теперь моя жизнь в их руках.

Эта картина была похожа на кадры из фильма ужасов. В ней не было ничего благородного или справедливого, только боль, страх и отчаяние, и я понимал, что заплатил слишком высокую цену за свою самонадеянность.