Глава XXII
Объятия с петлей
Бернадетта де Кьяри
1693 год
Южная часть Атлантического океана
Команде повезло, что почти все из них отделались легкими ранами в произошедшем сражении. Все, кроме мистера Сандберга.
Тот получил достаточно тяжелую рану: его грудь вспороли, чудом не повредив ребра и не убив. Рана была настолько жуткой и кровавой, что заниматься ею пришлось Адель, которую, казалось, совсем не мутили виднеющиеся алые ребра и мясо.
Поэтому вечером Бернадетта решила навестить штурмана. Ей было немного неловко из-за того, что она не смогла уделить ему внимания. Впрочем, учитывая, что юношу накачали опиатами и ромом, ему было все равно. Но это не относилось к самой аристократке.
Выскользнув из капитанской каюты, когда уже давно стемнело, Бернадетта уверенным шагом направилась к спуску, ведущему на кубрик. Сегодня вахту несли пара пираток, и они быстро кивнули де Кьяри, когда та встретилась с ними взглядами. Девушки отделались легкими синяками и царапинами и потому могли выстоять вахту, чтобы не оставлять корабль без присмотра в ночь.
Обычно Бернадетта смотрела строго перед собой. Вот и сейчас, чувствуя, как корабль качается на волнах, она не смотрела по сторонам или в темное ночное небо. Но ровно до того момента, пока ее не привлек тихий писк. Она остановилась, напрягая слух. Писк повторился. Он сливался с пением моря, но аристократка смогла определить, откуда он доносится и кому принадлежит.
Подняв голову, она заметила фигуру, стоящую на марсе грот-мачты. Светлые волосы фигуры развевались на ветру, пока руки уверенно вязали из каната петлю. Маленький зверек, сидевший на плече хозяина, беспокойно теребил его одежду. И пищал. Вероятно, от тревоги. Вероятно, предчувствуя, что грядет что-то плохое.
Бернадетта оглянулась, понимая, что пиратки не обращают на нее никакого внимания. И даже не видят, что один из членов команды готовится покинуть этот мир. Можно было бы пустить все на самотек. Позволить чужому горю и слабости выплеснуться на палубу и явить себя в грехе. Но Бернадетта попросту не могла позволить этому случиться. Не могла допустить еще одной смерти за этот день.
И потому, не мешкая и даже не скидывая неудобные туфли с ног, она стала карабкаться по вантам вверх. Ее качало из стороны в сторону, но она крепко сжимала пальцами канаты, смотря строго перед собой. Ни вверх, где растянулось небесное полотно. Ни вниз, где море распахнуло свои соленые объятия. Только перед собой.
Паскаль вздрогнул, обернувшись на стук ее каблуков, стоило аристократке с трудом оказаться на марсе. Его лицо было искажено болью, но мозолистые руки уверенно сжимали петлю. Петлю, туго затянутую на его шее. Один неверный шаг в сторону и чужая шея переломится с легкостью, с какой ломаются сухие осенние листья в пальцах.
– Пришли помочь мне отправиться на тот свет, мисс де Кьяри? – хрипло поинтересовался пират, не выказывая страха за то, что его поймали с поличным.
– Не я отправила Вашего друга на ту сторону, Сантьяго, – ровным голосом ответила Бернадетта, почти что безразлично смотря на петлю. Чувствуя... вину? За то, что теперь этот юноша, который ей нравился, винил ее в произошедшем и никак не желал совладать с минутной слабостью.
Когда-то она тоже была достаточно слаба. Когда-то боль яркой вспышкой застилала ее взор и заставляла молить о смерти. Но то время в прошлом. Она больше не слабое существо, выбирающее сдаться и умереть вместо борьбы и возмездия.
– Ах да, это сделал капитан и квартирмейстер, Вы совсем тут ни при чем, – кивнул Паскаль, криво усмехаясь. – Я думал, Вы – пример добродетели. Думал, что, раз вступились за нас с Пабло, то Вам не чуждо чувство справедливости. Я ошибся.
От него разило ромом. Не удивительно. Может быть, любой другой на его месте тоже захотел бы напиться и совершить глупый необдуманный поступок.
– Мистер Дорадо совершил ошибку. И если в первый раз проступок не соответствовал мере наказания, то во второй раз...
И она замолчала. Твердо глядя в красные глаза напротив, она молчала, позволяя тишине дополнить ее рассказ. Позволяя тишине явить на свет правду.
– Пабло и пальцем Вас не тронул. Не знаю, каким колдовством Вы затащили его в трюм, но у него и в мыслях не было прикасаться к Вам, – зло сплюнул Сантьяго, приближаясь к аристократке. Мартышка на его плече тихо зашипела, вперив в нее свои черные глаза-бусинки. Петля на шее пирата натянулась, сдерживая его, будто поводок – злого пса. – Я бы понял, если бы Вы убили капитана. Но Пабло... Чего Вы добились его смертью? Это был глупый ход, мисс де Кьяри. Или, может быть, все дело в той ночи...
Бернадетта, пренебрегая правилами и собственным воспитанием, перебила пирата, зло сверкнув разными глазами:
– Ваша проблема, Сантьяго, в том, что Вы не хотите замечать правды. Ваш друг, которого Вы так рьяно защищаете, посмел распустить свои руки и...
Она шумно втянула в себя воздух, когда его руки внезапно сомкнулись на ее горле, подобно петле. Когда дрожащие руки пирата оторвали ее от досок марса. Лицо Сантьяго было перекошено от гнева и боли. Он дрожал, но его хватка была крепкой, несмотря на горе и алкоголь.
– Отпустите, – только и смогла прохрипеть Бернадетта, касаясь ледяными пальцами чужих рук. Одно неловкое движение, и они оба упадут вниз. Без возможности выжить. Оба сломают шеи. Ей не хотелось снова умирать.
– Ненавижу. Как же сильно я ненавижу...
– Сантьяго!
Мутный взгляд пирата переместился к источнику холодного и твердого голоса. Бернадетта боялась пошевелиться, но без труда поняла, что за ее спиной стоял капитан и он явно был не в восторге от увиденного зрелища. Паскаль криво и болезненно улыбнулся. А де Кьяри наконец смогла вздохнуть полной грудью, когда ее ноги вновь ощутили опору.
– Ты действительно хотел уйти, не попрощавшись?
Бернадетта сделала шаг в сторону, покосившись на Чайку. Тот стоял босой и в не заправленной рубахе, волосы были неряшливо собраны в хвост, а глаза не были подведены сурьмой. Судя по всему, кто-то вытащил его из постели в таком виде. Интересно, кто...
Ответ стоял далеко внизу. В окружении вахтовых пираток, старпом с задранной вверх головой наблюдала за их маленьким спектаклем. Ну, конечно, кто же еще мог разбудить капитана и рассказать ему обо всем...
– В этом не было нужды, – прохрипел Паскаль, опуская голову. По его щекам заструились слезы. Бернадетте было жаль его. Жаль, что он лишился близкого друга, но...
– Мудрость никогда не была твоей сильной стороной.
Голос мистера Обри звучал на удивление спокойно. По правде говоря, аристократка думала, что он будет зол. Но капитан со множеством имен и лиц умел удивлять.
Обогнув Бернадетту на этом маленьком участке, он подошел к пирату и крепко обнял его. В скрипе дерева и пении моря раздались тихие всхлипы. Руки, по локоть испачканные в крови, крепко обнимали горюющего человека. Прижимали к себе, забирая боль и позволяя горячим слезам мочить рубашку.
Чайка что-то тихо начал говорить Сантьяго, совсем не обращая внимания на то, что Мигель оказался на его плече. Паскаль кивал, внимая и продолжая изливать свою горечь на грудь того, кто мог остановить кровопролитие, но вступился за нее, поставив выше человека собственной команды.
Понимая, что она тут лишняя, Бернадетта покинула марс, спускаясь вниз по вантам, где ее ждали три девушки, наблюдающие за удивительной картиной. Вряд ли одна из них знала, что кровавый капитан способен на утешение и жалость.
– Что ты забыла там? – в своей резковатой манере поинтересовалась Кидд, протянув ей руку и помогая спуститься с вантов.
– Услышала писк мартышки. А потом и увидела Сантьяго. Мне стало страшно за него, – она одернула платье, твердо выдерживая прищуренный взгляд старпома. Пиратки, несшие вахту, вернулись на свой пост, без подсказки понимая, что они лишние здесь.
– Удивительный ты человек, Солнышко, – хмыкнула Адель, скрещивая руки на груди. – Сначала подстраиваешь чужую казнь, а после лезешь утешать пирата. Что за игру ты ведешь?
Бернадетта поджала губы. Понимала, что уже второй человек за десять минут пытается обвинить ее в том, в чем не было ее вины. Уже второй человек пытался вывести ее на чистую воду.
– Я понимаю, Вы пережили потерю – казнь мистера Дорадо была не из приятных. К тому же, как и все, Вы получили ранения и устали. Вам лучше отдохнуть, мисс Кидд. И перестать видеть во мне врага.
И с этими словами, забыв о своей изначальной причине, по которой она покинула капитанскую каюту, де Кьяри вернулась обратно. Она была чужачкой на этом корабле. Обвинения и подозрения никогда не оставят ее здесь. На это не стоило обращать внимания. В этих людях говорил страх за свои жизни. И они просто нашли душу, на которой можно сорваться. Этакий источник их неприятностей.
Конечно, проще ведь обвинить в этом ее, аристократку, чем признать, что все беды они сами навлекли на свои головы.
Капитан вернулся в каюту через двадцать минут. Его лицо ничего не выражало, даже несмотря на то, что он стал сильнее хромать на раненую ногу. Кажется, он собирался отправиться отдыхать, не думая обсуждать с ней произошедшее. Не желая обсуждать с ней то, как он утешал пирата, которого еще относительно недавно готов был без зазрений совести убить за пьянство и кражу чужого имущества. Удивительный человек.
– Капитан, – Бернадетта тихо окликнула его, даже встав на ноги. Все это время она не раздевалась, ожидая его прихода. То, что она увидела, слишком сильно потрясло ее. Капитан, беспощадно убивающий своих недругов, успокаивает пирата в своих объятиях. Безумство.
– Да, мисс Бернадетта? – он обернулся, встречаясь с ней глазами. В каюте горела лишь одна свеча и она отбрасывала на его уставшее лицо причудливые блики. Сейчас этот свет делал чужой лик мягче и моложе. Лицо обычного человека, уставшего после ужасно трудного дня.
– С Сантьяго все будет хорошо? – осторожно спросила она. Хотя ей хотелось спросить, все ли хорошо с самим мистером Обри. Ей подумалось о том, что ему, возможно, не просто было успокаивать пирата, вспоминая о прошедшей казни.
– Да. Мне жаль, что он причинил Вам боль.
– Его можно понять, он ведь потерял друга...
Чайка кивнул, устало потирая пальцами переносицу. Бернадетте хотелось много ему сказать. Поблагодарить за внезапное вмешательство, спасшее ее от сломанной шеи. Высказать свое удивление увиденному и тому, что у него есть сердце. Сказать, что она понимает его чувства.
– Хорошо, что Вы помогли ему.
– Это мой долг капитана – помогать своим людям.
Он усмехнулся, прикоснувшись к месту под левой ключицей. А после, качая головой, он ушел к себе.
Бернадетта слышала, как он тихо ходил по своей коморке, не сомкнув глаз. Кажется, муки совести не позволили ему заснуть.
А может, он просто боялся засыпать, зная, какое зло ждет его во сне.