Глава XIV
Одиннадцатый пункт Кодекса
Бернадетта де Кьяри
1693 год
Южная Африка,
Республика Ангола, город Луанда
Они стояли и скалили свои рожи. Позади был тупик, а дорогу впереди преграждали трое крупных мужчин. Один из них выступил вперед, с явным интересом осматривая Бернадетту, которая не боялась, хотя знала, что ничего хорошего ее не ждет. Она знала глубину своих сил и в той глубине не было страха.
Вот только она совсем не ожидала, что за ней проследят неприятные мужчины, преследующие не самую приличную мысль в отношении аристократки. Проследят, так еще и загонят в тупик. Бернадетта совсем не ожидала такого поворота событий.
– Зачем такой миловидной девушке заказывать убийство? Кто так сильно насолил Вам, мисс?
– Уверены, что не пожалеете, если получите ответ? – де Кьяри любезно улыбнулась, чувствуя, как закипает ярость в крови. Первозданная эмоция, способная разрушать и творить зло.
То, что было.
То, что будет.
То, что есть.
– А не то ты закажешь и наше убийство?
И мужчины захохотали. Громко, насмешливо и самодовольно. Они были уверены в том, что одинокая девушка, загнанная в угол, не сможет навредить им.
Что ж, будет приятно разочаровать их.
Ведь она уже была готова выпустить наружу то, что текло по ее венам, то, что качало ее сердце и заставляло дышать легкие. Древнейшая тьма. Оружие, которое способно при верном применении отправлять врагов на тот свет.
– Поверьте, то, что я сделаю, заставит Вас молить о пощаде не только меня, но и самого бога, – она улыбнулась, сжимая ладони в кулаки. Ярость, смешиваясь с ненавистью, бурлила в ее жилах. Рык, застывший в горле, был готов вырваться наружу самыми сладкими нотами, сгубившими так много мужчин.
И в тот момент, когда говоривший приблизился к Бернадетте, готовый показать свою силу, аристократка заметила за его спиной мелькнувшие рыжие волосы, прежде чем услышала крик их обладательницы:
– Эй, ублюдок! Выбери себе достойную противницу!
Бугай и его спутники обернулись, явно не ожидая, что кто-то помешает им. Впрочем, сама Бернадетта тоже не ожидала этого. Она и не надеялась на то, что старпом сможет найти ее. Возможно, это даже хорошо, что она недооценила ее. И хорошо, что та явилась до того, как де Кьяри успела явить свою сущность. Ей были ни к чему лишние вопросы и догадки со стороны этой наглой девушки.
А Адель, храбрая маленькая Адель, стояла и с яростью медведицы взирала на обидчиков Бернадетты. В руке она сжимала свой прекрасный смертоносный веер, созданный из дюжины тонких ножей, который аристократка видела этим утром. Де Кьяри не могла не удивить ее готовность кинуться в драку сейчас, учитывая, какие «добрые» чувства старпом испытывала к аристократке. Самоотверженность и храбрость Кидд не знали границ в этот момент.
– Еще одна маленькая мисс, – ухмыльнулся главный мужчина, обернувшись к рыжей пиратке. – Не покажешь поближе свой чудный веер?
– С удовольствием, – старпом мрачно улыбнулась и с воинственным криком бросилась на главного.
Трое мужчин одновременно кинулись к Адель, но та не обращала внимания ни на кого, кроме главного подонка. Она ловко полоснула его по лицу смертоносным веером, оставив на грубой коже сразу несколько царапин. И, пока тот ругался, замерев и ощупывая свое лицо и чудом не пострадавшие глаза, она ударила другого коленом между ног. Противник взвыл от подлого удара, а старпом тем временем «угостила» и третьего из шайки своим ножом, расцарапав ему шею, откуда хлынула кровь. И, пока главный подонок не успел нанести ответный удар, начиная приближаться к ним, Кидд прокричала:
– Бежим, блять! Это не обращение, если что!
Бернадетта, зачарованно смотревшая на то, с какой легкостью и быстротой Адель наносила удары мужчинам, пропустила тот миг, когда рыжая схватила ее за запястье, дергая на себя и заставляя бежать.
За спинами послышались гневные крики и брань, но Бернадетта, поддерживая полы платья свободной рукой, устремлялась следом за старпомом в подворотню, ощущая, как боль охватывает ноги. К этому она не была готова.
Она никогда в жизни так быстро не бегала. Стараясь не спотыкаться, аристократка поражалась, с какой ловкостью Кидд бежит в юбке, так еще и умудряется лавировать среди людей, точно выбирая их маршрут и намеренно петляя, чтобы неприятели не напали на их след. Еще не хватало вывести их к кораблю и тогда ругани со стороны капитана не избежать. Бернадетта негодующе фыркнула про себя, представляя, как Чайка будет недоволен ее поступком. А ведь он именно поэтому и не хотел пускать ее в город. Но то, что произошло, не входило в изначальный план де Кьяри. И, если бы не вмешательство старпома, никто бы вообще не узнал о том, что Бернадетта попала в передрягу. Она справилась бы сама. Вопрос был лишь в цене, которую нужно было бы заплатить.
Адель перешла на шаг лишь тогда, когда они достигли порта. Она отпустила руку аристократки, с неприязнью зыркнув на нее и пытаясь угомонить свое частое дыхание. Бернадетта чувствовала чужое недовольство. И, как бы сильно ей не было неприятно от этой мысли, но нужно было поблагодарить рыжую старпом.
– Спасибо, что спасли меня, мисс Кидд. И извините, что заставила Вас ввязаться в драку. Я даже предположить не могла, что эти мужчины будут меня преследовать.
Адель остановилась, вперив в Бернадетту свои недовольные штормовые глаза. Ее огненные волосы беспорядком лежали на голове после бега, а пара подвесок на груди запуталась. Де Кьяри заставила себя выдержать твердый взгляд старпома, предчувствуя, что сейчас разразится буря. Она успокаивала собственное дыхание, полностью сосредоточившись на нем, стараясь не обращать внимания на жуткую боль в ногах, из-за которой теперь было не спрятать явную хромоту. Сейчас она бы с удовольствием избавилась от собственных конечностей, чтобы взять небольшую передышку от этих противных ощущений.
– Ты серьезно сейчас? Ты даже не могла предположить, – на этом слове она сделала особый акцент, – что за тобой попрутся три идиота, жалеющих тебя ограбить и изнасиловать?
Кидд прищурилась, приблизив свое лицо к лицу аристократки. Та едва не отшатнулась, но взгляда не отвела. Сердце постепенно успокаивалось, в отличие ног.
– Запомни, Солнышко, раз и навсегда: когда капитан говорит, что тебе нельзя соваться в город, это значит, что тебе, блять, нельзя соваться в город. Его приказы не подлежат дополнительному обдумыванию, сомнению и уж тем более непослушанию.
– Капитан не имеет права приказывать мне. Я не его пленница или член команды, чтобы так со мной обращаться, – Бернадетта поджала губы, хмурясь и изо всех сил сдерживая свое желание отвесить старпому пощечину. Пришлось сжать ладонями подол платья, не думая о том, что ткань может помяться.
– У вас с ним договоренности, Солнышко. Он помог тебе слинять от жениха. Но, поскольку ты не удосужилась выполнить свое обязательство сразу, то теперь ты подчиняешься ему до тех пор, пока не переведешь маршрут с тарабарского языка на нормальный.
И, резко схватив Бернадетту за руку, Адель дернула ее на себя, заставляя идти быстрее. Де Кьяри попыталась вырваться, вовремя прикусив язык, чтобы не шикнуть от вспышки боли, но старпом, несмотря на свой рост и телосложение, имела не дюжую силу, а потому хватку не ослабила. Приходилось быстро идти рядом, хмуря лицо от постоянной боли, набатом отдающую во всем теле.
Не выпуская ее руки, Кидд так и дотащила аристократку до корабля. Как успела заметить сама Бернадетта – на нем было слишком людно, а временами даже слышалась неприятная ругань. Гадая, что же могло произойти, де Кьяри наконец вырвала свою руку из ладони старпома и быстро поднялась на корабль по сходням.
Среди команды витало жуткое напряжение. В центре палубы стояли Сантьяго и Пабло, чьи взгляды были уж слишком затравленными. На плече Паскаля сидела обезьянка, сжимая в своих лапках маленький орешек. Вот уж кто явно не чувствовал напряжения, занимаясь трапезой.
Двух пиратов окружили другие члены команды, а среди них стоял капитан. Его напряженная поза ясно давала понять, что он не в духе. Когда Чайка обернулся, услышав шум позади себя, де Кьяри заметила недовольство на его лице и, кажется, злость.
– В чем дело? – осведомилась Адель, приближаясь к капитану и окидывая взглядом двух в чем-то провинившихся друзей. Бернадетта уже догадалась, в чем могло быть дело. Ее умение наблюдать и подмечать все вокруг сыграло в этом свою роль.
На кубрике витал привычный смрад мартышек и немытых тел. Бернадетте до ужаса сильно хотелось, чтобы этот запах наконец выветрился отсюда. Но, помимо этих привычных ароматов, она уловила и кое-какой другой запах. Запрещенный и отсутствующий на судне во время плаванья. Запах алкоголя. А следом за ним были слышны и пьяные знакомые голоса.
– Ай, carbon! Ты joto, – обиженно ругался Сантьяго, мешая английский и испанский языки по пьяни.
– Chupame la verga, prostituta, – заржал Пабло, отвечая другу на испанском.
Гонимая интересом, де Кьяри спустилась с мидельдека на кубрик, замечая обезьянью мамочку. Неразлучные пираты сидели на полу промеж гамаков, а между ними стояло хитрое приспособление: небольшая конструкция из вертикального бруска, к которой сверху был приделан еще один горизонтальный брусок, образующий букву «Т». С двух сторон горизонтального бруска свешивались веревочки с кольцами, которые нужно было закинуть на крючки, находящиеся на самом вертикальном бруске-основе. По бокам от конструкции стояли рюмки, в которых плескалась янтарная жидкость, чей запах и витал в недрах корабля.
По очереди пытаясь закинуть кольца на крючки, чтобы те зацепились за последние, один из пиратов непременно выпивал, если терпел неудачу. Кажется, в эту игру и без того было не так-то просто играть, а если еще и взять в расчет качку корабля и плохую координацию движений, вызванную алкоголем, то было ясно, что сейчас пиратов одолевали лишь два чувства (и чувство самосохранения явно не было в их числе): азарт и обида.
И, судя по недовольной ругани Паскаля, он проигрывал, не имея даже возможности взять реванш. А его нетрезвому разуму, опьяненному азартом, это не нравилось. Впрочем, Дорадо тоже был изрядно пьян... Однако, он все же выигрывал и не собирался поддаваться своему названному брату.
– Если я проиграю, то оставлю Мигеля себе в качестве компенсации, – обиженно проворчал Сантьяго, издавая икание во время своего хода.
– Если я выиграю, то позволю тебе это сделать, амиго.
Бернадетта так и не спустилась с лестницы, тихо наблюдая за неразлучными друзьями, думая о том, где они достали ром и эту интересную игру.
Интересно, знает ли кто-нибудь о том, чем занимаются здесь эти двое?
Нет, никто об этом не знал.
– Сантьяго и Пабло нарушили Пиратский Кодекс Чести, пункт пятнадцать, – сообщил мистер Обри-Конте будничным голосом, но что-то в выражении его лица подсказывало де Кьяри, что дело не только в нарушении пункта Кодекса, о котором она слышала впервые.
– Ага, и в честь чего была пьянка? – поинтересовалась старпом, которая по одному лишь упоминанию пункта вышеупомянутого Кодекса поняла, в чем состоял чужой проступок. Преступление было не слишком серьезным, чтобы вызвать капитанский гнев.
– В честь принятия Мигеля в семью, – отозвался Сантьяго, а обезьянка на его плече даже жевать перестала, заслышав свое имя. Что ж, пират все же получил свою компенсацию за проигрыш. Вот только теперь, кажется, его ждала расплата за это.
– А что в этом плохого? – Бернадетта вклинилась в диалог, не понимая всей глубины чужого косяка. Да, пираты напились и, кажется, решили забрать себе мартышку. Но ведь при этом они не причинили никому вреда и не дебоширили, насколько она могла судить. Разве плохо то, что они просто решили немного отдохнуть?
– А в том, что мне пришлось заплатить за этот кусок меха пять дублонов и три пиастра, когда через час люди торговца пришли и выкатили мне претензию за то, что одной мартышки не хватает, – капитан вперил свой недовольный взгляд в аристократку, сообщая сумму своей внезапной покупки. Однако, дорого. За три дублона можно было купить хорошую тяговую лошадь... – А меня никто не уведомил о том, что мартышка не пропала, а была «принята в семью». Голубки сраные, якорь вам в жопы.
– Но почему же Вы не вернули тем людям обезьянку, капитан? Избежали бы этого... внезапного расхода, – Бернадетта чуть нахмурилась, не понимая, почему капитан не поступил подобным образом сразу. Неужели не догадался?
– К сожалению, мисс Бернадетта, я тогда еще не знал, что обезьянка не пропала, а всего лишь была присвоена другими людьми, – в капитанском тоне сквозило любезностью, от которой хотелось скрежетать зубами. За вежливыми словами он скрывал свою злость и пока еще он мог сдерживать ее, судя по всему. – Я узнал об этом уже после ухода тех людей.
Чайка одарил хмурым и холодным взглядом пиратов. Возможно, если бы ему не пришлось выплачивать компенсацию из собственного кармана, он был бы более благосклонным сейчас. Возможно, будь Бернадетта на судне, как и настаивал капитан, она смогла бы сгладить неприятные углы сложившейся ситуации и помочь парням, которые искренне старались быть с ней дружелюбными.
Кажется, все прекрасно понимали, что Сантьяго и Пабло не отделаются простым наказанием за самовольное пьянство. Понимала это и Бернадетта. И, по правде говоря, в какой-то миг ей стало не по себе от осознания того, что капитан придумает парням более страшное и жестокое наказание, чем те заслуживали. Они ведь, по сути, не только нарушили свой Кодекс, ослушавшись его, но и... украли часть его товара, который ему пришлось компенсировать из своего собственного кармана. И вот это уже было плохо. Если бы она знала, чем это может обернуться, то еще вчера попыталась бы вмешаться в чужую игру.
– В силу вступает одиннадцатый пункт Кодекса, – раздался голос квартирмейстера, показавшегося из-за капитанской спины. Судовой судья. Но справедливый ли?
Судя по всему, нет.
Прям под стать своему капитану.
Лицо Чайки осталось непроницаемым, а вот команда неверяще стала переглядываться. Даже Адель напряглась, услышав эти слова. Что же это был за страшный пункт, что напугал саму старпом, которая совсем недавно бесстрашно кинулась в нечестную драку?
– Капитан... Пожалуйста, не надо, – ошарашенно проговорил Пабло, чьи глаза расширились от страха. Стоящий рядом Сантьяго понурил голову, но аристократка успела заметить его дрожащие губы.
– Это не выносится на обсуждение. Вы дважды нарушили Кодекс и должны принять соответствующее наказание, которое вам вынес суд, – капитан словно бы выплюнул эти слова, не терпящие никаких возражений, холодно соглашаясь с сухим приговором Леона.
Если он спокойно убил часть своей команды, то о каком снисхождении могла идти речь сейчас? Бернадетте стало не по себе. Она должна была вмешаться и остановить это безумие. Пока она на корабле, она не допустит проявления жестокости к людям, которые начали ей симпатизировать. Пусть они и провинились, но она не допустит бездумного насилия, которое не соответствовало самому совершенному проступку.
– Что означает одиннадцатый пункт Кодекса, капитан?
– Марунинг.
Короткий ответ привел аристократку в ужас. Она слышала о такой форме наказания в пиратских кругах, но даже предположить не могла, что Чайка серьезно надумает так поступить. Это было выше ее понимания. И выше понимая ценности человеческой жизни. С непроницаемым лицом Бернадетта вышла вперед, заслоняя собой Сантьяго и Пабло. Она ни за что не даст этому человеку сгубить невинные жизни из-за пьянки и кражи. Наказание должно соответствовать проступку, а не быть бездумной жестокостью.
– Я не позволю Вам убить этих людей, капитан Конте, – ее голос звучал твердо в этой звенящей тишине. А ведь Адель каких-то несколько минут назад говорила ей о том, что де Кьяри не может ослушаться капитана. И что она делала сейчас? Не просто показывала ослушание, а шла наперекор решению человека, чьи руки были по локоть в крови.
– Мисс де Кьяри, не делайте себе хуже, – умоляюще проговорил Пабло из-за ее спины, но аристократка не обратила на слова никакого внимания.
– Вы же умная женщина, мисс Бернадетта. Не заставляйте меня плохо о Вас думать, – не без раздражения отозвался капитан, не сводя с нее своих темных дьявольских глаз.
Она прекрасно понимала, в какое положение поставила Чайку. Но де Кьяри было все равно. Она добьется своего любым путем, пусть даже ради этого и подорвет их относительно налаженные отношения. Она была вновь готова шантажировать его.
– Вы либо меняете наказание для Сантьяго и Пабло, либо высаживаете меня на острове вместе с ними.
Среди команды прокатился шепот. Кажется, всех удивила ее искренняя готовность разделить безрадостную участь с провинившимися. Адель, стоящая за спиной капитана, страшно округлила глаза и покрутила пальцем у виска.
– Не смейте. Диктовать. Мне. Условия. На моем же. Корабле.
Мистер Обри-Конте приблизился к Бернадетте, сжав своими теплыми пальцами ее подбородок. Она не отвела глаз, с трудом заставив себя стоять на месте. Она думала, что сейчас получит пощечину от этого страшного человека. Но тот еще на протяжении пары долгих секунд терзал ее злым взглядом, прежде чем отстранился.
– Хорошо, – деланно спокойным тоном произнес он, одергивая полы своего камзола, будто сейчас его заботил собственный внешний вид. – Хорошо, мисс Бернадетта. Раз Вы желаете разделить участь провинившихся, то я, если судья не возражает, сменю наказание. Не могу же я потерять свою ценную переводчицу.
Его губы растянулись в улыбке, от которой сквозило злостью и бессилием. Хорошо, что капитан осозванал, насколько важна для него Бернадетта и знания, которыми она обладала. Это поубавит его воинственно-убийственный настрой.
Обри встретился взглядом с Леоном. Судья лишь неопределенно пожал плечами и молча кивнул. Судя по всему, он был не против. Или же просто решил, что сейчас стоит быть здравомыслящим человеком и не лезть под кровавую капитанскую руку. Очень разумно с его стороны.
– Выбирайте: сорок ударов розгами вместе с ними или же они получат наказание из Ваших рук.
Чайка улыбнулся шире. Де Кьяри поджала губы, поняв, в какое положение она попала. Но отступать было поздно. Получить удары розгами? Наказание, достойное кого угодно, но только не девушки из высшего общества. Да и пороть пиратов было не лучшим исходом. У нее просто рука не поднимется для такого!
– Вы хотите выпороть меня? – в голосе аристократки послышался вызов. – Меня в жизни не наказывали!
– О, тогда самое время исправить это, – Чайка снисходительно взглянул на нее. Явно мстил за то, что она поставила его в идиотское положение перед командой. – Либо порка, либо эти двое высаживаются на острове. Решите же, мисс Бернадетта, хотите ли Вы стать соучастницей убийства или нет.
– Я выпорю их.
1 Сукин сын (испанский)
2 Гомосексуалист (испанский)
3 Отсоси, проститутка (испанский)
4 Самовольное пьянство на корабле запрещено. Наказание – 40 ударов розгами. Весь текст Пиратского Кодекса Чести представлен в конце книги
5Наказание, применяемое к провинившимся, но пользующимися уважением членам команды, посредством высаживания их на необитаемом острове или песчаной косе во время отлива. Провинившимся давали немного воды, провианта и пистолет.