Страж. След Крылатого змея

С памятного спарринга что-то неуловимо изменилось – даже сам воздух, казалось, стал другим. Хэния не то чтобы избегал её, но отдалился, держал дистанцию, как раньше. Окончательно прекратились так полюбившиеся Рэй сеансы чтения, как и совместные трапезы. Она снова ела в своей комнате и подолгу гуляла, обходя город по широкой дуге. Уходить далеко боялась – ноги всё ещё иногда болели, подводя в самый неподходящий момент.

Испытания духа маячили на горизонте и из смутной перспективы превратились во вполне реальную угрозу. Хэния не уставал напоминать ей об этом во время занятий. В конце концов Рэй не выдержала:

– Зачем спешить? Ты же говорил, торопиться некуда.

Он помолчал, утирая лоб так, словно действительно мог вспотеть во время тренировки. Кажется, вопрос застал его врасплох.

– Владыка ждёт, – сказал он наконец. – Он ответил на зов и выразил желание увидеть моего преемника в деле.

Рэй остолбенела.

– Зачем? – повторила беспомощно. – Я ведь ещё не готова!

– Ты почти готова, Рэйчел, насколько к этому можно подготовиться. Твоих навыков и знаний вполне хватит, чтобы охранять саркофаг и пирамиду. Это самое важное.

– Ты совсем не дал мне времени, – прошептала она, пытаясь проглотить непонятно откуда взявшийся ком в горле.

– У нас ещё есть время, – мягко произнес он. – Не для того я спас тебя там, у реки, чтобы ты провалила испытания.

– Не понимаю, почему Бог-змей вообще согласился на подмену? – задала она давно мучивший вопрос. – Ведь это твоё наказание, не моё.

Он вздохнул и почесал бровь, устроившись прямо на земле в любимой позе со скрещенными ногами. Рэй мельком удивилась: прежде она не замечала, чтобы у Стража что-нибудь зудело. А может, просто не обращала внимания.

– Присядь, не стоит смотреть свысока. Я верен клятве, которую принёс, но и в ней есть лазейка. Уж не знаю, намеренно или случайно, но владыка оставил мне способ вернуть свободу. Расчёт в том, что это казалось невозможным: науаль, пришедший в пирамиду и добровольно согласившийся стать её новым Стражем... За все века ни один колдун даже не ступал на порог священной сак мул. До тебя.

– Да уж, не нашлось дураков...

– В мои времена колдуны чтили места, отмеченные богами, чуяли таящуюся в них силу и опасность. А позже... ты и сама знаешь. Больше не река, а так, ручеёк.

Она поджала под себя ноги и невольно улыбнулась – он повторил её собственные слова. Но улыбка вышла грустной.

– Мне страшно, – впервые призналась Рэй. Хэния понимающе прикрыл глаза и о чём-то задумался. Потом сказал:

– Ты устала, Рэйчел. На твою долю выпало немало испытаний. Если хочешь, я помогу тебе немного отвлечься.

– О чём ты?

– Покажу красивое место. После ужина приходи на наш холм.

***

Среди безликих, похожих друг на друга как близнецы холмов, где они часто практиковались, не было и не могло быть ничего красивого. Рэй была заинтригована и даже принарядилась перед зеркалом: вплела в волосы тонкие, как колосья, косы, придирчиво выбрала одно из длинных майяских платьев, облегающих, точно вторая кожа. Раз или два она пробовала преобразовать их в более привычную одежду, но получалось не слишком хорошо, и Рэй плюнула на эту затею. Кроме того, Хэнии наверняка нравятся все эти традиционные наряды, а значит, её план может сработать.

Она почувствовала его взгляд раньше, чем разглядела на холме высокую фигуру. И неловко улыбнулась вместо приветствия.

– Так что ты хотел показать мне?

– Подойди, Рэйчел.

Она приблизилась, отчего-то робея.

– Видишь эти холмы? – Он обвёл рукой рваную бугристую гряду, протянувшуюся до горизонта. – Раньше, в другой жизни, я любил наблюдать отсюда за движением небесных светил. Теперь я иногда прихожу сюда просто так... в надежде вспомнить, кем был когда-то.

– И как, получается?

– Со временем всё реже, а в последние пару веков – почти никогда. Но сейчас... кажется, я вспоминаю.

Теперь она отвела глаза первой.

– Ты доверишься мне? – Он привычным жестом протянул ей руку.

– Да.

На этот раз они обошлись без дополнительных атрибутов вроде маски или отвара, расширяющего сознание. Просто взлетели, слились с потоками энергий – Рэй захватило ощущение свободного падения и скорости – и оказались в молочно-белом тумане Источника. Ладонь Хэнии сегодня казалась теплее обычного, и Рэй легко провела пальцем по её тыльной стороне, смущаясь своей новой, грубой и шершавой, кожи.

Хэния уверенно вёл её сквозь густой белый воздух, пока наконец перед ними не выросла дверь. Открыв её, он потянул девушку за собой, и Рэй застыла, поражённая.

Это был всё тот же холм, без сомнений, но пространство вокруг изменилось до неузнаваемости. Глубокая ночь накрыла их плотным куполом, встретила свежим ветерком. Аромат зелёной травы и цветов кружил голову – Рэй казалось, она дышит и не может надышаться. Прислушавшись, она различила далёкое уханье совы в сельве, шуршание пальмовых листьев, стрекотание сверчков. Глянула вверх и увидела серебристую луну в россыпи звезд, а под ней – блестящую лунную дорожку. Казалось, луна льёт на холмы свой свет, как сироп, а звёзды посыпают их сверху мелкой сверкающей крошкой.

– Тебе нравится? – Пока она смотрела на небо, Хэния смотрел на неё. Должно быть, она молчала слишком долго.

– У меня нет слов. Кажется, это самое прекрасное, что я видела в жизни.

– Не преувеличивай, – сказал он, но морщины на лбу заметно разгладились. – В твоём веке люди создали немало удивительного.

Рэй кивнула, прижала ладони к лицу.

– Рэйчел, что... Почему ты плачешь?

– Нет, не плачу. – Она с силой надавила на веки и шмыгнула носом.

– Да, плачешь. Я не хотел расстраивать тебя.

– Ты не расстроил. Чёрт... просто я не думала, что для меня ещё хоть раз наступит настоящая ночь.

Хэния тяжко вздохнул и перевёл печальный взгляд на звёзды. Погладил выступающий подбородок.

– Наверное, я не имею права говорить этого, но всё же скажу: мне знакомы твои чувства. Не стоило нам сюда приходить.

– Конечно же, стоило. Давай просто немного посидим тут, ладно?

Они устроились в траве, мягкой и сырой, как после дождя. Рэй бездумно водила изуродованной рукой по травинкам, поглаживая нежные стебельки, изредка коловшие пальцы. Хэния поискал что-то глазами и вдруг поднялся, чтобы отойти и почти сразу вернуться, бережно сжимая в ладони экзотический белый цветок.

– Прими его, – попросил он сдержанно. – От меня.

– Зачем? – Рэй машинально протянула руку к цветку, сжала в пальцах лоснящийся стебель. Тот оказался таким нежным, что почти таял в ладони. Белое соцветие напоминало маленькую, вывернутую наружу кувшинку и источало сладкий аромат ликёра.

– Разве для подарка всегда нужна причина?

– Не всегда, – улыбнулась Рэй. – Спасибо.

– Это кстабентун,* символ истинной добродетели. Мои предки считали, что нектар этого цветка вызывает эйфорию, подобную любви прекрасной женщины.

Он взглянул на неё в упор, а она отвела глаза и, покрутив цветок в руках, вплела его в волосы возле уха. Хэния одобрительно кивнул.

– Так ещё красивее.

– Ты перенёс нас в прошлое? – Рэй поспешила перевести тему и тут же обругала себя за трусость. Теперь момент был безнадежно упущен, а ведь время – дорого. Если она не перестанет краснеть, как подросток, то её и без того сомнительная затея обречена на провал.

– Да. Это одна из ночей вскоре после того, как мои собратья покинули Чаану. Я пробовал перемещаться и позже, но видеть, как рушится и покрывается пылью и забвением твой родной город... не слишком приятно.

– В майяских свитках во дворце я нашла иероглиф, похожий на тот, что есть на центральных стелах. И впервые задумалась, что означает название твоего города.

– Ты наблюдательна. – Он рассеянно кивнул. – Этот знак действительно встречается нередко. «‎Чаан» обозначает «‎небо». Чаану – небесный город.

Они оба подняли лица к небу и просидели так довольно долго, слушая ночь. Рэй с тихим вздохом растянулась на траве, не замечая ни влаги, ни шуршащих насекомых. Если постараться, можно представить, что она в своем времени, в мягкой постели. На сердце было тоскливо, но с лица не сходила улыбка. Звезды подмигивали серебром, вспыхивали то ярче, то тусклее, луна блестела, поливая землю матовым молоком. В далёкой чаще вскрикнула и умолкла тропическая птица.

Спустя время Рэй скорее ощутила, чем услышала, как Хэния бесшумно улёгся рядом, и прикрыла глаза, ловя звук его дыхания. Шевельнула рукой и потянула её по траве до тех пор, пока не коснулась чужих прохладных пальцев. Сердце вздрогнуло, забилось чаще, а его пальцы, сперва неподвижные, всё же дрогнули и накрыли её ладонь.

– Жаль, что мы не можем остаться здесь навсегда, – пробормотала Рэй, глядя в тёмные глаза неба. – В Источнике. Встретить рассвет, увидеть солнце...

– Увы, слишком долгое использование силы истощает. Но мы сможем вернуться сюда как-нибудь... если захочешь.

– У нас ведь осталось мало времени, – возразила она почти испуганно.

– Да, но оно у нас есть.

Рэй даже не вспомнила про свой замысел, вообще ни о чём не вспомнила, когда его лицо внезапно заслонило небо, а гладкие пряди волос упали на лоб, пощекотали скулы. Он поцеловал её туда же – в лоб, в скулы, в самый уголок губ, и тело Рэй будто одеревенело. Руки и ноги ослабли, сил хватило только на то, чтобы закрыть глаза и позволить ему целовать себя, чувственно, влажно, сладко. Забирая дыхание.

– Ты дрожишь, – хрипло прошептал он, оторвавшись от её губ. – Тебе страшно?

– Нет, – солгала она. – Поцелуй меня ещё.

Ужас расползался внутри, холодя кровь, но страсть заставляла её кипеть. Рэй не понимала, сон это или реальность, настоящее над ними небо или выдуманное. Сильные руки обласкали её плечи, прижали ближе. От прикосновения голой кожи к груди под рёбрами заныло. Кто целовал её в этом безграничном эфемерном измерении – древний дух или смертный мужчина? Человек или чудовище? Разница перестала иметь значение.

Она выгнулась навстречу жадным прикосновениям и со стоном обняла его за шею. Провела языком по заостренным зубам. Платье, измазанное в траве, совсем промокло, но она не чувствовала холода, только жар его по-человечески тёплого тела, только липкий жар между ног.

– Никте, – выдохнул он, отрываясь от губ и соединяя их лбы. – Ты совсем замёрзла.

– Нет.

– Нам нужно остановиться. Нужно вернуться.

– Но почему...

Он не ответил, тяжело скатился с неё и помог подняться, поправил сбившееся платье. Позабытый цветок, выпавший из волос, остался лежать в траве. Ноги отказывались держать, и на миг Рэй почудилось, что она снова в его доме, делает первые шаги после травмы. Но Хэния решительно повёл её прочь, к двери в пространстве, и Рэй послушно двинулась следом.

Очутившись в реальности, она вдруг осознала, как сильно её измотало погружение в Источник. Поддаваясь порыву там, на холме, Рэй не чувствовала усталости, но теперь затылок взорвался тупой болью. Сжав зубы, она помассировала виски, словно это могло помочь.

– У меня есть отвар, – услышала она виноватый голос. – Он снимет симптомы отдачи. Пойдём.

Рэй только кивнула, не в силах ни спорить, ни злиться. Горькая обида ворочалась в глубине сердца, но она решила, что даст ей волю позже, когда разберётся с тем, что они натворили. Что она собирается творить дальше.

– Подожди здесь. – Он усадил её на табуретку и ушёл за отваром. Рэй нервно пригладила растрёпанные волосы, глубоко вздохнула, включая голову.

Всё правильно. Отступать нельзя.

Хэния вскоре вернулся и передал ей дымящуюся кружку с горчащей жидкостью. Рэй вдохнула запах трав, но услышала тонкие нотки мускуса, исходящие от его тела, ощутила бьющиеся в нём жизнь и силу.

– Твоя кожа... потеплела. – Она положила ладонь на голую грудь, очертила пальцами упругие мышцы. Даже татуировки на руках, казалось, стали краснее и ярче.

– Да. – Он удивлённо кивнул. – И правда.

Они встретились взглядами, и Хэния отвернулся, отнял её руку.

– Иди к себе, Рэйчел.

– Почему ты гонишь меня? – Она поднялась и мягко приблизилась, помедлив, обняла со спины. Ощутила, как напряжены каменные плечи.

– Мы совершили ошибку. Я – не человек, не мужчина.

– Разве? – Рэй осторожно опустила руку ниже, туда, где напряжение было сильнее всего. – Так ведь и я скоро перестану быть человеком. Что мы теряем?

– Ты ненавидишь меня.

– Да. И нет. – Она поцеловала шею у основания и ощутила его дрожь, то, как отчаянно он сдерживается.

– Зачем тебе это? – Он колебался. – Усложнять то, что и так непросто.

Рэй сглотнула, ища правдивый ответ.

– Мне... очень одиноко, – прошептала наконец. – И страшно. А с тобой я об этом забываю. Будто ничего этого нет – ни смерти, ни боли. Только мы.

И тогда он вывернулся из её рук и поцеловал так, что подогнулись колени. А потом уложил на шкуры и по-звериному рванул на ней платье.

И даже если оба в глубине души хотели остановиться, никто из них уже не смог бы этого сделать.

***

– Мне... мне нужно уйти.

Она отвернулась, прижав колени к груди, и принялась слепо шарить по одеялу в поисках одежды. Всё тело пылало, а под рёбрами горело, точно ей прижгли сердце.

– Рэйчел, что не так? – Хриплый голос Хэнии прозвучал непривычно мягко и как-то... беззащитно. – Я... обидел тебя?

Она отчаянно замотала головой, натягивая на себя глупые индейские тряпки. Боги, как же она их ненавидела!

– Нет-нет, всё нормально. Мне просто нужно побыть одной.

Уходя, она не выдержала – обернулась на него, полусидящего в развороченной ими постели. Красивые волосы были растрёпаны, тонкие губы покраснели, а чёрные глаза смотрели с такой растерянностью, что захотелось остаться.

Но она ушла.

– Дура, дура! – шептала Рэй, срываясь на бег. Злые слёзы катились по щекам, но она едва их замечала. Влетела во дворец, как в тумане добежала до своих покоев и упала на постель – чистую и собранную, пахнущую лишь свежестью и ягуаровым мехом.

Как ей вообще пришло в голову сотворить такое?..

Она так долго думала об этом, так долго планировала, убеждая себя, что это будет полезно. Выгодно. Знала, чего он хочет, видела все эти длинные взгляды, пылающие, полные многовекового голода. Знала, что собственное тело предает её, вопреки доводам рассудка отвечая желанием на желание.

Она ждала, что он будет грубым, холодным, может, даже возьмёт её силой. Так было бы гораздо проще – палач и тюремщик, чья душа давно мертва, не способен на человечность. Ему незачем думать о чём-то, кроме собственной похоти.

Но он просто убил её своей нежностью.

То, как он касался её, точно она – хрупкий цветок (никте, никте!..), как упоенно целовал, как поклонялся её телу – все это было немыслимым, диким. Неправильным.

Первая страсть быстро сменилась трепетом, и Рэй дрожала под ним – от ужаса перед происходящим и дикого, незнакомой силы возбуждения. Пыталась сдерживать стоны, но быстро отпустила контроль, растворившись в удовольствии, что дарили его пальцы и язык. А когда он перестал мучить её и оказался внутри – она провалилась почти сразу, как тогда, когда сливалась с потоками энергий, только гораздо глубже, гораздо приятней.

Собственные чувства предавали её – в очередной раз. Он использовал её, шантажировал, заточил в проклятой пирамиде, заставив отвечать за чужие ошибки. Она должна его ненавидеть. Она и ненавидит – всей душой.

Но отчего ей тогда так больно?

Она просидела без сна, должно быть, целую вечность, прежде чем ощутила острую потребность навестить Кита. Рэй продолжала приходить к нему изо дня в день, делиться энергией, заменяющей пищу и воду, но в его состоянии мало что изменилось. Страшная рана на груди давно зажила, оставив после себя уродливый шрам, однако Кит по-прежнему крепко спал и просыпаться не собирался.

И только теперь, сидя у его постели, Рэй честно ответила себе на вопрос, почему.

– Он не хочет, чтобы ты приходил в себя, – сказала она, глядя в спокойное лицо, усыпанное веснушками. – Ты – просто инструмент, как и я. Ты помешаешь ему, испортишь идеальный план. Вот так-то.

Кит тихонько вздохнул во сне. Рэй вспомнила их прощальный поцелуй в пирамиде и покачала головой: нет, вины она не чувствует. Они друзья, и она без раздумий принесла себя в жертву ради его спасения, и принесла бы снова. Но то, что она испытала с Хэнией, стоило целой вечности в аду.

Она, очевидно, растеряла последние мозги, раз продолжает думать об этом. План изначально был обманкой, теперь ясно как день – она придумала его, чтобы оправдать собственное безумие, не иначе. Рэй обреченно вздохнула, смахнула выступившие слёзы. Как она собиралась манипулировать древним духом? Неужели рассчитывала, что, получив её тело, он пощадит душу? Глупая, глупая смертная.

Ей вдруг до тошноты захотелось обнять Кита, заглянуть в его добрые внимательные глаза. Чёрт возьми, в этом враждебном месте ей просто жизненно необходим друг.

А почему бы, собственно, и нет? Ему давно пора проснуться.

Приняв решение, Рэй постепенно успокоилась. Размяла пальцы, стараясь не обращать внимания на загрубевшие шрамы, и положила их Киту на виски. Она не училась этому, но теперь, зная основы колдовства, интуитивно понимала, что нужно делать.

Вдох – сила обволокла её, обняла, как возлюбленный; выдох – тело приятно закололо от концентрации энергий. Рэй представила тёплое море, лижущее руки, накатывающее волна за волной, и направила эти волны в голову Кита. Его дыхание сбилось, лоб прорезала глубокая морщина. Рэй посылала импульс за импульсом, чувствуя, как по спине щекотно катится пот, и вот Кит беспокойно застонал под её руками. Ресницы дрогнули, глаза сонно приоткрылись.

– Рэйч?.. – просипел он отвыкшими от речи связками. – Что... такое?

А потом широко зевнул и перевернулся на бок, явно намереваясь поспать ещё немного. Рэй уже не так деликатно потрясла его за плечо.

– Эй, просыпайся! Давай же!

– Хм-м...

– Кит, ну пожалуйста...

Она едва не свалилась с табуретки, когда на собственное плечо опустилась тяжёлая рука. Боги, да что это за дар такой, вечно появляться в самый неподходящий момент?!

– И что ты, по-твоему, делаешь?

– Ты напугал меня. – Рэй вспыхнула от причудливой смеси стыда, смущения и досады. – Обязательно подкрадываться со спины?

– Нападаешь, чтобы не защищаться? Не спорь, я ведь знаю тебя, Рэйчел.

Он не злился, не давил, только смотрел устало, встревоженно. Рэй раздражённо качнула головой.

– Ничего ты не знаешь, ясно?

– Злишься. Почему? Убежала, испугалась...

– Я не боюсь тебя, – возразила она.

– Не меня, никте, себя. Оно и понятно, впрочем... Мне ведь тоже страшно.

Это признание мгновенно погасило её гнев. Кит во сне завозился и сладко причмокнул губами.

– Тебе? Почему?

– Я говорил, это всё усложнит между нами. Так оно и случилось. Нам не стоило поддаваться искушению, не стоило сближаться. Ты – человек, молодая женщина, для тебя порывы плоти естественны, как воздух...

– Только не с тобой, – перебила Рэй. – Ты же не думаешь, что меня возбуждает вся эта... ситуация между нами, и это жуткое место, и перспектива прислуживать богу, в которого я раньше даже не верила?!

Он мягко ей улыбнулся, отвёл с лица непослушный локон. Рэй невольно затаила дыхание.

– Нет, никте, в том-то и беда, что нет. Твоя тьма иная. Я могу лишь бесконечно винить себя за случившееся, но страшно мне не поэтому.

Рэй обнаружила, что до боли вцепилась в табуретку, на которой сидела. Хэния опустился на корточки, чтобы говорить с ней на одном уровне, глаза в глаза.

– Страшно потому, что не жалею ни о чём. Не узнаю себя. Я больше не хочу быть твоим тюремщиком, Рэйчел... но ведь я и есть твой тюремщик. И не перестану им быть, что бы ни произошло между нами. Ты понимаешь?

Она понимала. Хотела отвернуться, но подалась вперед, как примагниченная, и спрятала лицо на его шее, рядом с выцветшим бугристым шрамом, рассёкшим её надвое. Вспомнила вспоротое горло и кровь, хлещущую на алтарь. Она слышала обманчивое биение его сердца, которое и билось-то лишь потому, что Хэния пожелал сохранить человеческий облик.

Не человек. Живой мертвец.

– Тебе не стоит будить своего друга, – услышала она.

– Почему ты держишь его спящим? – Рэй отодвинулась, обернулась на Кита. – Он давно здоров.

– Как считаешь, что он сделает, когда проснётся?

Рэй моргнула. В голову пришли разные варианты, и не один не сулил ничего хорошего.

– М-м, захочет убить тебя? Но сначала спасти меня...

– И проиграет в обоих случаях. Подумай хорошенько: разве сможет он принять твою жертву взамен его жизни?

– Нет, – прошептала Рэй. – О, боги... Кит точно натворит глупостей.

Она бы и сама натворила на его месте. Воображение тут же нарисовало худший сценарий из возможных: Кит благородно убивает себя, чтобы Рэй не пришлось приносить жертву ради него... Но ведь она уже согласилась, пути назад нет! Хэния её не отпустит, он только что подтвердил это.

– Он не владеет магией и не сможет заменить тебя в пирамиде, как бы мне ни хотелось обратного. Разбудишь его – и придётся объясняться с ним за свои решения. Ты действительно этого хочешь?

– Я поняла. – Рэй с сожалением поправила одеяло Кита, взглянула напоследок в безмятежное лицо. – Ты прав, не стоит усложнять жизнь еще и ему. Пусть хоть кто-то из нас видит спокойные сны.

***

Сама она вконец потеряла сон. Искажённое время летело стремительно, и Хэния всё больше зверствовал на занятиях, заставляя её снова и снова тренироваться на износ. Теперь они сражались чаще, чем говорили, и тело Рэй покрывали всё новые синяки и шрамы. Некоторые она убирала магией, некоторые нет. Экономила силы, берегла память.

Были и другие отметины, которые она получала не на спаррингах, а куда более приятным способом. Конечно, это продолжилось не сразу, но все попытки Рэй избегать Хэнию и держать дистанцию в конечном счёте провалились. Просыпаясь поутру, она думала, как сильно его ненавидит, а перед сном вспоминала его прикосновения. «‎Ты всё ещё можешь повлиять на него, – говорила себе, принимая горячую ванну с травами, чтобы хоть немного унять боль. – Давай, иди к нему». «‎Больная, ну какое влияние? – ругала себя тут же. – Это не просто интрижка с мужчиной постарше, это вообще какой-то запредельный уровень падения, полный трэш. Куда ты влезла?» И ещё: «‎Неужели так сильно хотелось потрахаться напоследок? Лучше бы сделала это с Китом, когда была возможность». При мысли о Ките она чувствовала себя ещё хуже и проваливалась на самое дно самобичевания.

Страж не пытался вернуть её в свою постель, чем окончательно убедил Рэй, что для него их близость ничего не значила. Это осознание причинило боль – куда сильнее, чем должно было. Боль Рэй переплавила в злость и сражалась ещё неистовей, не щадя ни себя, ни его.

Однажды она довела себя до изнеможения настолько, что, пропустив очередной удар, рухнула на землю без сил. Тогда Хэния молча взвалил её на руки и понёс.

– Куда мы? – прошептала она непослушным языком.

– Домой.

Он принёс Рэй в свой дом, уложил на шкуры. Обтёр травяным настоем свинцовые руки и ноги, залечил свежие раны и, взяв за запястье, долго делился энергией. Знакомые прикосновения чужой силы всколыхнули внутри такую бурю, что Рэй крепко зажмурилась, но слёзы всё равно пролились. Они текли и текли, впитываясь в меха, пока Хэния не прервался и не лёг рядом с ней, спрятав в коконе рук и крепко прижав к прохладному телу.

– Тише, тише... Всё хорошо.

– Лжёшь, – всхлипнула Рэй. – Ты обещал, что не будешь лгать мне!

– Не лгу, никте. Всё и правда хорошо – сейчас, когда мы рядом.

– Зачем говоришь это?.. Ты почти не замечал меня эти дни.

– Мы проводили вместе немало времени. – Она почувствовала макушкой его улыбку. – Конечно же, замечал. Не лез, не хотел давить. Отдыхай, никте. Я буду охранять твой сон.

С того дня она сдалась. Потянуться к нему, проснувшись в его объятиях, оказалось самой естественной вещью на свете. Они занялись любовью – сначала голодно и стремительно, затем ещё раз, медленно, наслаждаясь друг другом. Рэй казалось, она парит. Весь её прошлый опыт, все попытки угнаться за мужчиной в удовольствии вдруг померкли, стёрлись под лавиной нового, неизведанного. Она не испытывала подобного даже в пик своей одержимости Алексом – он-то, теперь это очевидно, никогда не был одержим ей в ответ. Впрочем, она и не думала о нём вовсе, даже имя припомнила с трудом. Хэния был из другого мира, из другого времени и теста, но понимал её и чувствовал, знал каждое желание наперёд.

Иногда она, лежа головой на его груди, слушала ровное дыхание и воображала, что это дыхание – её якорь в пространстве. Пока она лежит так, считая вдох за вдохом, ничего не случится, их мир останется неизменным. Искажённое время застынет совсем, настоящее будет длиться вечно. Но проходили минуты, а может быть, часы, и ей приходилось поднимать голову, вставать с постели, возвращаться в реальность.

Дни приближали неизбежное и были похожи один на другой, но ночи принадлежали только им. Они снова начали разговаривать – негромко, в темноте или при свете лампады, и теперь казалось, между ними и вовсе не осталось секретов.

– Что означают твои татуировки?

Рэй водила пальцами по бугристым шрамам цвета тёмной охры, гладила линии и узоры. Всё вместе – сложный рисунок, краска, грубо впечатанная под кожу.

– Змей. – Он крепче обнял её левой рукой. – Символ жреческой мудрости и избранного бога.

– Ну конечно, Кукулькан, – буркнула Рэй, недовольная, что Бог-змей вмешался в их беседу. – Хорошо, хоть крылья набивать не стали. Красиво...

Она прочертила сплошную линию от трапеции до запястья, где заканчивалась змеиная голова, и погладила шершавую ладонь. За это Хэния обнял её второй рукой, заключая в кокон.

– А плечо?

– Этот орнамент, – он скосил глаза вправо, – одно из обозначений ягуара. Балам* – моё тотемное животное, тональ. Слышала о таком?

– Кажется, да. – Рэй с трудом припомнила давний разговор с Ашкием о знаках и гороскопах. – Так ты родился в день ягуара?

– Балам – второе имя, – кивнул Хэния. – Нашим детям всегда дают несколько имен. А как принято на твоей родине?

– Иногда ребенку дают двойное имя, а ещё мы носим фамилию родителей, так что всё очень похоже. Значит, ягуар... – Она вдруг вспомнила умные янтарные глаза хищника в сельве и не сдержала улыбки. – Тебе идёт.

– Татуировки очень важны. Они – символ мужества и силы духа, а ещё – показатель статуса. Кожа может многое рассказать о человеке.

Рэй грустно вздохнула, бросив взгляд на свои шрамы, но Хэния словно не замечал их: притянув к себе её запястье, вдумчиво поцеловал ладонь. Вдохнул запах, провел по ней широким языком и, глядя в глаза, сунул в рот указательный палец. Рэй обдало жаром; она ахнула и зажмурилась, наслаждаясь влажным пленом и представляя его язык гораздо ниже – там, где уже теплело и пульсировало.

Хэния немедленно воплотил её фантазию в реальность, но не дал ответить взаимностью, снова заключив в кокон своих рук. Рэй утомлённо вздохнула.

– Ты и в постели проверяешь меня на прочность.

– Что может быть лучше тренировок на любовном ложе, м-м?

– Почему твоя кожа теплеет, когда мы близки?

Он надолго замолчал, и Рэй уже решила, что не получит ответа. Но Хэния её удивил.

– Я не знаю.

– Правда? – Он впервые признался в подобном, и это можно было назвать прогрессом.

– У меня есть догадка. Когда я говорил, что давно перестал быть мужчиной, я не лгал тебе, Рэйчел. Человеческие желания не имеют власти над духами. Но, как видишь, – он запустил паучьи пальцы в её спутанные волосы, – мы здесь.

– Да. – Рэй прикрыла глаза. – Верно.

– Люди, даже колдуны знают о духах не так много, и я судил, в том числе, по личному опыту. Долгие годы единственной нитью, связывающей меня с прошлым, оставалась моя дочь. Если бы не беспокойство о судьбе Моан, я бы вконец потерял человеческий облик. Но ты что-то изменила.

Его пальцы, массирующие затылок, почти заставили её потерять нить разговора. И всё же она услышала.

– Что ты хочешь сказать?

– С твоим появлением ко мне начали возвращаться эмоции: любопытство, раздражение, интерес... Со временем их становилось всё больше. Наверное, я постепенно вспоминал, каково это – быть человеком.

– Кто ты сейчас? – Она пристально взглянула ему в глаза. – Человек или дух?

Он мягко соединил их лбы, тяжело вздохнул. В этом вздохе был ответ на её вопрос, и сердце Рэй болезненно сжалось.

– Не обнадеживай себя, никте. Там, в пирамиде я умер, пал от руки своего Ахау, расплачиваясь за предательство. Моя судьба предрешена.

– Что случится, когда я займу твоё место? – спросила Рэй севшим голосом. Закрыла глаза, словно это могло смягчить ответ.

– Я наконец буду свободен.

– Как это?

– Ты знаешь, никте. Зачем спрашиваешь?

– Я не хочу, чтобы ты умирал. – Рэй выпуталась из объятий, отвернулась. Тишина повисла между ними, будто наколдованная.

– Но я мёртв, – тихо, безжизненно. – И никакое тепло этого не изменит. Даже твоё.

– Но зачем уходить так скоро? Может, мы могли бы остаться здесь вдвоём, хотя бы на время...

– Рэйчел, я смертельно устал. Всю свою жизнь – прошлую и нынешнюю – я только и делал, что служил моему богу. Но прошло слишком много времени. Я ничего не жажду так, как покоя.

Рэй закусила губу и, пересилив себя, кивнула.

– Прости... что втянул тебя в это, – произнес он странным голосом. Рэй удивлённо обернулась, но он опустил голову, и растрепавшиеся волосы закрыли лицо.

– Перестань. Это я тебя соблазнила.

Хэния продолжал молчать, и она насторожилась. Смутная тревога пошевелилась внутри, коснулась мыслей.

– Эй, в чём дело?

– Ни в чём. – Он тряхнул головой, и наваждение рассеялось. В глазах искрой блеснуло лукавство. – Я возжелал тебя куда раньше, чем ты вошла в мой дом, чтобы возлечь со мной.

– Ха! Тебе пришлось помучиться, да? Вот к чему приводит многовековое воздержание.

Они вновь устроились в постели, тихо посмеиваясь и перебрасываясь безобидными шутками, словно самая обычная пара любовников.

– Если ты хотел меня и раньше, почему не взял силой? У тебя была масса возможностей, – пробормотала Рэй уже в полудрёме. Сквозь подступающий сон она почувствовала, как напряглось его тело.

– Я никогда не возьму силой то, что могу взять любовью. А теперь спи, никте, и не спрашивай о таком более.

«‎Любовью?» – удивилась Рэй, и слово показалось ей неуместнее всего, что когда-либо звучало в этом месте. Но губы Хэнии тихо напевали песню на незнакомом языке, и под эту странную колыбельную Рэй погрузилась в глубокий сон.

***

Сегодняшний урок был необычным, и не только потому, что через несколько дней Рэй предстояла встреча с богом.

– Сегодня я не стану защищаться, – сказал Хэния, стоило ей явиться на их привычное место для тренировок.

– Что?

– Ты должна причинить мне как можно больше боли, Рэйчел. Поэтому я не стану отражать твои атаки.

Рэй нервно рассмеялась, едва удержавшись от того, чтобы покрутить пальцем у виска.

– Ты, наверное, шутишь.

– А похоже, что шучу?

– Зачем мне делать тебе больно?

– Затем, что ты должна научиться причинять боль, научиться ранить и убивать. Это – твоя главная задача на посту Стража. На самом деле, нам следовало провести этот урок гораздо раньше, но я... отвлёкся.

Рэй показалось, ей с размаху зарядили в живот, но она только вскинула подбородок.

– Вот как... Хорошо. Но зачем же использовать тебя для... пыток?

В конце концов, нужно называть вещи своими именами.

– Потому что ты ни за что не согласишься пытать своего друга, а в пирамиду, к нашей досаде, больше никто не заглядывает.

– Создай мне что-нибудь. Какого-нибудь... ягнёнка. – Она скривилась. Страж покачал головой.

– Чему я тебя учил? Магия материй не может создать живое существо.

– Иллюзию?

– И ты поверишь в эту иллюзию?

– Хорошо, – зарычала Рэй. Реальность вновь навалилась всем весом, а ведь она так хорошо научилась от неё прятаться. – Воля твоя. Значит, ударить побольнее, да?..

Она размялась, подышала, успокаивая сердцебиение. Но, как бы ей ни хотелось потянуть время, оно неумолимо текло, и настала пора атаковать. Рэй взмахнула рукой и выпустила золотистый шар энергии, целясь в колени. Хэния не сдвинулся с места, лишь покачнулся от удара. Шар с шипением растаял на коже, оставив пузырящийся ожог.

– И это всё, на что ты способна? – бесстрастно спросил Страж.

С коротким всхлипом Рэй запустила ещё три шара, два из которых попали в цель. Один по касательной задел бок, подпалив тяжёлый плащ, второй ударил точно в грудь. Хэнию отбросило назад, и он упал, раскроив голову о камень.

– Хэния! – Рэй бросилась к нему. Но застыла, напоровшись на ледяной взгляд.

– Не подходи. Ты ни на что не годишься.

– Зачем ты так?.. – Он вёл себя точь-в-точь, как в их первую встречу, был словно чужой. На мгновение она даже усомнилась, ни привиделись ли ей последние месяцы.

– Как? Говорю, что желаю?

– Это не ты. – Рэй попятилась, помотала головой. – Я... я не хочу этого делать!

– Отчего же? – Его голос сочился ядом. – Оттого, что я слишком хорошо тебя ублажаю? Не забыла ли ты, кто я, науаль, с кем ты делишь своё сердце и ложе?

– Не надо. Перестань!

Злые глаза опасно сузились.

– Знаешь ведь, что я прав. Ты с таким пылом отдалась предателю и убийце, обрёкшему тебя на вечное заточение. А теперь – что – щадишь его? Жалеешь? Если так, ты просто ничтожество.

Рэй уставилась на него в ярости и неверии, жестокие слова эхом стучали в ушах. Ничтожество. Вот кто она для него. Сила разрослась и раскалила грудь, но Рэй, вместо того чтобы выпустить очередной шар, направила её к глазам и ощутила, как те вспыхнули золотом. Хэния заскрипел зубами, выгнулся дугой. Её сила, повинуясь одному взгляду, пожирала его изнутри, заставляла кровь вскипать, а мышцы накаляться и плавиться. Рана на затылке Стража задымилась, на коже вздулись волдыри. Рэй едва удержала победную ухмылку и моргнула, остужая магию. Он считает её ничтожеством? Так пусть посмотрит, кем она стала!

Вскинув ладони, Рэй легко, как камешек, подбросила тяжёлое тело в воздух. Швырнула о землю раз, другой. Тогда, в пирамиде, он не пожалел её, так с чего ей жалеть его сейчас?

Энергия танцевала внутри, будто напитываясь чужой болью. Откинув голову, Рэй счастливо рассмеялась и подпрыгнула, и на пару мгновений воспарила над землёй, поддерживаемая потоками воздуха. Будь здесь больше жизни, больше энергии, будь она чуточку сильнее, и могла бы взлететь, поднять ветер, вызвать бурю. Могла бы подчинить себе стихии, и животных, и людей, а вместе с ними – весь мир!

Потом сила начала утихать, и Рэй в панике запустила щупальца нитей в почву, чтобы зачерпнуть ещё. Но с земли на их тренировочном поле больше нечего было брать, та оставалась пустой и мёртвой.

Резко закружилась голова, и Рэй покачнулась. Подождав, пока мир перестанет гаснуть и вращаться, она медленно обернулась к лежащему ничком телу. И помертвела от ужаса.

Спустя несколько томительных секунд она всё же заставила себя подойти к нему, опуститься рядом. Протянула дрожащую от отдачи руку и отвела с лица липкие от крови волосы.

Хэния смотрел прямо на неё, широко улыбаясь лопнувшими губами.

– Умница, – прохрипел он. – Теперь ты готова.

– Что со мной? – Её колотило. – Я хотела убивать. Жаждала крови и власти. Это... это не я.

– Отныне сила – часть тебя. Не сопротивляйся ей, Рэйчел, и будешь достойно служить нашему богу.

И тут Рэй вспомнила урок о последствиях колдовства. Вспомнила, как упивалась силой, позволяя той ненадолго захватывать над ней контроль. Желудок скрутило, и её вывернуло непереваренным завтраком.

– Ты превратил меня в монстра!

– Ты – истинная колдунья, науаль. – В его налившихся кровью глазах сверкнула гордость. – Я помог тебе стать собой, исполнить предназначение. Сила твоего предка выбрала достойного преемника. Родись ты в моё время – жила бы в почёте.

– Вот почему вас боялись, – прошептала Рэй, оседая на землю. – Нас... боялись. Почёт? Нет. Страх. Мне не нужна сила такой ценой.

Тьма внутри возмущенно запульсировала. Тут же в памяти всплыла чистая эйфория, которую дарило ощущение слияния энергий и полёта. Ощущение власти. Магия – неотъемлемая часть её существа. Колдуя, она была частью этого мира, она сама была миром.

Но следом Рэй вспомнила спящего долгим сном Кита, и свою потерянную жизнь, и ритуал передачи силы. Она так и не нашла ничего похожего в древних свитках, но кое-какая идея всё же пришла ей в голову.

Рэй отвернулась, чтобы Хэния не заметил выражения её лица. Она не могла отдать свою магию Источнику, как её пра-прабабка, но знала кое-кого, кто давно мечтал заполучить чужое.

Роковой день приближался, и отныне Рэй ждала встречи с Богом-змеем, чтобы добровольно предложить ему свою силу.

* Xtabentún или Turbina corymbosa – многолетнее цветущее растение Мексики, считающееся у майя легендарным. Традиционно использовалось для приготовления ликера.

** Балам – на языке майя «‎ягуар».