Глава 4. Побег
Идея родилась спонтанно, когда в один из дней Рэй встретила душу умершего.
«Отсюда нет выхода в мир живых, но есть путь в Подземное царство, – вспомнила она. – Если пойти за этой душой, может, она выведет меня в Шибальбу?»
Всё что угодно было лучше такой жизни. После того как Страж напомнил ей о своей истинной сущности, существование наедине с ним превратилось в пытку. И это не считая перспективы вечного заточения в пирамиде.
Рэй всё осточертело настолько, что она предпочла бы погибнуть при попытке побега, чем не делать ничего. Даже умереть от рук владык Шибальбы казалось предпочтительней. По крайней мере, где-то среди них должен быть её покровитель, который, вообще-то, обещал ей помощь.
Так что когда Рэй, привычно прогуливаясь в одиночестве, оказалась у Первой реки и вдруг увидела возле неё некогда живого человека, то решилась почти мгновенно. Неспешно приблизилась, рассматривая мертвеца: плоское морщинистое лицо в зелёных пятнах, заплывшие бельма глаз, вздувшиеся конечности, которые тот неуклюже переставлял. Утопленник. Ну, разумеется!
Немногие умирали в окрестностях священного озера майя, спрятанного в пещере – этот участок джунглей оставался почти не заселённым. Ещё реже – как ей казалось – в самом озере тонули, что бы там ни говорил когда-то Торрес. Рэй уже знала, что входов в Шибальбу – великое множество, так что в их клочок Междумирья души приходили редко. Рэй лишь мельком видела их пару раз, но никогда не рассматривала вблизи. До сегодняшнего дня.
Мертвец невидяще уставился на неё мутными бельмами и глухо проскрипел, качнувшись из стороны в сторону. Рэй поборола страх и доброжелательно произнесла:
– Здравствуй, душа. Я помогу тебе попасть в Подземное царство.
Скорее, наоборот, но мертвецу об этом знать необязательно.
– Здра-авству-уй? – скрипуче переспросил тот и затрясся от булькающего в горле смеха. – Это шу-утка?..
Рэй мысленно хлопнула себя по лбу, но отступать было поздно. Она припомнила всё, что читала о Шибальбе и полной опасностей дороге туда. Впрочем, Хун-Ахпу и Шбаланке же смогли*, чем она хуже?
– Для начала нужно перейти четыре реки, – сказала Рэй и храбро шагнула в сторону Первой, змеящейся и извилистой. – Следуй за мной.
Но мертвец потерял к Рэй интерес. Похоже, ему не мешали ни слепота, ни хлюпающее от воды одутловатое тело. Он легко обогнал её и первым спустился к ущелью, обрамлённому крутыми склонами, названия которых упоминал Страж на одном из первых уроков...
Нет, не думать о нём! Не сейчас.
Рэй поспешила догнать необычного спутника и вскоре стояла у ледяной реки, от одного взгляда на которую сводило конечности. Мертвец уже ступил в воду и медленно двигался вперёд, к противоположному берегу, который то приближался, то издевательски отплывал. Первая река вертелась, сопротивляясь, как схваченный уж, и воды её бурлили волнами.
Мертвец добрался до середины и уже погрузился по шею, когда Рэй решилась – в конце концов, она провела немало времени у этой реки и даже пила из неё. Сделала глубокий вдох и шагнула в ледяную воду. Ноги тотчас свело и закололо сотнями болезненных иголок, кости заныли, но Рэй заставила себя идти дальше, стискивая зубы и кое-как переставляя конечности. Казалось, вода была холоднее, чем в морях Арктики, холоднее замёрзшего зимнего озера, но древняя сущность Первой реки не позволяла ей заледенеть. Когда Рэй погрузилась по пояс, она не выдержала и всхлипнула. Всхлип перерос в стон. Тело почти не слушалось, и она продолжала шагать, кажется, на чистом упрямстве.
Путь казался бесконечным. Ломота в теле сменилась опасной бесчувственностью, но обратно она бы уже не дошла. Рэй вспомнила, как решила умереть, лишь бы не плясать под дудку Стража, и до крови закусила губу. Скоро она погрузилась по шею и запаниковала, понимая, что плыть в такой температуре невозможно. Но река словно сжалилась над ней и постепенно начала мельчать, а потом берег вдруг оказался рядом, и Рэй кое-как на него выползла.
Не ощущая пальцев, она с трудом стянула с себя застывший ком платья. Попыталась взять немного тепла у земли, разбудила силу, и через пару минут почувствовала себя немного лучше. Тело всё ещё было синим и неподъёмным, а зубы отбивали дробь, но согреться здесь было совершенно нечем. Приподнявшись на локтях, Рэй обнаружила, что мертвец спокойно ждёт в паре шагов, не отрывая от неё страшного невидящего взгляда.
– Ч-чёрт! – выдохнула она, перепугавшись до полусмерти. – З-зачем п-подкрадываться?!
– Плохо-ой проводни-ик, – издевательски протянул мертвец. – Подземное ца-арство не для живы-ых.
– Уж к-какой есть, – ответила Рэй, безуспешно пытаясь восстановить нормальную речь.
– Что живо-о-ой надо среди мё-ёртвых?
– Не твоё дело. – Она заставила себя подняться на негнущиеся ноги. Бросила хмурый взгляд на обледеневшее платье. Бельё хотелось сбросить следом, и Рэй не стала стесняться мертвеца. Сейчас бы развести костёр... Впрочем, если верить «Книге народа», скоро она согреется и так.
Мертвец, покачиваясь, двинулся вперёд, сквозь серое высохшее плато, и Рэй, тихо матерясь, поплелась следом.
Дорогу до Второй реки они провели в молчании. Рэй беспокоило, выдержит ли она остальную часть пути, если даже начало далось ей так тяжело. Вторая река вряд ли окажется милосерднее Первой.
Вскоре на горизонте возникли густо разросшиеся тыквенные деревья с острыми, похожими на шипы, ветвями и буро-зелёная река под ними.
– Грязь, – выдохнула Рэй с облегчением. – Не так уж и страшно.
Впрочем, радовалась она преждевременно. Стоящие плотной стеной деревья точно исцарапали бы кожу, а от реки, целиком состоящей из жидкой грязи, исходила такая вонь, что Рэй едва не стошнило. Приблизившись, она рассмотрела и отходы человеческой жизнедеятельности, и мусор, и сгнившие куски неясного происхождения. Завершая картину, из воды показалась и исчезла чья-то обглоданная рука.
Вблизи сдержать рвотный позыв оказалось гораздо труднее, и Рэй посчитала это своей маленькой победой.
– Плевать, – пробормотала она, глядя, как мертвец спокойно обламывает свисающие ветки о лицо и погружается в мерзкую жижу по пояс. – Вряд ли это хуже испытаний духа. И уж точно не хуже того, что было в пирамиде...
Она сделала глубокий вдох, покрепче зажала нос и полезла в реку.
***
– Что с тобой случилось? – спросила Рэй, когда они, источая отвратительное зловоние, отправились дальше. – Если, конечно, тебе не слишком э-э... трудно говорить об этом?
– Ритуа-а-ал, – ответил мертвец без всякого выражения. – Пришло вре-емя.
– Время? О чём ты?..
– Я тебя по-омню, – вдруг сказал он, повернув к Рэй одутловатое лицо с налипшими на него отходами. – Ты приходи-ила к на-ам. Говори-ила с влады-ыкой. Зря-я вмеша-алась. Но от судьбы не уйдё-ёшь.
– Нет. – Рэй запнулась, застыла и напряжённо уставилась перед собой. Но её спутник и не думал замедляться, так что пришлось спешно догонять его. – Т-ты... ты из деревни, да?
Он не ответил и не обернулся, и только брезгливость удержала Рэй от того, чтобы не дёрнуть за облепленные грязью рваные лохмотья.
– Эй! О каком ритуале речь?
– Боги тре-ебуют же-ертв. Трудные времена-а – большие же-ертвы.
Рэй помнила, от кого слышала подобное. Проклятый Ашкий отправил её на заклание и, разумеется, вышел сухим из воды. Вот бы он снова явился в пирамиду – уж тогда бы она его не пощадила! Отдала бы на съедение душам, сожгла, переломала бы каждую косточку в теле!
– Владыке Ах-Альпуху не хвати-ило последних жертв, – продолжал мертвец с некоторой грустью. – Он просил ещё-ё-ё. Мне пришло вре-емя умира-ать. Старость, боле-езни. Почё-ётная смерть.
– Тебя утопили в озере, – прошептала Рэй в ужасе. – Подожди... что значит, не хватило последних жертв? Ты о ягнёнке?..
Что-то билось в сознании, просилось на поверхность. Какая-то мысль... Неожиданно вспомнились слова Селены и свежие знаки на стенах пещеры. Трудные времена требуют больших жертв. Если бы она могла закоченеть сильнее, она бы закоченела.
– Преступники, – обвиняюще бросила она в спину мертвецу. – Вы... вы убийцы! Кого ещё вы успели утопить там?!
– Мно-огих, – равнодушно протянул мертвец. – Но неча-асто. Белые люди меша-ают, а наш бог зли-ится без жертв. Любит кро-овь. Реки кро-ови.
В этот момент они подошли к Третьей реке, чьё зловещее алое свечение приметили ещё издалека. Рэй едва сдержала крик: бурные багровые воды густо пахли железом и исходили паром.
Кипящая кровь.
– Боги... – прошептала Рэй, обессиленно оседая на землю. Тут-то до неё и дошло.
Она наконец поняла, куда пропал первый раскопщик, Мартин.
***
– Как вы заманили его в пещеру? Не может быть, чтобы он пошёл на это добровольно!
Рэй и сама не понимала, почему ей так важно узнать подробности. Должно быть, потому, что между правдой и покоем она всегда выбирала первое.
Мертвец сделал шаг по направлению к Третьей реке. Ответил с осуждением:
– Хочешь всё зна-ать. Лезешь, куда не про-осят. Ничему-у не у-учишься.
– Я сейчас убью тебя по новой, – пригрозила Рэй сквозь зубы. – И вторая смерть будет не такой почётной. Отвечай мне!
Он захихикал, явно довольный. Гнилой овощной очисток громко шлёпнулся с раздутого плеча на землю.
– Плохо-ой проводник, – повторил мертвец. – Но заба-авный. Белому челове-еку нравилась наша де-евушка, Иоки. Ходил к ней в дере-евню. Потом пришёл в свяще-енное ме-есто.
– В пещеру?
– Да-а-а. Ду-умал, станет её му-ужем. Сказали, надо нырну-уть, глубоко-о. Доста-ать драгоце-енности. Он нырнул. И не вы-ынырнул.
Рэй увидела это как наяву: толпу разодетых людей, улыбчивую девушку, Мартина, добровольно нырнувшего навстречу смерти. Его обмотали верёвкой – конечно же, для страховки, и вот он пытается всплыть, но ему не дают, топят, кричат, швыряют камни. Ашкий в своей уродливой маске, как древний бог, поёт тёмные молитвы, пускает себе кровь, его помощник торопливо чертит на стенах ритуальные знаки... В конце концов чей-то камень попадает в цель, другой привязывают к верёвке и бросают в озеро. Девушка больше не улыбается. Бог доволен.
– Какая мерзость, – прошептала Рэй, с трудом прогоняя из головы картины ритуала. Что это – фантазия или видения? – Я знала: с вами что-то нечисто...
– Посмотри-и на себя. Разве ты чиста-а? Гря-язь на твоём теле, гря-язь на твоём се-ердце. Там, где сила и власть, чистоты не быва-ает.
«Власть? – удивилась Рэй. – У меня-то? Вот глупости». А мертвец, тем временем, отвернулся от неё и начал переправу через кровавые воды Третьей реки. Рэй передёрнуло: он явно не испытывал боли и преспокойно шёл по колено в кипящей крови, пока его ноги варились в ней, источая сладковатый душок палёной плоти.
Шибальба – для мёртвых. Живому не пересечь Третью реку. Рэй в отчаянии огляделась в поисках чего-нибудь, что можно преобразовать в мостик или плот, но рядом – верно, нарочно – не было ни деревца, ни кустика. Будь у неё чуть больше мастерства, она, возможно, смогла бы сотворить плот из земли и воздуха, как умел Хэния, но жалкие потуги не увенчались успехом. Слишком уж мало энергии было в этом месте, слишком хрупка была сила начинающей науаль.
Идею изменить структуру кипящей крови, охладив её, Рэй тоже отмела довольно быстро. На такое точно не хватит сил, да и вряд ли у любого хватило бы, с волшебной-то рекой.
Неужели она останется здесь навсегда?
Забыв о мертвеце, Рэй бросилась обратно ко Второй реке. Росшие по обеим сторонам тыквенные деревья оставались её единственной надеждой. Пыхтя и обдирая руки почти до мяса, Рэй сумела оторвать несколько сухих веток. Затем, вспомнив о магии, отпилила пару веток потолще. В конце концов, обливаясь потом и сжимая зубы до скрипа, она потащила всю эту кучу обратно.
К тому моменту, как Рэй вернулась к кровавой реке, мертвеца уже и след простыл. Что ж, тем лучше.
Она отдышалась, утёрла пот. Размяла окровавленные пальцы. Она бы снова продала душу за глоток воды – жажда, что когда-то мучила её в пещере, теперь казалась маленьким неудобством.
Плот всё никак не получался. Собственной энергии не хватало, и Рэй осушила и без того мёртвую землю, но этого оказалось мало. Не сладив с магией, Рэй попыталась связать толстые ветки вручную, обмотав их ветками поменьше, но те безжалостно ломались под пальцами. От бессилия на глазах выступили злые слёзы.
– Чёрт! Проклятье!
Лёгкий ветерок овеял пустырь, пощекотал волосы на лбу. Рэй прикрыла глаза. Всё не могло быть просто, путь в Шибальбу – настоящее испытание. Но ведь легендарные братья-близнецы справились с ним, проникли в Подземное царство живыми. Как? Хун-Ахпу и Шбаланке были умными и находчивыми, а ещё – очень смелыми.
Рэй внимательней взглянула на кровавую реку и от страха покрылась липким потом.
Нет.
Нет...
Но ей придётся.
Прошла целая вечность, прежде чем Рэй собрала волю в кулак и встала. Сердце сжималось так, что болела грудь, но возвращаться она не собиралась. Как там говорил Страж, «не произноси слов, за которые не готова ответить»?..
Впрочем, может, ей ещё повезёт. Летать она пока не научилась, но всё ещё неплохо прыгала.
Рэй тщательно выбрала среди сваленных в кучу веток самую длинную и прочную. Попыталась сломать – не вышло. Ветка, правда, пружинила плохо, но если как следует разбежаться, можно попробовать поиграть в Олимпийские игры с шестом.
Рэй прикинула расстояние до противоположного берега – оно казалось ужасающе огромным, почти непреодолимым. Глубина тоже была не ясна, но в центре река казалась глубже, чем по краям. Что ж, она рискнёт.
Рэй немного потренировалась на берегу; прыжки получались с переменным успехом. Несмотря на жажду, руки потели, и пот на самодельном шесте мешался с кровью. Вытереть ладони было не обо что, и Рэй пожалела, что по глупости оставила у Первой реки мокрую одежду.
Что ж... надо решаться.
Животный страх затопил её целиком, от ступней до корней волос на затылке. Ничего подобного она не испытывала даже в пирамиде. Каждая клеточка тела сопротивлялась тому, что она собиралась сделать. Рэй досчитала до десяти, потом до ста, потом всхлипнула, разбежалась и прыгнула.
Прыжок длился бесконечно и в то же время слишком мало. Жёсткий удар шеста о дно, стремительный взлёт, и очень, очень долгое падение. Рэй видела ясно, как никогда, и ещё в полёте поняла, что не долетит совсем немного.
А потом мир взорвался ослепительной болью.
***
Прежде Рэй никогда не задумывалась, что чувствуют люди, сваренные заживо. А ведь когда-то такая казнь была довольно популярной.
Ноги ниже колен превратились в сплошную агонию. Руки, на которые Рэй пришлось опереться, чтобы не упасть всем телом, тоже. До берега оставалось не больше пары шагов, и она чудом успела сделать спасительный рывок, прежде чем отключилась от болевого шока.
Ей привиделось море. Огромное и совершенно чёрное, оно бушевало и штормило, атакуя берег волнами размером с небольшую пирамиду. Рэй стояла под проливным дождём, увязая в песке, и каждая новая волна пыталась сбить её с ног, причиняя боль, лизала икры и ладони. Рэй кричала, пока не охрипла, но отчего-то не могла сдвинуться с места.
– Рэйчел! Рэйчел!
Кто-то звал её, тянул к ней руки. Рэй сумела обернуться и увидела позади нечёткий, смазанный дождём силуэт. Во вспышке молнии проступило перекошенное лицо, которому совершенно не шло выражение ужаса.
– Рэйчел! Очнись, ни́кте!**
– Оставь меня, – простонала Рэй. Эти руки и лицо не казались спасением. Но чужак не послушал: подхватил, как пушинку, прижал к груди. Его кожа была холодной и приносила облегчение её, пылающей.
– Я заберу твою боль.
– Ты только причиняешь боль...
Кажется, она всё-таки бредила, но непрерывная агония в ногах и руках постепенно становилась терпимой, пока не превратилась в фоновый раздражающий шум. Она снова уплыла куда-то и растворилась в замечательной, приятной темноте, где было спокойно. Хотелось остаться там навсегда, но в нос ударил резкий запах трав и благовоний. Сразу вернулась боль, натруженная спина коснулась жесткой поверхности. Её ноги опустили следом, и Рэй захрипела, пытаясь вырваться из чужой хватки:
– Прошу, убей меня... Не мучай.
– Ты выживешь, – ответил ненавистный голос.
– Пожалуйста! Я не могу жить так...
– Держись, никте. – В голос прокрались волнение и совсем уж дикая мягкость. – Ты бредишь. Твои ожоги мучительны, но скоро станет легче. Я обещаю.
Она не хотела его обещаний. Губ коснулась плошка с густо пахнущей жидкостью, и Рэй через боль осушила её. Где-то трещал костёр, тепло покалывал кожу. Она успела испугаться за свои ожоги, но сознание снова ускользнуло, возвращая её во тьму.
Она ещё дважды приходила в себя и то слышала тихие песнопения, то ощущала мягкие, прохладные прикосновения магии к искалеченным ногам и рукам. «Всё напрасно, – успела подумать Рэй в горьком отчаянии. – Не справилась. Он пришёл за мной, вернул меня». На мгновение она опустила взгляд на собственное запястье, но тут же пожалела об этом: чёрно-красное, исходящее волдырями и сукровицей месиво просто не могло быть её рукой. После этого Рэй отключилась окончательно.
Когда она снова пришла в сознание, то обнаружила себя в незнакомом месте. Это были постель и комната, но не её. Шкура ягуара, на которой она лежала, источала аромат жжённых трав. Она сумела открыть глаза, но не сумела пошевелить рукой и вообще не чувствовала тела ниже плеч. Захлестнула паника.
– Очнулась.
Она с трудом повернула шею на голос. Хэния бесшумно шагнул из тени в углу и опустился у её постели.
– Что... что со мной?
– Ты едва выжила. Опоздай я ещё на несколько минут...
– А мои ноги? – шёпотом спросила Рэй. Она видела тяжёлое одеяло, но не могла различить, что под ним.
– Тебе стоило подумать о них до того, как прыгнуть в реку кипящей крови.
– Хэния, пожалуйста. – Она боялась, что позорно разревётся. – Скажи мне.
Он выдержал паузу, во время которой Рэй стало ещё страшнее, потом отвернулся и принялся мерно толочь в ступке травы. Тук-тук. Запахло ромашкой и мелиссой.
– Сильный ожог изорвал кожу и отделил мышцы от костей. Мне пришлось почти собирать твои ноги заново. Запястья и предплечья пострадали меньше, но тоже были сильно повреждены. Тебе повезло: ещё несколько мгновений в кипятке, и ноги пришлось бы отсечь.
– Значит, я буду ходить?
– Будешь, но не скоро. И новая кожа, что мне удалось вырастить магией, никогда не станет гладкой и красивой, как родная. Останутся шрамы, Рэйчел.
Она прикрыла глаза, ненавидя себя за испытанное облегчение. Что ей теперь уродство?.. У всего есть цена, и это небольшая плата за глупость и слабость. Она думала, что готова умереть, но упрямое тело боролось за жизнь и радовалось, что не останется беспомощным и искалеченным.
– Я не стану благодарить за спасение, – выпалила Рэй, в упор глядя на Стража. – Ты сделал это лишь потому, что я нужна тебе.
Теперь она ясно видела его поблекшее и осунувшееся лицо, и задумалась, как много часов он боролся за её жизнь и здоровье, как много своей энергии влил. Вдруг стало стыдно за резкие слова, но поздно: назад не заберёшь. Да и разве она сказала неправду?
– Меня не волнует твоя благодарность, – сухо ответил Хэния и вернулся к своим травам. Залил получившуюся смесь водой и поднёс плошку к её губам: – Пей. Восстановление будет долгим.
– Что, даже не отчитаешь за побег? – огрызнулась Рэй, но послушно проглотила лекарство.
– Ты уже наказана. Благодаря твоему безрассудному поступку – пожалуй, самому безрассудному из всех – наши уроки продлятся дольше. Сейчас твои силы нужны, чтобы как можно скорее залечить тело, но мы непременно вернёмся к тому, на чём остановились. Я никуда не спешу.
Рэй не знала, радоваться этой новости или огорчаться. Знала лишь, что не хочет сейчас видеть Хэнию, и попросила:
– Оставь меня одну.
– Вообще-то, это мой дом, – ответил он и расплылся в широкой улыбке. В рыжеватом свете лампады блеснули заострённые зубы, придававшие ему сходство с чудовищем из древних легенд.
– Дом? – сглотнула Рэй. – Разве ты живёшь не во дворце?
– Я живу там, где прожил почти всю жизнь. Я не из рода правителей, на что мне дворец?
Она моргнула, заново оглядев ягуарову шкуру, окно и бамбуковую ширму. Если подумать, комната и впрямь казалась знакомой... как воспоминание из давнего сна. Или видения.
– Так и быть, оставлю тебя, – произнес Страж и поднялся. Длинная белая юбка легко коснулась бедра Рэй, и девушка разглядела на ней приставшие, как грязь, бурые разводы.
***
Потянулись долгие дни восстановления, и если раньше Рэй путалась во времени, проведённом здесь, то теперь и вовсе потеряла представление о нем. Она много спала и мало ела, не испытывая голода. Ожоги заживали медленно, а магия лишь слегка ускоряла процесс. «Это Междумирье, – объяснял Хэния, в очередной раз накладывая остро пахнущую мазь. – Искажённое время замедляет и твоё выздоровление тоже. Однако оно нам на руку: будь всё иначе, ты могла умереть на месте».
Может, так было бы лучше, думала Рэй, стискивая зубы от боли при перевязках. Она получила подтверждение, что может умереть – по крайней мере, пока не стала духом, но мысли о смерти казались всё более чужими и далёкими. Жажда жизни – пусть даже такой неполноценной – побеждала, и Рэй вскоре прекратила жалеть о провальном побеге. Да и Кит... Как она могла вести себя столь беспечно, бросив его на произвол судьбы? Он бы ни за что так не поступил на её месте.
При мысли о друге Рэй ощущала муки совести и более тяжёлую, чем раньше, вину. Боясь услышать худшее, она всё же набралась смелости и спросила о нём Хэнию. Рэй видела, каким жестоким может быть Страж, и надеялась, Киту не придётся расплачиваться за её ошибки.
– Вспомнила наконец, – сказал он с неожиданным раздражением. – Я уж думал, ты совсем потеряла интерес к судьбе своего смертного.
– Ты ведь ничего не сделал с ним? – Рэй взволнованно закусила губу.
– Разумеется, сделал. Лечил его – и продолжаю лечить, пока ты бессовестно занимаешь мою постель.
– Кхм. – Она в смущении опустила ресницы. – С-спасибо. Что заботишься о нём и выполняешь свою часть уговора. Несмотря на...
– У меня нет привычки нарушать данное слово, – хмуро перебил Хэния. – В отличие от некоторых.
Рэй ощутила, как от стыда горячо запылали щёки. За ширмой повисло неловкое молчание.
– Если ты хотела расстаться с жизнью, Рэйчел, стоило сделать это сразу, – наконец устало заговорил Хэния. – Незачем было соглашаться на мои условия. Я убил бы вас обоих, как предписано клятвой, и дело с концом. Тебе не пришлось бы терпеть... это.
Он кивнул на её перебинтованные конечности. Рэй открыла рот, шумно вздохнула, закрыла снова. Покачала головой.
– Думаешь, я хотела убить себя?
– А что ещё я должен думать?
– Ты сам рассказал мне о Шибальбе, – пояснила Рэй, всё ещё шокированная. – Единственный способ покинуть Междумирье – добраться до Подземного царства. Поэтому я решила пойти за мёртвым.
Глаза Хэнии расширились, а густые брови сошлись на переносице. Вдруг он резко ударил рукой о стену, издав звероподобный рык, отчего хлипкий дом вздрогнул, а Рэй испуганно сжалась на циновке.
– Безрассудная! Девять преисподен! Глупая, глупая смертная!
Он произнес ещё что-то на родном языке, и судя по тону – отнюдь не комплимент. Вскочил и прошёлся взад-вперёд, нервно сцепив за спиной руки. Она ещё ни разу не видела Стража настолько открытым и уязвимым – разве что, в своих снах о прошлом.
– Ты хоть представляешь, что владыки Шибальбы делают с живыми?! Знаешь о первых братьях-близнецах, Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу, которых безжалостно пытали, прежде чем умертвить? А ведь братья явились туда по приглашению. Как считаешь, что бы они сотворили с тобой, незваной гостьей?
Рэй сильнее прикусила губу, уставившись в стену. Чутье подсказывало смолчать о покровителе, что она и сделала. Впрочем, с досадой думала девушка, Хэния наверняка прав. Уж слишком много надежд она возлагала на таинственного бога смерти, который ни разу не вышел на связь, ни разу не ответил на её молитвы. Так может, пора забыть о нём и полагаться лишь на себя?
– Боги смерти – самые жестокие из богов, Рэйчел. Они замучали бы тебя на потеху, даже если бы ты и сумела каким-то чудом добраться до Шибальбы. Но, как мы убедились, живым такой путь не под силу.
Она лишь тихо вздохнула, не вступая в спор. Хотелось встать с опостылевшей циновки и выйти на воздух, но не было сил, а хмурое небо за окном почти сливалось цветом со стеной и нагоняло лишь больше тоски на сердце.
– Тебе действительно так плохо здесь, что ты предпочла бы стать пленницей Шибальбы? – спросил Хэния, вновь присаживаясь рядом. В его тоне Рэй почудилась осторожность. Она возмущённо вскинулась на постели.
– А ты как думаешь? Я сама выбрала этот путь, верно, но лишилась всего, что у меня было. Дома, семьи, мечты, целой жизни! И теперь я заперта здесь, в этом жутком месте без дня и ночи, где единственное существо поблизости, помимо моего полумёртвого друга – злобный древний дух с манией величия!
Уголки губ Стража дрогнули.
– Ты боишься меня? До сих пор?
Рэй встретила внимательный взгляд и на мгновение провалилась в него, силясь разглядеть, где заканчивается радужка и начинается зрачок. Если глаза – отражение души, то его – самая чёрная на свете.
– А не должна?
Он долго молчал и тоже что-то высматривал в её глазах. Тишина вдруг стала иной – вязкой, трепещущей, как густое желе. Тёплая волна пощекотала живот и поднялась к горлу, лишая слов, и Рэй ощутила, как полыхает кожа, как ускоряется биение сердца под одеялом. Что это – магия? Эффект от лекарств?
Она поспешно отмахнулась от этого чувства и этих мыслей, тем более, что Хэния заговорил.
– Я не желаю причинять тебе боль, Рэйчел. И могу быть сколь угодно жесток с другими, но не с тобой.
– Почему?
– Мне... приятна твоя компания, – серьёзно ответил он, чем поверг Рэй в новый ступор. Вот так просто? – Кроме того, мы договорились сохранять нейтралитет, и я не желал бы вновь враждовать. Я понимаю, твой безрассудный побег был продиктован отчаянием, может быть, упрямством... Но пора смириться, Рэйчел. Нить судьбы ведёт человека по уготованному пути, и все наши выборы, в конечном итоге, приводят нас, куда должно.
Он перевёл взгляд за окно, где грязной кляксой распласталось серое небо, и повторил:
– Смирись, никте, как когда-то смирился я.
После этого разговора Рэй сделалась тихой и задумчивой. Не смирилась, конечно... разве что на время. Хэния не понимает, о чём просит – ведь он попал сюда по воле своего бога, а она – по глупости. Но сил противостоять судьбе не осталось, и она дала себе время на выздоровление.
Она так и не спросила, почему он принес её к себе домой, а не во дворец, но от близкого присутствия Стража за ширмой ощущала некоторое напряжение. Потом вроде бы привыкла – слишком уж часто тот ухаживал за ней, слишком много времени проводил у её постели. И всё же от рутинных процедур Рэй отчаянно краснела – чем дальше, тем больше.
Она всё ещё была слаба, и во сне её часто бросало то в жар, то в холод. Иногда приходили кошмары, и Рэй кричала, пока Хэния не будил её мягким прикосновением к плечу или волосам. Однажды она открыла глаза и увидела над головой знакомый ловец снов, прежде висевший в её комнате... Она и не заметила, когда Хэния перенёс его сюда, но с того дня кошмары прекратились.
Боли тоже мучали, но не так остро – травы из теплицы работали исправно. Куда страшней оказалась беспомощность. Мышцы и кожа восстанавливались долго, и кисти её рук, как и ноги до колен оставались туго перебинтованными. Хэния менял повязки дважды в день, каждый раз накладывая свежую мазь, а еще переливал энергию, осторожно держа её больные запястья. Но всё это было терпимо – в отличие от того факта, что она не могла самостоятельно поесть или помыться. Рэй словно оказалась на месте Кита, а её лекарем стал Страж: он не только лечил, но и выносил судно, кормил и обтирал мокрой тряпицей. Это было страшно унизительно, а еще – стыдно и неловко, и Рэй молилась, чтобы хотя бы руки зажили поскорее.
Когда повязку с кистей окончательно сняли (прошло, должно быть, пару недель), Рэй едва сдержала слёзы. Она помнила слова Хэнии, но в глубине души надеялась, что магия и целебные травы сотворят чудо. Наверное, это оно и было, учитывая обстоятельства, но руки всё-таки выглядели ужасно. Морщинистая и розовая, как пятка после купания, её кожа напоминала испорченное кожевенное изделие. Ноги, которые Рэй украдкой разглядывала во время перевязок, выглядели ещё хуже, а кожа на них огрубела и почти потеряла чувствительность. Рэй искренне не понимала, почему дух, с лёгкостью создававший предметы из воздуха и земли, не может изменить структуру её кожи, вернуть всё как было. «Наказывает, – нашептывала тьма внутри неё. – Чтобы больше не делала глупостей». Это казалось логичным, и однажды Рэй не выдержала – спросила:
– Отчего кожу нельзя вновь сделать гладкой?
Страж оторвался от её стопы, чувствительность который только что проверял с помощью маленькой деревянной палочки, и посмотрел с сочувствием. Она никак не могла привыкнуть к этим новым взглядам, мягким и обволакивающим, в которые хотелось то ли закутаться, как в плед, то ли спрятаться от них под этим самым пледом.
– Магия многогранна, и врачевательство – не моя сильная сторона. Тебе также известно, что она не всесильна. Даже будь здесь наискуснейший лекарь, и он вряд ли сумел бы излечить такие сильные ожоги без следа.
И добавил, глядя в её расстроенное лицо:
– Я дам тебе заговорённые мази. Продолжай наносить на шрамы, и со временем они сгладятся, побледнеют.
Рэй смирилась, но тайком от Стража начала заниматься самолечением, потихоньку забирая энергию у окружающего пространства. Получалось не всегда, но спустя ещё пару недель искалеченная кожа действительно стала выглядеть лучше. Тогда же Хэния разрешил снять повязки на ногах, и Рэй впервые после травмы попробовала встать с постели.
В первый раз она крепко опиралась на его руку, но всё равно зашипела от боли. Отвыкшие от движения, сваренные и вновь восстановленные мышцы казались одновременно твёрдыми, как дерево, и бесформенными, как жижа. Она плохо ощущала стопы, не могла шевелить пальцами, но боль доходила до мозга исправно. Вспотев от усилий, Рэй едва сумела сделать пару шагов и почти повалилась в руки Хэнии, который помог ей вернуться на циновку.
– Завтра попробуешь снова. И послезавтра, – сказал он. – Без стрел оленя не убить.
– Что?
– Старая поговорка. Нельзя добиться чего-то, не приложив усилий.
– В английском языке есть похожая пословица, – улыбнулась Рэй, осторожно ощупывая ноющие лодыжки. – No pain no gain***.
– Хм-м.
– Да?
– Раз уж ты временно поселилась в моём доме и в моей постели, – тут Рэй вспыхнула, не поддержав шутку, – может, расскажешь о своей родине? Что такое «английский язык»?
Она хотела поддеть его, ввернуть что-нибудь в духе «и с каких это пор тебя интересует современный мир?», но отчего-то после истории с побегом все колкости так и умирали на её языке, не родившись. Так что Рэй откашлялась и послушно начала:
– На самом деле, я не из Англии...
Хэния оказался благодарным слушателем. Он сидел, подперев ладонью выступающий подбородок, и не отрывал от неё задумчивого взгляда. Не перебивал, лишь иногда задавал вопросы, и Рэй увлеклась настолько, что успела рассказать, прыгая с темы на тему, и о шести континентах, на которых говорят на множестве языков, и о закате средневековья, сменившегося эпохой Ренессанса, и о научно-техническом прогрессе, и даже об освоении космоса. Последнее особенно поразило Хэнию, который посвятил жизнь изучению и толкованию небесных светил. Однако дойдя до конкисты и образования современного американского континента, Рэй сбилась и умолкла.
– Давай прервёмся, – попросила она. – Расскажи лучше ты.
И она окунулась, как в тайные знания, в удивительную жизнь жрецов, воинов, земледельцев и правителей, в их культуру, быт и традиции. Завороженно слушала о междоусобицах и дворцовых интригах, сельском хозяйстве и торговле. Спустя пару часов Хэния скрылся за ширмой и вернулся с несколькими пыльными свитками, свернутыми в аккуратные трубочки.
– Если хочешь, почитаю тебе что-нибудь, – предложил он, и Рэй ахнула от восторга.
С того дня он часто читал ей, переводя с родного языка на общий – в жилище верховного жреца оказалась богатая библиотека. Ей было интересно всё: древние сказания, летописи о жизни великих правителей, астрономические прогнозы. «Конец света наступит не буквально, – объяснил Хэния, когда Рэй спросила его о предсказании на 2012 год по Григорианскому календарю. – Этот день знаменует конец старой эры и начало новой. Многие души переселятся в новые тела, и человечество ждут катаклизмы, большие испытания». «Вся история человечества – сплошные катаклизмы и испытания, – грустно улыбнулась Рэй. – Поверь, я историк и знаю, о чём говорю». Трактаты о магии и ритуалах Страж читал с осторожностью, стараясь щадить её чувства и избегать особенно кровавых подробностей. Помня об увиденном в Источнике, Рэй слушала внимательно, но ничего похожего на ритуал передачи магии в свитках Хэнии не нашлось.
В перерывах между чтением Рэй заново училась ходить, с каждым днём чувствуя себя чуть уверенней, чем накануне. Силы постепенно возвращались, и вскоре она попросила возобновить их занятия магией. А Хэния – к полной неожиданности Рэй – попросил взамен учить его английскому.
– Зачем тебе?
– Я вечность не прикасался к новым знаниям. – Его глаза хитро блеснули. – И разве ты не желаешь отомстить мне за все наши уроки?
Оказалось непросто отделять родной язык от общего, но Хэния помог, разъяснил. Было странно поменяться местами, но Рэй новые уроки пришлись по нраву. Ученик из Стража получился способный, хотя и излишне дотошный, на её вкус. Впрочем, чья бы корова мычала.
А ещё они говорили – впервые так просто и естественно, словно были знакомы, по меньшей мере, полжизни. Словно не было ни долгих веков одиночества, ни всего того, что стояло между ними.
– Знаешь, твои размышления про время и песок – сущая бессмыслица.
– Отчего же? Песок неуловим: его не удержать в горсти. Непрочен: из него не построишь дом или крепость. Зато можно сделать стекло, прозрачное и хрупкое. Как человеческая жизнь.
– Ладно, допустим... Но метафора с песочными часами уже перебор.
– Рэйчел, пожалуйста... говори на общем языке.
– Да-да, извини. Просто, мне кажется, песок никак не влияет на песочные часы. Знай только переворачивай – сосуд-то останется прежним.
– Однако... если песка станет слишком много, то стекло треснет.
– Возможно. И всё же...
– Хорошо. Что ты предлагаешь?
– Я бы сказала, время – это река. А мы – океан.
– Океан... так вы называете большое море?
– Огромное! Каждый человек – океан. Реки, впадая в него, неуловимо меняют структуру воды, и океан всегда в движении. В нём кипит жизнь.
– Это... красиво.
– Да. Я бы хотела снова увидеть океан... хоть однажды.
В порыве откровенности Рэй поведала Хэнии о судьбе несчастного Мартина. Помня о природе и прошлой жизни Стража, она не ждала ни поддержки, ни сочувствия. Её интересовало другое.
– Когда я пришла в ту пещеру на следующий день, ритуальные знаки на стенах светились. Сейчас-то ясно, что свет был... магическим.
Он в задумчивости провёл пальцем по тонко очерченной нижней губе. Рэй жадно проследила это движение, и в глубине живота у неё что-то сладко поджалось.
– Ты спрашиваешь, не замешан ли здесь науаль, так, Рэйчел?
Она кивнула. Хотелось подозревать индейцев, особенно – мутного Ашкия, который вполне мог применять колдовство в своих кровожадных целях.
– В человеческом племени нет колдунов, – покачал головой Страж. – Я бы почувствовал. Но шаман у них грамотный, бога своего чтит как положено. Такие ритуалы на крови – тоже в каком-то смысле магия.
От мысли, сколько подобных ритуалов когда-то в прошлом провёл сам Хэния, Рэй передёрнуло. Он, кажется, не заметил, продолжая гладить свою чёртову губу.
– Возможно, знаки светились, реагируя на твою силу, Рэйчел. Ритуал был совсем свежим, и божественное присутствие ещё не покинуло сенот.
Такое объяснение показалось ей убедительным, и страшная тема была закрыта окончательно.
В один из дней, деля с Хэнией нехитрый ужин, Рэй вдруг осознала, что проводит с ним почти всё время и совершенно не устала от такой компании. Напротив, иногда, если Страж уходил надолго, ей будто бы не хватало его присутствия. Мысль хлестнула, как плеть, ошпарила не хуже кипящей реки.
– Не пора ли мне вернуться во дворец? – выпалила она неожиданно для обоих. Хэния отложил ложку, сразу изменившись в лице. Посмотрел внимательно, с прищуром:
– Моё присутствие тяготит тебя?
Рэй хотела кивнуть, но отчего-то не смогла. Он ведь не лжёт ей, так?
– Не то чтобы... нет, вовсе нет. Просто всё это странно.
– Отчего же?
Она озвучила первое, что пришло в голову:
– Мне неловко так долго стеснять тебя, занимать твой дом и кровать. Я ведь уже почти вернулась к нормальной жизни!
– Рэйчел, мне не требуется сон в привычном понимании. И ты совершенно не стесняешь меня. Напротив, пока ты здесь, нам гораздо удобней продолжать твоё лечение.
– Я что, даже тут пленница? – спросила она резче, чем собиралась. Хэния удивлённо моргнул, скрестил на груди руки.
– Разумеется, нет. Если тебе так удобней, можешь вернуться в свои покои.
Победа оказалась лёгкой, но отдавала грустью: Рэй по-прежнему видела Стража на занятиях и приходила к нему восполнять энергию, но отчаянно скучала по их бессмысленным, но увлекательным беседам и сеансам чтения. Ноги слушались всё лучше, и вскоре она начала понемногу бегать вокруг дворца, круг за кругом. Вспомнилось, как она так же бегала в парке неподалеку от чикагской квартиры, готовясь к отборочным на практику... Или то ей лишь приснилось, как и вся прошлая жизнь? Опасный, но неожиданно человечный Страж, серое небо, мрачная пирамида с её лабиринтами и ловушками и тёплые переливы магии в сердце – вот что казалось единственно возможной реальностью.
Рэй давно потеряла счёт времени, но вскоре окрепла настолько, что Хэния вернул в их уроки регулярные спарринги – с магией и без неё.
– Сегодня я буду нежным с тобой, – с ухмылкой сказал он, приглашая встать напротив на импровизированной арене. Рэй тут же разозлилась на него (да сколько можно говорить всё, что вздумается?) и на себя заодно (почему она видит подтекст там, где его нет и быть не может?). Тело, побывавшее на волоске от смерти, кипело энергией. И она собиралась выплеснуть свой гнев в бою.
– Даже не думай щадить меня!
Она напала первой – бросилась вперёд, как он учил, замахнулась обманным манёвром и тут же ударила с другой стороны. Он легко отразил удар и атаковал в ответ, но Рэй с воплем отскочила, едва избежав хлёсткого тычка под рёбра. Пригнулась, сделала подсечку, попытавшись сбить противника с ног, но Хэния перехватил её лодыжку в воздухе. Помедлил, опасаясь навредить... Тут-то она и прицелилась ребром ладони в незащищенное горло.
– Коварная. – Он был доволен и улыбался своей жутковатой улыбкой. – Всё верно: в схватке используй слабость врага себе на пользу.
– Я же сказала, не щади меня. Я не девица в беде!
– Неужели? А кричишь, как девица – что с кулаками, что с магией. Хочешь оглушить противника своими воплями?
Но оба знали: он всегда поддавался ей, иначе Рэй не продержалась бы и минуты. Обучал сначала простым приёмам, затем чему посложнее. Тело помнило каждый выпад и наклон, и Рэй радовалась, как ребёнок, когда удавалось избежать очередного болезненного удара. Сама она достала Хэнию всего дважды, прежде чем тому надоело играть с ней.
Она даже не поняла, как её швырнули на землю – от удара из лёгких вышибло воздух. Перед глазами потемнело, по всему телу уже расцветали синяки от пропущенных атак. Она не успела среагировать, когда Страж придавил её сверху, закрывая собой ненавистное серое небо.
– Ты слишком медлительная, – прошептал в самое ухо. Предплечье надавило на шею, пальцы сжали запястья, тяжёлое колено уперлось в солнечное сплетение. Рэй застонала от нехватки воздуха, от головокружения, от горьких трав и миндаля, которыми пропахла его кожа. Вырваться было невозможно; Рэй слабо трепыхнулась и затихла, широко распахнув испуганные глаза.
– Оленёнок, – сказал он тихо и как-то печально. – Слишком лёгкая победа.
«Ненавижу! – подумала Рэй, проглатывая горькую обиду. Давление на шею ослабло, и она попыталась успокоиться, вернуть себе контроль над телом. – Проклятое... чудовище».
Дыхание чудовища было хриплым и частым, а зрачки совсем затопили радужку – чёрные на чёрном. Прохладное тело жгло кожу, и она взбесилась сильнее, закатила глаза, сделав вид, что теряет сознание. Хэния тут же отпустил её шею, и Рэй воспользовалась этим, резко ударила лбом в лицо. Перед глазами вспыхнули фейерверки, но оно того стоило: от неожиданности Хэния отшатнулся и совсем отпустил её. Рэй с трудом перекатилась, вскочила, превозмогая боль, покачнулась, но устояла.
– Не такая уж и лёгкая, а?
Долгий изучающий взгляд стал ей ответом, и она вдруг разглядела в нём нечто новое – тяжёлое, волнующее. Тьма внутри Рэй, едва окрепшая, дремлющая, сладко вздрогнула и с готовностью отозвалась на этот взгляд, потянулась навстречу. Рэй едва заставила ноги стоять на месте.
– На сегодня довольно, – мрачно произнес Хэния и развернулся, стремительно пошёл прочь. А Рэй медленно опустилась обратно на землю, обняла руками колени. Её потряхивало, адреналин пел в крови, а тьма тихонько нашептывала ей план, как окончательно заполучить доверие Стража и – чем чёрт не шутит – может, даже сделать его своим союзником.
* Согласно эпосу Пополь-Вух, близнецы Хун-Ахпу и Шбаланке проникли в Шибальбу, чтобы отомстить владыкам за убийство их отца и дяди, Хун-Хун-Ахпу и Вукуб-Хун-Ахпу.
** Ни́кте – на языке майя «цветок».
*** Аналогичная идиома на русском языке: «Без труда не выловишь и рыбку из пруда».