Глава 46. Ливень
В тот день в Авэме не на шутку разошлась первая апрельская гроза. По тротуарам журчали быстрые потоки ручьёв, хлюпали тяжёлые капли, отскакивая от луж, разлетались брызгами во все стороны. Дождь лил стеной, стучал по черепице на крышах и карнизам, бил по только-только пробившейся из почек листве, вдавливал травинки в землю и мешал их с грязью. Улицы пустовали — лишь изредка от дома к дому перебегали застатые врасплох жители, прикрывая голову сумками или газетами, и Финн в который раз пожалел, что решил телепортироваться не на порог квартиры Тёрнеров.
В последнее время Майя выглядела неважным образом, и поэтому воздушник решил, что ей не помешало бы развяеться. Он пригласил их с Азалией прогуляться по Авэму вечером, сразу после тренировки. Перед занятием Финн по привычке отправился к Джейн, захватив по дороге бумажный пакет, полный хлеба и выпечки, а также целую сумку тепличных яблок.
Очутившись в подъезде, воздушник как смог осушил себя лёгким движением руки, и взмыл по лестнице, перепрыгивая ступеньки. На встречу у них было всего два часа — и Финн не хотел терять ни минуты впустую. Непогода на улице обещала продолжаться весь день, а значит, детей на прогулку не выведешь: поэтому они могли бы занять Майкла и Аннабель настольной игрой или рисованием — как раз недавно он подарил ребятне свои краски.
Три стука в дверь. Финн выровнялся и улыбнулся — столько времени прошло, а трепетное волнение всё не покидало его, коленки подгибались, как в первую встречу. Вот-вот ему откроет Джейн, поцелует его в щёку — или в губы, — и побежит ставить чайник, а мелкие с визгом прибегут в прихожую и станут трещать наперебой.
В квартиру его впустил Майкл. Полупрозрачная стеклянная дверь на кухню была закрыта, а в цветном витраже мелькал один силуэт, точно принадлежащий Джейн, и второй — незнакомый. Голоса приглушённо доносились оттуда, и Финн едва ли мог вычленить из неразборчивого гула слова.
— У нас гости? — тихо спросил он.
— Лучше бы их не было, — буркнул мальчик. — Прогони её. Она сказала нам с Аннабель закрыться в спальне и не высовываться, пока они не закончат.
— Она — это?..
— Корова Стейс, — буркнул Майкл.
В груди расплылось что-то едкое, склизкое и горькое. Финн торопливо стянул насквозь промокшие кеды и, не снимая такую же мокрую кофту, сжал сетчатую сумку так сильно, что у него побелели костяшки.
— Майкл, иди построй с сестрой замок, чтобы мы сразу могли поиграть, пока я со всем не разберусь, — пробормотал воздушник.
Мальчик послушно кивнул и скрылся в спальне. Финн порывисто выдохнул.
Здесь явно творилось что-то неладное.
Он помедлил несколько секунд, не понимая, куда делась былая решимость, и почему ему вдруг стало так страшно. Воздушник никогда не верил в особое чутьё, однако это было первым объяснением, что пришло ему на ум.
Прогремело. Яркая вспышка выползла из-под двери, как морская пена набегающей на берег волны, и так же быстро, как и появилась, исчезла.
"Да ладно, Фишер! Ты что, не можешь спровадить всего одну противную девчонку?" — подумал он и, тряхнув головой, вошёл в кухню.
Пока Джейн сама не своя стояла у плиты, безжизненным взглядом сверля чайник в раковине, из которого вода уже начала выливаться, Стейс по-хозяйски развалилась на угловом диване, закинув ногу на ногу. Финн представил, как его кулак впечатывается ей прямо в лицо — и бурлящий внутри огонь разгорелся ещё сильнее.
— Ну и что ты здесь забыла? — процедил он.
— А ты? Что ты здесь забыл? — с вызовом бросила Стейс. Она потянулась за последним во фруктовнице яблоком, протёрла его об рубашку и смачно вцепилась в него зубами.
— Не влезай, — тускло пробормотала Джейн и повернулась к воздушнику, глядя на него блестящими от слёз красными глазами. Мысленно потянувшись за яблоком в сумку и швырнув его прямо в лоб Стейс, он волком посмотрел на гостью и скривился. — Финн, ты ничего не хочешь мне рассказать?
Вспыхнула молния. В душе что-то оборвалось. На миг воздушнику почудилось, что это его поразили разрядом энергии. Небо ударил раскат грома, и тело проняла мелкая, едва ли заметная дрожь.
— Что она успела тебе наговорить?
— Правду, — хмыкнула Стейс. — Всю правду о твоих грязных секретиках, придурок.
— Да что ты можешь знать? — выпалил Финн. — Ты вообще кто такая?
— Мой отец — Аусгейр Брагансон. Это о чём-нибудь тебе говорит? — Стейс скрестила руки на груди.
Земля будто бы ушла из-под ног, а тело словно зависло в невесомости. Финн застыл с открытым ртом. Сумка и пакет выпали из рук. Воздушник с опаской взглянул на Джейн и тут же спрятал глаза, сгорбившись. На душе стало так плохо, что хотелось исчезнуть прямо в ней, внезапно возникшей в груди всепоглощающей чёрной дыре. Веки потяжелели, слова застряли в горле комом — и он не вымолвил и слова.
— Поговорим наедине, — глухо выдохнула Джейн. — Стейс, проследи за детьми.
— Ага, — громко чавкая, ответила та.
Сил на то, чтобы разозлиться на неё, уже не было. Спустя столько времени Финн будто вновь очутился на пороге того злосчастного кабинета, где боевик перерезал матери Джейн горло и пережил всё заново в один миг — от злости за то, что никто не собирался ей помочь, до ненависти к себе, разрушающей его всё это время.
Финн и Джейн не проронили и слова, пока спускались на крыльцо. Гром смешался с ветром и казалось, будто над городом разошёлся ураган. Старшая Тёрнер закуталась в вязаный кардиган, покрытый катышками, и шмыгнула носом.
Лужи под ногами пузырились. Порывы ветра швыряли капли в воздушника — и он встал к нему спиной, закрывая Джейн от них.
— Так ты всё знаешь?.. — едва шевеля губами, прошептал он.
— Скажи мне, Финн, зачем ты на самом деле всё это время нам помогал? — пробормотала она, едва ли сдерживаясь, чтобы не заплакать. — Только не ври. Пожалуйста, не ври.
Он вздохнул.
— Я это делал, потому что хотел вам помочь. Потому что... — воздушник замялся.
Стук капель по брусчатке и шум льющего стеной дождя перебивали неловкость молчания, зависшего между магами.
— Я не верю ей. Не верю тому, что она мне сказала. Не хочу в это верить, — Джейн закачала головой. Вдруг она остановилась и посмотрела ему прямо в глаза. — Это же не по твоей вине умерла моя мама?
Гром ударил так резко, словно на другом конце города произошёл взрыв. Финн ахнул и поджал губы. Горячие слёзы давили на опухшие веки, нос покраснел, а горло обхватила колючая боль — его жалили слова правды, не желая и дальше томиться внутри.
— Я хотел ей помочь, — всхлипнув, произнёс он. Каждый слог давался ему, как шаг по раскалённым углям, и казался худшей пыткой из всех, что только могли придумать извращённые жестокостью люди. Финн продолжил, задыхаясь: — Твою мать взял в заложники псих. Он убил топором несколько солдат, привязал её к стулу и требовал привести генерала взамен на её жизнь. Я узнал об этом, когда время было на исходе. Ослушался приказа, бросился ей на помощь... Никто, понимаешь, никто не хотел хотя бы попытаться её спасти! Группа разведчиков, которая продиралась через захваченный мост, должна была вот-вот прийти, но её не было. И когда оставалась всего минута, я плюнул на всё и кинулся к ней... А он...
Финн порывисто выдохнул, дрожа от пробирающего до костей холода, и обнял себя за плечи.
— Я не помню, сколько простоял в том кабинете. Почти сразу пришли разведчики, и я не знаю, успели ли бы они ей помочь. Получилось ли бы у них, или он при любом раскладе убил бы её? Он держал нож у её горла, и ничего не мешало... Но с другой стороны... Чёрт, извини, что я всё это тебе рассказываю, — воздушник закрыл лицо руками и, сокрушаясь, размазал по нему что-то невидимое. — Я чувствую себя виноватым. Да я ненавижу себя за это! Так сильно, что сначала не хотел даже приближаться к вам — потому что боялся. Мне было стыдно. Да и сейчас стыдно: я не смог ей помочь. И сделал всё только хуже.
Джейн сползла по стене и ссутулилась над коленями, обхватив их руками. Спина задрожала и послышались тихие всхлипывания.
— Как ты мог, Финн?.. Как ты мог?.. — пролепетала она.
Финн наклонился и протянул к ней руку, чтобы погладить, однако та отшатнулась, как дикая кошка, и метнула в него полный ненависти и боли взгляд.
— Как ты мог быть настолько самоуверенным! Теперь я понимаю, что все слова Стейс — правда! — воскликнула она. Джейн схватилась на ноги и ткнула воздушника в грудь. — Разведчики успели бы спасти её, если бы ты не играл в героя и не лез не в своё дело! Для тебя это была возможность покрасоваться перед остальными, да? Только ты не учёл, что это могло стоить жизни моей матери!
— Я так никогда не думал, Джейн... Я действительно хотел...
— И как после всего этого тебе хватило наглости прийти в мой дом и врать, бесконечно врать! Я-то думала, что ты просто стеснительный, но на деле ты просто нервничал, потому что боялся, что рано или поздно правда вскроется, — она толкнула воздушника и тот, покачнувшись, оказался под ливнем. — Да как ты мог целовать меня и врать о том, что любишь? У тебя что ли совсем совести нет?
В пылу ссоры они не заметили, как скрипнула входная дверь, и на пороге оказались Стейс вместе с Аннабель и Майклом.
— Я действительно полюбил тебя, Джейн! Тебя и детей! И всегда был честен с вами! Я приходил сюда каждый день, пытался хоть на грамм искупить свою вину! И да, я боялся, что вы узнаете правду о смерти матери — но лишь потому, что меньше всего на свете хотел вас потерять.
— Что? — чирикнула Аннабель. Большие карие глаза округлились. — Мама не уехала в командировку? Мама... Умерла?
Лицо Джейн вытянулось в гримасу ужаса. Финн застыл на полувдохе, взгляд метался от неё к детям и Стейс, и он торопливо забормотал невпопад:
— Нет-нет, дети, вы всё неправильно поняли... Это... Это... Это не так. Всё не так. На самом деле...
— Да иди ты к чёрту! — отрывисто прокричала Джейн, толкая воздушника прочь из их двора. Она сорвала с шеи верёвку, на которой висела половинка металлического сердечка, и бросила её прямо в лужу. — Уходи и больше никогда здесь не появляйся, понял?! Не хочу тебя ни видеть, ни слышать, ни знать!
Финн перехватил руки Джейн и плавно опустил их. Майкл и Аннабель смотрели на них, как завороженные, и громко-громко ревели. Из окон один за другим начали высовываться соседи, какие-то зеваки замирали, желая понаблюдать за ссорой. Дождь беспощадно бил по магам, вся одежда промокла насквозь, а по потяжелевшим волосам стекали капли.
— Хорошо. Как скажешь, — скрепя сердцем, произнёс воздушник. В последний раз взглянув на брата и сестру Джейн, он развернулся и быстрым шагом направился прочь.
***
Глубокое спокойствие поглотило Майю, и она, приоткрыв веки, разжала пальцы. Из ниоткуда в воздухе появились капельки воды и зависли, как застывший моросящий дождик.
Мисс Буш ободряюще кивнула и показала палец вверх.
По тренировочному залу заскользила волна, собираясь из крошек-капель и ловко минуя директрису, и проворной змеёй окольцевала свою создательницу. Майя подняла руки — и она выросла стеной, закрывая её от посторонних глаз. Ладонь превратилась в кулак — броня тотчас испарилась, будто её здесь никогда и не было.
Водница выдохнула и улыбнулась. Послышались хлопки — мисс Буш сияла, под узкими раскосыми глазами морщинки будто стали больше и толще. Она подошла к Майе и крепко обняла её.
— Я горжусь тобой, — сказала Марта. — Думаю, ты уже полностью готова. Вам с ребятами осталось только наладить друг с другом контакт и отточить совместные заклинания, прежде чем выйти в свободное плавание. И, знаешь... Я уверена, из тебя выйдет прекрасный страж.
— Спасибо вам, мисс Буш, — прошептала Майя, обнимая наставницу ответ. — Это всё благодаря вам.
— Ну-ну, мои старания — это только четвёртая часть твоего успеха. Всё остальное — твоя работа с головой и чувствами, — мисс Буш отклонилась, но не выпустила водницу из рук, и осмотрела её с ног до головы. — К слову, как ты? Как настроение?
Потупившись, Майя поджала губы и пожала плечами.
— Хуже некуда, — призналась она. — Не знала, что душевная боль бывает такой же сильной, как от ножа. Единственное отличие — от неё не умираешь. А ещё её можно игнорировать. Но я держусь. Всё в порядке. Не подумайте, что я слабая и жалуюсь, просто... Наверное, вы и ожидали от меня предельно честный ответ.
— Спасибо за откровенность, Майя. Мне важно знать, что мои слова не прошли мимо твоих ушей, — Марта погладила водницу по плечам. — Не стану лукавить: тяжело будет. Может быть, порой даже слишком, однако ты обязательно справишься. Отказаться от любовной зависимости кажется невозможным, но пройдёт время, и жизнь вновь заиграет яркими красками. Вот тогда ты поймёшь, что всё сделала правильно.
— Вы про мою бабушку, верно? Извините за прямоту. Я слышала ваш разговор несколько месяцев назад, и... — Майя замялась, не в силах продолжать. Она опустила голову и принялась переминать бантик, завязанный на блузке.
Мисс Буш тихо хмыкнула и, прикрыв рот ладошкой, отвернулась. Выдержав паузу в несколько длинных мгновений, директриса вновь посмотрела на водницу.
— У нас с ней были весьма непростые отношения. Наверное, это всё, что я могу тебе сказать, — ответила она. — Мы с Роуз сегодня собирались прогуляться к морю. В последнее время она грустит: рассорилась с Патрицией, потому что где-то потеряла её кольцо. Вот они и не разговаривают друг с другом уже который день. В общем, если захочешь развеяться, то можешь присоединиться к нам.
"Вот и попробуй теперь связаться со своим любимым дядей, Патриция", — с нескрываемым раздражением подумала водница.
— Я бы с радостью, но меня уже собрались развеивать Финн с Азалией. Они правы — хватит мне уже хандрить. Жизнь всё равно продолжается, — Майя натянула улыбку.
— У тебя замечательные друзья, Майя. Цени их. В своё время мне не хватило дружеского плеча, на которого я могла бы опереться, — произнесла мисс Буш.
Вскоре они распрощались. Майя создала на стене длинную плоская льдину, похожую на зеркало, поправила блузку, пригладила юбку и стянула волосы в аккуратный хвостик. Ей не терпелось поскорее покинуть замок и оказаться на вечно людных улочках столицы, затеряться в толпе, утонуть в бушующем море голосов и музыки, забыться в объятиях друга и его порой дурацких шуточках. В последнее время воднице казалось, что стены замка давили на неё, а в его просторных коридорах было невыносимо тесно.
Однако не успела она выйти в коридор, как на пороге её встретил Оскар, подпирающий стену со скрещёнными на груди руками. В нос ударил резкий запах никотина, и Майя сморщила носик. Внутри что-то сжалось, поёжилось, как зверёк, пытающийся согреться в сугробе.
— Ты же всегда был категорически против курения, разве нет?
— Времена тяжёлые, — ответил он, глядя в пол. Между ними было всего около метра, а воднице показалось, что его голос звучал из другого конца коридора.
— Что-то случилось? — она подняла взгляд на его лицо всего на миг и тут же отвернулась, вцепившись в сумку.
— Поговорить хотел. Зайдём? — Оскар сделал неловкое движение головой в сторону двери тренировочного зала.
Майя развела руками и, приоткрыв дверь, пригласила огневика войти. Стоило им оказаться внутри, Оскар взял её ладонь и положил себе на плечо. От прикосновения по коже пошли мурашки, а сердце запылало. Под рёбрами бурлило волнение, заставляющее дышать чаще, однако водница отметила — он надел противогипнозный браслет.
Дёрнувшись, Майя отшатнулась и освободила ладонь из цепких пальцев, спрятанных в перчатках.
— Что-то случилось? — прошептала она.
— Если ты имеешь в виду нашу миссию, то с ней всё в порядке. Камни уже в подвале, люди Аусгейра охраняют их днём и ночью. Патриция потеряла кольцо. Всё идёт по плану.
— Она перестала быть нашей с тех пор, как мы расстались, — поправила водница. — Но в любом случае, я рада, что всё хорошо. Это... Хорошо. Пожалуй.
Майя поджала губы и заправила выпущенную из хвостика переднюю прядь за ухо. Покачнувшись, она перекатилась с пяток на носочки и обратно, отвела взгляд в сторону и уставилась в одну точку. Оскар приспустил перчатку и натянул её так сильно, что кончики пальцев упёрлись в чёрную блестящую кожу.
— Хорошо держишься. И выглядишь замечательно. Я слышал, как Марта хвалила тебя... Ты молодец. Я горжусь тобой, — наконец нарушил тишину он.
Она прыснула — почему-то слова показались смешными. До боли смешными.
— Ты следил за мной? — уголок рта дёрнулся.
— Скорее караулил, — пальцы огневика переплелись в кистевом замке.
— Будь осторожнее на поворотах: вдруг Патриция заметит? И вообще, не делай так больше. Мне больно, ясно?
Оскар тяжело вздохнул и поник.
— Извини, — тихо произнёс он. — Ты, наверное, ненавидишь меня.
— За что? — Майя обняла себя. — Мы с тобой солдаты. Ты подчиняешься приказам руководства. А я смиряюсь с этим. И, знаешь... Лучше бы нам с тобой лишний раз не пересекаться.
— Да, точно... Ты права. Так будет лучше, — огневик говорил так подавленно, словно на своих плечах он нёс грехи всех душ из Песчаного царства. — Но мы же поговорим с тобой потом, когда всё закончится? Попробуем снова?
— Не знаю. Не уверена, — пробормотала водница. — Я не могу даже понять, что чувствую, а ты от меня хочешь такой конкретики. Впрочем, это не то, что должно волновать нас сейчас. Это всё, о чем ты хотел поговорить со мной?
Он промолчал. Майя вздохнула и, поправив соскользнувшую лямку сумки, направилась на выход.
— Я скучаю, — выпалил Оскар.
Водница обернулась и подняла голову. Их взгляды встретились, и болезненная горечь защипала грудь. Отвернувшись, Майя зажмурилась и выскочила в коридор.
***
Под крыльцом дома, где раньше жила Майя, было довольно уютно. Наступил вечер, на город мало-помалу опускались сумерки, путаясь с темнотой тяжёлых сизых туч, а дождь по-прежнему стучал по черепице под аккомпанемент раскатистого грома. Бушующий ветер гнул деревья, швырял дождь в лицо Финна, обнявшего колени на ступеньках.
Вдруг прямо перед ним вспыхнул портал, и из серебристого облака, скрывающего темноту пространственной бездны, выскочили Майя и Азалия. Воздушник приподнял голову и уставился на них исподлобья. Покачнувшись, стихийницы оглянулись.
— Вот дерьмо! Погода просто отстой! — ругнулась Ли и едва ли не подскочила, стоило грозе прогреметь прямо у неё над головой. Майя пригнулась, схватила подругу за руку и потащила её под карниз.
— Да уж, самое то для долгих прогулок, — хмыкнула водница.
— Давно ты тут торчишь, Фишер? — бросила Азалия, как бы невзначай. Не дождавшись ответа, земельница посмотрела на мрачного как туча друга и опустилась на корточки рядом с ним. — Фишер?
Задумавшаяся Майя будто вышла из транса и обернулась. Финн сидел на ступеньках, сгорбившись, и одиноко пялился на поливающий мокрые дорожки ливень, расплёскивающийся в лужах во все стороны. Она подстелила сумку и села бок о бок к нему.
— Что-то случилось? — водница наклонилась, что-то высматривая в его лице, и затормошила плечо воздушника. — Эй!
В ответ он медленно моргнул и громко шмыгнул носом.
— Ты можешь нормально объяснить, что стряслось? Ты поссорился со своей ненаглядной? — Азалия взмахнула руками.
— Хуже. Она обо всём узнала, — с этими словами он спрятал лицо в коленях, оставив на виду только свою мокрую кучерявую шевелюру.
Майя охнула и прикрыла рот ладошкой.
— Но как?.. Откуда? — пролепетала она.
— Только не говори, что сам ей растрындел! — воскликнула Ли.
— Не я. Дочь Аусгейра, — поправил Финн. Голос воздушника был безжизненным, как в тот роковой день мятежа, когда полковник Энрайт привёл его в палатку к раненным стихийницам. — Они, оказывается, раньше были подругами. Ну, и не только... Правда, после первого раза Стейс бросила её и нашла себе какого-то парня. Где-то неделю назад она увидела нас в парке, устроила скандал и, видимо, нажаловалась папочке. А тот и рад был рассказать любимой дочурке всё, что у него на меня было.
— Я же говорила, что он законченный... — Азалия выругалась. Майя хотела ей цыкнуть, но не стала, и вместо этого обняла одной рукой воздушка за спину. — Не зря я всё это время его ненавидела. Так сильно меня бесили разве что мои предки.
— И как Джейн? Ты же ей сказал, что её мать умерла не по твоей вине? — спросила водница.
Финн вздохнул.
— Я рассказал ей правду, — прежде чем подруги успели сказать хоть что-нибудь, он успел добавить: — Что я пытался её спасти, но ситуация была неоднозначной... Но она это расценила, как мою попытку оправдаться, ведь по сути, я рассказал ей то же самое, что и эта чертовка, но в таких красках, будто хотел оправдаться. И приказала исчезнуть из её жизни, что, в целом, справедливо.
Азалия закатила глаза и потянулась в карман за сигаретами.
— Да уж, ситуация хуже некуда. Может, попробуешь с ней поговорить спустя время, когда она остынет? Уверена, что она сказала это на эмоциях. Всё-таки это касается смерти её мамы... Тут любой был бы не в себе, — произнесла Майя, поглаживая друга по сгорбленной спине. Финн повернул голову в её сторону и, едва ли выглянув над руками, обнимающими колени, печально посмотрел на неё, прищурившись.
— Хочешь знать моё мнение? — пробормотала земельница, сжимая сигарету в зубах. Она закурила и вытащила её изо рта. — Джейн — дура, раз поверила своей бывшей, которая её использовала, а не парню, который последние несколько месяцев только и делал, что носился с ней и её детьми, драил их квартиру и наготавливал полный ледовый шкаф еды.
— Не говори так о ней! — Финн подался к Азалии, выпрямившись, и сжал кулаки.
— Как скажешь, — она примирительно вскинула руки, сдаваясь, вытянула сигарету и выдохнула облако серого дыма. — Я злюсь и имею на это полное право, потому что была в такой же ситуации, как она, только без малышни на шее. А она не таращилась на тело своей матери и не пыталась вернуть её к жизни. К тому же, их семья не бедствует, и ей не нужно драить туалеты, чтобы прокормить себя и детей. Насколько помню, кроме того, что насобирали мы все, Александра и мисс Буш продолжают отчислять ей часть своих зарплат каждый месяц, а ещё им помогает государство. Мне трудно понять, почему она повела себя так, будто ты сделал что-то ужасное. Полковник сам говорил, что ситуация патовая — так зачем ненавидеть тебя за то, что ты, в отличие от папочки Стейс, который знал её мать, не наплевал на её судьбу, хотя она была для тебя абсолютно чужой женщиной. А ещё ты, блин, рисковал своей жизнью ради неё.
— Боюсь, Стейс приподнесла ей всё так, что она приняла её слова за чистую монету, и теперь никогда меня не простит, — едва шевеля губами, произнёс он. — И вообще, причём тут деньги, Ли? По-моему, в этой ситуации они — последнее, что может быть важным.
Земельница сделала очередную затяжку и посмотрела ему прямо в глаза.
— Я это всё вела к тому, что если бы Джейн не свалилась вся эта поддержка просто так, а она своим трудом зарабатывала бы на жизнь, то и твою помощь смогла бы оценить по достоинству, а не воспринять, как должное. И тогда она не верила бы словам всяких идиоток и их отцов, а послала бы их куда подальше.
— Она не тупая, — вмешалась Майя. — Горе ослепляет, делает человека более уязвимым. Но это не его вина. Иногда человек поступает неправильно не потому, что хочет, а потому, что не может по-другому. И уже тогда нам самим нужно принять решение: простить ему это или нет. Поэтому я бы посоветовала всё-таки поговорить, когда эмоции улягутся.
— Ну, надеюсь, мои слова хотя бы добавят тебе смелости, когда будешь с ней говорить, — Азалия легонько стукнула друга по плечу и, поджав губы, улыбнулась. — Не дрейфь. Всё будет у вас с твоей ненаглядной хорошо.
— А если она меня никогда не простит?.. — Финн посмотрел на неё так жалобно, что напомнил земельнице брошенного на улице щеночка.
— Да простит она, куда ей деваться, — заверила Ли. — К Стейс, что ли? А если и денется, то скатертью ей дорожка.
Азалия махнула рукой вперёд, будто и в самом деле указывала Джейн направление, куда ей стоило катиться.
— И вообще, ребята, хватит тут сидеть: ещё замёрзнем, промокнем и заболеем. А у нас, между прочим, посвящение на носу, — Майя покопалась в сумке и вытащила оттуда ключи. — Давайте поднимемся ко мне. Заварим чай, погреемся в тёплых пледиках... Чего квартире пустовать? Марии всё равно там нет.
Водница поднялась и, отряхнувшись протянула Финну и Азалии руки.
— Ну же, давайте! На дождь и из окна можно посмотреть!
Азалия потушила окурок об кирпичную стену и бросила его в мусорное ведро, после чего они с Финном всё-таки повставали, и стихийники дружно направились в квартиру на третьем этаже. И пускай тем вечером флёр грусти их так и не покинул, справляться с ним вместе было гораздо легче.