Герой. Дитя воды и пламени

В комнате Александры так сильно пахло лаком для волос и духами, что пришлось открыть окно в спальне и спрятаться со всем набором косметики в ванной. Пока Майя вертелась у зеркала, выводя стрелки тонкой кисточкой, Азалия стояла позади и, напевая какую-то популярную у обычных людей новогоднюю песенку с перебоями на красноречивые ругательства, выпутывала из волос бигуди. На раковине валялось много испачканных чёрными пятнами ватных дисков и даже пострадавшее от рук сердитой водницы полотенце.

Из-за того, что решение пойти на бал было принято всего за день до него, искать наряды пришлось в срочном порядке. Сначала Майя хотела обойтись прошлогодним платьем, однако Азалия убедила её в том, что она должна была блистать — и своим блеском, несомненно, затмить противную огневичку, которая успела направо и налево растрепаться о том, что собралась идти на праздник вместе с вечно строгим и неприступным математиком Эртоном.

С нарядами помогла Александра и, пользуясь случаем, позвала Майю и Азалию в гости, чтобы собраться на бал вместе. Потерявшей единственного друга стражнице наверняка не хватало обычной пустой болтовни ни о чём, а потому стихийницы, даже не думая, согласились.

Заново нанеся блестящие тёмно-серые тени, Майя макнула кисточку в крохотную баночку и, затаив дыхание и вскинув брови, принялась выводить плавную волну. Она разрешила себе выдохнуть лишь тогда, когда убрала подводку от лица достаточно далеко, чтобы не оставить под глазом ещё одну чёрную полоску. Настроение было просто отвратительным, и с каждым испорченным макияжем оно ухудшалось всё сильнее. Водница не понимала, как Патриции удавалось краситься настолько идеально, — сама она никогда не использовала ничего больше, чем тушь и блеск для губ, — и почему та выглядела с красной помадой страстно и привлекательно, а не так, словно напилась крови. Ровные волосы ей также абсолютно не шли и не делали старше — скорее, более нелепой.

Майя взвыла и стукнула ладонью по умывальнику. Азалия дёрнулась и ойкнула, сжимая в пальцах запутавшийся в волосах бигуди.

— Твою мать, цветочек! — выпалила она.

Из-за двери выглянула Александра, облачённая в роскошное тёмно-бордовое бархатное платье в пол, украшенное россыпью маленьких-маленьких белых кристаллов, будто усыпанное снежинками. Волосы были собраны в нарочно неряшливый пучок, выбившиеся из него пряди крутыми волнами спадали на плечи, а в ушах блестели новые серёжки, подаренные Эшли.

— Что? — вскинула брови Старина.

Земельница тут же покраснела и прикусила палец, впиваясь зубами в покрытый чёрным лаком ноготь.

— Прости, я не тебя имела в виду, — пробормотала Ли. — Это выражение такое. Было. В районе, где я раньше жила. Наверное, нужно начинать от него избавляться...

— Было бы неплохо, — Александра перевела взгляд на раздосадованную Майю, и тон её голоса стал мягче. — Ну, что там у вас? Как успехи?

— Это просто ужас! — водница взмахнула руками. — Мне ничего не нравится! Я хотела выглядеть, как роковая красотка, от которой Оскар голову потеряет, а не как пятилетняя девочка, которая стащила бабушкину косметику.

— Потому что это тебе совершенно не идёт макияж взрослой тётки, — сказала Азалия.

— Но Александре же идёт! А мы с ней, между прочим, родственницы. И лица у нас очень похожи.

— Да, Майя, только мне в молодости такое тоже соврешенно не подходило. И вообще, мне кажется, что ты пытаешься кому-то подражать: то платье, которое ты изначально хотела надеть, ровные волосы... Ты ведь никогда так не одевалась, — подметила Старина.

— И правда! Такое чувство, что ты косишь под Патрицию, — Ли всплеснула руками.

— Потому что я должна быть не просто не хуже своей конкурентки, а на две головы выше неё, — заявила водница.

Наклонившись, Александра опустила руки на плечи дочери и развернула её к зеркалу, внимательно глядя ей в глаза через отражение.

— Ты не должна быть её пародией, милая, — произнесла она. — Твои шарм и очарование проснутся только в том случае, если ты будешь сама собой. Патриция совершенно другой типаж — она смуглая, другого телосложения, формы лица и поэтому ей идут и её причёска, и яркий макияж. Зато ей никогда не стать такой нежной и милой, как ты. И в твоём образе она будет выглядеть совершенно нелепо.

— Да и Оскар полюбил тебя ещё когда ты была той миленькой девочкой в кукольных платьюшках, — подхватила Ли. — Думаешь, такие, как она, в его вкусе?

— Я уже ни в чём не уверена, — вздохнула водница. — Знаю только, что в этот вечер я должна затмить всех. Чтобы он понял, кого теряет.

— Но зачем? Зачем вообще устраивать всё это представление с участием Финна? — спросила Александра.

— Потому что у меня нет другого выбора. Патриция думает, что уже выиграла эту войну, но победительницей должна выйти я. Или будет лучше, если я буду уныло подпирать стенку и наблюдать за тем, как она уводит моего парня? Просто представьте, как жалко это будет выглядеть со стороны!

— Мне кажется, что-либо ей доказывать — просто бесполезно. Я пробовала — не получалось. Как горохом об стену, — Ли развела руками.

— Майя-Майя, — покачала головой Старина. Она села на ванну и, вылив на ватку остатки мыльной воды, принялась осторожно смывать стрелки с век дочери. — Мужчина — не собака на привязи, его нельзя так просто взять и увести. Если он сам этого не захочет, то не уйдёт. А бороться за того, кто уже принял решение тебя оставить — верх неуважения к себе. У нас одна жизнь, и потратить её на самоунижение — крайне глупо. Ну, к тому же, Оскар не дурак, и не станет подставляться отношениями со студенткой.

— Ты права, но... — Майя замолчала и наклонилась к раковине, чтобы смыть остатки размазанного по лицу макияжа и мыльной воды. Она выровнялась и, потирая глаза, продолжила: — Всё не так просто. Эта Патриция так назойливо липнет к нему, что от неё отвертеться просто невозможно.

— Уж она это умеет, — согласилась Азалия и тут же возразила: — Однако и Оскара я знаю очень давно. Он не из тех, кто будет терпеть откровенных прилипал. И если он до сих пор её не послал...

— Но она его ученица, — напомнила Александра. — Он просто обязан быть вежлив с ней. Но и обижать тебя он не имеет никакого права...

— Такое чувство, что с началом своего наставничества он от нас всё отдаляется и отдаляется. Какая-то огневичья задница решила, что имеет право вмешиваться в наши отношения и настраивать Оскара против нас, — скривилась земельница и, скрывшись за дверь, добавила гормче: — Бесит. С самого начала мне не понравилась её мутная персона.

— Между прочим, мы её подозревали в шпионаже. Надеюсь, Сайви не ошибся, когда сказал, что она чиста, — задумчиво пробормотала Александра, оценочно оглядывая лицо Майи. — Можно я помогу тебе? У меня появилась идея, как сделать из тебя настоящую принцессу.

— Знаете, я бы ничему не удивилась, — водница села рядом с ней на край ванны и закрыла глаза, тем самым разрешая ей начать колдовать над собой. Майя прикусила язык и мысленно ударила себя по лицу: ей совершенно не нравилось лгать ни своим друзьям, ни, уж тем более, матери. Вся эта игра в детективов ей порядком надоела, однако отступать уже было некуда: в противном случае, разоблачить Патрицию было невозможно. А Майя была уверена в том, что огневичка всё-таки была послана боевиками.

— И ещё я хочу, чтобы ты знала: я не одобряю твою затею, но повлиять на уже сделанный выбор не могу. Я в любом случае останусь на твоей стороне и поддержу, даже если в итоге окажется, что ты ошиблась. Ты же мой ребёнок, и... И иначе быть просто не может.

— Спасибо. И тебе... — водница запнулась, — ...Александра, и тебе, Ли. Я не знаю, как переживу сегодняшний вечер. Волнуюсь, как будто собираюсь на вылазку в общину гипнозников, а не на бал.

— Люди — удивительные существа, — задумчиво произнесла женщина. — Сколько бы я ни пережила ужасов войны, сердце продолжает любить так же сильно, как в молодости. Мне приходилось смотреть на трупы и убивать, но я по-прежнему порой смущаюсь и робею, нервничаю, когда дело касается сердечных переживаний. Поразительно, как порой изувеченная шрамами душа продолжает так же ярко светить, как в юные годы.

— А у меня так не получается, — пробормотала Азалия, вернувшись в ванную комнату с наполовину застёгнутым простым, но от этого не менее изысканным чёрным платьем с короткими рукавами, оголяющими плечи. — Сколько бы ни пыталась, а всё равно кажется, что я — чёрствый сухарь. Да, порой мне кажется, что я что-то чувствую, однако мозг тут же начинает убеждать в обратном. Я люблю и вас с Финном, и Оскара, ну, и тебя, Александра, тоже. Как друзей и наставницу. Но в романтическом плане... Честно говоря, из-за этого я чувствую себя какой-то бракованной. Вы будете смеяться, но мне даже хотелось поверить в то, что мне нравился полковник Энрайт, однако я поняла, что такую бурную реакцию он вызывает совершенно не поэтому. Я даже расстроилась.

— Ох, Ли, — Майя открыла глаза и потянулась к подруге, чтобы коснуться её плеча. — Всё наладится. С тобой всё в порядке, просто ты ещё не встретила своего человека. Ты замечательная, и достойна такого же прекрасного парня... Или девушки.

— В твоём случае это не удивительно. Твой опыт с мужчиной был ужасным, и тебе нужно время, чтобы восстановиться, — добавила Александра.

— Наверное. Я ходила к психологу и все такое, а после того, как обо всем вам рассказала, перестала так часто об этом вспоминать, страдать от назойливых мыслей и постоянного раздражения... Но у меня все равно пока не получается почувствовать себя по-настоящему живой.

— Не кори себя и относись к себе бережно. Любовь и забота, которые ты можешь подарить самой себе — самые целительные лекарства для души, — мягко произнесла Старина.

— Да, пожалуй, ты права. Лучше, чем я, обо мне никто не позаботиться — этот урок я усвоила давным-давно, — хмыкнула Ли.

— Только не забывай позволять и другим людям помочь тебе, а себе — на них полагаться. Иначе как ещё можно научиться доверять снова?

— Ну, не знаю. Обжечься лишний раз не особо хочется. Я доверилась Майе, и мне повезло — она оказалась совсем не той, какой я себе её представляла. И всё же, это немного другое... Дружеские чувства не делают меня столь же уязвимой, как романтические, — пробормотала Азалия, выводя ромбообразные стрелки.

— Вот меня предал человек, которого я считала своим другом целых тринадцать лет. Мне до сих пор больно, и я ненавижу его, особенно потому, что всё ещё помню, как здорово мы проводили время вместе. Но если бы я не рискнула довериться Эшли, то не стала бы вновь по-настоящему счастливой. Это прозвучит странно, но... В правильных отношениях ты никогда не будешь бояться, что тебя предадут.

Майя впитывала каждое слово, сказанное Александрой, как губка, и молчала, не зная, что ещё такого сказать, чтобы поддержать подругу. Как никто другой водница понимала, что порой любовь и правда становилась огромным риском. Когда ты открываешь душу другому человеку и пускаешь его в своё сердце, то становишься уязвимым. Любое неосторожное слово или действие может глубоко ранить тебя, а шрамы будут болезненно напоминать об этом всю оставшуюся жизнь. Так или иначе, делали ли её отношения с Оскаром счастливой, если в последнее время она жила в постоянном страхе быть оставленной?

***

Снежная королева.

Образ именно этой героини из сказок, которые раньше читала Мария на ночь, пришёл Майе на ум, стоило ей увидеть себя в зеркало. Под тонкой серебристой накидкой, что как плащ волочилась за ней, едва ли не касаясь пола, и прикрывала руки по локоть, еле-еле виднелась россыпь веснушек. Светло-серое платье, расшитое искристыми снежинками, открывало плечи и оголяло спину, а белое ожерелье, подаренное Оскаром ровно год назад, прекрасно сочеталось с выглядывающими из причёски крохотными шпильками с жемчужинами на концах.

Передние пряди были собраны назад и переплетены между собой, рыжие кудри щекотали ткань серебристой накидки. Тонкие розовые губы и искристые блёстки на веках и под глазами мерцали, словно снег под лучами холодного солнца, щёки покрыл естественный лёгкий румянец.

Уверенной походкой Майя плыла по коридорам коллегии в компании Александры, Азалии и Финна, стуча каблуками по холодным камням. Она крепко вцепилась в предплечье воздушника, ведущего её под руку, и глубоко дышала, пытаясь усмирить бешено колотящееся сердце. Ногти царапали рубашку, нещадно впивались в неё, а блестящие в готовности заплакать глаза сверлили разбитым взглядом темень пустующего замка. Музыка оркестра выпускников Авэмской консерватории донеслась до ушей стихийников задолго до того, как они приблизились к Церемонному залу — настолько тихо было вокруг.
Азалия и Александра, решившие пойти на бал вместе, вошли в зал первыми, оставив Финна и Майю скучать под дверями ещё несколько минут. Они специально решили опоздать — во-первых, парочка должна была появиться едва ли не в самом начале танца первого и второго курсов, а во-вторых, водница сразу заявила, что не была готова наблюдать за Оскаром и Патрицией слишком долго.

— Волнуешься? — спросил воздушник. Как для человека, решившего заявиться на бал всего на час, он выглядел достаточно нарядно: даже отыскал бабочку, завалявшуюся с прошлого бала, и уложил непослушные крупные кудри назад.

— Ещё как, — вздохнула Майя. Она скрестила руки на груди и задрала голову, готовая взвыть в потолок. Внутри горело пламя страха, обжигающее лёгкие, а пальцы были холодными, словно водница только что вернулась с улицы.

Финн положил тёплые ладони на острые плечи и принялся потирать их. Майя посмотрела на него так, будто он хотел повести её на каторгу — хотя в их случае, всё было наоборот.

— Не стоит. Ты выглядишь замечательно, солнышко. Любой от тебя голову потеряет, — улыбнулся воздушник.

— Любой, кроме тебя? — нервно прыснула она и тут же прикусила язык. Нога тряслась, то опускаясь, то выскальзывая из туфли.

— Ну почему же? Я уже потерял от тебя голову, — произнёс он и тут же поторопился добавить: — Когда-то. Просто ты мне даже шанса не дала.

— Я думаю, что оно и к лучшему. Мы не подходим друг другу. Со мной слишком... Трудно.

— Думаешь, я бы не справился?

— Думаю, что мне тебя жалко. Ты не заслуживаешь такую тяжёлую ношу, как я. К тому же, вы с Джейн — прекрасная пара. Такое чувство, что вы были предначертаны друг другу судьбой.

— Что же, надеюсь, что она — не какой-то мой жестокий и болезненный жизненный урок, — хмыкнул Финн. — И надеюсь, что она ни о чем не узнает из третьих уст.

— Но откуда? Откуда она может это узнать?

— Не знаю. Но всё равно боюсь, — воздушник пожал плечами и проводил взглядом спешащих на бал первокурсниц. Девчонки показывали на них друг другу, стреляя глазками, и перешёптывались. Когда они ушли, Финн снова повернулся к Майе. — Так что, вы со шпалой ещё не разговаривали?

Водница в ответ только покачала головой.

— Совсем? Он даже не пытался объясниться? — Финн вскинул брови.

— А я ему даже шанса не оставила. Кольцо сняла, с Ли на ночь ушла к тебе... Если он и искал меня, в чём я сомневаюсь, то точно не в том месте, где стоило.

— Ну и зачем?

Майя потупилась и, краснея, еле слышно пробормотала:

— Не знаю...

Сначала Финн молчал, ожидая, что водница рассмеётся, похлопает его по плечу и скажет, что пошутила. Однако когда этого не произошло, он тяжело вздохнул и заговорил так, словно обращался к пятилетнему ребёнку:

— Солнышко, ты не перестаёшь меня удивлять. Значит, с боевиками драться мы можем, побеждать Арнольда, вторгаться в общину гипнозников — тоже, а просто поговорить со своим парнем — нет? Как это вообще работает? Ты же такие хорошие советы мне давала, когда я не знал, что мне делать!

— Это же совершенно другое! Когда ситуация тебя не касается, найти решение — проще простого, но если это твоя жизнь, то всё иначе. Ты можешь знать, что делать, только этого недостаточно. Я понимаю, что стоило просто взять и поговорить, не обрывать для Оскара все возможности связаться со мной. Только вчера я не хотела с ним разговаривать. И сегодня, если честно, тоже. Гораздо легче просто... Убежать, — Майя охнула. — Вот чёрт.

— Что такое?

— Да неважно. Просто кое-что поняла: когда случается что-то такое, что заставляет меня трястись от страха быть брошенной, мне гораздо легче убежать. Спрятаться от угрозы. Я думала, что смогла разобраться с этим, но, как оказалось — нет.

— Знаешь, как человек со стороны, хочу дать совет: подумай, зачем тебе отношения, в которых ты постоянно боишься, что тебя бросят.

— Но ведь ты тоже этого боишься!

— Да, только в этом виноват я сам. Я боюсь потерять Джейн только потому что не знаю, какой будет её реакция на правду, а ты — из-за того, что шпала может уйти к Патриции. Ты только не обижайся, но по-моему, между ними что-то большее, чем просто общение наставника и ученицы.

— Всё не так просто, — в который раз повторила Майя. — Есть обстоятельства, о которых я пока не могу говорить.

Воздушник прикрыл рот ладонью и ахнул, выпучив глаза.

— Солнышко, ты что, беременна? — прошептал он.

— Дурак?! — водница стукнула его кулаком по плечу. — Нет конечно!

— И слава Облачным душам, — выдохнул Финн. — В общем, какими бы ни были эти самые "обстоятельства", подумай над тем, что я тебе сказал. А теперь идём. Вот-вот должны начаться танцы.

— Спасибо тебе огромное за то, что согласился мне помочь. Правда. Если бы не ты, я...

— Всё в порядке, солнышко. В конце концов, мы друзья. А друзья должны друг другу помогать.

Майя взяла друга под руку и сделала глубокий вдох. Задача, которая перед ней стояла, была гораздо проще, чем на вылазке в общину гипнозников — всего-то найти Оскара, покрутиться перед ним и, не покидая его поле зрения, станцевать разочек с Финном, после чего торопливо покинуть зал. Тем не менее, ноги, казалось, не могли согнуться, словно в них напихали ваты — и водница сомневалась, хватило ли бы её на пару движений.

Надев воображаемую маску безразличия, Майя прижалась к Финну и вошла вместе с ним в Церемонный зал.

Свет был настолько ярким, что водница прищурилась и приложила ладонь ребром к лицу, тем самым опуская на глаза тень. Студенты разбрелись по залу, неспешно прогуливаясь по отполированному до блеска мраморному полу, напоминающему ледяную гладь. По периметру стояли величественные белые колонны, и лишь где-то далеко впереди, откуда и доносились скрипка и фортепиано, располагалась сцена, а за ней — стена бордовых штор с золотистой бахромой. В толпе стихийников, облачённых в разноцветные одежды, найти кого-нибудь казалось невозможным. На гостей бала падали пёстрые витражные блики самых разных оттенков — от алого, как мак, до ультрамаринового, как глаза гипнозника.

Людей было так много, что Майя неосознанно прижалась спиной к высоченной стеклянной двери и нажала на ручку.

— Значит так, — уверенно скомандовал Финн, одёргивая подругу. — Сначала проходимся по всему залу, потом мимо твоей шпалы и затем примыкаем к Александре с Азалией. Не хочу оставаться с ним один на один — после того, как этот фрик чуть не сжёг мне руку, шрам так и не сошёл.

— Да ладно тебе, — прошептала Майя. — При свидетелях он не набросится.

— Спасибо, утешила, — фыркнул воздушник и потянул водницу за собой, не желая и дальше оставаться под напором взглядов стихийников. Только тогда Майя заметила, как много человек действительно таращилось на них.

После громкого скандала в прошлом году, в результате которого на руке Финна остался внушительных размеров ожог, а также травли Майи со стороны Клариссы и её компании, слухи о взаимоотношениях водницы и воздушника ходили ещё долго. Нередкой темой для обсуждения были и отношения между ней и Оскаром: всё-таки тот, пускай и был младше большинства выпускников, оставался преподавателем, а она, хоть и стала учеником стража, отучилась в коллегии всего один курс. С появлением Патриции и началом игры в расставание поводов для активных перешёптываний стало ещё больше.

И теперь, когда Майя в полной мере смогла вновь ощутить на себе заинтересованные взгляды и груз "незаметного" шушуканья, доносящегося со всех сторон, вновь вспомнились и желание скрыться от такого внимания как можно скорее, и неуютное чувство тревоги. Когда студенты начали оборачиваться в другую сторону, будто пытаясь застать какую-то бурную реакцию, водница поняла, где находился Оскар — и потащила Финна именно туда.

— Стой, — выдохнул воздушник прямо у её ухо, притянув подругу за руку. — Мы теперь знаем, где он. Делай вид, что тебе наплевать на это, и притворись, будто слишком увлечена моей компанией.

Пока Финн, едва наклонив голову, рассказывал шутки и истории, которые первыми приходили ему на ум, Майя тихо смеялась в ответ на них и выдавала какие-то дежурные фразы. Её мысли были где-то далеко, глаза продолжали искать высокий силуэт в нарядной толпе, нос отчаянно пытался отличить хорошо знакомый аромат парфюма. Сердце стучало так сильно, что водница и вовсе не слышала воздушника — только глухое биение, отдающее в виски.

Любой юноша, который был выше её спутника, вызывал новую волну трепетного волнения. Она мысленно цеплялась за каждого и тут же отпускала — всё не то, не то. Все, кто встречался на пути, пролетали одинаково пёстрыми пятнами, музыка слилась с гулом толпы, и Майе начало казаться, что она терялась в этом потоке людей и их речей. Если бы не уверенно ведущий её под руку Финн, то и дело пожимающий руки каким-то своим знакомым, водница наверняка застряла бы где-нибудь посреди зала.

Наконец чьи-то слова пробились сквозь метафорический мыльный пузырь, в котором Майя спряталась от окружающих.

— Какая красивая у тебя спутница, — произнесла девушка в пышном золотистом платье.

— Благодарю, — неожиданно для самой же себя с уверенностью ответила Майя. Она расправила плечи и слегка вытянула шею, глядя прямо старшекурсницу.

— А почему она с тобой? У неё же были отношения с Эртоном, разве нет? — спросила её светловолосая подруга.

— Я не хожу на бал с предателями, — водница холодно просияла.

— Да ладно?! Вы что, расстались?

Слова девушки больно укололи Майю, однако она тихонько хмыкнула, не теряя улыбки. Если играть, то до конца — не нарушая правил и не выдумывая новые. В конце концов, их с Оскаром главной задачей на данный момент было дать как можно больше поводов для слухов об их разрыве.

— Вроде того. Я бросила его, потому что мне надоело его постоянное общение с одной особой. Самоуважение, знаете ли, превыше всего.

— Хорошо держишься, подруга. Я вот надолго раскисла, когда разошлась со своим бывшим, — похлопала её по плечу девушка в золотистом платье.

— Будущему стражу нельзя плохо держаться, — уклончиво произнесла Майя и потянула Фишера за собой.

Водница выдохнула с облегчением, стоило им вновь затеряться в толпе.

— Продолжай в том же духе, — едва шевеля губами, сказал Финн.

Они оказались практически возле оркестра, когда Майя почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. По венам будто запустили быстрые холодные воды, и внутри что-то ёкнуло. Затаив дыхание, она обернулась.

В нескольких метрах от неё стоял Оскар, облачённый во фрак. Рядом безостановочно щебетала Патриция, едва ли не вешаясь на него, однако тот даже не смотрел в сторону огневички. Всё внимание огневика было приковано к воднице — он сверлил её безотрывным, вполне красноречиво-укоризненным взглядом. Майя была готова поклясться, что видела, как в его глазах промелькнуло бушующее пламя. Если она и была до этого Снежной королевой с ледяным сердцем, то сейчас с отчаянием наблюдала за тем, как глыба в груди стремительно таяла — как и образ холодной неприступности.

Водница замерла. Как же ей не хватало кольца, чтобы услышать, о чём он думал. Как отнёсся к её выходке? С трудом удалось перевести взгляд на Патрицию — алое платье с неприлично глубоким декольте было словно на неё сшито и как нельзя лучше подходило к помаде на пухлых губах. Подвеска с холодным сапфиром играла на контрасте с пламенными цветами, что делало её образ только интереснее. От девушки несло горячей страстью и пылкой энергией, способной вскружить голову любому, а от её заливистого смеха хотелось броситься в омут с головой и забыться, отдавшись в плен красотке.

Всего пару минут назад Майя была уверена в собственной неотразимости, но теперь была готова провалиться сквозь землю. Чем она только думала, когда решила, что может затмить Патрицию? Если кому и суждено проиграть в этой схватке, так это ей самой — если только можно было считать, что это всё в принципе было схваткой, а не отчаянной попыткой водницы повлиять на ситуацию.

Майя заторопилась потеряться в толпе и обежала Финна, чтобы скрыться за его спиной.

— Я так больше не могу, — простонала она. — Давай уйдём отсюда. Пожалуйста. В задницу этот дурацкий план.

— Что произошло? Ты его увидела? — воздушник тут же вытянул шею, чтобы заглянуть ей за макушку.

— Её, — со страдальческим видом протянула водница.

— А ну успокоилась! — прикрикнул Финн. Майя испуганно уставилась на него, хлопая ресницами. — Вот. Так-то лучше. Спину ровнее, и вперёд! Не дай им почувствовать, что ты испугалась.

— Точно. Играть до конца, — водница сделала глубокий вдох, сжимая кулаки, и кивнула, рывком выдыхая. — Идём. Я готова. Нужно всего-то пережить один танец.

От места, где Майя видела Оскара, будто разило сильной магической энергией, и она не рисковала к нему приблизиться в страхе ненароком обжечься. Она пыталась не думать об огненной парочке, однако мысленно то и дело возвращалась к увиденному. Он сам её пригласил или они случайно встретились на балу и стали проводить время вместе? Ожидал ли огневик, что водница придёт, да ещё и не одна, а с Финном?

Прозвучали вступительные аккорды вальса. Гул студентов стремительно утих, и стихийники начали разбредаться — кто к своим партнёрам, кто к стенке. Так вышло, что Майя и Финн остановились прямо напротив пары Оскара и Патриции, и стоило воднице это заметить — чуть не обомлела на месте. Тело окатила волной жаркого пара, омрачив сознание.

Пока Майя отвечала на приглашение Финна мягким неглубоким реверансом, взгляд безотрывно вцепился в Патрицию, обнимавшую спину Оскара.

"Ну конечно, с ней танцевать гораздо удобнее, чем со мной. Особенно когда она на каблуках", — подумала Майя и обернулась: позади стояла Азалия с двумя бокалами вина в руках и ободряюще кивала ей. Натянуто улыбнувшись, водница вновь обратила всё внимание к воздушнику и шагнула ему навстречу.

Финн бережно вёл водницу по залу, а ей всё чудились объятия огневика. Закрывала глаза, и в мыслях проносились воспоминания о том, как они танцевали год назад в зале с витражами, и мозолистые сухие ладони казались скользкой кожей перчаток. Чужой запах духов раздражал нос, движения были не те — не те, что раньше. Не те, что заставляли терять голову и вновь сходить с ума от влюблённости, а сердце — стучать быстрее.

Майя подняла взгляд к потолку. Стеклянный купол обнажал зал перед бесконечным ночным небом, с которого, как через решето, медленно сыпался снег. Неправильно. Всё было неправильно. Финн должен был сейчас сидеть дома у Джейн, а она — прижиматься не к нему, а к Оскару. Едва повернув голову, посмотрела на него и Патрицию, и грудь будто полоснуло раскалённым лезвием меча.

Огневичка влюблённо пялилась прямо ему в глаза, сладко улыбаясь. Её движения были плавны и изящны, достаточно резки, чтобы назваться чувственными, и мягки, чтобы казаться ласковыми. Всё внимание Оскар обращал на Патрицию, пока сосредоточенно вёл её по залу, выдерживая короткую дистанцию.

Ноги потянули водницу на выход, и она, споткнувшись, едва ли не полетела носом в пол. Финн обвил осиную талию, и Майя в порыве чувств прижалась к нему, наплевав на любые правила танцев.

Если уж играть, то красиво. И до конца.

Водница вновь не сдержалась и слегка повернула голову в сторону Патриции и Оскара. Их с огневиком взгляды пересеклись, и между ними словно пробежал магический разряд, взбудоражив кровь в очередной раз. Душу будто разрывало острыми цепкими когтями, да так сильно, что хотелось сломать оковы рёбер и выйти из заточения тела.

Пускай вокруг танцевало несколько десятков пар, Майе на мгновение показалось, что в зале остались только они четверо. Она тут же спрятала глаза, повернувшись к воздушнику.

— Я больше не могу здесь находиться, — едва шевеля губами выдавила водница, после чего расплылась в улыбке, как ни в чём не бывало.

— Уходим сразу после этого танца. Мне тоже не по себе от того, как он на нас смотрит, — едва слышно произнёс он.

— До сих пор?

— Такое чувство, что он убить меня хочет, — Финн нервно прыснул.

Композиция наконец начала подходить к концу. Не дожидаясь финальных аккордов, Майя сжала запястье друга и поспешила вместе с ним на выход, лавируя между танцующими парочками.

Хлопнула высокая дверь, и водница жадно проглотила долгожданный свежий воздух. Отрезвляющая прохлада тонкими струйками проникала в одурманенный разум, щипала кожу и заставляла дрожать. В последний раз взглянув на Церемонный зал, Майя махнула кистями, будто сбрасывая тяжёлый груз, и быстрыми шагами направилась вместе с Финном в студенческое общежитие.

"Зря я это сделала. Все были правы — затея дурацкая. И кому я в итоге сделала лучше? Возможно, Патриции — она в очередной раз убедилась в собственном превосходстве надо мной, но точно не себе", — думала она.

— Извини, — выдохнула водница.

— За что?

— За то, что втянула тебя в эту идиотскую ситуацию. Нужно было с самого начала послушать вас и поступать более мудро. По крайней мере, мне было бы от этого легче.

Финн остановился и взял Майю за руки, смотря на неё так внимательно, словно заглядывал прямо в душу.

— Я сразу понял, что твоя идея, мягко говоря, не лучшая. Но раз ты так рьяно за неё взялась, то возможно, это действительно было тебе нужно. Иногда совершать ошибки полезнее, чем поступать правильно — на чём тогда ещё учиться? — большим пальцем он погладил мягкую кожу ладоней и улыбнулся. — И вообще, на то и нужны друзья, чтобы быть всегда рядом. Даже тогда, когда ты творишь очевидную фигню.

— Это правда, — слабо хмыкнула водница. — Знаешь, я очень рада, что ты решил подойти ко мне в кабинете Марии, когда я поливала цветы. Помнишь?

— Конечно помню — мы же так познакомились! А я безумно счастлив, что несмотря на мои ошибки, мы всё-таки остались друзьями.

Майя крепко обняла Финна, сжимая ткань его рубашки. Она и не заметила, как за последние месяцы они стали так близки — да настолько, что научились понимать друг друга с полуслова, угадывать настроение по силуэту, глядя со спины, и молчать вместе так долго, сколько им нужно было.

— Иди к Джейн. Она небось заждалась тебя, — выпустив друга из объятий, водница пригладила его бабочку.

— А ты?

— А я в своём темпе доберусь. Хотела прогуляться по коллегии.

Распрощавшись с Финном, Майя вновь осталась один на один с не дающими покоя чувствами. Горечь растеклась по груди, как яд, на плечи будто свалились все мирские грехи, и водница сгорбилась. Глаза защипало от подступающих слёз, и она, обняв себя, зашагала прочь в неизвестном направлении.

— Майя! — оскаровский крик луной отразился от холодных стен, и водница вздрогнула. Громкий топот всё приближался, и вскоре запыхавшийся огневик остановился рядом с ней. — Давай поговорим.

В горле встал колючий ком, и, с трудом проглотив его, Майя заговорила:

— А ты не боишься, что твоя подружка узнает об этом разговоре?

Вместо ответа Оскар взял водницу за руку и прижал её ладонь к своему плечу, на котором хорошо прощупывался противогипнозный браслет.

— Массовое мероприятие. Мало ли что могло произойти. Я должен был оставаться начеку, — объяснил он.

— Ладно, — она вскинула брови. Тогда огневик провёл пальцами по сгорбленной спине и повёл Майю в первый попавшийся кабинет. Громко захлопнув дверь, он навис в темноте над водницей.

— Что ты творишь, девчонка? — в его голосе зазвучал металл злости. — Зачем ты устроила этот спектакль?

— Я пришла на бал со своим лучшим другом, — прошипела Майя, скрестив руки на груди и наклонившись вперёд. — Или мне запрещено появляться там, где ты обхаживаешь Патрицию?

— Что за бред ты несёшь? Вообще-то, я выполняю задание. Не по своей прихоти, хочу напомнить! — с этими словами Оскар выставил руку вперёд, упираясь ей в стену, и навис над водницей. — Чего ты добивалась? Хотела позлить меня и вызвать ревность? Поздравляю, у тебя это отлично получилось, девчонка!

— А я тоже выполняла свою часть задания на балу, — Майя задрала голову так, чтобы их с огневиком взгляды пересеклись, и сощурилась.

— Каким образом? Кокетничая с Фишером на моих глазах?

— А каким образом ты выполнял своё задание? Игнорируя моё существование? То, что произошло вчера, уже ни в какие ворота не лезет! Может быть, для полного успеха операции вам переспать в моей кровати? Ну чтобы у Патриции точно не было сомнений в том, что ты без ума от неё!

— Остынь, Майя! Я же объяснился перед тобой! — огневик скривился. — Ах да, если бы ты не сняла кольцо, то услышала бы мои извинения. Где ты была всю ночь, к слову? Почему я не нашёл тебя ни в вашей комнате, ни у Александры?

Укол вины поразил водницу. Давящие на веки слёзы наконец брызнули из глаз, и Майя разошлась в плаче, который давила в себе последние несколько дней. Спрятав лицо в ладонях, она затряслась, и Оскар, тяжело вздохнув, сел на парту и прижал стихийницу к себе. Он опустил подбородок на рыжую макушку и замер.

— Потому что с Азалией ночевали в твоей старой комнате. У Финна больше нет соседа — и он нас любезно пустил к себе, — всхлипнула Майя. — Мне надоело терпеть эти шпионские игры. Нервы просто не выдерживают. Думаешь, я не понимаю, что идея заявиться с Финном на бал была идиотской? Или что не стоило снимать кольцо и прятаться от тебя ночью? Я чувствую, что теряю тебя, и становится так страшно, что я просто схожу с ума, а потому решаюсь на такие глупые поступки. Я никак не могу привыкнуть к тому, что она тебя гипнотизирует, и продолжаю воспринимать все твои действия, как обычно.

— Я понимаю. Понимаю, как тебе тяжело, моя девочка, — произнёс Оскар. — Хочешь — верь, хочешь — нет, но мне мало нравятся заигрывания с Патрицией. Я вспоминаю о том, ради чего мы всё это делаем, и становится легче. Нам нужно доверять друг другу, и тогда мы выдержим это испытание.

— Ещё даже не прошло и месяца, а я уже не выдерживаю. Как мне это пережить?

— Верь мне, Майя. Просто верь. Я сделаю всё, чтобы не дать тебя в обиду, — огневик поцеловал водницу в макушку и выставил мизинец. — Ну что, мир?

Майя открыла глаза и, сцепив пальцы с Оскаром, громко шмыгнула носом.

— Мир.

Вдруг в коридоре раздались женские крики. Стихийники мигом выскочили из кабинета и увидели Азалию, ошалело уставившуюся на Патрицию, прижимающую руки к груди. Огневичка испуганно посмотрела на Оскара и захныкала:

— Она напала на меня! Я думала, она выколит мне глаза!

— Эй! Эта идиотка обожгла меня!

Не медля ни секунды, Майя бросилась к Ли, а Оскар встал между ними и огневичкой. На голой коже груди, не прикрытой чёрным платьем, расплылось красное пятно, едва ли заметное в полумраке коридора. Водница призвала холодный пузырь и поднесла его к обожженному месту, из-за чего земельница вскрикнула и зажмурилась.

— Ну ты и сука, Патриция! — протараторила Ли, морщась от боли.

— Патриция! Что здесь стряслось? — рявкнул Оскар.

— Азалия начала бить меня, а я не сдержалась, и... — пролепетала огневичка с видом невинной овечки.

— Ври дальше! Если бы я хотела тебя отмудохать, то не стала бы даже руки марать — кинула бы булыжником, и поделом! — прорычала Азалия. Она повернулась к Оскару и яростно уставилась на него. — Ты пошёл за Майей, а она — за вами. Я решила, что нужно дать вам возможность поговорить, и попробовала задержать её. Но эта дрянь... Ошпарила меня.

— Задержать? Да ты начала оскорблять меня последними словами!

— А мне нужно было вести с тобой светскую беседу? — фыркнула Ли, кривясь от покалывающей ожог магии воды. — Или тебе напомнить, как ты себя вела всё это время?

— Да ты и понятия не имеешь, что мне приходилось здесь переживать! Будь моя воля — я бы не становилась стихийницей и жила бы свою прошлую жизнь! И не смотря на это всё, я была к вам всегда добра, а вы этого не ценили! И стоило мне раз оступиться, как вы обернулись против меня! — огневичка заходилась в нешуточном плаче, задыхаясь и глотая слова.

— Предательство не прощают, — процедила Майя.

— Что ты имеешь в виду?.. — Патриция округлила глаза.

— То, что ты пытаешься увести моего парня, — водница поморщилась так, будто смотрела на кучу мусора.

— Хватит разборок! — не выдержал Оскар. — Патриция, я разочарован. Я думал, что научил тебя держать в руках себя и магию, но видимо, ошибся. Майя, отведи Ли к целителям, а я разберусь с Патрицией. И чтобы я тебя рядом со своей сестрой больше не видел, ясно?

Заплаканная огневичка кивнула и разошлась в очередном приступе истерики. Оскар схватил её за локоть и потащил в сторону, противоположную целительскому крылу, а Майя, придерживая призванную воду, повела прихрамывающую Азалию.

— Сильнее, чем её, я ненавидела только родителей и мужика, с которым я спала за деньги, — зло выпалила Ли. — Корчит из себя святую невинность, хотя первая начала выяснять со мной отношения.

— И не говори, — вздохнула Майя. — Терпеть её не могу.