Глава 32. Красота требует жертв
Нож ритмично стучал по деревянной досточке, шинкуя капусту, пока Финн силой мысли помешивал булькающий овощной суп в кастрюле и обдавал мокрые после мытья тарелки слабым ветерком. Работа на кухне кипела: свежеиспеченный картофель и курица теплились в духовке, терпеливо ожидая, пока их не съедят, а раковина никогда не пустела и пополнялась грязной посудой. Вдоволь нагулявшись с воздушником на улице, младшие дети погибшей мисс Тёрнер нехотя отправились со старшей сестрой в вечернюю школу, умоляя его прийти на следующий день пораньше.
Джейн часто шутила, что такими темпами они заставят Финна поселиться у них дома. В последние дни девушка повеселела: она начала смеяться, а глаза сияли всякий раз, когда воздушник появлялся на пороге квартиры. И пускай радость её длилась недолго, сменяясь тоскливой грустью, улыбок стало больше.
Он до конца старался игнорировать тот факт, что всякий раз, когда в момент слабой ухмылки их взгляды пересекались, сердце млело, а чувство стыда предательски накрывало с головой. Однако пока руки были заняты капустой, это его не волновало.
— Такое чувство, что ты готовишь на роту солдат, а не на три рта, — Джейн вошла настолько тихо, что Финн и не заметил, как та прокралась на кухню и облокотилась о дверной проём, скрестив руки на груди. — Останешься на ужин?
— Я бы с радостью, — воздушник соврал: больше всего на свете ему хотелось отдать семье Тёрнер всё, что у него было — время, деньги, силы и эмоции, однако он также не посмел бы принять у них что-то взамен — даже прощение, если бы те узнали об истинной причине его заботы. — Но у меня занятие через полчаса. Если я его прогуляю, то больше никогда не появлюсь на пороге вашего дома: наставница прикончит.
— Как скажешь, — она вздохнула и пожала плечами, после чего принялась рассматривать в оконном отражении закрученную вокруг головы косу, из которой уже порядком повыбивались некоторые пряди. — Где ты научился плести такую красоту?
— У меня было четыре младших сестры, которых было лень заплетать в школу каждый день. Поэтому я стащил в местном книжном магазине... Как она называлась... Вспомнил! "Косичную энциклопедию". И научился делать такие прически, которые не распадались целую неделю, — Финн слабо прыснул. Он взял ложку и, набрав побольше супа, протянул его Джейн. — Попробуешь?
Она принюхалась и, подув на ложку, проглотила суп. Воздушник тем временем высыпал капусту в кастрюлю, не прекращая наблюдать за реакцией девушки.
— Это просто... Невероятно! Скажи, где ты такой умелый взялся? И с детьми быстро поладил, и готовить умеешь, и дырку на штанах Майклу зашил, и мне косичку заплёл. За что ты нам такой замечательный?
При одном лишь воспоминании о мягкости тёмно-русых прядей в груди расплылось тёплое чувство, и Финн невесомо покачал головой, прогоняя навязчивые мысли. Он спрятал покрасневшее лицо в чёрных кудрях.
— Я же говорил: я ваш ангел-хранитель. Когда случается что-то плохое с хорошими людьми, ангелы-хранители начинают за ними приглядывать и помогать, чтобы помочь справиться с трудностями, — тихо пробормотал он.
— Надеюсь, ты нас не бросишь, когда всё наладится.
— Разумеется, нет. Я буду с вами столько, сколько вы того захотите.
Джейн скользнула на кончиках пальцев, обогнув воздушника со спины, и встала к нему впритык, заглядывая прямо в смуглое лицо, наклонившись над плитой.
— И всё же, почему ты с нами? Я ни за что не поверю в то, что человек просто так три недели подряд может приходить и так много помогать незнакомцам.
Она провела пальцами по жестким, как солома, кудрям, и заправила их за ухо, приоткрыв часть лица. Воздушник затаил дыхание, сердце застучало с бешеной скоростью, трубя тревогу, а ноги загудели. Он выдохнул и опустил веки, после чего вымучил улыбку и, продолжая помешивать суп, выдал:
— Если я скажу, что я делаю это из-за добрых побуждений, то ты всё равно не поверишь.
Разочарованно хмыкнув, Джейн опустилась с кончиков пальцев на стопы и потянулась за графином с водой. Она налила себе полный стакан и выпила его залпом, задумчиво разглядывая узоры на полу.
— Ладно, храни свою тайну столько, сколько тебе вздумается, — её тон повеселел. — Идём, у меня есть для тебя кое-что поинтереснее готовки.
С этими словами Джейн стянула с воздушника льняной фартук, едва не зацепив торчащие уши, схватила его за руку и потащила прочь из кухни. Финн растерянно посмотрел на пузырящееся под крышкой рагу, как будто искал в нём какую-то поддержку, и последовал за девушкой.
В комнате старшей дочери мисс Тёрнер ему ещё ни разу не доводилось бывать. Лак на деревянной кровати местами облупился, письменный стол был завален потрёпанными тетрадями, а книжные полки — мягкими игрушками. Нежно-персиковые полосатые обои потускнели, и теперь они были бежевыми, а на них яркими красками была нарисована летящая между белых облаков женщина с короткими чёрными волосами и в синем длинном пальто, держа большой зонт и ковровую сумку.
— Теперь-то я понял, почему у вас такой интересный набор имён, — Финн криво улыбнулся.
— Мой дедушка работал в отделе связей с Большим миром, ездил в командировки в Ирландию на всякие переговоры с правительством. Он часто привозил маме всякие интересности обычных людей, а однажды подарил книгу про волшебную няню какой-то британской писательницы. Она прочитала её всего за несколько дней, и с тех пор твёрдо решила, что если её зовут Мэри, то и детям нужно дать книжные имена, — она сложила руки за спиной, прикусив губу.
— Джейн — старшая, потом Майкл, Аннабель... — Финн почесал затылок. — Ну да, почти всё правильно. Только близнецов, по-моему, по-другому звали.
— Маме жутко хотелось соблюсти порядок, — объяснила Джейн и, наклонившись, достала из ящика деревянную шкатулку на заострённых ножках, покрытую небесно-голубой краской и старательно расписанную цветами, после чего поставила её на стол. — Я хочу тебе кое-что показать.
Запустив пальцы под свитер, Джейн вытащила из-под него металлический кулон в виде половинки сердца, нанизанный на простую толстую чёрную нитку. Финн коснулся его, бережно поглаживая.
— Парень подарил?
Джейн мгновенно помрачнела, и блеск в её глазах померк, уголки губ опустились. Она вынула из шкатулки вторую половинку сердца, но на белой нитке, и сжала её в кулаке.
— Я хотела подарить этот кулон своей... Подруге. Но не сложилось. Его смысл в том, чтобы человек, который для меня важен, всегда был со мной рядом. Что бы ни произошло и какое расстояние нас бы ни разделяло, — разжав пальцы, девушка распутала нитку и, осторожно придерживая кулон за неё, поднесла к груди воздушника, после чего серьёзно добавила: — В общем, я хочу, чтобы мой ангел-хранитель обо мне всегда помнил.
"Боюсь, я и без этого буду помнить вашу семью до конца своих дней", — пронеслась угрюмая мысль в его голове.
— Ты уверена, что хочешь отдать его мне? Это ведь такая ответственность, — неуверенно пролепетал Финн.
— Если хочешь бесследно исчезнуть спустя время, то лучше сделай это сейчас, — буркнула Джейн и обиженно обняла себя.
— Нет-нет, — воздушник помахал руками, торопливо бормоча оправдание: — Просто я хочу, чтобы ты точно этого хотела и потом не пожалела о том, что отдала его не кому-то более достойному.
— Ты появился в худший момент моей жизни, когда загнуться было бы проще простого. Но ты не дал мне этого сделать. Такие, как ты, редко встречаются. Назовёшь меня эгоисткой, но... — с этими словами Джейн надела кулон на Финна и бережно пригладила сердечную половинку на его груди. — С тобой мне бы не хотелось расстаться.
Воздушник ожидал, что лёгкая металлическая подвеска станет для него тяжелее привязанного к шее камня, однако в его груди вместо увесистого груза, давящего на лёгкие, расплылось трепетное тепло. Он нервно сглотнул.
Тогда Финн понял: произошло что-то необратимое. Наваждение или дар, данный кем-то свыше — ему лишь предстояло это узнать.
***
Остывшие земли Санктуса уже как несколько дней были припорошены снегом, неторопливо падающим с тяжёлых сизых туч, нависших над островом. Рано зажигались стражниками огни в фонарях вокруг замка и по пути к пограничным пунктам, рассеивая тёмно-синий вечерний полумрак, а вся природа, казалось, уснула, застыла в ожидании тёплой весны.
Ранним субботним вечером Майя вернулась вместе с Александрой в замок с очередной встречи с психиатром. После мятежа водница стала очень плохо спать, несмотря на сильную усталость от десяти часов ежедневных тренировок с Марией. Наставница и вовсе не щадила стихийницу, назначала всё больше и больше дополнительных занятий и придумывала новые методики обучения.
Оскар не смог проводить Майю на сеанс с психиатром, потому что именно на это время у него была назначена тренировка с Патрицией, что не могло не расстроить водницу. В последние две недели он стал всё чаще встречаться с огневичкой, и всякий раз, когда те оставались наедине, стихийницу охватывала волна невыносимой ревности. До боли впиваясь ногтями в нежную кожу ладоней, она внутренне содрогалась от страха быть брошенной.
Мать и дочь устало ввалились в преподавательские покои, и ленивым взмахом ладони Александра зажгла пламя в обогревающем куполе. Женщина рухнула на диван и запрокинула голову, уставившись в потолок.
— Начинается... — простонала Александра.
— Что случилось? — обеспокоенно чирикнула Майя, стягивая с себя длинные коричневые сапожки.
— Мышцы болят. Пока не сильно, но через пару дней начнёт ломить кости. Через неделю-две буду мучаться, — она потёрла глаза и обессиленно уронила руки в стороны. — Я пару минут полежу и поставлю чайник, рыбка.
Разувшись, водница на носочках засеменила к дивану и опустилась рядом с матерью, положив ладонь ей на лоб.
— Может быть, тебе стоит взять выходной на пару дней? Отлежаться?
— О не-ет, ни в коем случае, — горько усмехнулась Александра, приподняв голову и взглянув на Майю. — Тогда будет только хуже. Вы, кстати, ни в коем случае не забрасывайте с ребятами зал, иначе будет очень... Больно.
— Ты можешь мне нормально объяснить, что происходит? — буркнула водница.
— Из-за того, что магия растёт в маге гораздо быстрее, чем тело успевает к ней приспособиться и научиться выплескивать её в нужном количестве, происходит её сильное скопление, которое неподготовленный организм не может так легко выдержать. Чем он физически слабее, тем хуже протекает период ломки. Именно поэтому так важно посещать все занятия и выкладываться на них как можно лучше — чтобы укрепить не только мышцы, но и магическую душу, — объяснила Александра. — Обычно будущих стражей не предупреждают об этом заранее, чтобы не нагонять панику, и чтобы новобранцы не внушали себе ещё большую боль, чем она могла бы быть. Если в случае обычного обучения, которое длится от трёх до пяти лет, ломка вялотекущая, то в случае экстренной годовой подготовки бить будет очень сильно.
— А я-то думала, что у меня второй день подряд крепатура из-за тренировок с Марией. Я ещё так удивилась этому: занимаюсь каждый день, мышцы должны были давным давно привыкнуть к нагрузке, — задумчиво пробормотала водница. — Но ладно мы с ребятами, с нами всё ясно. Ты-то тут причём? Это из-за того, что Флорес выкачал из тебя кучу магии?
— Ну, можно и так сказать. Представь, что я была пустой крохотной вазой, в которую начали резко вливать много воды. Рано или поздно она начнёт выливаться: я попросту не успевала отдать её столько, сколько получала. Всё-таки во многом именно вы наполняете меня энергией, ведь я — центральное звено стражеской цепи. Стоило едва-едва прийти в себя после магического истощения, как началось наставничество, и моя душа начала впитывать огромное количество вашей энергии, — Александра выровнялась, закинула ноги на стоявшую возле дивана табуретку и принялась массировать икры. — Говоришь, у тебя мышцы начали болеть? А остальные ребята пока на это не жаловались?
— Нет. Наверное, это потому, что тело у меня гораздо слабее, — вздохнула Майя. — И чего мне теперь ожидать? Как долго будет болеть? И почему мы не можем просто носить кулоны наподобие ваших, стражеских, которые большую часть магии принимают в себя?
— Во-первых, прежде чем использовать такую реликвию, нужно самим научиться справляться с большим количеством энергии. Что будет, если кулон, скажем, украдут или сломают, а ты не готова столкнуться со всей своей магией сразу? Тебя просто-напросто разорвёт, — она говорила так буднично, что Майя засомневалась в том, не переживала ли стихийница нечто подобное каждый день. — Во-вторых, это так или иначе закаляет. Сама ломка продлится неделю или две, правда, это будет кошмарная боль. После лёгкой крепатуры будут чесаться руки и начнутся проблемы со сном от переизбытка энергии, затем боль в мышцах вернётся и будет усиливаться, пока не станет невыносимой. Будет казаться, что ты сходишь с ума. Но не волнуйся, вам выдадут действенные обезболивающие, которые облегчат страдания. Опять же, главное не забывать тренироваться даже через силу — не так часто, как обычно: это попросту опасно, но раз или два в день.Но выбрасывать энергию всё равно важно.
Александра посмотрела на Майю, ошарашенно уставившуюся на неё, и торопливо пробормотала:
— Извини, если сильно напугала.
— Да нет, просто... Если после этого будут ещё какие-то неприятные сюрпризы, то предупреждай о них заранее, а не тогда, когда я буду валяться в полуобмороке и корчиться от боли, — водница улыбнулась и мягко соскочила с дивана, подобно кошке. — Раз уж ты устала, я приготовлю что-нибудь, чтобы ты лишний раз не ходила в столовую.
— Ох, не утруждайся, рыбка... — начала было Александра, однако Майя тут же её перебила:
— А это не обсуждается, миссис Старина. Вам прямой приказ лежать и отдыхать.
— Ты просто чудо, — с теплом в голосе произнесла стихийница. Она сползла на пол и, оказавшись рядом с водницей, заключила её в объятия. — Но я всё равно буду готовить. К слову, ты не хотела бы остаться на ужин? Правда, есть один момент... И, если ты не будешь против...
— Я была бы только рада, — Майя протянула руки и обвила спину матери в ответ. — А какой "момент"?
Александра поджала губы и, отстранившись от дочери, скрестила руки на груди, отвернув голову в сторону.
— Эшли должен вот-вот прийти. Он будет только рад пообщаться с тобой, я уверена, но...
— А почему я должна быть против? — нахмурилась водница.
На длинном указательном пальце появился зеленоватый огонёк. Опустив его на конфорку, Александра сняла с полки кастрюлю и лёгким движением наполнила её водой. Взгляд её напряжённо бегал туда-сюда — она явно очень тщательно подбирала слова.
Прежде, чем стихийница успела что-либо сказать, Майя лёгким прикосновением заставила развернуться Александру к себе и взяла её за руки.
— Послушай, я вижу, как ты расцветаешь рядом с ним, как сияют твои глаза, когда ты на него смотришь. И искренне хочу, чтобы ты была счастлива, — уверенно произнесла она. — Ты как никто другой этого заслуживаешь. Так что нет, я не против того, чтобы у тебя с Эшли были отношения. И буду только рада, если у вас всё сложится.
Наклонившись, Александра мягко поцеловала Майю в лоб и просияла.
— Спасибо. Нет, правда, спасибо. Я действительно счастлива, что ты меня понимаешь, — её глаза заблестели.
Вскоре в комнату заявился Эшли в привычном генеральском обмундировании — с тех пор, как боевые маги устроили штурм мэрии, военный штаб переехал в Коллегию стихий. Аддерли тут же отправил Александру принять расслабляющий горячий душ, стоило воднице нажаловаться ему на то, что та отказывалась отходить от плиты даже несмотря на начало злосчастной "ломки", а сам встал у плиты и принялся жарить принесённое ним мясо.
Первое время между Эшли и Майей дрожало неловкое молчание. Тишину нарушали только потрескивание масла в сковородке и стук ножа об досточку, пока водница нарезала овощи, украдкой поглядывая на генерала.
— Как дела, Майя? — как бы между делом спросил Эшли.
— Нормально. А у вас? — она высыпала лук в сковородку и потёрла глаз плечом, борясь с невыносимым жжением.
— Тоже в порядке. Работа, работа, работа... Помимо основных задач, нужно ещё контролировать подготовку к вылазке в общину гипнозников. Думаем просить о помощи твоих друзей из Восточной Европы, — он улыбнулся, не отвлекаясь от готовки. — Надеюсь, информация, которую мы получим, будет того стоить.
— Звучит очень серьёзно, — пробормотала водница, перекладывая на досточку картошку.
— Ещё бы. Ты не представляешь, как много нужно сделать: кроме того, чтобы отобрать наиболее подходящий отряд поддержки для такой операции, нужно провести переговоры с ведьмами из карпатской общины, а ещё — раздобыть противогипнозные камни, которые водятся только на Бэлликусе, — после этих слов генерала Майя пожалела, что не украла из подземелья Боевой коллегии несколько кристаллов.
— И кого же вы собираетесь туда отправить? Навряд ли Александру и остальных стражей: уверена, о них там наслышаны, и наверняка знают, как они выглядят.
— Как кого? Конечно же вас, молодёжь, — Аддерди повернулся к ошеломлённой Майе. — Во-первых, ваш магический потенциал будет легко скрыть, так как он ещё не устоявшийся и гибкий, во-вторых, ты вместе со своей бабушкой знакома с общинной жизнью. К тому же, вам не помешает опыт.
— А вы не боитесь, что нас прикончат?
— Именно поэтому вас у входа в общину будет ожидать спецгруппа. Скорее всего, это будут разведчики: по моему нескромному мнению, они одни из лучших бойцов. Более подробно с планом вы ознакомитесь позже: у нас на завтра назначено по этому поводу собрание. К слову, будь другом, расскажи об этом ребятам, чтобы мы зря не тратили время.
— Хорошо... И когда вы планируете туда нас отправить? — водница обречённо вздохнула, поставив руки в бока.
— Зависит от того, как быстро у вас пройдёт ломка, но вообще вылазка планируется на середину февраля. В общем, несколько недель на подготовку у вас будет.
Выдержав небольшую паузу, пока руки наконец не расправились с остатками картошки, Майя потянулась к плите и вывалила в сковороду целую гору светло-жёлтых ломтиков.
— Я могу вас кое о чём попросить? Если вы не слишком заняты, — водница робко подняла взгляд исподлобья на генерала.
— Выкладывай, — он опустил руку на столешницу и, опершись на неё, внимательно посмотрел на Майю. — И вообще, при личном общении можешь обращаться ко мне на "ты". И тебе, и мне будет так более удобно, правда ведь?
— Угу, — Майя набрала как можно больше воздуха в лёгкие и на одном дыхании выпалила: — Мне очень нужно научиться рукопашному бою. Я хочу уметь защититься не только с помощью магии. Может быть, ты знаешь кого-то, кто мог бы меня тренировать? Кто-то из солдат, например?
— А зачем тебе кто-то из солдат? Я застрял на Санктусе на ближайшие несколько месяцев, поэтому так или иначе буду проводить в коллегии много времени. Думаю, два-три часа в неделю я смогу найти для занятий. Нужно только определиться со временем.
— Мне очень неудобно об этом просить, но я была бы безумно благодарна, — смятенно пробормотала Майя, всё ещё не веря своим ушам: сам генерал корнеумской армии предложил научить её драться! С такой-то подготовкой она наверняка смогла бы противостоять даже бэлликусовцу.
— Мне в радость помогать людям с таким-то рвением учиться, — он похлопал водницу по плечу, и та неловко поджала губы. — Расскажешь, как у тебя дела с боевой стихийной магией?
Пока Эшли и Майя болтали, расставляя тарелки и столовые приборы на столу, заваривали травянистый чай, зажигали магические искры в настольных лампах и рассыпали ужин, Александра успела высушить голову, вытянув влагу из волос, и выйти к стихийникам с новой причёской и в свежем светло-коричневом платье с кремовым пояском на талии. Она облокотилась о дверной проём и мечтательно уставилась на увлечённых беседой генерала и водницу, расплывшись в улыбке и обняв себя.
— Я вижу, вы нашли общий язык, — подметила Александра.
— О, наконец-то явилась! — рассмеялся Аддерли. — А мы тебя уже заждались. Смотри, какую красоту навели.
— Вижу, — она издала тихий смешок, на мгновение опустив веки. — Простите, я немного задержалась: решила попробовать поднять волосы с помощью шпилек и долго с ними провозилась. Без дела несколько лет валялись, представляешь?
— Ты выглядишь просто прекрасно, Саша, — Эшли подошёл к ней и, приобняв одной рукой за талию, поцеловал в щеку. — Ну, чего мы стоим? Давайте к столу, тем более, что нашей Майе нужно мышечную массу наращивать.
— Что? Зачем? — удивилась Александра.
— Эшли будет меня учить рукопашному бою, — довольно ответила Майя. — Представляешь? Лучшего учителя и вообразить сложно! Теперь-то я смогу дать отпор кому угодно!
— Да ладно! — глаза Стариной увеличились, и она мягко коснулась плеча Эшли, который уже успел занять место на табуретке. — Я смотрю, вы времени зря не теряли.
— Ещё я рассказал Майе о вылазке к гипнозникам, — генерал взял Александру за руку. — Но что мы всё о работе да о делах? Ужин вон стынет, налетайте!
Разговоры и смех не смолкали ни на минуту, и в комнате как будто стало светлее и теплее. Неловкость встречи бесследно улетучилась, остались только душевное спокойствие и приятная расслабленность. В какой-то момент водница почувствовала, что нашла тот самый недостающий фрагмент пазла, который обычно обнаруживался под конец сборки картины. Как будто всё стало на свои места, как и должно было быть с самого начала. Она переглянулась с Александрой и подтвердила свою догадку: впервые в жизни Майя ужинала почти что в семейном кругу.
Эшли говорил много. Воднице нравилось слушать его истории из молодости, о том, как тот ловил бездушных в Советском Союзе после падения Азеррской империи, особенно — рассказы про работу стражником в коллегии, когда Александра была ещё студенткой, о том, как та постоянно с кем-то влезала в драки, защищая первокурсников, без стеснения ругалась с преподавателями, если те были несправедливы по отношению к одногруппникам и сбегала ночью в лес, когда хотелось побыть наедине. Сама Старина покрывалась лёгким румянцем, как будто Аддерли раскрывал её постыдные секреты, однако дополняла его слова и со всем соглашалась, пускай и не без возмущённого "Эшли! Прекращай меня позорить перед дочерью!".
Майе искренне хотелось подольше задержаться в этом вечере, растянуть время, чтобы успеть запечатлеть в памяти лучезарную улыбку матери и её счастливые глаза, то тепло, которое стремительно расплывалось в груди. Казалось, ничто не могло испортить тот день.
Посреди ужина один из стражников приволок посылку, адресованную Александре. Эшли пришлось встать с места, чтобы взять увесистый деревянный ящик, наглухо заколоченный со всех сторон. К крышке был примотан верёвкой конверт.
— От кого это? — нахмурившись, спросила Александра. Она развязала бант и повертела письмо в руках, пытаясь отыскать имя отправителя на конверте.
— Не знаю. Мне ребята из телепортационного пункта передали. Говорят, посылка шла через Авэм из Мэгикея, — стражник пожал плечами. — Ну, я пойду?
— Да-да, свободен, — пробормотал Эшли, не отрываясь от разглядывания посылки. Он поставил её на пол и принялся разбираться с защёлками. Майя любопытно перегнулась через плечо генерала и уставилась на ящик. — Саша, открой письмо. Может, из него станет ясно, кто отправитель.
Зашуршал конверт. Майя обернулась на звук. Александра развернула лист бумаги, и её брови тут же полезли на лоб, а глаза округлились.
— Чернила красные... — пролепетала она. Водница тут же вскочила на ноги и заглянула в письмо так, что все строчки были для неё перевёрнуты. Тогда Александра принялась читать: — "Твоя чудесная дочурка просто прелесть, вылитая ты в молодости"... Ничего не понимаю. Это не похоже на чернила.
Второй абзац располагалась практически в самом низу письма, в отличие от первой строки, которая была практически на верхнем краю листа. Майя насупилась. На ум приходил только один человек, который считал её настолько похожей на мать, что в определённый момент, казалось, перестал видеть между ними разницу.
И эта догадка водницу никак не радовала. Сердцебиение участилось, стало невероятно душно и тяжело дышать, а ладони начали стремительно холоднеть.
— "И всё же, красота требует жертв. Кому как не тебе об этом знать?" — с запинками продолжила Александра. Проглотив слюну, она взялась рукой за голову и прищурилась, пытаясь разобрать слова.
Замок на ящике щёлкнул. Эшли задержал руки на крышке и обернулся к стихийницам.
— Что это за приколы? — раздражённо бросил он. Водница наклонилась и нависла над генералом.
— "Моя семья считала, что поздравлять с днём рождения заранее — плохо, ведь это сулит скоропостижную трагическую смерть. Так вот, Саша... Это мой тебе подарок. Я постарался на славу, пока готовил его. Счастливого дня рождения", — Александра побледнела. Казалось, она и вовсе потеряла возможность говорить: глаза испуганно смотрели на Майю и Эшли, тело в напряжении замерло.
— У тебя день рождения аж в конце января, да? — тихо спросила водница. Старина порывисто кивнула.
По спине пробежал холодок.
— Отойди, — строго приказал Эшли.
Майя послушно сделала несколько шагов назад и затаилась за креслом.
— Нет, нет! Не открывай его! Пожалуйста, не надо! — едва ли не в истерике закричала Александра.
Однако было уже поздно. Эшли открыл ящик и замер, таращась на нечто, лежащее внутри. Любопытство победило страх, и водница, подкравшись, заглянула в него.
Майя тут же пожалела о том, что не выбежала из комнаты сразу же, как стражник принёс злосчастную посылку. Стоило ей приблизиться, как в нос тут же ударила ужасная вонь. Металлический запах крови смешался с гнилью человеческой плоти, и водницу едва ли не стошнило прямо в ящик. Она закрыла рот дрожащей ладонью и отпрянула от него, как от огня, и, попятившись, врезалась в шкаф. Александра громко охнула и схватилась за сердце, упала на колени и, разжав ладонь, выронила письмо.
Внутри лежало около десяти отрубленных рук, на которых ножом было вырезанно имя Майи больше сотни раз, грубо и неаккуратно, но точно.
— Что за хрень?! — выругался Эшли и захлопнул ящик.
— Александра, что это? Что это такое? Александра! Скажите уже хоть кто-нибудь?! — бессвязно бормотала Майя, забившись в угол и беспомощно дёргая ногами, как будто хотела пройти сквозь стену.
Голова кружилась, а картинка перед глазами плыла. Сердце неистово колотилось, словно хотело выскочить через горло. Тело пробивала крупная дрожь. Водница сжала кулаки и зажмурилась, поверхностно дыша и поджав ноги к туловищу.
Эшли зло оттолкнул ящик, и тот проскользил в другой конец комнаты, после чего подполз к Майе на четвереньках, обхватил крупными ладонями её лицо, и принялся легонько похлопывать по побелевшим щекам. Она настырно бормотала бессмысленные вопросы, игнорируя то, что стихийник звал её по имени. В конце концов, он подхватил девушку на руки и понёс в другую комнату, посадил на край ванной и стал умывать утратившее румянец лицо холодной водой, настойчиво пытаясь докричаться до неё. Скрипнула входная дверь, но стихийница не обратила на это никакого внимания.
Майя не приходила в себя аж пока Оскар не заявился в комнату и насильно не влил пузырёк успокоительного ей в рот. Пока настойка не подействовала, Эшли успел выставить злосчастный ящик в коридор и передать его стражникам, приказав связаться с полковником Энрайтом, главой разведки.
Когда водница вышла из ванной, прижавшись к огневику, Александра сидела на диване и плакала, пока Эшли раздосадованно мерил комнату быстрыми шагами и громко ругался.
— Будь проклят этот мерзкий гадёныш! Значит так, дамы: с сегодняшнего дня я выставляю вам охрану, которая будет везде вас сопровождать и караулить спальни. И пока мне не принесут его голову, и не надейтесь на то, что я отпущу стражу. Это ни в какие рамки не лезет! Куда смотрели погранцы? Как они пропустили ящик из Бэлликуса в Авэм?
— Это я, я во всём виновата... — всхлипывала Александра, будто не слыша Эшли. — Это из-за меня они погибли...
— Нет, Саша. Твоей вины здесь нет. Ты пыталась защитить дочь, а это чудовище само их убило. Это не человек, это просто какая-то тварь! — продолжал Аддерли. — Оскар, пожалуйста, посиди с ними. Мне нужно что-то с этим всем делать.
— Как скажете, генерал, — ответил огневик, сдержанно кивнув. Они с Майей сели рядом с Александрой, и водница прижалась спиной к Оскару, подняв ноги на диван. Как только Эшли ретировался, так и не распрощавшись со стихийниками, Эртон осторожно коснулся руки женщины и тихо спросил: — Вы можете объяснить мне, что произошло? Чьи это были... Кхм... Кого он вам прислал?
— После встречи с Беляной и новости о проклятии я поняла, что оставлять ситуацию с Вернером нельзя. Я попросила Эшли, чтобы он отправил на Бэлликус группу, которая смогла бы разобраться с ним... Сайви согласился помочь и поручил убить Энцо отряду своих разведчиков... — задыхаясь, мямлила она. — И вот, теперь...
Александра зажала рот ладонью и зажмурилась. По щекам потекли ручьи слёз.
— Я понял. Он таким образом, видимо, решил напомнить о том, что по-прежнему жив, — Оскар стянул очки с носа и устало потёр глаза большим и указательным пальцами.
— Я ничем не лучше него, раз по моей вине погибли люди. Что бы кто ни говорил, но это я побоялась рискнуть и проникнуть на Бэлликус. Я ведь могла сама с ним разделаться, прекратить этот кошмар, который длится уже двадцать лет... — продолжала причитать стихийница.
— Ты о чём? — сдавленно произнесла водница, поджав пальцы на ногах, как птичка на жердочке. Она сидела, вся из себя сжавшись и укрывшись в объятиях огневика. Тот лишь поглаживал её по острым плечам и внимательно слушал, прожигая стену задумчивым взглядом.
— Ну, я ведь давно... В общем, он давно на мне помешался. Ещё с детских лет. Преследовал, подкидывал всякие странные письма и записки, обвешал моими портретами всю комнату. Один раз зажал в безлюдном коридоре и... Ну, тогда я еле вырвалась, но, уверена, он был готов пойти на любую крайность, — Александра говорила, пусто уставившись в пол и шумно втягивая ртом воздух. — После того, как он стал бездушным, его внимание в мою сторону прекратилось. Даже в коллегии мы практически не пересекались. Он делал всё, чтобы усыпить мою бдительность, но я была начеку. Когда он коснулся тебя в кабинете на моих глазах, я чуть с ума не сошла от страха. Вдруг он направил свои... Скажем, чувства, на Майю? И я не прогадала. Видимо, его маньяческие замашки вернулись, как только Флорес пробудил в нём частичку Мглы — за это его тоже не помешало бы прикончить, — а так как он был привязан к образу молодой меня, то зациклился на Майе.
— Он как раз писал об этом в своей записке, — выдавила Майя.
— А что там было? — спросил Оскар.
— Почитай, — Александра неглядя взяла со стола письмо Вернера и передала его огневику. Тот надел очки и быстро пробежался глазами по тексту, и под конец его брови опустились, насупившись, и едва ли не сошлись у переносицы, образуя на ней складки.
— Вот урод. Если он хоть на шаг приблизится к Майе...
— Ты ещё не видел, что было на этих руках. Он на каждой из них по много-много раз вырезал имя... Моё имя. И если это он в одиночку убил всех тех солдат, то мы против него ничего сделать не сможем, — Майя закрыла глаза и с чувством выдохнула: — Меня достало то, что я так беспомощна перед ним. То, что он может выкинуть нечто подобное — а я ничего не смогу с этим сделать, кроме как испугаться. Так унизительно постоянно бояться его...
— Это нормально, — возразил Оскар. — Я тоже его боюсь. Боюсь, что он навредит тебе или Александре.
— А я его не боюсь, — слабо пожала плечами Александра. — Я его ненавижу. Я хочу, чтобы он сдох, перед этим знатно помучившись. Почему, почему я даровала ему прощение на суде?.. Какой же идиоткой я была! Нужно было послать Вересну куда подальше с её мольбами оставить Вернера в живых!
— Он мудак, — дрожащим голосом выпалила Майя. В груди закипал гнев, и водница чувствовала, что вот-вот сорвётся, и ей снесёт крышу. — Законченный мудак. Да как ему наглости хватило... Да кем этот подонок себя возомнил?! Почему он думает, что имеет право рушить чужие жизни? Почему он решил, что может запугивать нас? Угрожать? Приставать к Александре, убивать моего отца? Меня... Едва ли не убить. Вересна просто дура, раз связалась с ним и ещё родила от него ребёнка! Может, он вообще её изнасиловал?
— Кто знает? — вздохнул Оскар. — Любовь слепа. Но я с тобой согласен. В последнее время Вересна у меня вызывает только неприязнь.
— И теперь мы обязаны ходить под постоянной охраной, вздрагивать от каждого шороха и трястись в ожидании его новой выходки, — раздражённо рассуждала водница, размахивая руками. — Ну уж нет! Слишком много чести!
Освободившись из объятий Оскара, Майя соскочила с дивана и встала, прижав плечи к ушам и с силой сжав кулаки, из-за чего все мышцы на руках напряглись.
— Я не успокоюсь, пока лично не плюну на его могилу, — сквозь стиснутые зубы процедила водница. — И если Вернеру хватит наглости заявиться к нам... То живым он не выйдет.
Водница посмотрела на собственное отражение в тёмном окне. Грудь тяжело вздымалась и опускалась в такт порывистому дыханию, а покрасневшие глаза блестели искоркой истинной ярости.