Глава 20. Узы проклятия
Первая учебная неделя стремительно приближалась к концу. Казалось, не успела Майя отключиться от усталости после тренировки с Вересной в понедельник, как проснулась в четверг на рассвете и поспешила на медитацию. А это значило, что в тот вечер она должна была отправиться в ведьмовскую общину вместе с Марией и Александрой.
По правде говоря, она слабо могла себе представить, что должно было произойти, чтобы поездка прошла без скандалов. Майя лишний раз пересекаться с бабушкой просто не хотела, Александра уже который месяц точила на свою мать зуб, а Мария не выносила их присутствия и вовсе этого не скрывала. Любое неосторожно брошенное слово или язвительный комментарий могли стать той самой спичкой, брошенной на керосиновую дорожку, и тогда разразилась бы буря похлеще тех, которые с незавидной частотой нападали на Бэлликус в зимнее время.
Однако до этого момента нужно было ещё пережить набег на библиотеку коллегии — ведь именно оттуда будущие стражи решили начать свои поиски.
— Может, всё-таки пойдём в столовую? — жалобно проскулил Финн, обхватив живот обеими руками. — Он урчит похуже медведя, который голодал года два!
— Боюсь, у такого медведя живот уже давно не урчал бы, — прыснул Оскар. — Ты сегодня порцию Майи умял за обедом, Фишер! Куда ещё больше?
— А у меня организм сильный, ему нужно много еды, — воздушник показушно откатил рукав рубашки и ощупал мышцы, изо всех сил напрягая руку.
— Скорее прожорливый, — хмыкнула Азалия.
— Между прочим, твоя маман вообще меня не щадит, — бросил Финн, чуть отклонившись назад и глядя на земельницу. — Сегодня за опоздание на две минутки заставила делать сто двадцать отжиманий! Я же не виноват, что Патриция так мило умоляла меня помочь ей донести сумку до кабинета.
— Твоя огневичка пагубно на тебя влияет, — сказала Ли. — Майка вон на спине тягала по несколько толстенных учебников вместе с вещами для плавания, и ничего, не погнулась! Хотя среди нас она самая миниатюрная хрупкая.
— Но это вовсе не значит, что я должна быть слабой, — буркнула водница. — Кстати, вы же помните, что со следующей недели у нас будут общие тренировки?
— Была бы моя воля, я бы туда не ходил, — тяжело вздохнул Оскар. — Зачем мне качать спину и пресс, если я могу силой мысли поджечь противника?
— А я бы хотела стать выносливой, — сказала Майя. — Мне кажется, во многом стражу нужно сильное тело, чтобы выдерживать огромное количество магии.
— И да и нет, — огневик поправил перчатки. — У стражей магические души очень сильные, а ещё они носят кулоны стихий, камни которых перенимают в себя большую часть всего магического потенциала. По сути, сильное тело — больше условность, и нужно оно для ближнего боя, никак не для серии заклинаний.
Вдруг за спинами стихийников раздался громкий топот, и вскоре с ними сравнялась Патриция. Она быстро чмокнула Финна в щечку и улыбнулась ребятам во все тридцать два зуба, задержав особенно долгий взгляд на Оскаре.
— Как бы плохо я ни относилась к Арнольду, а в одном он был прав, — Майя замолчала, заметив, что Патриция тут же обернулась к ней и заинтригованно вскинула брови. — Сильное тело — это очень важно. И я всегда была слишком слабой для того, чтобы стать настоящим стражем.
— Арнольд? — огневичка невинно захлопала ресницами. — А кто это? Он у нас что-то читает? Хочу заранее знать, кого мне стоит опасаться.
— Даже если бы по счастливому стечению обстоятельств он остался бы здесь, вы бы навряд ли познакомились, — ответила Майя. — Он был тренером водников.
— А почему был? За что его уволили? — всё не унималась Патриция.
— За жестокое обращение со студентами, — мрачно хмыкнула водница. Финн не сдержался и издал смешок, за что получил от Азалии лёгкий подзатыльник. — Если не вдаваться в подробности.
— Оу, — казалось, позитивный настрой огневички тут же потух, как спичка, с которой резко сдули пламя. — Да уж, повезло мне, что я его не знаю. У меня только хорошие преподаватели. Вот Оскар, например, вообще лапочка! Его пары — мои любимые.
Резкий, бесцеремонный укол ревности заставил Майю поперхнуться и громко прокашляться. Она крепко сжала облачённую в перчатку ладонь и схватилась за ткань рубашки в районе груди.
— Патриция, только не фамильярничай со мной при других студентах, — недовольно пробурчал огневик и внимательно посмотрел на покрасневшую от возмущения водницу. — Потом у руководства коллегии будут ко мне вопросы, лишние заботы мне не нужны.
— Ну прости, — огневичка виновато потупилась и сравнялась с отставшим воздушником. — Финн сказал, что у вас какое-то важное занятие сейчас будет. Я украду его на пару минуток?
— Учитывай, что если он опоздает, то будет отжиматься, — бросила Азалия. — Фишер, только попробуй слиться с библиотечных посиделок!
— Вся в мать, — покачал головой воздушник и тут же получил второй подзатыльник.
— Не смей меня так называть, — прошипела земельница, а её глаза блеснули искоркой гнева. Будь Ли огневичкой — наверняка испепелила бы друга на ровном месте одним лишь взглядом. Азалия сердито мотнула головой и быстро взмыла вверх по лестнице, не оборачиваясь.
Когда Патриция и Финн скрылись на одном из лестничных пролётов, водница тихо спросила:
— Ты знаешь, почему она так сильно злится на родителей?
— Понятия не имею, честно говоря. Кажется, Ли что-то скрывает. Но вот что именно — не знаю, — признался он, и стало предельно ясно, что секрет сводной сестры не давал покоя Оскару уже очень-очень долго.
***
За весь вечер стихийникам удалось бегло пролистать около тридцати книг, в которых так или иначе упоминалась Мгла. В основном им попадались учебники или мемуары старейшин прошлых двух веков, имевших дело с Азеррой. Случайную находку Майи Оскар назвал сокровищем — в неизвестно как оказавшейся истории магического мира, изданной Боевой коллегией, по его мнению, можно было отыскать много всего интересного. После двух часов поисков ребята решили поделить литературу поровну(огневику достались самые толстые и старые работы) и договорились встретиться через две недели, чтобы обсудить найденную информацию.
Распрощавшись с Азалией и Финном у входа в студенческое общежитие, Майя и Оскар поплелись в преподавательское, где и была назначена встреча с Марией и Александрой.
— Давай ты завтра у меня переночуешь? — вдруг нарушил тишину Оскар и погладил кончиками пальцев внешнюю сторону ладони водницы. — И в субботу от меня пойдём к терапевту, а потом прогуляемся.
— А давай, — Майя резко обернулась и задрала голову, с улыбкой глядя на лицо огневика. — А почему зовёшь?
— Соскучился, — он погладил её по голове и наклонился, чтобы поцеловать в лоб. Водница привстала на носочки и потянулась к сухим тонким губам. — Да и спать одному в холодной постели, никого не обнимая... Никогда не думал, что скажу подобное, но это тоскливо.
— Ну да, ты же совсем один живёшь, — вздохнула Майя. — Даже соседа нет, чтобы тебя развеселил.
— Да не в этом дело, — он выпрямился и положил руки на хрупкие плечики, словно поддерживая водницу, чтобы она ненароком не упала. — Мне тебя не хватает, глупая девчонка.
— И мне тебя тоже, вредина, — она обняла узкую спину, уткнулась лицом в тёплую грудь, и тело накрыла мягкая волна расслабления.
Майя была готова простоять так целую вечность. Не думая о том, как должен был пройти визит к Беляне, каким был бы её вердикт касательно проклятия; и вовсе позабыв о том грузе ответственности, что свалился на плечи её и друзей, не вспоминая о нависшей угрозе войны с Бэлликусом или непрекращавшемся страхе встретить за очередным поворотом свою погибель в лице Энцо Вернера.
— Юная леди! — окликнула издалека Мария. — Не заставляй меня ждать тебя.
— Беги, — Оскар быстро поцеловал Майю в щеку и кивнул на ковылявшую к ним Ульянову старшую.
Водница сделала глубокий вдох и молча засеменила к бабушке. Настроение тут же испортилось, на душе стало мрачно и гадко. Майя приникла у стенки и стала с надеждой дожидаться Александру, стараясь лишний раз не поворачиваться в сторону Марии.
— Ну и где эта гулящая девка? — фыркнула та, рывком поднеся запястье ближе к лицу и взглянув на наручные часы.
Майя мысленно замешкалась, подыскивая какой-то остроумный и колкий ответ, чтобы вступиться за мать, но, так ничего не придумав, решила промолчать.
— Мы ещё кого-то ждём, Мария? — холодным тоном спросила Александра, очевидно, услышавшая нелестные слова ещё пока спускалась по лестнице.
— Я уж думала, что мы всю ночь
простоим в ожидании, — Мария выпрямила спину и гордо ступила в сторону дочери.
— Я даже не опоздала, — Александра даже не думала сдаваться. — Отнеси часы в мастерскую, если они спешат.
— Иди к чёрту, — она набросила капюшон тёмно-синей преподавательской мантии и, больше ничего не сказав, зашагала к выходу из замка, громко стуча тростью.
«Поездка обещает быть незабываемой», — обреченно подумала Майя.
***
Большую часть пути до ближайшего телепортационного пункта стихийницы преодолели, не проронив и слова. Гордо стучавшая о мокрую после дождя брусчатку тростью Мария вела процессию, пускай вскоре и начала более заметно прихрамывать. Женщина смотрела прямо, не сменяя маски холодного равнодушия, а её тонкие, идеально выщипанные брови были постоянно приподняты, из-за чего взгляд казался надменным.
Александра и Майя первую половину дороги шли примерно с одной скоростью, но держась друг от друга на расстоянии. Обе стихийницы прятались где-то в мыслях и не очень-то стремились вылезти наружу, чтобы обменяться хотя бы парой слов. И когда они добрались до пешеходного тоннеля под горой, Старина наконец осмелилась неловко коснуться ладони водницы.
— Можно взять тебя за руку? — Александра произнесла это так, что Майе показалось, будто перед ней стояла не взрослая тридцатишестилетняя женщина, а смущённая школьница.
Водница лишь кивнула в ответ на предложение, и оставшийся путь они негромко болтали о всяком, сцепив ладони. Диалог то и дело проваливался в паузы, заставляя обеих стихийниц чувствовать жуткий стыд. Майя часто отвлекалась на мысли о том, как сильно потела её рука, и старалась лишний раз не поглядывать на Александру.
По пути им несколько раз встречались патрулировавшие остров группы солдат, а также стоявшие вдоль главной дороги стражники с мечами в руках. В центральном телепортационном пункте, что, по сути, представлял собой небольшое двухэтажное здание, вход был обделан рамкой из серебра и разноцветных камней. После быстрого обыска стихийницам были выданы две банки телепортационного зелья.
Мария открыла в отдельной комнате портал и, бесцеремнно схватив Майю за руку, шагнула в пространственную бездну. Александре только и оставалось, что поспешно схватить дочь за локоть и скрыться в светлом облаке следом за ней.
Засвистела сопилка. Стук барабанов и звон колокольчиков звучали в унисон с многоголосым пением и заливистым детским смехом. В нос ударили резкие запахи пряного запечённого картофеля, жареной утки и травяного праздничного узвара, доносившихся из-за кустов, где ярко-ярко рассеивал темноту свет, будто бы за зарослями спрятали миниатюрное солнце.
— Почему мы телепортировались прямо сюда? Разве так можно? — обратилась Майя к Марии.
— Полноправным членам общины — можно, — равнодушно отчеканила та, поправляя растрепавшийся в портале пучок. Как только она навела порядок в волосах, тут же принялась разбираться с перекосившейся мантией, не обращая никакого внимания на Александру.
Старина смотрела широко распахнутыми глазами на едва мелькавшие за кустами силуэты общинников в торжественных белых нарядах, на которых зелёными, жёлтыми, голубыми и красными нитями были вышиты мелкие-мелкие узоры. Она с явным интересом прислушивалась к словам из песен и совершенно не заботилась о том, что Мария прекратила наводить марафет и вот уже несколько долгих мгновений прожигала её уничтожающим взглядом, поставив свободную руку на пояс.
— Кажется, я что-то понимаю! Они поют про то, что нужно славить зрелую водную заклинательницу. У них праздник в честь полнолуния, верно? — удивлённо прошептала Александра. Голубые глаза блестели то ли от восторга, то ли из-за того, что в них отражались волновавшиеся на свечах огни.
— Ты понимаешь их? — внезапно для себя спросила Майя на русском.
— Сама поверить не могу, — на том же языке ответила Александра. — Их говор отличается от того чистого русского, на котором я в детстве говорила с приёмными родителями.
— Вообще они на украинском разговаривают, — объяснила Майя. — Даже скорее на смешанном украинском и старославянском. Выходит, мы теперь можем говорить на русском, и никто не будет нас понимать?
— Я буду, — встряла в разговор Мария. — Если вы обе забыли, то мы здесь, чтобы решить проблему с проклятием, и я не собираюсь находиться в вашем обществе больше, чем положено.
— Ты права, — буркнула водница. — Мы тоже не хотим терпеть тебя хотя бы секундой дольше, чем потребовалось бы.
Майя открыла дверь и, пропустив Александру, зашла следом, оставив проход открытым. Мария тихо захлопнула дверь и зашаркала следом за внучкой и дочерью, которая, подобно маленькому ребёнку, рассматривала всё, что встречалось ей на пути к комнате, в которой обычно заседала Беляна. Ничто не ускользало от её глаз — ни свисавшие с потолка пучки засушенных трав, ни разноцветные тотемы с облупившейся краской, ни нанизанные на нитки деревянные бусы с вырезанными на них рунами.
— Мария, — окликнул мягкий, бархатный старческий голос, доносившийся из-за пёстрых полупрозрачных штор, что занавешивали вход в главную комнату. — Чует сердце моё древнее, привела ты детей своих, как и было оговорено нами минувшей неделей взращения.
Майя обернулась и увидела, как сильно скривилась Мария, явно желавшая поспорить насчёт и так очевидного родства с ней и Александрой, однако вовремя прикусила язык и, не сменяя строгой гримасы, пробилась вперёд стихийниц.
— Здравия, мудрейшая, — в один голос выдали водницы, после чего они быстро переглянулись и отвернулись друг от друга.
— Здравья... — Александра запнулась и, как показалось Майе в полумраке, вся покраснела до кончиков кудрявых волос. — Мудрейшая.
— Майя, Александра. Трое из великого рода созидателей Стариных в сборе, — Беляна улыбнулась, и на морщинистом лице образовалось ещё больше мелких складок. Оранжевый мягкий свет рождал в тёмных глазах ведьмы тусклые искорки, блестел на распущенных волнистых седых волосах и лепестках лунных цветов, вплетённых в редкие тонкие косички. — Сердце моё ликует, а душа волит петь, коли очи мои метко зрячие видят вас разом, да мешает им ощутить пыл радости повод для встречи — туга.
В воздухе стоял удушающий аромат травяного отвара, и Майя тут же его узнала — ритуальный окроп, которым ведьмы смачивали руки для энергетического очищения. На плетённом ковре лежало три серебряных ножа и котелок с холодной красноватой настойкой. Майя невольно поёжилась, сгорбилась — в мыслях тут же промелькнули воспоминания о первом этапе ритуала Познания, на котором они вместе с Оскаром резали ладони.
— Ведаю, же привела вас сюда туча страшного родового проклятия, — продолжала Беляна. — Есть дело это бардзо важным, тому и предлагаю начать читание душ сейчас.
Ведьма провела несколько раз над ярким пламенем белой свечи одно из лезвий, и его окутало жёлтое свечение. Мудрейшая окунула руки в кипящий отвар, даже не поморщившись, после чего поднялась на ноги, беря раскалённый нож. Майя впервые увидела босые стопы Беляны, на которых вздулись дорожки синих вен. Тёмно-бежевое плетённое одеяние заструилось по телу старейшины, волосы колыхались в такт её плавной поступи.
— Дай же длани свои мне, Мария.
Ульянова старшая повиновалась и шумно вздохнула, когда горячее лезвие рассек морщинистую кожу её ладоней. Беляна взяла её за руки и, немного наклонившись, столкнулась лбами с Марией. Из горла старейшины вырывалось тихое гортанное мычание, глаза закатились. Александра недоверчиво уставилась на происходящее и отшагнула к Майе, то и дело поглядывая на её реакцию.
Сама водница невозмутимо наблюдала за процессом — ей не раз удавалось побывать на обряде считывания ауры.
Прошло около минуты, когда Беляна отстранилась от Марии и снова принялась греть лезвие да полоскать руки в отваре. Когда пришёл черёд Александры, чёрные кудри взмыли в воздух, и комнату озарила яркая вспышка. Подол атласной мантии заволновался, весь силуэт и даже глаза стихийницы светились зелёным. Бесчисленные разноцветные ткани качались как под дуновением ветра, звенели колокольчики, стучали деревянные бусины друг об друга. Шевелилась даже одежда водниц, что заставляло Майю пораженно застыть.
Она знала, что её была мама сильнейшей стихийницей, но и подумать не могла, что даже при простейшем обряде магическая душа Александры начинала настолько сильно бушевать.
Майя едва заставила себя не зажмуриться, когда пришла её очередь. Героически вытерпев сильное жжение обеих ладоней, она уже была готова выдохнуть с облегчением, как вдруг Беляна подняла с пола меньший из котелков и приказала воднице сунуть туда руки.
— Ты есть связующий узел, — объяснила Беляна. — Болеть будет.
Красная настойка сперва показалась воднице ледяной, но не успела она пискнуть от пробирающего до костей холода, как тут же вскрикнула: жидкость вмиг стала жарким кипятком. Только из котелка повалил клубами густой пар, Майя с визгом вытянула ладони и принялась неистово их трусить, заливаясь несдержанным рыданием. Александра бросилась к ней, осторожно взяла за запястья и нагнала на них охлаждающий ветерок, шепча утешения.
Майя утёрла слёзы внешней стороной кисти и громко всхлипнула, глядя на изгибы пара сквозь щиплящую глаза пелену. Александра поглаживала её по спине и что-то тихо выпытывала про боль в руках.
Водница же стояла заворожённая, в белых клубах ей виднелись диковинные расплывчатые силуэты, метавшиеся из стороны в сторону, подобно больным душам в агонии стенания. Тёмные очертания становились точнее и размывались, приобретали форму и теряли её, но лишь побелевшим глазам Беляны хватало прозрения, чтобы рассмотреть в них какой-то сюжет.
Взгляд Марии взволнованно метался из стороны в сторону, на морщинистом лице плясали тёмно-синие тени, ярко контрастируя с оранжевым светом на щеках, лбу, носу и подбородке. Она поджала губы и вцепилась в трость настолько сильно, что кожа тонко обтянула побелевшие костяшки.
Стоило дыму рассеяться, тёмные глаза ведьмы тут же вернулись к своему привычному облику, а пламя на свечах успокоилось. Трое стихийниц уставились на Беляну в ожидании вердикта.
— Проклятие сие есть родовым, как я и имела смелость предположить ранее, — начала Беляна. — Ни една из вас не станет счастлива, доколе узы проклятия разорваны не будут. Никакой угол на Земле не станет Марии домом, душа её обречена на вечные стенания и боли, ледяному сердцу не понять светлого чувства любви. Любови Александры обречены заканчиваться горем и страданием, а Майю не оставит главный её кошмар.
"Вернер от меня не отстанет, что ли? Он так и будет меня преследовать, пока не поймает и не закончит начатое? Неужели если не снять проклятие, то моя судьба — умереть от его рук?" — Майя почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— И что же нам делать, мудрейшая? Есть ли какой-то способ разорвать эти узы? — спросила Мария. В голосе её отчётливо слышались отголоски тревоги, которые женщина старалась скрыть за твёрдым, уверенным тоном.
— Сложно до боли сие проклятие, посему даже столь могущественная чаротворница, как я, не в силах его снять.
— Как это? — воскликнула Александра. — Не может такого быть! Обязательно же должен быть какой-то способ!
— Да, мы просто обязаны как-то повлиять! — подхватила Майя. Она чувствовала себя выброшенным в горную реку котёнком, отчаянно хватавшимся за спасительный сучок в надежде выжить.
— Дым подсказал мне единый-один путь, — сипло произнесла Беляна. Она села на мягкие подушки и отпила чай из крохотной чашки. — Для сего два узы проклятия — сын Гортензии и Майя, — должны заключить мир меж враждующими родами.
— Что это значит? Они должны вроде как пожать друг другу руки или вместе провести какой-то ритуал? — уточнила Мария. — А можно его поймать, связать и заставить делать то, что мы прикажем?
— Всё гораздо прозаичнее: сын Гортензии и Майя должны искренне простить грехи родов друг друга, забыть о вражде и положить начало миру.
Водница по привычке посмотрела на бабушку, чтобы попробовать предугадать, как бы та отреагировала. Щёки Марии заметно побелели, губы сузились, а брови-ниточки насупились. Казалось, женщина вся напряглась, сжалась, будто перед взрывом. Она медленно обернулась к растерянным Александре и Майе, а глаза её нездорово заблестели.
— То есть, я впустую потратила своё драгоценное время на этих двоих? Чтобы узнать, что это чёртово проклятие никогда не снимется? — прошипела Мария, тяжело дыша.
Майя понимала, что бабушка, на самом деле, была права: водница и сама не могла представить ни единого, даже самого фантастического, исхода, при котором смогла бы пожать руку Арнольду и простить его. Ведь по вине гипнозника чуть не умерла она сама, именно он похитил Стефани и годами обманывал Александру, вытягивал её магию и затуманивал рассудок.
Не говоря уже о том, что даже встретиться и просто мирно поговорить у них не вышло бы: либо он тут же схватил бы её, либо она — набросилась бы на него.
— Да. Этому никогда не случиться, — обречённо вздохнула водница, глядя в пол.
— Какого чёрта я вообще тогда делаю в вашем обществе? — Мария отшатнулась от родственниц, как от прокажённых, резко дёрнув подолом мантии.
— Между прочим, это из-за тебя на нас проклятие, — Майя медленно обернулась к бабушке. Растерянность развеялась, и теперь, учуяв опасность, водница приготовилась нападать. — Тебя это касается в первую очередь!
— Мы должны вместе придумать, как от него избавиться! — Александра взмахнула руками и посмотрела на мать и дочь, словно взывая их к спокойствию. — Не может быть такого, чтобы эту проблему никак нельзя было решить! Может быть, есть способ обмануть проклятие?
— Да мне плевать, слышите? Мне плевать, что с вами будет! Разбирайтесь сами с проклятием, мучайтесь, если видите в этом хоть какой-то смысл! Мне-то недолго осталось страдать, в отличие от вас.
Майя опешила, грудь будто обожгло яростным пламенем. Она посмотрела на Беляну — ведьма невозмутимо перебирала травы, собирала их в отдельные пучки и связывала красными нитками, совершенно не обращая внимания на разгоравшийся скандал.
— У тебя всё в порядке с головой? Как ты можешь вообще такое говорить? — возмущённо воскликнула Александра.
— Тебе, профурсетка, слова вообще не давали, — Мария отмахнулась от неё, как от назойливой мухи.
— Закрой рот, Мария! — рявкнула водница. Всё внутри пылало от гнева, а руки так и чесались окатить женщину ледяной водой.
— А тебе разве не противна мать, которой всю жизнь было на тебя наплевать? Которая тебя бросила, совершенно не заботясь о том, в чьи руки ты могла попасть! Которая игнорировала тебя весь прошлый год, не удосуживаясь даже чем-нибудь помочь! — Мария вдруг начала размахивать руками, трость неосторожно летала в воздухе, так и норовя опрокинуть что-нибудь. — Это из-за неё ты чуть не умерла!
— От её присутствия меня хотя бы не воротит! — возразила она. — И вообще, ты и сама меня оставила, даже не попрощавшись! А потом пряталась, как от надоедливого, жалкого существа!
— Да потому что ты есть такая, — сквозь стиснутые зубы процедила Мария. Она подняла трость и, указав на Майю, перевела её на Александру. — Ты и твоя гулящая мамаша. Знаете что? Да вы и есть моё проклятие! Вы обе испортили мне жизнь!
— Да если бы ты была нормальной матерью, у нас не было бы проблем! Я бы не страдала столько лет в этой ужасной семье! Если бы Марта не удочерила меня...
— Не одна же я должна была из-за них страдать! — едва ли не задыхаясь, перебила Мария Александру.
— В каком смысле? — голос Стариной утих, и она уставилась на неё в полном недоумении.
Мария подошла к дочери, схватила её за ворот свободной рукой и прошипела прямо в лицо, брызжа слюной:
— Думаешь, тебе одной было с ними плохо? Думаешь, я фамилию сменила просто так? Думаешь, я просто так ненавижу и тебя, и твоего жалкого отпрыска за то, что вы заставили меня вернуться в магический мир? Думаешь, мне нравилось воспитывать твою никчёмную дочь? Да я мечтаю о том, чтобы страдали так же, как страдала всё это время я!
Грубо оттолкнув стихийницу, Мария развернулась и заковыляла к выходу из дома.
— Добирайтесь, как хотите, — бросила она через плечо.
Александра молча смотрела ей в спину, то и дело виновато поглядывая на невозмутимую старейшину. Майю же целиком поглотило яростное пламя эмоций, ладони окутало голубое свечение. Она кинулась следом за бабушкой, глаза жгло, из-за чего вид размывался, а в руках собирались продолговатые струи воды.
— Да это ты наше проклятие, Мария! — прокричала водница сквозь слёзы, замахнувшись. — Ты испортила мне жизнь, слышишь?! Именно ты!
Майя дёрнула рукой, и струи полетели, превращаясь в острые льдины. Мария развернулась и махнула ладонью, заставляя их зависнуть в воздухе, и удивлённо приподняла брови.
— Неплохо, — хмыкнула она. — Но так просто тебе от меня не избавиться.
Мария сделала кистью полукруг и, превратив льдины в одну большую водяную струю, влепила ней внучке затрещину. Майя схватилась за поражённое место и уставилась на бабушку, не в силах даже всхлипнуть.
Громко захлопнулась дверь, и вскоре за окном показались края пространственной бездны. Александра подбежала к Майе и осмотрела покрасневшее лицо.
— Какого чёрта она тебя?..
— Я чуть не прикончила её, — водница шмыгнула носом и потёрла щеку. — Случайно наколдовала острые льдинки и запустила в неё...
— Лучше бы ты одной из сосулек укоротила её слишком длинный язык, — Александра обняла водницу со спины и мягко поцеловала её в макушку. — Беляна предложила взять одно из их зелий телепортации.
— Надо бы перед ней извиниться за скандал, который мы устроили.
— Да, действительно. Нехорошо вышло, — она посмотрела куда-то в сторону и, усмехнувшись, выдала: — Хотя я почему-то уверена, что это не первая истерика Марии, которую Беляне удавалось наблюдать.