Принц и бродяга (Кавказ)

Четверг и пятница пролетели довольно быстро. Моя беготня от Гаджиева младшего по всему университету, побег от серьёзных разговоров с подругами, игнорирование Дадова на работе - всё это помогло мне преодолеть будние дни без мыслей о Шамиле.

Но, как только квартира погружалась в темноту и сонную дрёму, а по комнате эхом раздавалось размеренное тиканье часов, я снова не смыкая глаз вглядывалась в потолок, в надежде на то, что я найду хоть какие-то ответы на терзающие меня вопросы.

Ответов не было, зато вопросов появилось ещё больше. Что, если Ахмедов не лжёт мне по поводу родителей? Или, что, если он всё таки лжёт и играет в игру, правила которой известны только ему одному? А вдруг, он знает о нашем с Шамилём плане? И что тогда получается? Я зря всё это проворачивала? Зря влюбилась в парня, с которым мне приходиться минимизировать общение? Какую цель преследует Султан, и почему вдруг его запал пропал?

Неужели эта война вымотала не только меня? А даже если это и так, Ахмедов ни за что не отступит. Да, я не знаю его достаточное количество времени, но, одно мне ясно точно, если он взялся за что-то, даже, если это что-то приносит ему проблемы, дискомфорт или боль, он не отступит. Ни за что не отступит, даже, если глубоко внутри себя поймет, что не прав. А сейчас, он понимает больше моего - он ошибся. Я видела сожаление в его глазах, но устоявшиеся в его жизни принципы, не позволят ему отступить. Даже, если, я действительно что-то для него значу.

А я понимаю и принимаю свои ошибки. Я вижу, вижу, что воспользоваться доверием Шамиля это самый глупый и низкий поступок. Разве смогу я, глядя ему в глаза, слушая, пускай лживые, но такие желанные слова о любви, солгать о том, что я лишь подосланная Султаном пешка? Даже, если Гаджиев знает обо всём, и готов услышать эти слова, я – я не готова. Озвучить на большое количество людей то, что я на самом деле хорошая актриса, пускай аристократ и так об этом осведомлён, и продемонстрировать им то, что я способна безжалостно разбить человеку сердцу – я не смогу.

Я не могу предать Шамиля понарошку, разве смогу по-настоящему? Нет. Устроив этот цирк, я предам не только Шамиля, и те светлые чувства, что горят внутри меня, я предам ещё и себя. А предавать ту маленькую девочку, что с самого детства борется с темнотой, чтобы вокруг всегда было светло – равносильно самоубийству.

Решение принято, а на кон поставлено всё, что с такой тяжестью строилось в течении этого месяца. Завтра, я отменю наш план с Шамилём, и попрошу у Султана другое задание. Я слишком затянула с этим бредом, и только сейчас поняла, насколько сильно я сглупила, согласившись на близкое знакомство с аристократом.

Решительно кивнув самой себе, я зарылась с головой в одеяло, но мою попытку уснуть прервала вибрация телефона. Лениво потянувшись к гаджету, я ожидала увидеть, что угодно, начиная со смешных видео от Маги, заканчивая угрозами Мадо вскрыть мою черепную коробку.

На экране красовалось четыре буквы имени адресата: Шома.
«Выйди на улицу, пожалуйста, нам нужно поговорить. Я жду тебя под беседкой.» – гласило в сообщении.
На часах 00:23, а Гаджиев Шамиль стоит под моими окнами. Сказать, что я опешила, ничего не сказать. Бесшумно выскользнув с кровати, я накинула на себя зипку поверх пижамы, и нацепив тапочки, тихо выползла из квартиры. Сердце бешено колотилось о грудную клетку. Зачем, он пришёл? О чём он хочет поговорить? И что это за срочность такая, в конце-концов?

Дверь подъезда распахнулась, и мои щёки ощутили на себе прохладный весенний ветер. Слегка поежившись, и привыкнув к мерзкому освещению, стоявшего у подъезда фонарного столба, я двинулась в глубь двора. Старая ива ветвями закрывала большую беседку, в которой я заметила знакомый мне силуэт. От нервов кончики пальцев стали мерзнуть, а зубы так и норовили нервно прихватить шелушащуюся на губах кожицу. Глубоко вздохнув, я прошла на территорию беседки, и встретилась взглядом с Шамилем. В свете ясных небесных светил, и тусклого уличного фонаря, парень выглядел как кто-то внеземной, сошедший словно со страниц сказочной книги. И, всё-таки, я соскучилась по этим глазам-солнышкам. Поймав себя на очередном сравнении глаз Шомы с солнцем, я улыбнулась.

— Здравствуй. — Гаджиев нервно ухмыльнулся на моё приветствие, на что я недоумённо вскинула брови.

— Что-то произошло? Ты какой-то нервный. — мои глаза метнулись к лицу парня, оно выглядело помятым.

Складывалось такое ощущение, будто он также как и я вскочил с кровати, накинул первое, что попалось ему под руку и вышел из дома. Словно что-то обухом ударило его по голове, и заставило примчаться ко мне.

— Да. Да, произошло. — аристократ до этого смотрел на иву, чьи ветви шумели на ветру, но застал меня врасплох, когда резко посмотрел прямо мне в глаза, — Ты произошла. Я не понимаю тебя. То есть, я пытался понять, но так и не смог. Пришёл, чтобы выслушать тебя, и понять, понять опираясь на тебя, твои эмоции и чувства. Ты сама ведь не идёшь ко мне, хотя, как мне казалось, я не раз демонстрировал тебе свою готовность в любую секунду выслушать тебя и поддержать. Что с тобой происходит, Мик? — голос Гаджиева сначала срывался, а потом он и вовсе перешёл на шепот, чем заставил моё сердце замереть.

Со мной происходишь ты, неужели ты не видишь? Не видишь, как я впиваюсь глазами в твои в поисках спасения, а ты вместо помощи топишь меня ещё сильнее. Как ты мне поможешь, если сам являешься причиной всему этому?

— Гаджиев, я в порядке. То есть, не в том порядке, в котором я была хотя бы месяц назад, но сейчас я более менее эмоционально стабильна. В чём собственно претензия? — я проговорила всё это не разрывая зрительный контакт с парнем, а у самой внутри всё переворачивалось.

— Ты бегаешь от Беслана, Заура и своих подруг. Стоишь передо мной, а у тебя под глазами марианские впадины. И ты мне говоришь, что ты в порядке? — Шамиль сделал шаг в мою сторону, нервно вздыхая и выдыхая.

Весь его вид говорил о том, что он раздражён. Однако меня эта ситуация бесила не меньше. Заявился ни свет, ни заря, требует чего-то, и ждёт от меня адекватной реакции. Проявляет дурацкую заботу, в то время, как я пытаюсь расправиться со своими чувствами. Смотрит так, словно ему действительно всё это важно. Будто мои чувства его в серьёз волнуют. Словно, словно, он сам что-то чувствует. Как будто играет со мной. И мне так больно от того, что я не могу попросить его прекратить. Не он виноват в том, что происходит с моим сердцем, он меня к себе насильно не привязывал. Но, он рядом, и это убивает меня сильнее, чем то, что мы далеко друг от друга.

— А что ты  хочешь услышать? Да, да, мне тяжело. Я в тупике, я устала и мне надоело справляться со всем этим ушатом помоев, Шамиль. С одной стороны Султан, с другой ты, плюс к этому мои собственные мысли и переживания. Такое ощущение, словно я стою одна в огромной комнате, перед кучей людей, которые тычат в меня пальцами и кидают в меня любым попавшим им под руку предметом. И, знаешь, мне надоело уворачиваться, защищаться и давать отпор. Ты говоришь, что готов выслушать меня в любую секунду, но в эту же самую секунду ты строишь между нами такую гигантскую и плотную стену, что ни пробить, ни взобраться на неё не получается. Мы разные, как небо и земля. Это твои слова, так, что ты пытаешься понять? Разве россыпь звезд сможет понять пыль вздымающуюся от земли? — мой голос ломался с каждой секундой всё сильнее и сильнее, а глаза наполнились слезами, которые вот-вот готовы были упасть из глаз.

Шамиль разбито смотрел мне в глаза, а у самого в глазах стояла такая тоска, что меня захлестнуло с головой.

— Я...Амин, то, что ты услышала от меня в тот день это не правда. Ты не вовремя пришла, поэтому... — Гаджиев судорожно пытался оправдаться, в его глазах было столько жалости, и это так сильно задело моё самолюбие, что я не успела сдержать бесенят, что отвечают за мою защитную реакцию, и я совсем забыла, что перед Шамилём мне не нужно защищаться, но рефлекс оказался быстрее.

— Это ты пришёл не вовремя. Что сейчас, что вообще. Не встреть я тебя, ничего бы этого не было! Это твоя вина! — выплюнув это, я прикусила себе язык.

Напротив меня стоял человек, чьи глаза светились ярче любого солнца. А сейчас, они ничего не отображали, просто смотрели сквозь меня, больно задевая всё внутри. Я обидела его в то время, как он пытался утешить и поддержать меня. Я  обвинила его в том, в чём сама виновата. Так жестоко и бесстыже я вылила на него свой негатив, забыв о том, что и он вообще-то переживает, и ему вообще-то тоже тяжело. Но было поздно, сказанного не воротишь.

— Я тебя понял. — Шамиль развернулся, чтобы уйти, но внезапно снова обернулся и приблизился ко мне на столько сильно, что я слышала биение его сердца, — Только, вот, знаешь, что действительно странно? Человек, который по-настоящему пытается тебе помочь получает это, — он развёл руками, указывая на всю эту абсурдную ситуацию, — а тот, кто буквально сбросил тебя в эту яму и продолжает закапывать, слышит из твоих уст: спасибо. Мне не нужна твоя благодарность, совсем нет, но я надеялся хотя бы на адекватные взаимоотношения между нами. По всей видимости, Амина Асланова решила вернуться в начало. Хорошо, это твой выбор, и каким бы он ни был, я его уважаю и принимаю. Увидимся завтра. После этого я избавлю тебя от своего общества. И поспи уже наконец. — он проговорил всё это глядя прямо мне в глаза, и с каждым своим вздохом я понимала, что вот-вот разревусь, и просто выскажу ему всё, что у меня на сердце, но его спокойный голос, и все тот же солнечный, но уставший взгляд не дали мне окончательно расклеиться.

Он просто развернулся и ушел. Не дождался от меня ни оправданий, ни истерик – просто ушел. В первые в в своей жизни, я захотела за кем-то побежать. Но все, что я могла сделать, это глупо смотреть на удаляющуюся от меня спину Шамиля. До боли прикусив губу, я зажмурилась, чтобы отмахнуться от ненужных мыслей. Сил не было даже на то, чтобы пнуть мусорку рядом с подъездом, не говоря уже о том, чтобы пнуть себя и выпустить наружу все эмоции. Силы нужны были мне на завтра, я все же дала Гаджиеву слово, что приду с ним на юбилей его отца.

Как я оказалась дома, и как вырубилась на диване в зале я не помню. Помню только то, как перед сном не выдержала и написала Гаджиеву одно слово: «прости». Ответа не последовало, а на утро, я обнаружила в мессенжере лаконичное: «я уже». Это заставило меня улыбнуться. Он мог не отвечать мне, но аристократ не только ответил, он еще и сделал вид, словно никакой словесной перепалки не было. На утро воскресенья я выдохнула.

Однако, спокойствие мое длилось не долго, а если точнее, то до обеда. В обед, в нашу с бабушкой скромную квартиру завалились три бестии, одна из которых была рыжей. Новость о том, что Гаджиев берет меня с собой на такое светское мероприятие, не только потрясла моих подруг, но и вдохновила на создание «образов» для меня на сегодняшний вечер.

— И так, под это зеленое платье подойдут эти черные туфли, и вот этот ю черный клатч. Но, твой образ не предполагает темных деталей, хотя бы потому, что прическа будет не собранная, а значит ты будешь выглядеть нежно и невинно. Тогда, вот эти белые лодочки и сумка идеально подойдут. Еще серебрянные украшения и вылитая княжна Асланова. — Мадина порхала вокруг меня, то и дело бубня что-то себе под нос.

Воодушевлению модницы позавидовал бы любой известный дизайнер. Такое ощущение складывалось, словно я какая-то модель, на которой важная миссия – показать миру новую коллекцию молодого дизайнера Мадо.

— А по мне, ей лучше было бы во всем черном. Выражение лица у нее такое, словно она кого-то похоронила. Асланова, улыбайся! Такой шанс в люди пробиться, а ты рожу-кирпичом. — Адланова валялась на моей кровати звездочкой, и шумно поглощала яблоко.

Мой глаз уже нервно дергался, от того, как бестактно эта рыжая бестия вторгалась в мою жизнь, при этом выводя меня из себя.

— Эта рожа меня в люди и выбила. А твоей, только детей в комнате страха пугать. — показав подруге язык, я уткнулась в зеркало, в котором отражались нежные руки Яси.

Мелкая бережно крутила мне локоны, мило поправляя их руками. Она вообще выглядела счастливее всех сегодня. Что было весьма естественно, завтра в её жизнь уже официально войдет Азамат. Парень назначил визит сватов в дом к Ясмин на завтра.

— Думаю, наша девочка будет самой красивой на этом вечере. — завершив конструирование моей прически, моя маленькая парикмахерша тепло мне улыбнулась.

— А я думаю, что ты самая милая девочка на планете. — не удержавшись, я кинулась Ясе в объятья, после чего Мадина присоединилась к нам.

— Эй, а я? Куча-мала! — Зара, которая ни как не могла обойтись без глупости, разбежалась и прыгнула прямо на нас.

Естественно мы свалились на пол, не переставая при этом хохотать. С ними я словно отпустила свои проблемы. Стало так легко, как не было до этого. Не знаю, чтобы я без них делала. Наверное сидела бы с кислой миной и прокрастинировала бы.

— Хорошо, что вы есть. — я актерски шмыгнула носом, но не перестала смотреть на них с благодарностью.

— Хорошо, что вы есть друг у друга. — в дверном проеме показалась бабушка, и только я хотела ей ответить, как Мадо кинулась к платью и швырнула им в меня.

— Уже пять вечера, до приезда Шамиля час! Мы опаздываем! — после этой фразы все судорожно стали крутиться возле меня, на что я устало закатила глаза.

Внутри меня боролось только два чувства: первое, страх неизвестного, и второе, полная уверенность в том, что сегодня Султан Ахмедов не получит то, чего добивался целый месяц. Я этого не допущу.

На часах было без пяти шесть, когда мой телефон завибрировал, а Мадина последний раз прошлась кисточкой с пудрой по моему носу. Звонил Гаджиев, звонил для того, чтобы я спустилась. Дыхание сперло. Напоследок я покрутилась перед зеркалом в прихожей и уставилась на подруг и бабушку.

— Сразит на повал, сто процентов.

— А каковы локоны, каковы!

— Не забывай улыбаться.

— Не руби с плеча. И ничего не бойся. Все обязательно будет хорошо. — королева Фатима чмокнула меня в лоб, и я не удержавшись, влетела к ней с объятьями.

— Раз ты говоришь, значит будет. — шепнув это ей на ушко, я отпрянула, и кивнув скорее самой себе, чем домочадцам, вышла из квартиры.

Весеннее солнце ослепило меня в момент появления на крыльце. Гаджиев стоял у открытой дверцы пассажирского сидения и поглядывал на наручные часы. Он был одет с иголочки, в серый костюм тройку. И я на секунду даже захотела убежать. Настолько он выглядел на моем фоне прекрасно.

— Я...я еще в магазине понял, что это будет роскошно, но чтобы настолько. Ты, словно только что с коронации. Не хватает только диадемы. — Шамиль обжег меня завороженным взглядом зеленых глаз, на что я нервно усмехнулась.

— Вылитая королева драмы. — съязвив, я застала на лице парня лучезарную улыбку.

— Я уже забыл об этом инциденте.

— Так быстро и легко?

— С тобой иначе никак. Ты странная смесь детонатора и успокоительного в одном флаконе. Кажется, что вот-вот взорвусь, а потом смотрю на тебя, и понимаю, что успокаиваюсь. — он улыбнулся, сверкнув глазами в лучах закатного солнца, а мое сердце буквально ухнуло куда-то вниз.

— Я думала...

— Нет, я не отходчивый, все зависит от человека, теперь, прошу вас миледи, карета подана. — аристократ по джентельменски открыл мне дверь и пригласил в салон машины.

Вечер обещает быть веселым.