Любовь на клинке

Спустя пару часов Алетта приоткрыла глаза. Её что-то тревожило, оттого сердце быстро билось в груди. Она приподнялась на локтях и огляделась. В комнате было очень темно, но девушка всё равно прослеживала некоторые очертания мебели. Лунный свет из приоткрытой занавески лучом проникал в комнату, освещая небольшое пространство вокруг.

Алетта кинула взгляд на кровать, где мирно спал Кайден. Слышалось его ровное дыхание и изредка шуршание одеяла. В голове девушки промелькнула мысль, что сейчас ничего бы не помешало его убить, а самой улизнуть под покровом ночи туда, где её никто никогда не найдёт. Но она быстро прогнала такую идею, найдя как минимум два возражения.

Во-первых, ей некуда идти. Скрыться в городе у неё вряд ли получится: всё-таки убийство короля — слишком большое преступление. А далеко за пределами Лестгарда она никогда не была и совсем не ориентируется на местности. Максимальное расстояние, на которое она отходила от города, — это лес, находящийся близ озера Ахавы. Но к самому озеру ей так и не довелось сходить.

Барри неоднократно твердил, что это опасно и делать там нечего. А Алетта ему верила и, что уж таить, верит до сих пор. Хотя, надо сказать, Барри немножко лукавил. На самом деле озеро Ахавы — одно из самых безопасных мест на острове. Просто находится оно далеко, а Барри переживает за Алетту по любому поводу. Вот и решил припугнуть малышку, дабы та не совершила глупостей, свернув не туда, куда нужно.

А во-вторых, в противовес её идее убить короля шло то, что Кайден ей ничего плохого не сделал. По крайней мере, ничего, за что можно было бы убить. Да, у неё однозначно было очень много причин не любить Его Величество. Однако она не могла обвинить его в чём-то, что касалось бы её самой или её семьи. А до других ей не было никакого дела. Поступки Кайдена лишь подтверждают, что он плохой король, но вовсе не дают повода к убийству.

Алетта протяжно выдохнула и неспешно поднялась с пола. Она постояла с минуту, снова осматривая тёмное помещение и одновременно оценивая своё физическое состояние.

К своему счастью, она быстро поняла, что чувствует себя неплохо, в отличие от вчерашнего дня. Голова уже не кружится, горло почти не болит, и жара она не ощущает.

Алетта улыбнулась своим мыслям и неспешно подошла к окну, пытаясь шагать как можно тише. У эльфов очень хороший слух и чуткий сон, поэтому девушка надеялась, что Кайден не проснётся.

Она приоткрыла занавеску, впуская в комнату больше лунного света. Высоко в небе сияла мириада звёзд, а рядом с ними, будто бы выступая вперёд, заявляя о своём величии, шествовала луна. Полная оранжевая луна, точно пламя в камине, светилась на небе. Как искра, которая не угасает и с каждой минутой становится только ярче.

— Великое светило, — одними губами произнесла Алетта, зачарованная красотой небосвода. — Позаботься о маме и папе. Пусть их души обретут покой под твоим покровительством.

Девушка на минуту закрыла глаза, как бы закрепляя свою просьбу. Затем она развернулась и взглянула на Кайдена. Тот продолжал спать, и в голову Алетты снова прокралась мысль о побеге.

Она осторожно прошла к стулу, на спинке которого висела кофта Кайдена. Уж что, что, но на улице всё-таки зима, и замёрзнуть на смерть не очень-то хотелось. Алетта накинула её на себя и снова вдохнула знакомый аромат шоколада, которым и без того была пропитана вся комната.

Затем она решительно направилась к двери, совсем не подумав, что за ней вполне себе могут стоять стражники, особенно после её дневного побега.

— Ну и куда ты? — послышался слишком бодрый голос для того, кто только что проснулся.

Алетта остановилась и, обречённо выдохнув, развернулась к кровати. Лицо Кайдена осветила только что зажжённая свеча, и комната тут же приобрела чёткие черты.

— И как давно ты не спишь? — мрачно спросила Алетта, и мужчина усмехнулся.

— У меня практически абсолютный слух, мышонок. Особенно на таких, как ты, — сказал он, вставая с кровати. — Кофту верни. Она тебя от холода не спасёт.

Алетта недовольно цокнула и, стянув с себя кофту, раздражённо протянула её Кайдену. Ей показалось, что глаза мужчины светятся во мраке ночи, будто два красных уголька в тёмной печи.

Мужчина проигнорировал её протянутую руку и прошёл к платяному шкафу. Алетта бросила кофту на стул, после чего посмотрела на Кайдена. Тот распахнул дверцы, окидывая взглядом своё богатство.

— Сколько же у тебя тряпок... — удивлённо протянула Алетта, вглядываясь в очертания одежды.

Затем девушка подошла к кровати и, взяв с тумбочки свечу, вернулась к Кайдену. Теперь она могла разглядеть всю роскошь королевских нарядов: десятки красивых костюмов разных цветов, с лентами, бусинами, золотыми узорами, орнаментной вышивкой, серебристыми пуговицами и искусно выполненными запонками, несколько видов королевских мантий и галстуков.

— Это не тряпки, а одежда, — поправил Кайден. — Следи за своей речью. Выглядишь глупо, когда говоришь такие вещи.

— Не тебе меня учить, — усмехнулась Алетта. — Для меня это не более чем просто тряпки, которые со временем теряют свой первоначальный вид. И я не вижу смысла иметь так много вещей.

— Всё потому, что у тебя никогда не было такой возможности, — сказал он, и Алетта, нахмурившись, задумалась.

— Нет. Потому что мне такое не нравится, — сказала она после минутного молчания. Всё это время Кайден что-то искал в шкафу.

— Это глупость, — ответил мужчина. — Если бы ты долгие годы была придворной дамой или кем-то вроде неё и заявила бы, что тебе не нравятся платья и корсеты, то я бы и слова не сказал. Но готов поспорить, что ничего лучше своей грязной рубашки ты в жизни не надевала. А следовательно, и рассуждать об этом ты не можешь.

— Почему это? Я более чем уверена, что корсеты — это ужасно неудобно. А в платьях ничего такого нет. Понятия не имею, за что их так все любят, — возразила Алетта, и Кайден устало вздохнул.

— Их любят, потому что это красиво. Рюши, буфы, кружева, оборки, воланы и прочие детали. Каждое платье уникально, и ты не встретишь двух похожих. Даже если мастер делает одно и то же платье, у него всё равно не получится повторить его в точности, как предыдущее. Разные стежки и строчки отличают его от всех остальных, хотя с виду оно и будет казаться таким же.

— Меня не привлекают кружева и... прочие непонятные слова, что ты сказал... — неуверенно протянула Алетта, и Кайден тихо засмеялся. Наконец он отошёл от шкафа и протянул Алетте длинное коричневое пальто с мехом.

— Вот в этом будет тепло.

Девушка опешила, но забрала пальто.

— Подожди! Ты меня отпускаешь? — спросила она с замиранием сердца, и Кайден согласно кивнул. — Но почему?

— Будем считать, что ты мне надоела, — сказал он, и Алетта, улыбнувшись, поджала губы. — И я всё-таки надеюсь, что как только ты выйдешь из замка, то тут же возьмёшься за голову и перестанешь заниматься воровством.

— Как ты себе это представляешь?

— Очень просто. Начни работать.

— Я и так работаю. Ты думаешь, так легко красть вещи? — возмутилась Алетта.

— Я серьёзно. Займись уже своей жизнью, — строго сказал мужчина и, закрыв дверцы шкафа, забрал свечу у девушки. Он прошёл к кровати. — Воровство — не работа. Тебе больше нет смысла воровать. Перестань этим заниматься. Хотя бы ради неё...

Сердце Алетты дрогнуло, как только пришло осознание, что Кайден имеет в виду её маму.

— Не могу обещать... Но постараюсь, — сказала она, отведя взгляд в сторону, и Кайден улыбнулся.

— Возьми это, — он протянул Алетте какой-то листок, и девушка без промедления забрала его.

Там значилась надпись: «Разрешение на досрочное освобождение по случаю снятия всех обвинений». Снизу стояла подпись короля и большая печать.

— Покажешь стражникам. Так просто они тебя не выпустят, — пояснил Кайден, и Алетта кивнула. — И сумку свою забери. Стражник отдаст на выходе. Удачи, мышонок!

Мужчина последний раз взглянул на Алетту и, быстро затушив свечу, вернулся под одеяло. Комната снова погрузилась во мрак. Девушка без промедления развернулась к двери и быстрым шагом покинула помещение.

-ˋˏ ༻ ⚔༺ ˎˊ-

Как только двери замка закрылись за Алеттой, её тут же окутал зимний ледяной воздух. По коже пробежали мурашки, и она вжала подбородок в ворот пальто.

Бумагу об её освобождении, что выписал ей Кайден, у неё забрали, и без лишних слов выпустили из замка.

Алетта сделала глубокий вдох свежего морозного воздуха. Она снова почувствовала небольшую боль в горле, что подтолкнуло её к действию. Надо уходить... Подальше отсюда.

Девушка сделала первый шаг, за ним второй и третий. В голове до сих пор клубились мысли, что за ней в любую минуту могут погнаться, чтобы затащить обратно.

Четвёртый шаг... Пятый... И... Она побежала. Побежала со всех ног, огибая фонтан на площади, белые деревья, узкие улочки и переулки. Сердце быстро билось в груди, а под ногами громко хрустел снег. В голове прояснилось и появились уже другие мысли: за ней никто не погонится, её отпустили, она свободна. Она бежит домой и скоро увидит Барри, Малума и...

Алетта резко затормозила и, тяжело дыша, посмотрела в пустой переулок. Пар вырывался из её рта при каждом шумном выдохе. А в голове, как будто бы, образовалась тьма.

Барри, Малума и... Кого? О ком она подумала? Ведь больше у неё никого нет. Теперь нет. Она свободна. Но какой толк от этой свободы, если рядом с тобой нет дорогого тебе эльфа?

Девушка плотно сжала зубы и уже неспешно двинулась по переулку. Она шла, не разбирая дороги, понадеявшись на сердце, которое не переставало стучать так сильно, что, казалось, выпрыгнет из груди.

Глубокая холодная ночь. Она одна в тёмных переулках, а в голове ни единой мысли. Лишь пустота.

Спустя некоторое время её блужданий по городу, Алетта машинально толкнула старую, грязную дверь и сделала шаг в помещение, куда не проникал ни один лучик света.

Лавка Барри. Вот куда привело её сердце. Барри... Вот кого Алетта хотела сейчас увидеть больше всего на свете.

— Барри, — позвала она, понадеявшись, что он сейчас здесь, а не пьёт в какой-нибудь захудалой таверне.

Своего дома у мужчины не было, поэтому он часто спал в лавке. За редким исключением, когда ночевал у кого-то после застолья или засыпал пьяный у очага в таверне.

— Барри! — снова крикнула Алетта, и прислушалась, затаив дыхание.

Спустя пару секунд послышалось отчётливое хлопанье крыльев. Алетта вгляделась в темноту, и тут перед её лицом кто-то резко пролетел и приземлился на правое плечо, от чего она слегка пошатнулась.

— Малум, — улыбнулась Алетта и повернула голову в сторону друга. Тот в знак приветствия потёрся клювом об её щёку, и девушка осторожно погладила его. — Я очень рада ощущать твоё присутствие, но мне бы хотелось всё-таки тебя увидеть. Не знаешь, где тут у Барри свечи?

Птица вспорхнула с плеча девушки и через пару секунд вернулась. Алетта, нахмурившись, протянула руку к Малуму, и в неё тут же упала свеча и старый коробок спичек.

— Спасибо, друг, — сказала она и, недолго думая, подожгла свечу. Помещение тут же слабо осветилось. Теперь, по крайней мере, Алетта могла спокойно пройтись по лавке, не боясь споткнуться или что-нибудь уронить.

Малум снова хлопнул крыльями и, слетев с плеча девушки, приземлился на стол, как бы прося её внимания. Алетта тихо засмеялась и, подойдя к нему, погладила по перьям.

— Спасибо тебе, — тихо сказала она. — Тот ключ мне не сильно помог, но я очень тебе благодарна за подаренный шанс.

Ворон понимающе склонил голову, и Алетта неспешно прошла во второе помещение лавки, в котором находилась кровать Барри и много хлама, не поместившегося на полках.

Скомканное одеяло валялось на полу, а на кровати спал большой мужчина с кудрявыми длинными волосами и бородой. В воздухе витал яркий запах эльфийского крепкого пива. Барри негромко похрапывал. Алетта улыбнулась такому зрелищу, подняла с пола одеяло и заботливо накрыла мужчину.

— Сладких снов, пьяница, — с усмешкой сказала она и вышла в основное помещение лавки.

Алетта прошла за прилавок и, опустившись на стул, удобно разлеглась на столе, подложив руку под голову. Малум пристроился на её коленях, и Алетта, прикрыв глаза, вскоре уснула.

-ˋˏ ༻ ⚔༺ ˎˊ-

Алетта не любила просыпаться рано, в отличие от всех других эльфов, которые привыкли вставать на рассвете летом или весной. Зимой и осенью они вставали ещё раньше.

Но сегодня девушка нарушила все свои принципы и проснулась даже раньше Барри. Хотя, надо отдавать отчёт, что мужчина был пьян и от того, вероятнее всего, проспит дольше обычного.

Алетта решила не терять зря времени и сходить в ближайшую таверну. Малум, почистив перья, радостно вспорхнул на плечо девушки. Сейчас ворон, как никогда, хотел находиться рядом с хозяйкой.

Девушка вышла на улицу, и её тут же окружил холодный утренний воздух. Алетта сделала глубокий вдох и кинула задумчивый взгляд на замок, башни которого возвышались над всем Лестгардом. Она счастливо улыбнулась, наконец-то в полной мере ощущая свободу, и двинулась по узким переулкам, которые с каждой минутой всё больше заполнялись жителями города.

Отсюда было гораздо приятней наблюдать за жизнью эльфов, чем из маленького окошечка темницы замка. Горожане о чём-то переговаривались с утра пораньше, дети весело выбегали на улицы, встречаясь с друзьями и вместе направляясь в школу. Ремесленники открывали свои лавки, а торговцы на площади раскладывали товар, готовясь к новому дню. Жизнь кипела, и Алетта наконец-то чувствовала себя частью этого суматошного города, а не просто наблюдателем.

Через пару минут девушка толкнула красивую резную дверь одной таверны под названием «Гоблинская лачуга».

Такое название было дано неспроста: таверна выглядит старой и кажется, что вот-вот рухнет из-за слегка покосившейся крыши. Однако она служит временным приютом для многих эльфов уже много лет. В ней, при желании, можно бесплатно поспать у очага, а можно и снять комнату в мансарде.

Гоблинской же она зовётся просто потому что, таким было желание хозяйки. На момент открытия ей показалось, что такое название привлечёт клиентов и выделит её заведение из общей массы. И надо сказать, что она не ошиблась, потому что количество гостей в таверне никогда не убывает.

Сама же хозяйка заведения — боевая дама, которая и взрослого пьяного мужика может спокойно выкинуть на улицу в лютый мороз, если тот откажется ей заплатить.

Её зовут Ивара. Она стала вдовой несколько лет назад, оставшись одна с семью детьми на руках. Жизнь была к ней ужасно несправедлива, и через год после смерти мужа скончался её годовалый сын. Как только это произошло, она чётко решила, что будет жить и работать ради своих детей. Дети буквально стали смыслом её существования.

Поэтому, не покладая рук, она пашет в таверне день и ночь, лишь бы заработать побольше денег. Двое младших детей всё время находятся под присмотром, трое средних ходят в школу, а самый старший сын уже занимается ремеслом и держит свою лавку по изготовлению обуви на заказ, которая благодаря помощи матери пользуется немалой популярностью.

Алетта закрыла за собой дверь и сразу будто бы оказалась в совершенно другом мире. Светлое помещение с большим количеством эльфов, где так вкусно пахло пряным жаркое и местным пивом.

Здесь были и женщины за дальними столиками, которые неспешно пили медовуху и о чём-то переговаривались, и пьяные дебоширы с мечами за спинами, спящие у очага, и влюблённые парочки, которые весело сцепившись за руки, кружили по таверне под звучную песню барда, и те, кто пришёл просто поговорить и пожаловаться на жизнь у барной стойки, и эльфы, которым было лень готовить себе с утра, поэтому они пришли перекусить сюда.

Две официантки быстро бегали между столами, ловко разнося напитки и тарелки с едой, а хозяйка протирала большие деревянные пивные кружки за барной стойкой.

Ивара была эльфийской, с очень мягкими красивыми формами. Пышная грудь ярко выделялась на фоне остального тела и привлекала немало мужских взглядов. Она всегда носила простые платья и утягивающие корсеты на талии. Её коричневые волосы были заплетены в две тугие косы, а на губах всегда сияла улыбка.

Рядом с ней бегали две девочки небольшого роста, всё время одёргивая женщину за юбку. Малышки были близняшками, от чего различить их было крайне сложно. Они часто шутили с местными пьяницами, пользуясь своей схожестью во внешности.

Ивара иногда отвлекалась от работы, чтобы сделать им замечание, после чего снова принималась за дело.

Алетта улыбнулась такой атмосфере и, осторожно огибая танцующие пары, села на свободный стул за барной стойкой.

— У самой занятой эльфийки в городе найдётся минутка на разговор с преступницей? — усмехнулась Алетта, и женщина, отложив работу, развернулась. Её лицо тут же просияло, и она, потянувшись через стойку, приобняла девушку.

— Алетта! Какая неожиданность, дорогая! — радостно сказала она, осматривая девушку повнимательнее. — Выглядишь слишком хорошо для той, кто только что вернулся из темницы. Да и пальтишко! Ты погляди! — удивлённо воскликнула Ивара, трогая мех на вороте пальто. — Украла, поди?! Только вышла и снова за старое?

Она говорила это без укора. Ивара знала Алетту ещё ребёнком и поэтому относилась к ней почти как к собственной дочери. А положение девушки в обществе ей было известно, и чем она занимается, знали многие. Но сдавать своих в этих кругах было не принято, тем более что в таверну захаживали эльфы и поопаснее простой воровки.

— Ничего я не крала! — возмутилась девушка, поплотнее закутавшись в пальто. — Мне его подарил... один эльф.

— Смотрю, очень богатый эльф, коль ему на тебя таких вещей не жалко.

— На бедность не жалуется, — уклончиво сказала она и поспешила перевести тему. — Лучше расскажи, как сама? Как дети? Как таверна?

— Да неплохо, милочка. Зимой всё лучше, чем летом. Народа поболе приходит. Всем согреться хочется, да похлёбкой горячей себя побаловать. На улице морозы такие нынче стоят, что из дому выходить не хочется, а работать-то нужно. Вот эльфы, кто на площади-то работает и захаживают ко мне, дабы перекусить да погреться, да деток своих отогреть. А то весь день на улице носятся, как кипятком ошпаренные.

Алетта искренне улыбнулась. Она была очень рада за Ивару. Женщине и так не сладко пришлось в последние годы.

— А детки... детки в порядке. Шкодливые очень, энергичные. Девчонки каждый день вокруг меня круги вот так наворачивают, да пьяниц пугают. Те аж заикаться уже начали, думают, в глазах двоится. А этим проказницам же не объяснишь, что нельзя так делать. Средненькие в школу ходят. Не скажу, что многое узнают оттуда, но они стараются. Я им всё старшего брата да батьку их покойного в пример ставлю. У тех уж руки, что золото.

Женщина задумчиво отвела взгляд, вспомнив своего мужа, и уголки её губ ненароком дрогнули в улыбке.

— Да Барри частенько в последнее время захаживает. Вчера тут был. Пил да плакался мне, что скучает по тебе, что увидеть тебя хочет. Как же так вышло, что ты уже тут, а он и не знал, что ты сегодня выходишь? Всё твердит, что тебе ещё полгода никак в темнице куковать.

— Меня раньше выпустили, — сказала Алетта, и женщина удивлённо подняла брови.

— Как так? — спросила она и взяла большую деревянную кружку, чтобы налить пива только что подошедшему эльфу.

— Считай, за хорошее поведение, — улыбнулась Алетта.

Ивара недоверчиво сузила глаза.

— Поди, сбежала, — предположила женщина. — Тебе, если помощь какая нужна, ты говори. Спрятаться надо, так я спрячу и слова никому не скажу. А коль из города бежать, так у меня книг много есть. Там всякое написано о близлежащих окрестностях. Правда, старые они, и в достоверности я не уверена. Но гляди, может, и помогут. А вот так сидеть здесь, если тебя ищут, опасно очень, — протараторила женщина, и Алетта, в попытках вставить хоть слово, быстро замахала руками, прося её остановиться.

— Всё правда в порядке! Я не сбежала. Меня отпустили. И я просто зашла повидаться, пока Барри отсыпается.

— Так ты же голодная, наверное, — спохватилась женщина. Не успела Алетта возразить, как Ивара тут же убежала на кухню.

Женщина вернулась спустя пару минут с большой деревянной тарелкой горячего рагу с курицей. От блюда аппетитно пахло различными травами, от чего Алетта сглотнула, закусив губу.

— Ивара, прости, но у меня нет денег, — сказала она, отодвигая от себя тарелку. — Особенно на такую роскошь.

— Разве я что-нибудь сказала о деньгах? — удивилась женщина.

— У тебя шестеро детей, — настаивала Алетта. — Не в твоих интересах кормить меня бесплатно.

— Как же не в моих! Вы с Барри считай одна семья. А я ему многим обязана, — улыбнулась женщина. — Его что ни попросишь, он всё сделает. И с детьми посидит, и дров к очагу принесёт, и починит, коль что надо. Я и сама могу, конечно. Да времени не хватает. А ему скажу, так он в эту же секунду всё и сделает. Да взамен ничего не берёт. Так я ему только едой да пивом отплатить могу. Так что ешь спокойно, а об оплате и думать забудь.

Алетта тихо рассмеялась и, сдавшись, наконец, принялась за еду. Тёплые овощи в пряном соусе словно растворялись на языке, а кусочки курицы дарили небывалую сытость.

— Тебе что налить? — спросила Ивара. — Пиво, вино или, может, медовухи?

— Нет, спасибо. Не хочу пить с утра пораньше. Уж лучше воды.

— Твоя воля, дорогая, — усмехнулась женщина и поставила полную кружку воды перед девушкой. — Ты прости, что тему такую трогаю, но о горе твоём я наслышана. Да, Барри приходит и твердит одно и то же каждый день. Мол, боится, чтоб ты глупостей на эмоциях не натворила.

— Я в порядке, — нахмурившись, сказала Алетта. — Сначала тяжело было, но сейчас вроде свыклась.

— Я маму твою совсем не знала, только отца. Но очень тебе сочувствую. Ты, если чего надо, заходи. Помогу, чем смогу.

— Ты и так слишком много для меня делаешь, — улыбнулась Алетта. — Да и проблем у тебя хватает.

— Мне не сложно. А ты бы лучше делом занялась. Да воровать перестала бы.

— Я же ничего не умею. Всю жизнь только этим и занимаюсь. Да и в школу не ходила. Сама знаешь. Денег не было на такое, — мрачно сказала Алетта.

— А я тебе вот что скажу... Тот, кто хочет работать, тот ищет пути, а кто не хочет — находит оправдания. Так что плачь поменьше, да думай побольше. Ты девушка способная... Тут ведь оно как... Ты либо сидишь на месте, надеясь, что всё изменится, либо начинаешь что-то пробовать. Терять-то всё равно нечего. А так хоть попытаешься. А не получится, так попробуешь снова или за что-нибудь новое возьмёшься. Ищи то, что тебе нравится делать. Связывай с этим жизнь.

— Мне нравится... воровать — усмехнулась Алетта.

— А точно ли тебе нравится именно это?

— Да, — неуверенно протянула она, и Ивара покачала головой. — Я больше нигде не чувствую такого.

— Какого такого? Что тебе даёт воровство? Чувства? Эмоции?

— Да, точно, — согласилась Алетта. — Чувство... адреналина! Чего-то нового. Необычные места, ходы и комнаты, то, чего я раньше не видела. И... Вещи! Уникальные вещи, которые никогда не будут моими. А ещё навыки! Получение новых навыков практически каждую вылазку. И страх... Страх быть пойманной. Это всё очень манит.

— Тебе не воровство нравится, милая, — усмехнулась Ивара. — Ты горишь приключениями. Всё это можно найти там, за пределами Лестгарда. И адреналин, и необычные вещи, и новые навыки, и страх, и много чего ещё.

— За пределами? — задумчиво переспросила Алетта, и Ивара кивнула. — Но что мне там делать? Я совсем не знаю местности дальше озера Ахавы. Да и какой смысл уходить? Куда мне идти?

— А вот тут уже действительно нужна цель, — согласилась Ивара. — То, ради чего ты будешь скитаться по горам, лесам и пещерам, рискуя своей жизнью. Но с этим я тебе точно не помогу. Подумай, что тебе важно, чего хочется в данный момент. Либо всё-таки сделай, как я сказала. Попробуй себя в разных направлениях. Может, что и понравится.

— А если нет? — тихо спросила Алетта.

— Ты не пробовала, — улыбнулась женщина. — Воровство никуда не уйдёт. К нему можно вернуться, когда захочешь. Но стоит ли оно того? Снова быть пойманной... Снова попасть под замок... Решать тебе. Твоя жизнь и её наполнение зависят только от тебя.

— Спасибо, Ивара, — сказала Алетта, когда женщина вышла из-за стойки, направляясь к пьяным мужикам за столиками, которые звали её к себе. Хозяйка заведения улыбнулась и кивнула, оставляя Алетту наедине со своими мыслями и ещё тёплым рагу.

Малум всё это время удобно сидел у девушки на плече, иногда переминаясь с одной лапы на другую. В голове Алетты теперь крутился шквал мыслей о том, чем же она всё-таки хочет заниматься и с чего стоит начать.

-ˋˏ ༻ ⚔༺ ˎˊ-

Алетта доела своё рагу, ещё раз поблагодарила Ивару и вышла из таверны. Тёплое блюдо как будто бы согревало тело изнутри, от того холод ощущался гораздо меньше.

Девушка неспешно зашагала обратно к лавке в надежде, что Барри уже проснулся. А Малум, видимо решивший немного размять крылья, вспорхнул с плеча Алетты.

На минуту девушка остановилась на площади и снова кинула взгляд на замок. Почему-то он опять манил к себе. У Алетты возникло такое чувство, будто она что-то забыла. Что-то, что очень хотела. Что-то, что обещала... Обещала кому? Что она хотела?

В голове возник чёткий образ Кайдена. Он смотрел на неё с раздражением, не сводя своих багровых глаз с её лица, будто бы приказывая что-то сделать.

Образ переместился чуть ниже. Рука мужчины сжимала запястье Алетты, отодвигая в сторону... в сторону от...

— Гардиан, — прошептала девушка и вспомнила, что пообещала вернуться за этим кулоном. Кулон, который может сделать её богатой, благодаря которому она больше ни в чём не будет нуждаться. Ведь, по словам Кайдена, это была очень дорогая вещь.

Алетта постояла так с минуту, после чего тряхнула головой, прогоняя мысли.

— Глупости! — одёрнула она себя. — Во-первых, это опасно. Во-вторых, он всегда носит его с собой. В-третьих, Кайден слишком внимательный и незаметно стащить то, что висит у него на шее, не получится. Если попадусь, то точно лишусь головы.

Алетта протяжно выдохнула, собираясь с мыслями, и теперь уже полностью убеждённая в абсурдности идеи, двинулась по площади.

Через пару минут она вернулась в лавку и, потоптавшись, чтобы не заносить снег в помещение, прошла внутрь.

Барри сидел за прилавком, понурив голову, и о чём-то размышлял, упорно не замечая хлопнувшей двери. Алетта дважды постучала о дверной проём, и мужчина, наконец, посмотрел на посетителя.

— Алетта? — неуверенно протянул он, и девушка кивнула.

Однако Барри не двигался с места и продолжал смотреть, не меняясь в лице. Со стороны могло показаться, что он всё ещё пьян.

— Давно не виделись, — улыбнулась она.

Барри, прикрыв глаза, потёр переносицу.

— Это правда ты? Или я слишком много выпил вчера?

— Уж не знаю, сколько ты вчера выпил, но это правда я, — сказала Алетта. Барри лишь нахмурился, поэтому девушка добавила немного объяснений: — Меня отпустили.

— Или сбежала, — недовольно сказал он.

— Я не сбежала. Меня правда отпустили, — Алетта заметила взгляд Барри, который бегал по её пальто, поэтому, предшествуя все вопросы, она пояснила: — Это мне Кайден дал. На улице очень холодно, поэтому, чтобы не замёрзнуть...

Кто? — недовольно перебил её Барри, и Алетта проглотила тяжёлый комок, засевший в горле. — С каких пор ты обращаешься к королю по имени? Я пропустил зарождение дружбы или вашу помолвку?

Алетту начало охватывать неприятное чувство, от которого становилось тревожно. Что не так? Он настолько не может поверить в происходящее или он зол на неё? А если зол, то какова причина?

— Не вижу смысла проявлять излишнее уважение, — осторожно сказала Алетта, и Барри поднялся с места, выпрямляясь в полный рост, отчего девушка почувствовала уязвимость.

— Не видишь смысла? По твоим словам, он отпустил тебя раньше на полгода и выдал пальто, чтобы ты не замёрзла. Это разве не повод проявить уважение к Его Величеству?

— Да что с тобой?! — не выдержала Алетта. — Мы не виделись несколько месяцев. Меня отпустили на полгода раньше положенного срока, а ты ведёшь себя так, как будто я бродяга с улицы, который задолжал тебе приличную сумму.

— Что со мной? — задумчиво переспросил он. — А то, что несколько месяцев назад ты по своей глупости попала за решётку, хотя я не раз твердил тебе бросить это дело. Я говорил, что этим всё и закончится.

— Ну и что с того?! Было и было! — воскликнула Алетта. Её выдержка, в отличие от выдержки Барри, была гораздо слабее, и она уже переходила на крик. Мужчина же говорил тихо, но твёрдо, отчего явно выигрывал в споре. — Уже всё закончилось. Я ничего изменить не смогу, даже если бы захотела!

— А ты бы хотела? — неожиданно спросил он, чем заставил Алетту задуматься.

— Нет, — тихо сказала она спустя минуту размышлений. — Я делала это ради мамы.

— Да как ты не поймёшь, — слегка повысив голос, сказал Барри. — Ей это было не нужно. Ей нужна была ты. Ты, Алетта! Ни деньги, ни лекарства. Ты!

— Она была больна, Барри!

— Ты сама знаешь, что ей ничего бы не помогло. Ты просто тешила себя иллюзиями. Никаких денег бы не хватило, чтобы её вылечить, — сказал он, и Алетта, плотно сжав зубы, склонила голову. — Ты думала только о себе, не о ней! Ты думала, как бы её вылечить, потому что боишься быть одна. Но всё, что ей было нужно — это её дочь рядом. Но тебя не было!

— Я делала всё возможное, чтобы ей помочь! — Алетта с вызовом посмотрела на Барри.

— И где она сейчас? — сказал он. — Сильно ты ей помогла? Ты даже попрощаться с ней не смогла.

— Ты думаешь, я этого не хотела?

— Ты знала, в каком она состоянии, — глаза Алетты предательски защипало. — И то, что умереть она может в любую минуту, ты тоже знала. Но всё равно пошла в этот чёртов замок и, мало того что воровала... Ты ещё угрожала королю!

Слёзы побежали по щекам девушки. Она прекрасно понимала, что Барри прав в каждом слове, но это ужасно ранило.

Не это она хотела услышать от того, по кому скучала столько месяцев, кого так долго мечтала обнять. Она надеялась на то, что Барри её утешит, но никак не ожидала, что он начнёт читать морали, ещё и в такой жёсткой форме.

— Прости, — тихо сказала Алетта, и от этого простого слова глаза защипало ещё сильнее. — Прости, что доставляю тебе столько хлопот и переживаний. В конце концов, ты не мой отец, а я уже не маленькая девочка. Мне пора повзрослеть и научиться жить самой.

Барри, наконец, поменялся в лице, и суровость быстро сменилась сожалением — сожалением о сказанных словах. Он мечтал стать отцом для этой девочки ещё с тех пор, как начал о ней заботиться. А сейчас говорит такие ужасные вещи, которые идут вразрез со словом «отец». Он не дотягивает до этой планки, никогда не дотягивал. И сейчас снова совершает глупость: надавив на все больные точки Алетты, отталкивает её от себя сам, без чьей-либо помощи.

Алетта всхлипнула и, кинув на Барри взгляд, полный боли, быстро вышла из помещения.

Девушка огибала один переулок за другим, не разбирая дороги. Ноги несли её сами. Слёзы застилали обзор, а разум твердил одно: «Уйти подальше». «Там, где тихо». «Там, где никого нет».

Алетта уже давно поняла, что всегда, когда ей плохо, она пытается убежать от мира, закрыться в себе, спрятаться как можно дальше. Она не привыкла делиться своими переживаниями и всегда занимала детскую позицию: просто закрыть уши и убежать, лишь бы не слушать то, что не нравится, то, что делает больно, даже если говорят факты и ругают за дело. И так происходило каждый раз: при любой ссоре, недопонимании и обиде. Если она чувствовала, что собеседник начинает выигрывать, то тут же сбегала.

Через пару минут Алетта зашла в покосившийся домик — такой родной, хранящий в себе десятки счастливых воспоминаний, но одновременно чужой, далёкий и неизвестный.

Алетта была не знакома с этим пустым, тихим местом, но стоило закрыть глаза, как тут же слышала голос матери, который звал к столу, смех отца в саду дома и писк Малума, который радостно встречал маленькую Алетту. Это место всегда было наполнено звуками, приятными запахами и смехом.

Сейчас оно ощущалось иначе. Ни единого знакомого звука. Лишь где-то вдалеке тихо капала вода и завывал ветер сквозь щели в окнах.

А запах... Раньше здесь пахло едой, дровами и чистой одеждой, только что выстиранной в реке. Сейчас же всё было так же, как и на улице: гнилая древесина, затхлость и снег.

То ли от холода, то ли от осознания, что уже ничего не будет, как прежде, по коже девушки пробежали мурашки. Алетта сделала пару неспешных шагов, проходя в комнату, которая раньше принадлежала маме. Кровать была аккуратно застелена, а на столике возле неё лежал тот самый мешочек, который Алетта отдавала маме перед уходом. Только теперь он был пуст.

Девушка обречённо села на кровать и, закрыв глаза, положила ладонь на то место, где обычно лежала рука мамы. Она сжала покрывало в кулаке, и горячие слёзы снова побежали по щекам.

— Я так скучаю по тебе, — всхлипнула она, не открывая глаз. -Барри прав. Я должна была быть рядом с тобой всё это время. Но я так хотела помочь. Я так хотела, чтобы ты жила. Я надеялась отсрочить момент. Прости, что так поздно это поняла. Прости, что не смогла проводить твою душу в последний путь. Я очень хотела быть рядом. Я знаю, как тебе это было важно. Ты не раз твердила, что я — твой смысл жизни... Мне жаль, что ты не научилась жить для себя, а не ради кого-то. Но я рада, что тем, ради кого ты жила, была именно я. Я очень тебя люблю. И, вероятно, я плохая дочь. Но я правда старалась сделать всё возможное, чтобы ты была счастлива.

— Она это знает, — осторожно, чтобы не напугать, сказал Барри, проходя в комнату. Алетта, слегка вздрогнув, посмотрела на мужчину пустым взглядом. Её глаза были красными от слёз, но ей уже было всё равно. — Ты просто потерялась, Алетта. Потерялась между желаниями: своими и чужими. Ты любила маму и желала ей лучшего, поэтому воровала, чтобы заработать на лечение. Это было твоё желание. А Зэя любила тебя и хотела, чтобы ты перестала этим заниматься ради твоей же безопасности. Но тебе это нравилось, и оттого она молчала. Она желала тебе счастья, и ей было неважно, как ты его получишь. Вы хотели счастья друг для друга, а в итоге его не получил никто. А надо было лишь поговорить.

— Я ужасная дочь, — сказала девушка, всхлипнув и закрыв глаза руками.

— Это не так. Ты та, кто делала всё возможное для счастья своих родителей. И они это знают. Они всегда рядом, наблюдают и поддерживают каждое твоё решение, — твёрдо сказал Барри. — И прости меня. Я наговорил глупостей в лавке. Просто я ужасно боялся за тебя. Могло случиться что угодно. Тебя могли повесить, в конце концов. Ты угрожала королю! — с укором сказал Барри, и Алетта усмехнулась сквозь слёзы. — Тебе смешно? — ухмыльнулся мужчина. — С таким не шутят! Ты либо слишком смелая, либо тебе жизнь не мила.

Алетта вытерла мокрые щёки рукавом пальто и посмотрела на Барри.

— В общем, я очень переживал. Боялся тебя потерять, вот и высказал весь этот бред. Такие оправдания звучат, наверное, паршиво, но я просто не знаю, как ещё можно объяснить моё поведение, чтобы ты меня простила.

— Я прощу тебя, только если ты простишь меня. Я не должна была так рисковать, — хрипло сказала Алетта, вставая с кровати и подходя к Барри.

Мужчина улыбнулся и, шагнув вперёд, резко притянул Алетту к себе, заключая в объятия. Девушка улыбнулась и прижалась как можно ближе. На душе тут же стало спокойно, как будто тяжёлый груз всех переживаний упал на землю, и теперь она могла дышать полной грудью.

— Что планируешь делать? — спросил Барри, отходя от Алетты на шаг назад. — Я мог бы содержать нас обоих, но, боюсь, тогда нам придётся жить впроголодь.

— Я начну работать, — решительно сказала она. — Работа в городе есть всегда! Надо лишь поискать!

— Очень оптимистично, — улыбнулся Барри. — Мне нравится твой настрой. Как насчёт ремесла?

— Да что вы все заладили об одном и том же? Можно подумать, кроме этого, работать больше негде? — воскликнула Алетта, выходя из комнаты.

— Это пользуется спросом. Ты могла бы делать одежду на заказ.

— Нет! — категорично заявила девушка. — Ремесло точно не для меня!

— Ты не пробовала.

— Я просто знаю, что это так. Не переубеждай меня, — одёрнула она.

— Тогда предлагай свои варианты.

— Я могла бы стать шутом, — взмахнув руками, сказала Алетта. — Буду жонглировать, специально падать и кривляться. Веселить публику.

— Я серьёзно, Алетта.

— Ну, хорошо. Тогда... — с важным видом заявила она. — Бейлиф!

— Ты шутишь? — удивился Барри. — Во-первых, ты не училась в школе, поэтому бейлифом тебя никто не сделает. Во-вторых, чтобы им стать, нужно обговорить с королём, а в-третьих, ты слишком далека от правопорядка, — сказал мужчина, и Алетта усмехнулась. Было видно, что она говорит несерьёзно, однако Барри, по всей видимости, этого не заметил. — И вообще, ты не можешь выбирать, просто тыкая пальцем в разные профессии. Нужно немного реальнее смотреть на вещи.

— Палач, — продолжила Алетта, пытаясь сдержать смех, потому что непонимающее лицо Барри её очень забавляло.

— Палач? — опешил он. — Ты в жизни никого не убивала!

— Ну, чисто теоретически палачи не убивают. Они просто дёргают за рычажок. Да и казни у нас в городе бывают крайне редко.

— Если казни в городе крайне редки, то много ли ты заработаешь на этом? — ухмыльнулся Барри, потому что наконец понял, что Алетта над ним шутит.

— И то верно, — Алетта пожала плечами, и тут в её голову пришла уже серьёзная мысль. — Я знаю, Барри! Я буду торговцем!

— Алетта, — протяжно выдохнул тот. — Чтобы что-то продавать, нужно что-то иметь. Вещи, еду и прочее... У тебя, напоминаю, нет ничего!

— Не правда! — воскликнула она и, забежав в свою комнату, распахнула дверцы шкафа. Она быстро откопала там лук и колчан со стрелами и показала их Барри. — У меня нет вещей на продажу, но у меня есть навыки! Я отлично управляюсь со стрелами и мастерски разделываю туши. Не ты ли меня этому учил?

— Ты хочешь торговать мясом?

— И не простым! Да за дёшево! — радостно сказала она. — Местные жители не могут позволить себе купить ничего дороже куриной ножки. И то, если повезёт. Обычно обед состоит из рыбы: рыбная похлёбка, рыбное рагу, рыбные тефтели, копчёная рыба, варёная рыба и прочие вариации. Но эльфам приедается каждый день есть одну только рыбу. Разве не будет здорово, если в их рационе появится мясо оленя, кролика, волка или, при лучшем раскладе, медведя?

— Мне нравится твоя идея. Она действительно неплохая. Но медведей лучше всё-таки не трогать, — Алетта хотела возразить, но Барри поспешил пояснить: — Не потому, что это опасно... Хотя и это тоже... Я к тому, что мясо медведя имеет специфичный запах, который очень сложно перебить, если у тебя нет большого количества пряностей. И в ближайших окрестностях ты не встретишь ни волка, ни тем более медведя.

— Олень и кролик тоже неплохо, — пожала плечами Алетта.

— В таком случае тебе нужно сходить в администрацию города к королевскому совету.

— Это зачем? — удивилась она.

— Они дают разрешение на торговлю тем или иным товаром. И выделяют место на площади.

— А они могут не разрешить?

— Конечно, могут, — сказал Барри. — Ты, главное, веди себя прилично.

— Подожди! Ты хочешь, чтобы я пошла туда одна? — воскликнула Алетта, и Барри утробно засмеялся.

— А кто твердил, что уже взрослый?

— Мне кажется, я передумала быть взрослой... — протянула Алетта.

— Поздно! Отправляйся туда сегодня после обеда, — улыбнулся Барри и ободряюще похлопал Алетту по плечу. — А сейчас пойдём-ка прогуляемся до рощи. Я так и не нашёл в себе силы сходить туда один.

Девушка благодарно посмотрела на Барри. Ей показалось, что дело было совсем не в этом. Вероятно, Барри просто хотел, чтобы ленточку на дерево в память о маме повесила именно Алетта.