23.
──────── ────────
Перед тем, как выскочить на улицу под дождь, я поцеловала маму, почти святящуюся от счастья: столько лет я слышала от неё лишь сетования, что она уже такая взрослая — и всё без внуков, а тут — Брент, визжащий на всю гостиную, снова решил поиграться с Люком.
Они бегали туда-обратно, мешая Сьюзи смотреть вечерний выпуск новостей, и меня это вовлекало в какую-то особенную колею. Во что-то необычное, такое тёплое, в отличие от шумящей ливнем улицы.
«Ситроён» Спейрса был припаркован у дороги и уже моргал фарами дальнего света; я сразу бросилась к салону, прыгая на переднее сиденье, и только потом заметила на себе строгий, знакомый мне ещё по той сцене на лавочке лет десять назад, взгляд.
— Что? — я выдохнула, зачем-то дунув на лицо, будто несуществующие длинные волосы липли ко лбу.
Меня успело знатно обдать дождевым потоком.
— Ничего. — ответил он просто, без каких-либо других эмоций.
Мне на секунду показалось, как в своём воображении он молча «стирает» уже написанное, будто ошибся в письме интернет-другу.
Я отвернулась. Сегодня даже не взяв рюкзак, я обняла себя за плечи и так и сидела: ехать очень недолго, но Джошуа, к моему удивлению, заговорил:
— Слушай, мы приедем, я повожусь немного с вашими подвесными потолками, а потом подскачет Люк. С ним попробуем подключить пару камер... И я хотел спросить, у тебя будет немного времени часа в три ночи?
Врать не стану, дыхание отчего-то дёрнулось, и я раскрыла рот, пытаясь найти ответ у себя в голове, при этом не глядя на Спейрса.
У меня не получалось: он смотрел почти так же, ждал, пока я поймаю взгляд. Чуть поджав губы, хмурясь и продолжая ехать, медленно, к магазину.
Этот короткий и такой непривычный контакт между нами перебил все видимые и невидимые стены — я расслабленно выдохнула, но в пальцах закололо.
— Да, будет. Мы до полуночи выставляем товар, а потом, как обычно, к нам заваливаются только дальнобойщики и зеваки на легковушках.
— Я хотел поговорить с тобой. Это касается и тебя, и Люка. И даже меня.
— Заинтриговал. — я облизнула обсохшие губы, вспомнив, что даже гигиеничка осталась в рюкзаке, которого со мной не было.
Сегодня всё было странным.
Может, я даже всё ещё спала...
Но диалог продолжался.
— У меня нет причин быть к тебе грубым. Также, как и у тебя — ко мне. Ты — сестра Люка, и я тебя уважаю. Но иногда бывает тяжело. Думаю, ты понимаешь, о чём я.
Но нет, я слышала его — слышала слишком чётко, несмотря на шум дождя и хруст гальки перед въездом на парковку возле супермаркета. Слышала каждую тонкую эмоцию, которая сквозила в голосе Джошуа.
Он пытался сказать что-то другое. Может, даже просил «спросить». Намекал, что я должна вытащить из него это «что-то», но было так мало времени!
Может, он вспомнил о...
— Ты можешь прийти и спросить Шайю, если я вдруг буду в подсобке. Можешь даже зайти на склад, если понадоблюсь. — ровно сказала я, и тогда увидела явное облегчение.
— Спасибо. Пойдём, тебя уже ждут.
Я выскочила из салона так, будто там только что облили кипятком; ноги шли сами по себе, и я держала ладонь, прижав ребром ко лбу, чтобы водой не заливало глаза, и вскоре наткнулась на Шайю.
В дождевике и с зонтом, она удивленно уставилась на меня. Так, будто со Спейрсом я шла под руку, а не в нескольких шагах друг от друга.
— Как спалось, принцесса? — хмыкнув, девушка швырнула окурок в урну и толкнула входные двери.
— Отменно. Ливень разбудил.
— Меня тоже. А ещё грохнуло молнией по соседнему участку! Я подскочила и чуть не заорала! Мне снилось, как за мной кто-то несётся...
Странно, но в торговом зале меня отпустило: я прошла к складу, а Шайя, уже переодевшаяся и видимо просто курившая, когда мы приехали, осталась за кассой. Кажется, она что-то спросила у Джоша, но этого я уже не расслышала.
В комнате персонала меня пробило на странные, мимолётные слёзы. Это смутило и сбило с толку — что случилось, почему я плачу? Нервный перегруз из-за слишком долгого общения со Спейрсом даёт о себе знать?
Со мной давно такого не происходило. Я вытерла проступившую в краях глаз влагу и встряхнула головой, припираясь боком к соседнему шкафчику. Толстовка мокрая, и теперь я правда жалела, что понадеялась неизвестно на что.
Стянув промокшую кофту, я раскрыла свой шкаф и вспомнила, что оставляла пару футболок на всякий случай. Вот уж и...
— Алекс? — прозвучало у входа, и я застыла за тонкой алюминиевой дверцей, выглядывая.
— Да?
Джош шагнул в комнату. Меня почти убил тот температурный перепад, который произошёл в ту секунду. Лицо загорелось, и, как казалось, теперь похоже на китайский флаг.
Но я не двинулась, не скрылась. Он видел меня — в лифчике и одних штанах, но... Мне будто не было страшно. Это странное чувство, безразличие вперемешку со смущением...
— Извини. — тут же выдал он, но теперь суше и грубее.
Может, у него тоже во рту пустыня после всего этого?
Я спешно надела футболку на влажное тело и сложила руки, захлопывая шкафчик так, что внутри посыпались блистеры от таблеток и старые связки запасных ключей.
— Ты что-то хотел?
Он промолчал. Прошёлся взглядом, сжал челюсти и склонил голову так, что позвонок в шее хрустнул — словно его всего так же, как и меня, бросило в озноб.
— Джош... — я впервые за долгие годы назвала его по имени лично, но далее ничего не придумала.
Это была вынужденная мера?
Да.
— Ладно. Ничего. Лучше не сейчас, — мужчина опустил взгляд и почти раздраженно цокнул, — Давай я подъеду попозже, окей? Я глянул там провода, подключил пару камер. Люк приедет и перепроверит.
— Что ты хотел спросить? — уже тише проговорила я.
Теперь обязательно требовалось услышать ответ, и мне было не так уж и важно, насколько он хочет его давать. Несмотря на то, что он — крупнее и взрослее, я всё ещё помнила то, что мы оба скрывали.
Семейные тайны.
— Оставим это на ночь. — спокойно ответил Спейрс.
Он кратко коснулся губы языком и, сглотнув, покинул комнату персонала, оставив меня, ошарашенную и медленно задыхающуюся от эмоций, смотреть вслед.
Чёртов сукин сын...
Я вышла со склада, уже отвозя несколько тележек и оставаясь в самом конце зала, где смогла бы пропасть на добрых пару часов, выставить всё необходимое в узких холодильниках, подумать о своём.
Надежды на спокойную рабочую ночь были спасительными.
Шайя смеялась, заигрывающим голосом общаясь с Джошем, который до сих пор не уехал. Их голоса гудели в голове в такт шипению кондиционера слева на стене, а ещё — за окнами всё ещё шуршал дождь. Людей будет мало.
В груди ныло волнение, такое густое и давнее, и его поднял сам Спейрс — те воспоминания, которые я так долго складывала в дальние ящики и прятала, как давно неношеные куртки...
— Слушай, может, у тебя будет несколько свободных часов завтра? — тон Шайи так и не менялся, и я уже представляла, как она склонилась на стойке, складывая на ней руки и позволяя нескольким подвескам, свисающим на грудь, звякнуть друг о друга.
Я не должна была слушать, но не могла остановиться. Можно было «запеть» в голове какой-нибудь проходной шлягер от малоизвестной рок-группы, услышанной вчера по радио, можно было уйти на склад...
Но я продолжила слушать. Мне был нужен его ответ — и я не могла представить, не могла — честно, по какой причине он мне нужен. Я ведь не Шайя. Даже не близка к ней по темпераменту.
Бутылки с молоком звенели друг о друга, пока я продолжала растягивать один ряд за другим, не замечая, как пустеет тележка.
— Извините, мэм, не могли бы вы мне помочь? — звучит совсем рядом, и я рада, что это происходит.
Я оборачиваюсь и с дежурной улыбкой встречаю...
Уже знакомого человека.
Своего бывшего партнёра.