22.
──────── ────────
Во второй рабочий день я проснулась с такой головной болью, что готова была взвыть в первые же секунды пробуждения. Комната перед глазами расплывалась, а сон был растянутым, чересчур долгим — неприятно долгим.
Будильник ещё не сработал, и я приподнялась, стараясь прислушаться к гулу за стеной: в коридоре, прямо за моей дверью, кто-то переговаривался.
Но это были ещё не все звуки. Шёл дождь, снизу звенела кухонная посуда. Женский и детский голоса — Сьюзи и её сын? И мама.
Стало полегче — было приятно, что теперь в нашем доме собираются люди. Я никогда не была противницей гостей, так что, поднимаясь на ноги, старалась проморгаться так, чтобы не кружилась голова.
— Так, спокойно, Алекс... — пробубнила я, стаскивая ночную футболку и надевая домашнюю рубашку, — Всего смену поработать — и два выходных...
Давно мне не было так тяжело пробуждаться после смены. Видимо, всё дело в плохой погоде, резко накрывшей город, но, стоило мне открыть дверь, как я неожиданно — уж куда более — наткнулась на Люка и Джошуа.
Оба стояли у двери в спальню родителей и разговаривали, следом одновременно резко повернув ко мне головы.
Я закрыла комнату и поджала губы, не удержавшись от краткой, сонной улыбочки.
— Извините, если помешала... В чём дело?
Накинув на плечо полотенце и рабочую одежду, я прижалась спиной дверному косяку.
— Всё в порядке, — сказал Джош, и мне показалось, что сегодня даже он выглядит каким-то другим, — Люк хотел постучаться, а потом услышал, что ты проснулась.
Я медленно кивнула, а брат, потерев затылок, выдохнул:
— Сьюзи останется в гостях вместе с Брентом. А мы поедем и попробуем подключить камеры.
В его голосе я услышала странное нервное напряжение, но затем поняла, что это оказалось волнением. Джош стоял рядом и всё это время смотрел на меня — так, будто пытался что-то вспомнить.
Он выглядел абсолютно... Другим, но пока я не могла понять, что именно не так. И он, и Люк — оба были...
— Вы пьяные, что ли? — я спросила это таким тоном, будто сомневалась до последнего.
Джош куснул себя за щёку и отвёл взгляд, но Люк решительно кивнул — теперь всё прояснилось. У парней был хороший день. Быть может, даже лучший день за последние пару недель.
— Пара стаканов бурбона, — брат галантно, почти как настоящий джентльмен, приобнял меня, пока вёл к ванной комнате, — Слушай... Там погода гаденькая, ливень будет часов до десяти. Поехали с нами?
— Да, с радостью. — я пожала плечами, — А чего ты такой взволнованный?
Я услышала, как Спейрс спустился на первый этаж. Звук его шагов замолк.
— В общем-то, я подъеду попозже. Ты же не против доехать до работы с Джошем?
Мне не чудилось: он переживал, когда задавал вопрос. Слова давались ему без особого труда, но то, как он это делал — развеселило. Отчего-то я хотела рассмеяться, но сдержалась.
Люк в этот момент был похож на школьника, который отпрашивается на вечеринку у старшей сестры. Хотя младшей здесь была именно я.
— Да. Я поеду с Джошем.
— Отлично. Мы правда выпили по два стакана, всё в порядке. Помнишь, отец тоже хорошо водил под градусом?
— Я не переживаю об этом. — я уже взялась за ручку двери, как Люк снова заговорил.
Он чуть наклонился ко мне, затем поджал губы и резко усмехнулся — теперь уже на «посмеяться» пробивало Люка. Рука брата сжала моё плечо, по-дружески встряхивая:
— Своей подружке с работы скажи, что такие, как она — не во вкусе Джошуа.
— Ох, пусть он сам скажет... — по мне ощутимо пробежала обжигающая нервная волна, будто я резко оказалась заперта в чьей-то шкатулке с секретами, — Она... Ну, спрашивала о нём, и я сказала, что не знаю, свободен он или нет.
Говорить о таком с Люком было сродни дикой игре, но он, такой пьяненький и с блестящими глазами, не выражал ни капли негатива.
Напротив — теперь, когда мы, как две мышки-подружки, стояли в углу возле двери в ванную комнату, мне наконец-то удалось ощутить то самое семейное уединение.
— С недавних пор он свободен. Но не для неё. — уклончиво сообщил Люк, и его рука ещё сильнее сгребла меня в объятия, — А его забавляет, только и всего. Болезненное расставание...
Вот и всё. Выпивший Люк раскрывает передо мной чужие карты точно так же, как его собственные раскрыл ранее Джошуа — и я не знала, куда себя деть.
Болезненное расставание, брошенный в баре телефон, раздраженное поведение, «официантка».
— Люк! — позвал с первого этажа Джош, и я дёрнулась, наконец-то открывая дверь.
Я кивнула, будто правда находилась в эпицентре обсуждения чего-то ужасно важного и не могла проронить ни слова: Люк, такой приятный и спокойный, внушал мне доверие. Всегда.
— Да, иду! — он отпустил меня и улыбнулся, подмигнув так, как делал это уже год за годом, — Как-нибудь поговорим по душам без лишних ушей. Какие планы на выходные?
— Никаких. Отоспаться и... Как пойдёт.
— Тогда обсудим завтра вечером. Есть у меня пара идей.
Когда он ушёл, а я щёлкнула замком и бросила одежду на полку, то спину снова пробрало какой-то морозной дрожью. Что происходит?
Эта мысль оставалась со мной пока я стояла под водой и провожала взглядом пенные струи, утекающие в сток; тело дрожало от перепада температуры. Я и не заметила, как до этого в коридоре замёрзла, даже несмотря на приятный разговор.
— С Джошем... Шайя... — пробормотала я, что так долго оставалось на кончике языка.
Провела рукой по голой шее, смыла с груди остатки пены. Сердце кратко дёрнулось, будто этот удар был лишним.
Зачем Люк сказал мне об этом? Просто поделился замечаниями или захотел развить тему? Если у Спейрса возникнут недопонимания с моей коллегой, то он вполне может сказать о них сам. Напрямую Шайе.
Я не хотела быть связующим звеном, если речь не шла о Люке и его проблемах. О тех, которые в прошлый раз упомянул сам Джошуа.
Но с Шайей пусть он говорит сам.
Выйдя из душа и переодевшись, я обнаружила, что выгляжу не так уж и плохо, как ощущаю: лицо не бледное, а самое обычное, даже не опухшее, как часто бывает после отсыпных дней.
Волосы торчат, как и полагается, а мелкие морщинки у губ становятся с каждым годом всё более чёткими.
Да, я стала чаще улыбаться, и по многим причинам: от радости, смущения, неловкости...
На то тоже были свои причины. И мне не хотелось бы, чтобы они заканчивались.
В коридоре никого не было и, закинув в прачечное ведро вещи, я спустилась на первый этаж, где меня ждала довольно интересная картина: маленький и худющий сын Сьюзи, такой же светловолосый, как и она, бегал вокруг дивана, пока за ним гонялся Люк.
— Куда-куда-куда? — игриво спрашивал он, а мальчишка, смеясь во весь голос, бежал ещё быстрее, чуть ли не спотыкаясь о задравшийся край ковра, но эффектно через него перепрыгивая.
— А-а-а-а!
— Боже, Люк, вы снесёте телевизор! — хохотала Сьюзи, развалившаяся на диване с журналом в руках.
Мама на кухне отзывалась таким же приятным, радостным смехом.
Я будто попала в другую вселенную. В мир, где в доме снова слышен детский смех, когда после пробуждения перед сменой попадаешь не в пустое место, где лишь мама спрашивает, как дела, а ещё и замечаешь, что окружение буквально оживает.
— Алекс, Алекс, Алекс! — мальчишка, видя меня, начинает прыгать на одном месте, — Это ты, Алекс?
Окончательно впав в ступор, я кивнула, но не ожидала, что Брент, кажется так его назвал Люк, накинется на меня и обхватит за ногу:
— Люк меня сожрёт!
— О, нет, он подавится, — хмыкнула я, отчего-то рефлекторно приобняв ребёнка и нахмурившись, — Он просто тебя запугивает...
— Не ломай мне роль, Эл! — зажмурившись, Люк всё-таки хватает парня и прижимает к себе, — Кстати, это мой новый сын. Старого я уже съел.
— Да никого ты не ел! — протестующе смеётся Брент, ударяя рукой, несильно, по его груди, — Обманщик! Алекс сказала, что ты подавишься!
Сьюзи всё это время молчала, а затем дёрнула головой, приглашая меня присесть рядом. Я кивнула и опустилась на подушки, а она протянула тарелку с нарезанными яблоками. Отказавшись, я вздохнула. После душа тело до сих пор покалывало.
— Как ты? — улыбнулась она, задорно подмигивая.
Сначала Люк, теперь Сьюзи!
— Поспала, разбудил дождь. И голова болела. Сейчас уже лучше. Вы все попробовали мамин бурбон?
— Нет, я не пробовала. Это парни решили разобрать гараж, выкинуть хлам, и увлеклись, ничего удивительного. Какие планы на завтра?
— Никаких, но Люк сказал, что что-то придумал.
— Сама пока не в курсе, честно говоря. — Сьюзи хмыкнула.
Люк унёс Брента на кухню к маме, а я поняла, что уже пора бы выходить. Обернувшись, я нигде не увидела и не услышала присутствие Спейрса. Да, он редко подавал вообще каких-либо звуков, но...
— Он ждёт тебя на улице. — Сьюзи тепло, почти по-сестрински улыбнулась, — И что-то он волнуется.