24.
──────── ────────
Остин.
Мы познакомились именно здесь, в нескольких минутах ходьбы — у заправки. Я тогда побежала за мелочью, чтобы разменять крупную купюру у кассиров станции, а он приехал заправляться.
— Как ты, Алекс? — когда я обернулась, его тон сразу изменился, превратившись из заинтересованного в мягкий и почти трепетный.
— Я... Хорошо. — мне с трудом удалось ответить, но улыбка уже появилась на лице, — Какими судьбами у нас?
Совсем недавно он уехал в Даллас, и это стало причиной расставания — в то время у меня не находилось сил сражаться за отношения, пусть они и оставались тёплыми и дружественными.
Мы с Остином были друзьями с привилегиями — и обоих это устраивало. Я знала, что могу с лёгкостью попросить забрать меня с собой, но я этого не сделала.
А он бы забрал.
Его взгляд скользнул по мне мимолётом, и Остин нежно улыбнулся. Несмотря на всю его грозность, острые углы подбородка и яркие глаза, мне всегда нравилась его внутренняя мягкость.
Это до сих пор вызывало какие-то ностальгические нотки.
— Я заехал, чтобы тебя повидать. Подумал, что ты здесь — и не ошибся. Как Люк?
— Он должен приехать через полчаса, помочь с камерами, — я показала рукой на висящие с потолочных балок провода, — Здесь небольшой ремонт.
— Рад, что он вернулся. Как он себя чувствует? Я много слышал, что сейчас время нелёгкое для армии. Знаешь, парней наизнанку выворачивает.
Даже сейчас, пока я говорила с Остином, стоя в противоположном конце магазина, то слышала, как закрывается и открывается дверь. Всё это отражалось в голове так громко, что...
— Алекс? — мягко спросил Остин, и я взяла его под руку, прижавшись как можно ближе. Это было нужно мне — просто нужно, и всё.
Я привыкла к нему ещё давно, а сейчас он так вовремя появился рядом. Остин неспешно обнял меня, но надежно прижал поближе, отодвигая пустую тележку так, чтобы она не мешала.
Запах дыма и чего-то масляного преследовал Остина — он был пожарным, именно ради развития карьеры требовался этот переезд. Мы решили остаться друзьями, и это удалось.
— Всё в порядке. — соврала я, вспоминая Люка, сидящего перед телевизором и упивающегося зрелищностью записей, пиксельных и живых.
Даже несмотря на то, что те содержали в себе противоположность. Они показывали смерть.
— Устала? — шепнул Остин, проводя большой ладонью по моим волосам и чуть отодвигаясь, чтобы взглянуть поближе. — Сегодня плохой день?
— Не знаю, — я неловко поджала губы, качнув головой, — Всё как-то... Через одно место иногда, понимаешь?
Моя рука лежала на спине Остина, и я надежно держалась в его ладонях. Тепло разлилось по телу вместе с долгожданным спокойствием.
— О, какие люди! — пробасил Люк, так что мне пришлось отпустить грубую ткань куртки бывшего любовника, — Ты — тот самый пожарный?
— Ага. — кивнул Остин, протягивая руку, — Откуда информация? Мы, вроде бы, даже не знакомы. Но я о тебе наслышан.
— Шайя — очень разговорчивая дама. — Люк подмигнул мне, а я пожала плечами, сгребая себя в руки и отходя, чтобы увезти пустую тележку.
Пока места на полках для пополнения чем-то ещё не было. Ближе к утру это должно исправиться.
— Я заехал, чтобы повидать Алекс. — Остин перевёл взгляд с Люка, и, пожав ему руку, протянулся к Джошуа, который застыл позади недвижимой фигурой.
Я лишь на долю секунды уловила его взгляд: тёмный, в замешательстве оглядывающий всех по очереди. Он мысленно, как мне казалось, выставлял на нас мишени.
Боже, я уже с ума схожу. С чего бы ему это делать?
Спейрс медленно пожал руку Остину. Так медленно, что я сорвалась с места, проведя ладонью по плечу бывшего, и ушла к Шайе.
— Как успехи? — я грохнулась на стул перед кассой, решив, что лучшим выходом из нервного оцепенения будет пересчитать оставшуюся мелочовку.
— О чём ты? О недотроге Джоше?
— Да. — я дёрнулась, слыша, как Люк и Остин разговаривают об армии и жизни.
Как Люк делится планами, рассказывая о своей будущей компании — маленькой, частной охранной компании, с которой всё начнётся. Он накопил достаточно, чтобы начать диалог с мэром и дождаться разрешения на регистрацию дела.
— Он противный.
— С чего бы? — я говорила резко и мало.
Меня отчего-то пробило несколькими волнами дрожи, а голос звучал обезличенно, как в вакууме.
— Не пьёт с незнакомыми, не ходит в кино, смотрит на меня, как на прокаженную.
— Мне показалось, что он мил с тобой. Ты же флиртовала, как он мог... Пропустить это?
Мы замолчали, и я опустила голову, сглатывая. Мимо прошёл сначала Остин, помахав мне, а я ему улыбнулась — это было обязательным прощанием. Он ничего плохого мне не сделал, оставшись внутри приятным теплом. Остин — мой друг.
Далее прошёл Люк.
— Мы покурим!
— Можешь не отчитываться. — усмехнувшись, я вернулась к пакетику с центами, а затем швырнула их в кассу, не пересчитывая.
Руки дрожали.
— Знаешь, Алекс, — Шайя дождалась, пока Джошуа, без эмоций и каких-либо лишних взглядов и действий, пройдёт мимо, а колокольчик на стеклянной двери звякнет, — Мне кажется, что у него что-то к тебе есть. Энергетика такая, будто... Не знаю. Его не интересует мой флирт. Это неприятно, потому что выглядит он неплохо, но ему насрать на это.
— Причем тут я?
Теперь мой взгляд приковался к старой наклейке «Permian» на кассовом аппарате. Её оставил нам какой-то известный в узких кругах футболист, проезжая мимо со своими парнями и забежав, чтобы купить воды.
Я вспомнила всё, что не касалось диалога с Шайей, но её это не устроило. Она села напротив, проводив взглядом зеваку, только что выбравшегося из фуры, припаркованной поодаль от магазина.
— Если бы взглядом можно было проломить череп, то Остин был бы не жилец. — в её голосе я уловила едва заметную неприязнь, но не ко мне, — Вы просто разговаривали, а Джош только и делал, что поворачивал голову. Я говорю тебе, малышка, всё не просто так! Я разложу карты.
— Только не карты! — нервно хихикнула я, но затем осознала всё сказанное до этого, — Нет, Шайя, он не заинтересован во мне. Да, мы номинально знакомы с моего детства, я совсем маленькая была, когда они уехали служить, но...
— Ты. Ему. Нравишься. — почти по слогам проговорила девушка, и её браслеты на пухлой руке стучали о столешницу, — Я не дура, я такое вижу!
— Он назвал меня официанткой, и помнит меня как девочку с косичками. — сказала я, но самого главного не озвучила.
Я никому этого не рассказывала — ни Люку, ни отцу, ни матери. О чём-то до сих пор знали лишь Джошуа Спейрс и я — и в этом было что-то тяжёлое, и нести эту тяжесть с каждым днём теперь становилось всё труднее и труднее.
Будто груз мыслей и памяти, ответственности и воспоминаний о худших днях, набирал силы, чтобы ударить в ответ в самый неподходящий момент.
Я вспомнила, как слушала «Hurt You So Bad» группы Crazy Town, когда собиралась в гости к Нэйтану, чтобы отпраздновать его день рождения, и этот вечер привёл к одной из самых чудовищных ситуаций, с которыми мне доводилось столкнуться, будучи подростком.
Врать самой себе я тоже научилась. Я многому научилась за эти годы.
Шайя одарила меня жалостливым взглядом, потому что я провела ладонью по глазам.
— Ты плачешь? — она слезла со стула и присела на корточки, кинув ещё один проверочный взгляд в зал, где забежавший дальнобойщик пропал у холодильников.
— Нет. — я шепнула, но Шайя вытерла пальцами остатки слёз в уголках моих глаз.
— Если тебе нужно подышать, то выйди. Я всё сделаю, пробью чек. Пожалуйста, подыши. Я же вижу, тебе дерьмово.
— Спасибо...
Я поднялась, приобняв её за плечи, но грудь уже дёргалась, едва в силах сдержать рыдания. На меня накатило то, что несколько лет не показывалось даже в самых жутких снах.
Запах джина, привкус горечи, лимонная кислота.
Мигающие над головой огни, потухающие лампочки, головокружение...
На улицу я буквально вылетела, содрогаясь от рыданий и, прижавшись к сетчатому заберу, грохотнувшему по столбам, вокруг которых он был натянут.
Я обняла себя за плечи и подняла голову наверх, к небу, чтобы отдышаться и вернуть прежнее состояние.
Любое, кроме этого.
Кроме своих шестнадцати лет.