Заново.
- Добрый день, Марина Сергеевна. Снова к нам? - сказал на перроне старик с сухим лицом покрытым снизу седой щетиной, глаза его прикрывал козырёк серой фуражки, рука сжимала тонкую трость с металлическим наконечником.
- К вам? - Марина смотрела на него побледнев, для неё этот человек - злой призрак из прошлого, это он вёл толпу с факелами, это он был одним из «Генералов» зла, что осаждали их на речном вокзале.
- Вы должно быть не помните меня! Меня зовут Александр Михайлович, я староста Раковки. - приподнял он над седой головой фуражку сухой рукой и положил обратно. - Я был одним из тех, кто отбивал Вас у этого Маньяка! Мы приехали в тот день на службу в церковь и не могли пройти мимо!
- Да, спасибо Вам большое, Александр Михайлович! - покивала она ему. - Мне идти надо, правда, очень рада знакомству!
- Постойте! - схватил он Марину за рукав пуховика. - Вы к нам в Раковку? Я провожу Вас, позвольте!
- Нет, я в Мутноводск. Я поймаю попутку!- вырвалась она.
- Но это же следующая станция! - приподнял брови старик, но не удивление читалось на его лице, он сверлил её глазами, словно в чем-то подозревал.
- Да, но у меня не хватило денег, а-а до сюда дешевле. - ответила Марина с уверенным видом, как бы ей это трудно не давалось.
- Хм, не знал, что Вы в трудном финансовом положении. - задумался староста.- И что же Вы будете делать в городе?
- Возвращаюсь к Валере, не переживайте! Спасибо за заботу, но я справлюсь! - улыбнулась она.
- Чтож, в таком случае, позвольте, наши ребята Вас подкинут! Как раз едут в город! Пойдемте, я Вас к ним провожу? - Вежливо предложил Александр Михайлович, прищуривая хитро глаз.
- Нет, что Вы! Правда не стоит! - Марина быстро засеменила к спуску с перрона. - Спасибо Вам еще раз! До свиданья!
Старик продолжал щуриться, помахав вслед быстро удалявшейся девушке, он сложил обе руки на трость и проводил её взглядом, взглядом под которым было очень трудно находится, он будто простреливал тебя на вылет. Неприятный был человек, а в контексте былых событий, встреча с ним была неприятна втройне. Зато теперь есть понимание, что культ Нагир раскинул свои щупальца и на окрестные деревни, в прочем, Петр, кажется, что-то такое рассказывал. Примерно так думала Марина, шагая по узкой тропинке усланной желто-коричневыми, опавшими, сосновыми иголками, промеж железной дороги и лесополосы преимущественно из стройных, высоких сосен с длинными стволами янтарного цвета и пушистыми зелеными кронами вдалеке от земли. На кронах играли розовые отблески рассвета, а прохладный легкий ветерок обдувал её лицо. Сейчас главное было добраться до трассы и встретится с Мишей, так звали ее нового друга, любителя теорий заговора, военного и интернет-чудилы. В наушниках у неё мужской голос пережатый компрессией с глубоким эхом напевал:
«Иду тропинкой по дворам,
Туда где нас никто не ждёт!
Мой пуст и вывернут карман,
Ни пуль, ни денег, только лёд!
Мы бились словно мотыльки
О стенки пыльного стекла,
Приехать в город у реки,
Чтоб осознать: домой пора!»
Было что-то в этом жанре, кажется, его называют постпанк, притягательное и близкое её сердцу. Аня любила такую музыку, а еще звала музыкой для думеров. В принципе, Марине не сложно было проникнуться ей тоже, она всегда с теплом вспоминала группу Кино, Виктора Цоя, хоть и понятия не имела, кто такие эти чертовы думеры, сложно было только к звуку специально испорченному при обработке привыкнуть. Но Марине это всё таки удалось. Не удалось привыкнуть ей к другому, к мысли, что ей придется врать и притворяться, отплясывать перед людьми, лишившими её всего. Что-то свербело внутри, не давало успокоиться, эта неприятная встреча в самом начале её пути и отсутствие в голове даже примерного сценария того, что с ней произойдет смешивалось с чем-то неосязаемым, незримым и мистическим, словно неведанные и невообразимые силы прямо сейчас принялись за ней наблюдать.
У трассы на пыльной обочине стояла вишнёвая девятка, вальяжно оперевшись на неё, покуривал мужик лет 35 в черной вязанной шапке натянутой почти на глаза и затертом армейском бушлате. Увидев Марину через дорогу он поднял правую руку и помахал ей. Мимо со свистом пролетела фура, за ней пару легковушек. После этого Марина благополучно пересекла дорогу.
- Марина?- спросил её мужчина в бушлате.
- Да, а ты Миша? - она улыбнулась.
- Да, прыгай в карету! - подтвердил он и легким движением пальцев пульнул бычок в сторону дороги, приглашающе похлопав по крыше автомобиля.
В салоне пахло приятно, видимо Миша не курил в машине, у зеркала болтались пара зеленых ёлочек, на рельефе пластмассовой черной торпеды были аккуратно приклеены 3 маленькие иконки в золотистых, резных рамочках, на сиденьях аккуратно натянуты мягкие чехлы.
- Слушай, ну ты смелая, а!- восхищенно начал Мишка. - Они же сеть, весь город их большая паутина, понимаешь? Свои люди везде, в администрациях, судах, в том числе в столице, за рубежом! Я знаю, я много про такие организации читал!
- Я...я просто должна помочь одному человеку. - потеряно отвечала Марина.
- Мужику то своему? Он у тебя с яйцами, конечно! Это подумать только, в дурке лежа в пустой комнате с одной кроватью, какую-то железяку отломал, расковырял себе ногу, кровью рукава испачкал. Позвал охранника, сказал что вскрылся иии... завалил его на хер! Вот это мужик, вот настоящий воин! - не скрывал своего восторга Миша. - Я вот, что думаю, мы с тобой этих жидов за жопу возьмём, и все как надо будет! У меня сколько пацанов в роте галлюны видели, в караулах палили, вешались! Суки, и ведь скажи, а! Почему осенью?
- Да ну по верованиям же. - неуверенно пробубнила Марина.
- Да нее, это то понятно! Просто я вот смотрел сколько документалок всяких, всегда всё в Пурим происходит! А Пурим он в марте! - удивлялся Миша.- Наверное дни надо считать до Пурима! Я уверен, там будет какая-нибудь херня типа: 666 дней от дня убийства до Пурима.
- Миш, да при чем тут Пурим? Что это вообще?
- Ну даешь... У евреев праздник главный!
- Да при чем тут евреи?
- Да как при чем? Протоколы Сионских Мудрецов! Революция 1917! Химиотрассы! Пандемия! Все мировые кризисы и войны! Кому ж оно еще надо кроме масонов?
- Ладно, Миш, масоны так масоны. - Марина звонко рассмеялась.
- Чего? - посмеиваясь бросил Миша. - Ну не веришь, так поверишь потом! Отсюда куда?
- Вот за сквером направо. - Марину будто укололо что-то, тот самый перекресток, где их с трёх сторон загоняли в тупик.
- Так, а дальше?
- Там супермаркет будет, от него налево и за ним девятиэтажка.
Попрощавшись с Мишей она вышла из машины у подъезда, присела на лавочку. Вдохнув полной грудью почувствовала хоть и приглушенно как воняет река, на удивление день был солнечный, на голубом небе тянулись редкие перья белоснежных облаков, вместо щебета птиц правда каркали вороны. Но все не так страшно. Зазвонил телефон. Валера.
- Привет Валер. - натянув улыбку сказала Марина, приложив черный прямоугольник к уху.
- Привет, эт самое! Ну ты че, Маринка, приехала уже? - раздался из аппарата грубый голос Валеры.
- Да, сижу вот на лавочке, ты дома?
- Да блин, какой там дома?! Работаю я, до 8 вечера не жди! Я там ключи бабушке оставил, соседке из 35 квартиры. Ты к ней тогда постучись, она тебя пустит, ё моё!
- Хорошо, сейчас постучусь тогда.
- Ну всё, Мариш! Жратва в холодильнике есть, не фуагра, конечно, но как смог! Ты там кушай и отдыхай, целую!
- Целую. - кротко ответила Марина, но кто бы знал как тяжело ей это далось. Хотелось рот помыть с мылом, и, желательно, хозяйственным. Но что поделать. Она закурила сигарету и задумчиво устремила взгляд вдаль. Сейчас покурит и к бабушке из 35 квартиры за ключом.
- Явилась не запылилась! - заскрипела старуха, медленно вывалившись из дверей на лестничную клетку.
- И Вам здрасте! - мило улыбнулась Марина.
- Чего уезжала то? - возмущалась она. - Валерка мужик хороший! Работящий! Запудрил тебе мозг этот твой изверг?
- Запудрил, бабуль. - кротко согласилась Марина.
- Ох бабы, бабы! Какие ж вы дуры, а! - бурчала старуха. - Ну что ж с тобой делать, золотая? Держи вот ключики! Жди ненаглядного своего!- Старуха протянула ей звенящую связку с брелком со значком мерседеса. Марина еле сдержала ухмылку, подумав: «Хоть где-то у этого дурака Мерседес!»
Она поблагодарила старуху, та бормоча под нос какую-то песенку удалилась обратно в квартиру. Отперев черную железную дверь она увидела до боли знакомую картину, тут будто ничего не изменилось за время её отсутствия, бросив сумку на пол и повесив пуховик на деревянную вешалку в углу у двери она прошла на кухню, те же иконы на треугольной полке над входом, маленький телевизор на холодильнике, белая скатерть, замызганная вытяжка. Пепельница на столе. Даже сравнительно чистая, пара смятых бычков и горстка серого пепла, на стеклянном дне пара черных полос. Сувенирные тарелки из разных городов, в том числе и из Москвы, Аня привозила, когда ездила на каникулах в гости к отцу.
Ах, Анечка! Почему-то Марине захотелось пойти в её комнату. Открыв дверь она увидела всё ту же знакомую картину, только очень пыльную. Она, конечно убрала разбитую кружку, убрала разбросанные вещи в шкаф. Компьютера нет, видимо Валерка продал. Невыносимая тоска подкосила ноги Марины, захотелось выть как побитой собаке, она облокотилась на стену у двери и медленно сползла по ней вниз. Закурила прямо в комнате, уперевшись спиной в пыльные обои. Слезы тонкими струйками резали её щеки на части. Повернула голову на дверь. Царапины. Эти страшные рытвины в куске ДСП обтянутом пленкой пробуждали в ней бессильную ярость, она бы горы свернула, чтобы все кто причастен ответили за это, да только это ничего не изменит. Анечка уже не вернется. Вдруг раздался телефонный звонок.
- Ало! Ты уже соскучился?- грустно усмехнувшись спросила она, с трудом проглотив комок в горле.
- Собирайся, через 30 минут в шашлычке у моста!- раздался мужской голос из трубки.
- Миш, какого? Их три!
- Так, давай методом исключения: один из них железнодорожный, одна пантонная переправа, остается Дмитровский мост. Там шашлычка на углу у спорт комплекса!
- Да знаю я, Миш, что случилось то?
- Я знаю когда будет следующее жертвоприношение.- После этих слов послышались короткие гудки.
Дмитровский мост, если быть точным: два моста, один для автомобилей, второй для пешеходов, тот что пешеходный прилегал к небольшой набережной, вернее скверу и оборудованному спуску к мутной, зеленой реке, а по стороне автомобильного расположен спорткомплекс, небольшой скейт парк, футбольное поле, рядом тонкой серой полоской узкая и длинная трибуна не рассчитанная на большое количество людей, одноэтажное советское здание с железными красными буквами на массивном козырьке: «БАССЕЙН». Козырёк подпирают выкрашенные в голубой колоны, из под него отблескивает стеклянно-пластиковый вход. Перед ним сравнительно новая коробка: прорезиненное покрытие, минифутбольные ворота с дырами в сетке, баскетбольные кольца. Через тропку постройка с какими то нотками европейского средневековья, старинный красный кирпич побитый временем, узкие окошки-бойницы тянутся вверх, два с одной стороны и два с другой, между них треугольную крышу прерывает башня со шпилем. Там вроде раздевалка зимой, когда коробку заливают и там работает каток, и прокат коньков, а когда-то очень давно это была водонапорная башня: вспоминала Марина, раньше она ходила сюда с дочкой, Аня учила ее кататься на коньках, сама она не умела, очень уж боялась упасть. Спорткомплекс окружал невысокий бетонный заборчик, декорированный решеткой и имитацией каменной кладки. Справа от комплекса небольшое серое здание с окнами в пол и трубой из которой вьётся дымок, над входом неоновая красная надпись: «Шашлычная24», перед ней пара зеленых пластиковых столиков и стопка сложенных пластиковых стульев обмотанная цепью, дальше частный сектор.
Марина же стояла через дорогу, у одного из двух зданий-близнецов разделенных проезжей частью. Два совершенно одинаковых дореволюционных дома из красного кирпича с резными чугунными балконами, в одном из них магазин цветов, в другом алкогольный. Судя по знакомой вишневой девятке напротив вывески «алкорынок», Марина там где нужно. Миша стоял к ней спиной и ковырялся в багажнике, подойдя ближе она разглядела черное дуло торчащее из под брезента цвета хаки в багажнике автомобиля.
- Это что Калашников? - удивленно спросила Марина, стоя у нового друга прямо за плечом.
- Блять! Сука! - вскрикнул Миша, подскочив и ударившись о поднятую дверцу багажника. Увидев за спиной Марину он выдохнул с облегчением, но быстро задернул брезентом торчащее дуло. - «Сайга» это, двенашка. Молча иди в шашлычную, там закажи поесть и займи столик. На меня не оглядывайся, просто иди и всё. - процедил он сквозь зубы.
- Что еще за шпионские игры? - фыркнула Марина.
- Молчи и делай, и так уже лишнее внимание привлекаешь. Сказал же: в шашлычке увидимся. - недовольно пробубнил он не поворачиваясь.
Марина хмыкнув пошлепала белыми кросовками по мокрой и битой тротуарной плитке вдоль красной кирпичной стены с маленькими окошками с красивым рельефным обрамлением к маленькому зданию, красный свет неоновой вывески которого играет в лужах на фоне осеннего серого неба. Миша бегло посмотрел ей вслед, захлопнул багажник, смахнул рукой на бок вечно спадающую на лоб закрученную светлую прядь волос и потрогал рукой в черной тканевой перчатке темную грубую щетину на массивном раздвоенном подбородке и щеках. Отвернулся и закурил сигарету. Тишина гробовая. Слышно только удаляющиеся шаги Марины и потрескивание тлеющей сигареты при затяжке. Медленно провел глазами по округе, будто сканирует местность. Докурив до фильтра он щелчком отбросил бычок и зарывая нижнюю часть лица в овчиный ворот бушлата направился по пустой улице к шашлычке.
Звон колокольчиков над дверью оповестил присутствующих о новом госте, из за прилавка на Михаила покосился темный мужчина восточной наружности, приветственно кивнул головой и подняв шампуры с нанизанными квадратными кусками мяса отправился к печи.
Миша посмотрел на колокольчик и еще раз играючи толкнул его рукой, быстро окинул помещение взглядом: прилавок с меню в пластиковой подставке, холодильник, на нем пузатый телевизор показывает через помехи музыкальный клип, из маленькой колонки в противоположном углу хрипит русская попса, шашлычник хлопочет у каменного крытого мангала, в черной футболке и уже сером заляпанном фартуке, стены заделаны дешевыми пластиковыми панелями, грязный пол уложен плиткой как шахматная доска, белая и темно синяя. Вдоль стены и окон стоят маленькие деревянные столики с высокими барными стульями. У стены какая-то семейная пара средних лет кушает шашлык из корытца сделанного из пенопласта, между столами хаотично бегают их двое детей старательно перекрикивая музыку. В панельный, серый потолок вмонтированы люминесцентные лампы, бросающие на помещение свой холодный голубоватый свет. У окна же сидела и вопросительно смотрела на Мишу Марина. Он посмотрел бегло в ее сторону и отвернувшись направился к прилавку.
- Здравствуй, брат! Чего будешь, да? - с акцентом спросил молодой шашлычник.
- Здарова! - хрипло отвечал Миша откашлявшись и облокотившись двумя локтями на столешницу. - Свинину, шейку и кофе сделай!
- Кофе какой, да?
- Да 3 в 1, люди не гордые!
- Это будет триста пятнадцать, да!- быстро посчитал на калькуляторе шашлычник.
- Ой, да делов то! - Миша быстро отсчитал 3 купюры и нашарил в кармане 2 монеты, положил их на стол, пока шашлычник заливал кипятком светлый порошок в пластиковом прозрачном стаканчике.
- Брат, 5 минут жди, да!
Миша ничего не ответил, взял стакан и помешивая белой пластиковой палочкой свой кофе прошел мимо удивленной Марины.
Он сел на стул сзади неё, спина к спине, достал телефон и сделал вид, что кому то звонит.
- Достань телефон и сделай также. - негромко сказал он.
- Миша, ёб твою мать, что за детский сад? - Марина возмущенно ткнула его в спину локтем.
- Делай как я говорю. - ответил он невозмутимо.
- Ало! Да! - наигранно сказала Марина приложив телефон к уху.
- Ну ёб твою мать, а! - воскликнул Миша так, что парочка за другим столиком просверлила их взглядом. - Марин, ну ты можешь как-то посерьезнее? - резко сбавил он тон, поняв, что привлек лишнее внимание.
- Могу, Миш, но что за цирк?
- А ты головой сама то подумай: в какой мы ситуации?. - размеренно говорил в трубку Миша.- Это их город. Представь, что ты жук. Представила?
- Бляя... - пытаясь сдерживать смех протянула Марина. - Ну хорошо, вот представила.
- Живешь ты свою жучиную жизнь, делаешь свои жучиные дела. Катаешь шарики из навоза.- продолжил он. - И тут вдруг ты решила залезть в муравейник. С кучей злобных, ебучих уродцев, у которых на весь рой один мозг, зато острых, клацающих клешней до жопы. Как тебе такой расклад?
- Это мы сейчас. - поменялась в лице Марина.
- Именно так. - подтвердил Михаил. Тишина вдруг повисла в шашлычной, они просто прижали к уху телефоны и смотрели напряженно в окно, как вдруг детские голоса разрезали нависшее безмолвие.
-Раки спят на дне реки,
Клешни гладят кости
Над Надымкою туман
Мы идем к вам в гости!- напевал тонким, детским голоском мальчишка играя с сестрой в ладушки.
-Доставайте вина, братья
Мы несём похлебку!
А к петле идёт невеста,
Раки кружат возле! - подхватывала заливаясь смехом и запрокидывая голову белобрысая сестренка.
- Раз! Два! Три! Полезай в петельку ты! - вскрикнул мальчик и заливаясь диким смехом подбежал к Марине и глядя в ее перепуганные глаза показал на нее пальцем.
Вдруг от двери раздался звон колокольчиков. Марина поняла: кошмар повторяется заново.