Глава 23
Небо ещё хранило утреннюю прохладу, когда над лагерем Племени Осколчётого Света раздался изумлённый крик. Молодая серебристая кошка с жёлтыми глазами выскочила из своей мшистой подстилки и, дрожа всем телом, оглядывалась, будто пыталась понять, действительно ли это было.
— Я… Я видела его, — выдохнула она. — Темнокрыл. Он коснулся моей груди. Он сказал: «Ты — целитель. Храни свою силу для исцеления, а не битвы».
Сначала коты смотрели на неё с недоверием, но затем вперёд шагнул Амфи. Его голос был тихим, но уверенным:
— Это был знак. У нас теперь есть первый Лекарь. В племени, откуда мы пришли, такая должность очень важна. Лекарь знает травы, лечит раны, общается со Звёздными предками… — он замолчал, и в голосе прозвучала лёгкая грусть, — как Осколок.
Серебристая кошка выпрямилась и подняла голову.
— Я принимаю. Я стану Лекарем. Я сделаю всё, чтобы не подвести Темнокрыла… и Осколка, которого я никогда не знала.
Весь день она бродила по лесу с Амфи, учась распознавать травы и запоминая, где что растёт. Её глаза светились жаждой знаний и уважением к делу, к которому она была призвана.
Вечером, когда лагерь начал затихать, Крыло и Амфи сидели у костра из тлеющих веток, глядя, как искры поднимаются в небо.
— Осталось ещё по одной, — тихо сказал Крыло, не поднимая взгляда. — Темнокрыл сказал — по две.
— Да, — отозвался Амфи. — Но никто не решается. Они смотрят на нас с уважением… и сдержанностью. Может, боятся. Может, думают, что мы уже связаны.
Крыло чуть усмехнулся:
— А может, просто ждут, когда всё станет по-настоящему. Мы им чужаки, даже если спасители.
Наступила тишина. Только стрекот насекомых и треск тлеющих угольков.
— Ладно, — вздохнул Амфи и легонько толкнул Крыла плечом. — Пошли спать. Завтра, может, кто-то решится.
— Или не решится, — буркнул Крыло, но поднялся на лапы.
И оба исчезли в темноте лагеря, растворившись в тишине спящей земли.
Прошло пять дней.
Лагерь Племени Осколчётого Света ожил и креп, как будто сам воздух здесь стал плотнее, насыщеннее — наполненный дыханием будущего. Все строили, учили, охотились, пока судьба не сделала новый шаг.
Когда солнце коснулось заката, в их временную палатку, сплетённую из крупных листьев и мха, вошла кошка.
Белая как лунный свет, с тонкими лапами и высоким лбом, она двигалась грациозно, будто ветер нес её без усилий. Но самое завораживающее — её глаза: один жёлтый, другой зелёный. И в них — решимость.
Она подошла к Крылу и нежно коснулась его бока.
— Ты хочешь от меня потомство? Или пусть Амфи станет отцом?
Крыло не ответил сразу. Амфи, лежащий рядом, приподнял голову. В его взгляде читался лёгкий вопрос, но и принятие.
— От меня, — тихо сказал Крыло, вглядываясь в глаза кошки.
Она чуть улыбнулась. В этой улыбке было столько силы, будто она сама была звенящей струной судьбы, натянутой между звёздами.
— Тогда пойдём в лес? — спросил он.
Но она покачала головой.
— Нет. Здесь. И пусть твой друг смотрит. Я хочу, чтобы это было не тайной, а выбором. Моим выбором.
Амфи молча отвёл взгляд и сел, глядя в сторону, но не ушёл. Он понимал: это не про влечение, не про чувства. Это — долг перед племенем, перед Темнокрылом, перед потомками.
Крыло кивнул, встал, и шагнул к ней.
Это было без нежности, но не без уважения. В каждом движении — сдержанность и ясность. Не страсть, но сознание великого дела. Через неё, в эту ночь, продолжался род. Род с крыльями и разными глазами. Род, несущий память.
А когда всё было закончено, кошка легла рядом, свернувшись клубком, и прошептала:
— Благодарю. Я не забуду.
И Крыло просто кивнул.
Ночь опустилась на лагерь. В небе затрепетали звёзды. А ветер прошептал между листвой: «Будущее началось».
Прошло ещё несколько дней. Утро было прохладным, в траве блестели капли росы, а над холмами медленно поднималось солнце, окрашивая небо в бледно-золотистые оттенки.
Амфи сидел у края лагеря, смотря в туманную даль, как будто что-то искал — может быть, ответ, а может, покой. И тогда к нему подошла она.
Чёрная, как сажа, кошка с ярко-рыжими лапками и ушками. Её глаза были тёмные, внимательные, и в них горело спокойное, зрелое решение. Она не улыбалась и не говорила ни слова. Просто подошла и легонько дотронулась до плеча Амфи своим хвостом.
Он повернулся, посмотрел на неё — и всё понял без слов.
Они ушли чуть в сторону, под прикрытие кустов и низких деревьев, куда не проникал ни взгляд, ни ветер. Там, в тени, всё произошло тихо и сдержанно. Без торжественности, но с пониманием важности момента.
Долг был выполнен.
Амфи не смотрел в её глаза — не потому что стыдился, а потому что знал: в этот миг всё должно быть просто. Как дыхание, как выбор, как шаг вперёд.
Когда они вернулись в лагерь, он не сказал ничего. Просто сел рядом с Крылом, у которого на морде не было ни удивления, ни осуждения. Только лёгкий, едва заметный кивок. Ответ без слов.
Теперь всё было завершено.
Четыре котёнка, которых ещё не было, но которые уже существовали в будущей памяти гор и звёзд, должны были родиться. Род Темнокрыла продолжался.