Глава 24
День был тихим, будто сама гора затаила дыхание в ожидании. Солнечные лучи пробивались сквозь листву, озаряя траву и шерсть котов, занятых повседневной жизнью: кто охотился, кто учил молодёжь, кто просто отдыхал после долгой тренировки.
Амфи лениво потягивался у края лагеря, наблюдая, как одна из молодых учениц Племени Осколчетого Света гоняется за кузнечиком, а Крыло проверял укрепление палатки для будущих котят.
Внезапно, ветер изменился. Он стал резче. И в этот момент Крыло приподнял голову.
Шелест. Хлопанье.
Сначала едва слышное, но быстро нарастающее. Будто небо само ожило.
Крыло поднял глаза. Его сердце вздрогнуло.
— Сюда кто-то летит! — прошептал он.
Амфи уже стоял рядом, глаза расширены. Они оба смотрели в небо.
В лазурной вышине показались крылья.
Впереди — величественный тёмно-серый кот, на его лапах чёрные пятна, будто следы теней. Его ярко-голубые глаза сверкали, как ледяные звёзды.
По бокам от него летели трое взрослых котов — все крылатые, с разными окрасами и сосредоточенными мордами. Чуть позади — одна взрослая кошка, летящая с грацией и уверенностью. А рядом с ней парили две молодые кошки, махая крыльями неровно, будто ещё учились — но с радостью и гордостью в каждом движении.
И — самое странное.
На спине тёмно-серого кота сидело что-то белое. Мягкое, пушистое, едва различимое на фоне облаков. Маленькое, как комочек.
Когда они начали снижаться, ветер завихрился сильнее. Все коты Племени Осколчетого Света вышли из палаток и с удивлением и тревогой уставились в небо.
И вот...
Крылья коснулись земли.
Тёмно-серый кот приземлился, мягко, с достоинством. Его голубые глаза оглядели всех. На спине у него сидел… котёнок. Белоснежный. С крыльями. С разными глазами.
Крыло и Амфи стояли, не веря своим глазам.
Предводитель прибыл.
Тишина повисла, как будто весь воздух вылился из долины.
Тёмно-серый кот шагнул вперёд, его голос прозвучал уверенно и спокойно, словно давно ждавший этой минуты:
— Вы Крыло и Амфи?
Они молча кивнули.
Амфи даже сделал шаг вперёд, глаза его блестели от волнения и ожидания. Крыло чувствовал, как с каждым ударом сердца в груди нарастает гул.
Кот медленно наклонился, и с его спины соскользнул белоснежный комочек. Он устало ступил на землю, покачиваясь. Крылья за его спиной дрогнули, глаза были полуопущены, один закрыт — но живой.
Крыло ахнул.
— Осколок?… — выдохнул он, не веря. — Это... ты?
Белый кот поднял голову. Один глаз — бледно-голубой и всё так же слепой. Второй — ясный, сияющий. На морде — свежие, но зажившие раны. Но это был он.
— Привет, — прошептал он. — Я… немного задержался.
И Крыло бросился к нему. Обнял, прижал к себе, словно боялся снова потерять. Амфи стоял рядом, его грудь сотрясалась — он не плакал, но слёзы блестели в уголках глаз.
— Мы думали, ты погиб, — сказал Крыло хрипло.
— Я думал тоже, — слабо усмехнулся Осколок. — Меня придавило, я долго не мог выбраться… А потом… они нашли меня. — Он кивнул на вновь прибывших. — Это крылатые из соседнего рода. Они услышали грохот после смерти Сердца, пришли на поиски. И нашли меня. Вытащили, выходили. Поэтому и задержались.
Тёмно-серый кот шагнул вперёд и кивнул:
— Он дал нам имя. Он знал, куда мы должны прийти. Мы поняли, что его зовут Темнокрыл… он приходил ко мне во сне. Он сказал, что я должен вести вас.
Крыло и Амфи переглянулись, и Амфи сказал с мягкой улыбкой:
— Тогда… ты и есть тот, кого мы ждали.
И ветер снова поднялся, шевеля крылья и траву под лапами. А над племенем Осколчетого Света восходило солнце — тёплое, ясное, новое.
Осколок, слегка шатаясь, стоял между Крылом и Амфи. Их плечи касались друг друга. Сердце Крыла стучало, словно готовилось взлететь вместе с ветром, а в груди Амфи всё было залито тихим, невыразимым светом. Они — снова вместе. Все трое. Целые.
Тёмно-серый кот с голубыми глазами сделал шаг вперёд. Его крылья, чёрные с серебристыми вкраплениями, переливались на солнце. Он был выше большинства, но не подавлял — в нём ощущалась сила, пришедшая через терпение и долгие поиски.
Крыло глубоко вдохнул, затем шагнул вперёд и заговорил:
— Мы с Амфи... мы ждали. Мы верили, что придёт тот, кто поведёт Племя Осколчетого Света. Нас направлял Темнокрыл. Он говорил, что ты его потомок, что ты — наш путь вперёд.
Амфи кивнул, встав рядом с Крылом:
— Ты привёл к нам нашего друга. Ты нашёл путь сквозь горы, ты услышал зов предков. Мы оба... чувствуем, что ты и есть тот, кто должен стать Предводителем.
Тишина длилась одно мгновение.
Крылатый кот поднял голову, его взгляд был спокоен, как высокое небо:
— Меня зовут Небесные Крылья.
Это имя я получил во сне от самого Темнокрыла, в ту ночь, когда мы нашли Осколка.
Если вы примете меня — я поведу вас.
Сначала заговорили ветер и листья. Потом — голоса.
Коты начали вставать один за другим. Сначала те, кто тренировался с Крылом и Амфи. Потом старшие. Потом крылатые пришлые. И один за другим, склонив головы, они выдохнули:
— Небесные Крылья…
— Предводитель…
— Мы принимаем…
И над племенем раздалось лёгкое, почти неуловимое гудение — как будто сама гора, очищенная от Сердца, шептала: да.
Небесные Крылья опустил голову — и впервые на его лице проступнула едва заметная, тихая улыбка.
Осколок поднял глаза к небу, а Крыло прошептал:
— Всё только начинается.
Сумерки начали опускаться на лагерь, ветер чуть усилился, но воздух оставался тёплым. Племя Осколчетого Света собиралось у скалистого выступа — их новый предводитель, Небесные Крылья, произносил первые слова, утверждая свою волю. Но среди мерцания звёзд и светящихся глаз кое-что начало меняться…
Вечером к Небесным Крыльям подошла его дочь — стройная кошка с пепельно-серой шерстью, немного темнее его собственной, и яркими лазурными глазами.
— Папа… — Она опустила голову, — можно мне сказать тебе кое-что важное?
— Говори, — кивнул он, вглядываясь в неё с лёгким волнением.
— Я хочу… я прошу твоего разрешения. Я хочу котят. От Драконьего Крыла, — её голос дрогнул. — Папа, я знаю, мне всего шестнадцать лун… но я чувствую, что это мой путь. Я... я мечтала об этом. Ты говорил, что судьба не всегда ждёт.
Небесные Крылья прищурился. Он колебался. В ней всё ещё было детское — но в глазах была решимость. Сердце его металось между отцовской заботой и племенной судьбой. Наконец он кивнул.
— Я поговорю с ним.
Через некоторое время он подозвал Драконьего Крыла. Тот подошёл с уважением, но в глазах его уже читалось понимание.
— Ты многое сделал для нас. И теперь… моя дочь выбрала тебя. — Голос предводителя был ровным, почти без эмоций. — Я не полностью согласен, но… если ты не против — исполни её просьбу. Сделай это с честью.
— Я понимаю. — Кивнул Драконье Крыло. — Если это её желание… я сделаю это.
Они расстались в молчании.
На следующее утро, когда Крыло наблюдал за тренировками молодых, в его палатку зашла Серебристая Лекарка с янтарными глазами. Она выглядела взволнованной.
— Крыло… мне нужно поговорить.
— Слушаю.
— Я… я тоже хочу котят. От Драконьего Крыла. — Её слова были чёткими. — Я получила знак от Темнокрыла. Мой путь как Лекаря не отменяет возможности оставить потомков, если этого хочет судьба.
— Но... ты знаешь Закон — Лекарь не должен…
— Я знаю. Но в этом Племени, в новом Племени, возможно, судьба пишет новые строки.
Он долго молчал. Потом только вздохнул и прошептал:
— Я поговорю с ним.
Через два дня, под светом тонкого месяца, Драконье Крыло остался наедине с ней, в шепчущих травах за лагерем. Он не знал, как чувствовать себя. Она — была не любовью. Но просьба её была искренней, наполненной странной, туманной грустью. И он выполнил её.
Через два дня — снова. Тихо. Спокойно. Без слов.
Племя Осколчетого Света продолжало жить, не зная, какие семена были посеяны в эти тихие ночи. Но старые границы медленно стирались, и что-то новое начинало расти — ещё неясное, но обещающее перемены.
Ночь была особенно тиха. Лагерь спал, только звёзды мерцали на чёрном небосводе, и редкие светлячки неторопливо парили над мхом. Драконье Крыло сидел в одиночестве на краю скалистого выступа, наблюдая, как ветер гонит тени по земле.
Он чувствовал лёгкое тревожное покалывание в груди. Что-то приближалось.
И внезапно — как лёгкое дыхание, как щелчок в воздухе — перед ним возник он. Полупрозрачный, но ясный, с развевающимися перьями на загривке, с глазами, полными глубокой, тёплой печали. Темнокрыл.
— Друг мой, — мягко проговорил он, — я пришёл в последний раз.
Драконье Крыло поднялся, растерянный, но не испуганный. Он смотрел на предка — на того, кто вёл их сюда, кто давал знаки и вёл через тьму и пепел.
— Ты уходишь?
— Да. Моё время истекает. Ты и Крыло сделали то, что должны были. Эти кошки несут ваше потомство. Новое поколение Племени Осколчатого Света будет жить — будет помнить. А вы… вы можете возвращаться домой.
Сердце Драконьего Крыла сжалось.
— Но мы… Осколок только вернулся, Племя едва стало крепнуть…
— Ты не бросаешь их, ты завершаешь. Ты — путник, не корень. Ваш путь лежит обратно. Там, где вас ждут. Где вам предстоит прожить новую судьбу. Вернуться домой не значит забыть. Это значит — отпустить.
Он подошёл ближе. Его хвост чуть коснулся лба кота.
— Прощай, мой друг. Спасибо за свет, который ты оставил.
И исчез — без вспышки, без звука. Только ветер прошелестел по склону.
Драконье Крыло долго сидел в тишине, потом медленно встал и направился к палатке. Там, рядом с тёплым телом Крыла, он опустился и прошептал:
— Он был здесь. Мы можем возвращаться. Всё завершено.
Крыло медленно приоткрыл глаза. Он уже знал. Видение тронуло и его, коротко, мимолётно. Они оба почувствовали это.
— Утром расскажем всем. — Голос Крыла был спокойным, ровным. — А потом… домой.