Глава 7
С оголенным мечом. Озираясь по сторонам, пугаясь хруста снега под подошвой, Сэт продолжал идти вглубь леса. Морально он был готов к тому, что обратно не выйдет. Наверняка его кто-то сожрёт. Однако, попытаться спасти семью и умереть за это намного лучше, чем быть казнённым за преступление, в коем нет их вины. На деле, было жутко. Страх смерти съедал ребёнка, нашёптывал: "Беги, спасайся. Разве твоя проблема, что случится с семьёй? С этой глупой девчонкой?".
В самом деле, какого дьявола она ступила в заснеженный лес и доставила столько проблем? Неужели маленький ребёнок не испугался диких звуков? Постоянно кто-то выл, рычал. Чем дальше Сэт шёл, тем больше слышал угрюмое карканье. Рядом из куста выпорхнула стая то ли летучих мышей, то ли птиц, чьи очертания заставляли сморщиться.
Мальчик вышел на небольшую лесную поляну, и первое, что бросилось в глаза, это большой камень, от которого исходило странное, тяжелое, сиплое дыхание. А приглядевшись, Сэт увидел, как булыжник вздрагивал, издавал чавкающие звуки.
От страха вокруг стало неестественно тихо. Лихорадочный стук сердца разносился по лесу, привлекая внимания всех отвратных существ и свирепых монстров. Сэт постарался успокоиться и взять себя в руки. Он как можно тише сделал шаг назад, не переставая наблюдать за "камнем", чтобы тот, не дай дьявол, развернулся и увидел мальчика. Сейчас, как никогда, хруст снега звучал до дрожи оглушительным. Сэт как никогда проклинал себя за то, что его крылья до сих пор не проявились, в то время как у старшего брата они выросли уже к восьмидесяти годам.
Шаг за шагом, мальчик осторожно приближался ближе к деревьям, где была возможность спрятаться. Однако, как только он подошёл к ближней сосне, страшный ворон с двумя парами крыльев, на двух из которых было по несколько пар глаз, зычно крикнул прямо над головой, привлекая внимание "камня". На глазах Сэта камень вырос в высоту. Монстр встал на ноги и медленно развернулся. Крепкое туловище, покрытое густым чёрным мехом, огромная голова с маленькими, налитыми кровью глазками, словно у паука, бивни мамонта. Стоило твари приоткрыть рот, стали заметны острые, как лезвие, здоровые клыки, с которых вниз по рту стекала обильная густая слюна с примесью пурпурного цвета. Наверняка, то был яд.
Сэт замер. Его сердце остановилось на мгновение, а когда забилось, от страха, всё тело захлестнуло адреналином, и мальчик, долго не думая, ринулся в гущу. Он никогда так быстро не бежал. Его слух уловил устрашающий рёв, а земля под ногами сотрясалась от силы ног чудовища. Оно очень быстро нагоняло ребёнка, который, несмотря на бег, несколько раз спотыкался и падал, кубарем скатываясь. Руки, ноги, лицо были исцарапаны ветками и корешками, которые не были заметны под толщей снега.
Чудище всё сокращало расстояние, а уродливый ворон стукач порхал над юношей и, словно насмехаясь, каркал громче и громче. Кому молится, взывать о помощи? На что надеяться, и когда перестать боятся? Отвратное чувство. Оно держит все внутренности в стальных тисках и не даёт расслабится, А каждый удар сердца словно последний. Но и в состоянии страха не исчезала надежда. Дыхание сбилось, а силы понемногу стали иссякать. Сэт думал, что ещё чуть-чуть и барьер. Немного и вот оно, спасение. Однако, тому, кто вошёл в лес, дорогу будет найти не так просто. И получилось, что мальчик бежал назад, но словно не в ту сторону.
Он выбежал на опушку, невиданную до этого. Пустошь без деревьев было словно кладбище, и будто его будущее место погребения, над которым теперь летала стая воронов, выкрикивая похоронный марш. Думать времени не было. Сэт прекрасно понимал, что не возвращается, а убегает всё дальше. Но деваться некуда, и он снова ринулся с места и почти добежал до середины, как его с ног сбил тот же ворон.
Сэт упал лицом на землю, и хоть снег смягчил падение, мальчик наткнулся губой на что-то острое, протыкая ее. Дрожащими руками он старался поднять себя, но встать не удалось. Его нога из-за частых падений и быстрого бега была сломана, а он не замечал этого из-за потока сил, от страха. Однако, когда при падении тело расслабилось, Сэт почувствовал, как повреждена конечность. Он перевернулся на спину и сел, а затем снова попытался встать, но ужасная пронзающая боль полностью сковала движения.
Глазами уловил, как чудище стояло у конца деревьев и дьявольски ухмылялось. Монстр чувствовал запах крови, запах бессилия, отчего пришел в лютый восторг и заревел громче обычного, ликуя на весь лес, сообщая каждому такому же уродцу, что сегодня будет пир, и чтобы на запах крови не осмеливался явиться никто другой, иначе станет вторым блюдом, сладкой добавкой. На его могучие плечи сел тот самый ворон.
"Чёртов сообщник".
С глаз Сэта одна за другой скатились слёзы. Он будет съеден и костей не останется. Сознание ребенка не могло выдержать осознание скорой кончины, а сама мысль о том, как его части тела будут оторваны и пережёваны, после чего проглочены, настолько сильно въелись, что разум пытался вытеснить их. В голове пронеслись первые воспоминания: матушка, которая часто критиковала и ворчала, но горячо любила и в тяжелые моменты с заботой обнимала. Вспомнился день, когда отец впервые похвалил за победу в поединке, как старший брат заставлял читать книги, и как первая графиня в его лихорадке заботливо просиживала у кровати ребёнка, заботясь день и ночь, чтобы сбить температуру.
Сэт зажмурился и подумал, почему сейчас вспомнилось лишь хорошее, а мысли о строгости графини, смерти матери, безразличии отца и критичности старшего брата превратились в пыль и развеялись морозным ветром. Он вспомнил слова Ариета.
"Закрой глаза и сосчитай до пяти. После все закончится, я тебе обещаю".
Сэт так и поступил. Крепко зажмурил глаза и вслух, в унисон крикам вороньей стаи, стал отсчитывать секунды до своей смерти.
— Один. Два. Три. — Он слышал, как эта тварь приближается, телом ощущал, как все сильнее содрогается земля. — Четыре. Пять.
Досчитав до пяти, Сэт, распахнул ресницы и был готов встретить смерть лицом к лицу. До него монстру оставалась какая-то ничтожная пара метров. И когда он уже был готов преодолеть расстояние, прыжком, сверху, прямо ему на голову, протыкая мечом лоб, прыгнула тень, заставляя чудище упасть. Монстр не умер от ранения, снова встал, грозно рыча от боли и зло устремляясь на наглого демона. Но тень, не церемонясь, быстро маневрируя, кинула меч, отбивая рукоять ногой. На большой скорости лезвие вонзилось точно в цель, сердце чудовища, протыкая плоть, по рукоять, пропадая в теле монстра. Чудище завизжало и, переминаясь на ногах, пошатываясь, упало камнем, теперь уже точно мёртвым.
Сэт пригляделся. Никогда он не забудет день, когда его мир перевернулся, заблистал. И сейчас, когда перед глазами вновь пролетела вся жизнь, мальчик словно ожил вновь. Разинув рот, он смотрел на своего спасителя, коим оказалась та самая "избалованная", "гордая" "эта девчонка".
Каллисто, окружённая разыгравшейся метелью, стояла к нему спиной, в своём воздушном синем платье, подол которого развевался на ветру. Она сжимала кулаки. Со ссадин, стертых от рукояти меча, стекали капли крови и разбивались о белый снег. Каллисто повернулась к Сэту лицом, и в этот момент он подумал, будто спустился рыцарь из сказок, которые читала ему когда-то матушка. Впервые Сэт увидел эмоции на лице девочки. Её глаза блестели от волнения, а губы сжимались от испуга. Она часто дышала, скорее всего, из-за высокого прыжка.
— Ты в порядке?
Сэт не перестал смотреть, и когда Каллисто подошла и присела рядом, не отрывал взгляда от бледного личика. Это правда, безразличная ко всему дочь герцогини? Та, кто за эти несколько дней не выдала и тени улыбки, с пустым взглядом?
— Ты ранен?
— Я?
Слова застряли внутри. Боль отступила на второй план, но ненадолго. Каллисто дотронулась до сломанной ноги.
— Я в порядке, ваша светлость. — Тяжело простонал Сэт.
Каллисто сморщилась и серьезно посмотрела на мальчика.
— Не называй меня так. Мы не в замке, и здесь нет надзирателей.
После ее слов Сэт вспомнил о своей миссии.
— Почему вы сбежали из замка? Ваша матушка, брат, все на ушах. А моя семья...
Он не договорил. Но Каллисто поняла, что именно случилось.
— Прости. Я не подумала о последствиях. Вернее, признаться, я не ожидала, что заблужусь и не смогу вернуться. Я не сбегала, а просчиталась. Давай я помогу тебе. Нужно добраться до безопасного места. Тут рядом пещера, можно скрыться от снега и разжечь огонь.
— Боюсь, вы меня не удержите. Я только замедлю вас.
— Кто сказал, что мы пойдём? И я не слабая.
— Вы меньше меня.
— Но по сильнее буду. Или кто, по-твоему, только что спас тебя от участи быть закуской для твари?
Сэт не ответил, только улыбнулся. За спиной у Каллисто распахнулись два больших чёрных крыла, и, подхватив мальчика за талию, она взмыла вместе с ним вверх, и они полетели к пещере.
Впервые в своей жизни Сэт оторвался от земли в полет. Он затаил дыхание. Вид завораживал, но из-за высоких деревьев, взлететь высоко не было возможности. Ветки создавали купол, а острые шипы в любой момент могли пронзить беглецов и заставить полететь вниз, разбившись. Когда Каллисто потерялась, она хотела взлететь и найти выход над лесом, но, когда первый шип чуть не задел ее крыло, с тяжёлым вздохом, девочка отбросила неудачную идею.
В пещере было спокойно. Горел костёр. Рядом покоилось больших размеров, странного окраса яйцо. Каллисто помогла Сэту сесть около огня, а сама подошла к сумке и достала оттуда свёрток, из которого взяла две маленькие склянки. Одну заставила Сэта выпить, а после с силой разорвала ткань на сломанной ноге и вылила содержимое второй на уже посиневшую кожу.
— Хорошо, перелом не открытый. У меня нет подходящих отваров.
— А вы всё предугадали? Выходит, вылазку давно задумали. Так хотелось по грибы, да ягоды сходить?
На колкость. Девочка хихикнула и покачала головой.
— Я здесь ради этого.
Каллисто взяла в руки яйцо и протянула мальчику.
— Вы знаете, чьё это яйцо?
— Нет, но я давно хотела себе какое-нибудь необычное создание. Когда матушка сказала, что возьмёт меня на обход, и мы на несколько дней останемся в замке графа, то я вспомнила о заснеженном лесе. Граф всегда присылает хорошего качества продукты для зелий. Вот я и подумала, что смогу взять себе питомца.
Сэт удивленно посмотрел на Каллисто. А затем его настиг гнев.
— Ваша светлость, это вам не игрушки! Если знали о заснеженном лесе, значит, и понимали, как в нём опасно!
— Мне не страшно. На тренировках я билась с монстрами посильнее. А мой учитель лучший генерал герцогства.
— Вы ребёнок! Тренировки проходят под присмотром, а здесь никто бы не протянул вам руку помощи!
— Она мне и не нужна. Да. И разве не я только что помогла тебе? Стоит спросить у тебя, почему ты с такими ничтожными умениями осмелился войти в лес?
— Потому что из-за вашего побега всю графскую семью казнят, если я не верну вас. До восхода утренней звезды, который уже очень скоро!
Прокричав это, Сэт осёкся. Он только что повысил голос на будущую герцогиню. Глаза забегали, и он прикусил язык. Но все, что смогла выдать Каллисто - это растерянность.
— Я... Как так, Я же сама ушла. В этом никто не виноват.
— Если на вас останется хоть царапина, то весь замок вместе с жителями сгорит дотла.
— Нет, я не хотела, чтобы так произошло. Я правда собиралась быстро вернутся.
— Уже поздно. И я, и моя семья обречена.
— Твоей семье нечего бояться. Если матушка хочет кого-то казнить, то сразу же отдаёт приказ. Скорое всего она хотела надавить на графа. Но все равно прости.
Сэт услышал искренние извинения и удивился. Никогда вышестоящий аристократ, даже если не прав, не стал бы извиняться перед демоном ниже. А дети, воспитанные в таких реалиях, высокомернее некуда. Девочке перед ним стоило бахвалится о том, как она его спасла, какая она демонесса сильная, а за высокий тон в лёгкую влепить наглецу пощечину, что посмел стыдить будущую герцогиню.
— Ваша светлость, вы странная.
— Почему?
— Вы не должны извиняться перед таким, как я.
— Но я не права.
— А я грязь под ногами будущей герцогини.
Каллисто нахмурилась и опустила голову. Было видно, как она поникла, а пальцы от неуверенности стали расковыривать заусеницы. Девочка прикусила губы и с разочарованием посмотрела на Сэта. А он увидел в ее взгляде боль. Своими словами тот задел за живое, поднял тему неприятную и растеребил рану, которая ещё кровила.
— А я думала, ты не смотришь на душу по статусу демона.
— Я...
Каллисто встала и села возле стены рядом со своей сумкой. Принялась что-то черкать в маленькой книжке. Глаза поблёскивали от обиды. Они долго сидели в тишине. Сэт неуютно чувствовал себя и постоянно посматривал на Каллисто. Она же уже развернулась к нему спиной, отчего он не смог разглядеть, чем занимается девочка.
Осознавая, что виноват в неловкой ситуации, Сэт думал и подбирал слова, чтобы извинится. Сначала он решил просто начать болтать с ней, Но маленькая демонесса вернулась к своей безразличной маске и то отвечала односложно, то вовсе игнорировала.
— Я не хотел обижать вас. Вы должны меня понять. Нас воспитывают и настраивают так, чтобы мы не смели сказать лишнего и понимали, где мы, а где вы.
— У тебя нет своей головы и глаз?
— Есть. Но каждый день я натыкался на ваш безразличный взгляд. Вы игнорировали и не отвечали брату. Даже своему. Сказали от силы пару предложений. Какое мнение я мог составить о вас?
По спине Сэт понял, что девочка насупилась. Но, видимо, лёд тронулся.
— Ну же, ваша светлость, повернитесь. Раз уж мы оказались в таком положении, не это ли время для искренних бесед? Кто знает, вдруг я скоро умру.
— Не умрёшь. Кто тебе разрешил умирать?
— Верно, если ее светлость, будущая герцогиня, не разрешала. Я не посмею испустить дух.
Каллисто улыбнулась, но быстро подавила радость. Она всё же развернулась и подошла к костру, усаживаясь напротив Сэта.
— Думаешь, мне нравится изображать из себя ледяную статую?
— Разве отпрыски знатных семей не могут позволить себе показывать себя настоящими? Мы демоны. Какие бы мысли нас не посещали, мы вправе делать всё, чего желаем. Ну, если, конечно, это не причинит вреда семье. Вот, например, ваш старший брат? Простите, пожалуйста, но его поведение отвратительно. А характер? Недавно он разбил о голову слуги кувшин только потому, что он был не белоснежно белого, а песочного цвета. Видите ли, он просил другой...
Сэт осёкся и кинул осторожный взгляд на Каллисто.
— Вы же не расскажите ему?
— Нет. Но и поддержать тебя не могу. Мой старший брат капризный, но и заботливый.
— Только по отношению к вам. Так почему ему можно бедокурить, а вам нельзя?
— Я, Каллисто Блэк, наследница Силы Прародительницы, будущая Четвёртая Великая Герцогиня. Под моей ответственностью несколько знатных домов и поселений с сотнями тысяч демонов. Я стою всего на одну ступень ниже отпрысков королевской крови. Я, Синдези, принцессы. От моего поведения зависит репутация, а от моих слов судьба герцогства. Мои поступки определяют наше величие, а поражения являет позор, что тенью ляжет и укоренится в глазах остальных. Я не имею права на ошибку, а мои эмоции крах. Мои знания сила, а невежество слабость.
Тихо, как заученный трактат, отчеканивая каждое слово, сказала она, как если бы сама себя убеждала, кто она такая. Постоянно давилась собственными слезами, не имея смелости выпустить их наружу. С силой подавляла порыв глубоко внутри, комом удерживала чувства в собственном горле, а ком становился больше, практически оставляя без способности сделать спасительный глоток воздуха, тем самым оставляя себя безэмоциональным и равнодушным, без признаков живости. Идеальный образ рано повзрослевшего, мудрого, а на деле глубоко травмированного дитя.
— Скажи мне, Сэт. Твой старший брат. Как себя ведёт?
— Ну, он всегда такой важный. У него критикующий взгляд, постоянно высказывает недовольства. Как всё у меня не идеально. Одни нравоучения.
— А теперь вспомни, кем он станет.
— Будущим графом.
— Как думаешь, на кого давят сильнее?
Сэт замялся с ответом. Он не задумывался, отчего иной раз Ариета раздражало ребячество младшего брата. Как наследник, Ариет день и ночь проводил за занятиями. Ему приходилось вечно держать лицо и помнить даже о незначительных манерах. Понятно, почему он постоянно ругает Сэта. Ариет прилагает столько усилий, чтобы достойно предстать как будущий наследник ради графства. Понятно, почему он так разозлился, когда по вине Сэта герцогиня отказалась лично представить их дочери. Пренебрежение в глазах окружающих будет выглядеть как слабость. Все станут считать будущего наследника пустым местом, а значит, у других появится шанс оскорбить и унизить его ещё больше.
Причитания графини неприятно саднили, однако же теперь это выглядела как попытка защитить Сэта. Зацикленность на его внешнем виде, чтобы не дать повода для насмешек остальным. Безразличие отца - всего лишь желание не давить на сына и загладить вину за гибель матери, немо говоря: "Ты можешь делать, что пожелает твоя душа. Я не буду возлагать надежды, требовать каких-либо достижений. Просто расти, махай мечом, сколько влезет, если в радость. Не создавай проблем, а остальное оставь своему отцу и старшему брату". Сэт понуро опустил голову в колени, обнимая их руками.
— Что ты чувствуешь?
— Стыд.
— Плохо. Тебе полезно понять причину. Но в том нет твоей вины. Не ты выбирал для старшего брата такую судьбу. Просто иногда лучше вдуматься в вещи глубже, прежде чем судить по выражению лица и поведению. О душе перед тобой. Редко встретишь того, чьи мысли совпадают с поступками и мотивами.
— Для своего возраста вы слишком умная, ваша светлость.
— Когда с малых лет берёшь в руки меч и кисть, начинаешь читать по дюжине в день и выслушивать мысли замудрённых наставников, голова распухает от потока информации и иногда думаешь, как легко живется тем, кто за свои года в руки не взял ни одной книги. К тому же мы не смертные, у кого ментальный возраст часто соответствует физическому. Наши тела растут медленно, но при усилии наш разум становится зрелым очень рано. Я читала, что по меркам людей, в моём возрасте почтенные леди уже сгибают стан, а их волосы приобретают белый окрас.
— И чем вам полезна эта информация?
— Ничем. Но так я смогу завести интересную для размышления беседу.
— Вы постоянно молчали в замке. Теперь же, вероятно, пытаетесь выговориться?
— Мне сложно заводить разговор рядом с матушкой и посторонними. Есть риск, что в моих словах проскользнут не желательные вещи, которыми герцогиня будет недовольна.
— Я тоже посторонний.
— Верно. Однако, я чувствую, что мы чем-то схожи. Возможно, потому, что ты мой ровесник и. Твой характер мне приятен.
Дети улыбнулись друг другу и продолжили смотреть на потрескивающий огонь. Пламя отражалась в их глазах по-разному: у одного как вновь возродившаяся надежда, а у другого как самовозгорание изнутри. Мирную идиллию нарушила окружившая пещеру гвардия. К детям приблизился генерал. Он облегченно выдохнул и встал на колено, низко склонив голову.
— Ваша светлость, я ваш верный слуга, нашёл вас. Позвольте вернуть вас герцогини.
Со стороны внутреннего двора их уже ожидали и герцогиня, и графская свита. Конь с наследницей, вожжи которого держал генерал, остановился у подножья лестницы. Демон осторожно взял Каллисто и опустил перед матерью. Ламия недовольно посмотрела на дочь, но пока ничего не говорила. Строгий взгляд внимательно изучал глаза своего отпрыска. Затем ее взгляд переместился на Сэта. Разочарованно выдыхая, Ламия отдала приказ немедленно собрать их вещи, чтобы как можно скорее покинуть графские владения.
Граф с семьёй избежали наказания и, провожая герцогиню, не поднимались из глубокого поклона. Каллисто, возвышаясь на коне, посмотрела на Сэта и скрыто, чтобы никто не видел, улыбнулась. Они тронулись и почти выехали за ворота, как мальчик сорвался с места и преградил дорогу. Этот день мог стать для него последним. Вид герцогини демонстрировал его смертный приговор. Но тут он сделал то, что спасло его жизнь. Сэт вытащил из ножен меч и слегка полоснул острием грудь, падая на одно колено, размазывая ладонью кровь перед собой по белому снегу.
— Я, второй сын графа Сэт Латимер, вверяю жизнь, душу и тело будущей четвертой герцогини Каллисто Блэк. Είμαι ο κολλητός της κυρίας της. Θα σταυρωθώ και θα διχαστεί η ψυχή μου αν δεν κράτησα τον όρκο μου. Μέχρι η κόλαση να γίνει παράδεισος και ο παράδεισος να γίνει κόλαση. Για πάντα.
Обомлев, все открыли рты. Ламия, готовая до этого лишить наглеца головы, с интересом обернулась на дочь, а Каллисто, прикрыв глаза, на несколько секунд на коне подъехала к Сэту и протянула ему руку.
— Σου παίρνω την ψυχή.
***
Отдавая душу Каллисто, Сэт не сомневался ни секунды в своём решении. И принял он его в тот момент, когда меч демонессы проткнул сердце монстра. Воспоминания о дне, когда его впервые привезли в герцогский замок, были приятны. Герцогиня теперь уж относилась снисходительнее, а слуги встретили, как желанного члена семьи. Сразу по прибытию ему отдали покои рядом с крылом наследницы. А вечером состоялся маленький пир. Все жильцы замка поздравляли демонессу с обретением первого приспешника.
С уважением и добротой его встретил и герцог, который в корне отличался от герцогини. Феликс стоял у ворот, ожидал жену и дочь, и, поцеловав тыльную сторону властной руки, почтенно преклоняя голову, он после подбежал к дочери, хватая ту на руки, кружа и прижимая близко к себе. Сэт подметил, как равнодушно герцог встретил Луана. Слухи о происхождении мальчика оказались правдой, но ворошить осиное гнездо, Сэт не видел смысла. Луан не изменил своего отношения к Сэту, продолжая смотреть на парня, как на грязь. По большей части, они старались не контактировать. Луан не нравился Сэту также взаимно, но он немного изменил к нему отношение, после того, как увидел, насколько сильно его светлость переживал и любил сестру.
После пиршества, на следующий день, Сэт до конца изучил замок, новый дом. Проходя по одному из коридоров, он заметил, как у большой каменной, чуть приоткрытой двери на холодном мраморе сидел Луан. Он прижимал колени к груди, а острый подбородок пристроил на коленях. Его глаза были мокрыми, губы сжимались, дрожали.
Сэт подошёл и заглянул через щель. В комнате, из стороны в сторону ходила Ламия. В руках она держала то самое яйцо, которое Каллисто забрала с собой. Девочка стояла посреди на коленях. Натянутая ровная спина, решительно сжатые в кулак руки.
Герцогиня остановилась. Вокруг неё стала сгущаться темная аура, которая медленно ползла и впитывалась в дочь. Каллисто сопротивлялась, выталкивая наружу свою, но по сравнению с материнской, та была настолько слабой, что девочка скрючилась и упала, обхватывая руками голову и затыкая уши. Крик.
Ламия пробралась в чертоги ее сознания, воссоздавая страшные реалистичные галлюцинации. Каллисто сначала что-то мычала под нос. Постепенно слабый голос превратился в болезненные стоны. Иллюзия, в которой ощущается настоящая боль. Дальше девочка распласталась на полу, мышцы пробила судорога. Герцогиня подошла ближе и грозно прошипела дочери сквозь пелену насильственных сновидений.
— Сопротивляйся!
— Я пытаюсь.
— Этого недостаточно! Слишком слабо!
— Мама, пожалуйста!
Каллисто перевернулась на живот, ногтями царапала пол, ломая их до крови. Она так и не смогла сконцентрироваться, чтобы хотя бы показать видимость жалкой попытки вытолкнуть давящее присутствие герцогини внутри своего разума. Ламия подождала ещё не много, а после отпустила Каллисто из-под влияния ауры. В глазах матери пронеслись противоречивые чувства. Ей было невыносимо видеть, как ее дитя страдает, но без этого Каллисто не станет сильной. Мать отвернулась, чтобы немедля скрыть проступающие эмоции, волнения и вернуть привычную маску.
— Подними голову, Каллисто.
Девочка дышала тяжело и прерывисто, на коже выступили капли, лицо побелело подобно снегу, а губы стали под стать лицу. Она дрожала, как от холода, но на самом деле такая реакция была на отступившую боль. Несмотря на своё состояние, она, упершись ладошками об пол, привстала и подняла голову. Покрасневшие, но упрямые глаза вновь посмотрели на мать. Уголки губ Ламии приподнялись.
— Ты знаешь, За что получаешь наказания?
— Я подвергла свою жизнь опасности. Из-за моей выходки чуть не лишилась головы важная для герцогства графская семья.
— Будешь стоять на коленях до восхода утренней звезды. Завтра занятия отменяются. Сейчас тщательно подумай. У тебя есть время вынести урок из своего проступка.
— Благодарю за наставления, матушка.
Каллисто огрызнулась. По тону это было очень хорошо слышно, но Ламию это только успокоило. Она потрепала волосы ребёнка и вышла, переключая внимание на двух других. Луан, по чьим щекам бежали слёзы, встал и поклонился матери.
— Почему глаза моего милого мальчика выглядят так жалко? Незачем убиваться, Твоя сестра сама виновата. Иди в свою комнату, у тебя завтра занятия. Тут есть кому за ней присмотреть.
Ламия подразумевала Сэта. Мальчик сохранял спокойствие. Он поклонился и зашёл в комнату, захлопывая дверь. Последнее, что он услышал, как Луан обвиняет его семью и несправедливое наказание Каллисто, а Ламия нежным тоном успокаивает сына.
"Кнут дочери, пряник сыну".
Сэт смотрел на спину своей госпожи.
— Нет необходимости смотреть на меня так. Я ошиблась и должна быть наказана. В жалости не нуждаюсь.
— Я не жалею вас. Вы правда виноваты и справедливо наказаны. Однако теперь я ваш приспешник, которого связывает клятва на крови. Мне больно смотреть на ваши страдания.
— Хочешь поддержать меня? На колени!
Сэт встал справа от нее в такой же позе.
— Я же несерьёзно. Ты не выдержишь всю ночь, а твоя нога до сих пор не восстановилась.
— Почему вы думаете обо мне как о слабаке?
— Твои движения с мечом не что иное, как просто подражание настоящему искусству. Не знаю, кто давал тебе уроки, но это по-настоящему отвратительно.
— Я уже это понял. Нет нужды постоянно напоминать.
Каллисто улыбнулась, умиляясь обиженной моське. Сэта.
— Не волнуйся. Отныне, как моему приспешнику, тебе будут давать уроки настоящие мастера. Лениться не получится, а свою нелюбовь к чтению придётся запереть глубоко и навсегда.
— Отныне я буду обязан выполнить любой приказ. Можно сказать, я ваша правая рука, поэтому вашей светлости не стоит переживать. Я буду усердно учится. Вверяю свои заботы тебе.
Они простояли так до самого рассвета. Мышцы ног Сэта ужасно ныли, он несколько раз падал, но затем упрямо вставал обратно. Каллисто не останавливала. Теперь это будет самая ничтожная трудность, с которой он столкнется. Сама же она будто и не почувствовала нагрузки. В этот раз наказание было слишком снисходительным. Значит, беспокойство матушки было сильнее ее недовольством.
Двери отворились, и в комнату вбежал Блу со слугами, обращая внимание на окончание наказания. Каллисто спокойно встала с колен, совершенно не обращая внимание на следы крови на полу, и отдала приказ помочь мальчику добраться до его покоев, так как тот почти не стоял на ногах. Демонесса проводила Сэта взглядом, а после с Блу отправилась в свою лабораторию, где Ламия оставила трофей из заснеженного лес. Матушка освободила ей день. Его можно провести, как ей заблагорассудится, а единственно стоящее занятие для Каллисто изучение неизведанного.
***
Демоны закончили добычу руды и переправились в ад, на границу стык между заснеженной пустыней и непроходимыми джунглями, откуда ее должны были забрать рыцарь принцессы, чтобы спрятать от посторонних глаз верховной власти. Сэт закрыл разлом изнутри, чтобы скрыть дверь в ад для смертных, и, пересчитав куски, подошёл к одному и расколол его, выбирая несколько хороших образцов.
Краем уха уловил ржания коней, шум стальных колёс повозки и дал сигнал приготовиться. Барьер, созданный из ауры демона, скрывал их от посторонних любопытных глаз. Нельзя было совершить ошибку. Если они проявят себя перед любым другим демоном или солдатами заставы под начальством Асмодея, это будет равносильно смерти.
На коне к ним по тёмно-жёлтой траве медленно приближался рыцарь в чёрных доспехах, лицо которого всегда скрывал шлем. Алан, личный демон принцессы, единственный, которому она доверяла больше, чем Каллисто. Высокий мужчина, не показывающий своего уродливого лица. Не было места, где о нем бы не слагали легенд и не распространяли грязных обидных слухов, начиная о его происхождении и заканчивая интимной близостью с принцессой.
И хоть навыкам боя можно было позавидовать, его помешанность на принцессе, желание вечно падать ниц перед ней и выполнять абсолютно любые, даже самые низкие ее просьбы, отталкивала любого демона, имеющего уважение к себе как к личности. Верность, конец которой не может положить в том числе и смерть. Несмотря на их схожесть в почтении к своим хозяйкам, Сэт не уважал Алана. У того не было достоинства, а его одержимость лишь доказывала отсутствие своего собственного я.
Сэт никогда не был одержим Каллисто. Она была для него и госпожой, и другом, которому он доверил жизнь. Для Алана же Гликерия была подобно воздуху. Без неё он не видел смысла в бесконечной жизни. Умри, принцесса, завтра, и он тут же совершит обряд Семи распятья души, растворяясь в бесконечной мгле забвения. Вот чем они отличались. Цель одного, вечное служение своей госпоже, а другого цель, его Госпожа. И от мысли о нездоровой страсти к собственной хозяйке Сэта тошнило. Даже Луан не вызывал у него такого омерзения.
Алан остановился и ждал, когда Ковыла пропустит через барьер. А после он слез с коня и подошёл к Сэту, складывая руки в почтенном приветствии. Ещё одно отличие. Сэт, второй сын графа, аристократ. Алан же, порождение похоти суккуба и инкуба райского сада, брошенный в младенчестве умирать возле плавящейся лавой горы! Никто не знал, как низший демон смог возрасти в силе, равной аристократам, учитывая, что он и питаться, как они, не мог, и не относился ни к одному из четырех больших видов.
— Приветствую приспешника Великой герцогини, сына графа Латимера. Ваше сиятельство.
— Передаю ответственность за руду вам. Надеюсь, Её высочество принцесса знает, насколько этот материал важен.
— Не стоит беспокоится. А это ваша просьба.
Из-за пазухи. Рыцарь достал мешочек и протянул Сэту. Несколько необработанных камней руды, за которой Сэт охотился несколько лет.
— С влиянием принцессы получилось достать настолько ничтожные образцы?
— Вы должны осознавать, как силен контроль Повелителя над всем. Достань, я больше попал бы под подозрение. И разве ее светлость не гениальный алхимик? Уверен, даже с таким материалом она оправдает ожидание принцессы.
Искры метались от золотых глаз к черным. Сэт хмыкнул и прошёл мимо Алана, задев того плечом. Он хотел вернуться к Каллисто и призвал пространственную дверь, но как только он собрался вступить на порог, в спину были брошены нежеланные слова.
— В ближайшем будущем герцог устроит великий приём в честь знаменательного события.
Моя принцесса с нетерпением будет ожидать приглашение.
— Ламия отправила Каллисто в замок Холодеющих Душ, чтобы изолировать от твоей хозяйки. Узнай она, что герцог впустил принцессу, достанется всем, в том числе и моей хозяйке. Этому не бывать! Ее Высочество и так устроила невообразимой зрелищности представление на дне рождения.
— Уверен, её светлость Каллисто найдёт выход из сложившейся ситуации. Твоё дело не велико. Просто передай.
В раздражении Сэт махнул рукой и прыгнул в портал, исчезая с глаз Алана, оставляя и слуг, и руду, будто его здесь и не было. Он оказался посредине смертоносной метели в пустоши, покрытой снегом. Как Сэт и думал, портал не проникнет через туман, окружающий замок. И тяжело вздыхая от негодования, он выставил перед глазами руку и пошёл вперёд.
Ноги тонули в сугробах, а большие острые осколки замороженного снега бились о кожу, оставляя порезы, с которых гранатовыми каплями стекала кровь. Сэт не пытался остановится. наоборот. Если Каллисто позаботилась о встречающих, они быстрее его найдут по запаху. И он был прав. На его пути уже ждали личные рыцари наследницы. Они поклонились и вручили Сэту вожжи одного из дьявольских коней. А после, следуя за ними, он направился в замок, где его ожидала госпожа.