Глава 14. Дар солнца.
Воздух в Крепости Бесконечности дрожал от напряжения, когда Мудзан и Танджиро вернулись. Накиме молча закрыла проход, и мрак вновь воцарился в этом месте, словно боясь потревожить свершившееся.
Мудзан лично отвёл Танджиро в свои покои — те, что никогда прежде не разделял ни с кем. Обстановка здесь была роскошной, но без излишеств, всё строго, выверено, будто каждая деталь была частью великого плана. Он уложил бездвижного демона на мягкое ложе в тени шёлковых занавесей и удалился, не обронив ни слова. Танджиро не просыпался. Его дыхание было неровным, тело судорожно сжималось время от времени — организм переваривал небывалую дозу клеток повелителя.
Пока ученик спал, Мудзан погрузился в алхимию. Экстракт голубой паучьей лилии — драгоценный, редчайший, поистине божественный ингредиент — он выжимал вручную, ни на миг не доверяя процесс никому из прислужников. Лаборатория наполнялась благоухающим, сладковатым запахом. Смеси меняли цвет от лазури до янтарного. Мудзан так же использовал немного крови самого Танджиро, дабы подстраховаться.
Первая попытка — неудача. Демон, получивший зелье, истошно заорал сгорая под солнцем. Второй — разделил участь первого. Но на третий раз... Лучи коснулись кожи — и ничего. Ни дыма, ни пепла. Только страх в глазах демона — и слёзы, когда он понял, что жив.
Мудзан не улыбался. Его лицо застыло в холодной маске, но пальцы дрожали, когда он наливал прозрачное зелье в хрустальный флакон.
А Танджиро всё спал. Два дня. Тело его перестраивалось, перерабатывало силу, влитую в него как знак признания, как жест — редкий, почти невозможный — благодарности. Кожа юного демона порой покрывалась огненным узором, пульсировавшим под кожей, будто магма в глубине вулкана.
На третьи сутки что-то изменилось. В тишине комнаты Мудзана послышалось движение — едва уловимое, но отчётливое. Танджиро медленно пошевелился, затем резко вдохнул воздух и распахнул глаза. В этот миг пробуждение было полным — тело демона обрело новую форму, а сила — иное качество.
Когда Танджиро спал, его тело уже не подчинялось прежним мягким законам. Внутри него бушевал вулкан — раскалённый до бела, неумолимый. И пока его разум дрейфовал в бессознательном, оболочка демона треснула, как скорлупа, и начала рождать нечто новое.
Поначалу изменения были тонкими — кожа потемнела, обретя глубокий, почти чёрный оттенок с металлическим отливом. Затем по телу поползли трещины, словно лава прорывалась сквозь землю — из этих разломов сочился тускло-огненный свет, казалось, под кожей текла магма.
Его волосы удлинились и потемнели, будто пропитались углём и сажей, а концы запылали рыжевато-кровавыми отблесками. Черты лица стали резче, как выточенные из камня, а под глазами проступили красные, пульсирующие прожилки — как следы ожогов, не исчезающих никогда.
Глаза теперь горели, будто в них отражалось само сердце вулкана — зрачки стали узкими, вертикальными, а радужка была цвета расплавленного золота, вечно мерцающего на грани между светом и разрушением.
От спины до плеч проходила череда острых, изогнутых наростов — они напоминали лавовые шпили или оплавленные шипы, пульсирующие жаром. Когда он дышал, от рта клубился дым.
Его тело не было просто демоническим — оно было воплощением силы стихии, живой лавы, заключённой в сосуд плоти.
Он был ужасно красив и пугающе могущественен.
Это была его истинная форма. И она, наконец, проснулась.
Тихие шаги, почти не слышные в коридоре, остановились у массивной двери. Низшая демонесса — горничная, с опущенными глазами и дрожащими пальцами, стояла, вслушиваясь в доносившиеся изнутри глухие, неровные звуки — будто кто-то дышал тяжело, с хрипами. Её сердце застучало быстрее. Господин велел присматривать за тем, кто спит внутри, и немедленно доложить, как только он очнётся.
Она постучалась один раз, затем — снова. Ответа не последовало. Нерешительно она приоткрыла дверь, заглянув внутрь.
То, что предстало перед ней, заставило её кровь застыть.
На кровати, окружённой тонкими дымными завитками, сидел не тот юноша, которого она когда-то мельком видела когда приносила ему еду в самые первые дни прибытия его в эту обитель. Его тело излучало нестерпимое тепло, кожа была иссиня-чёрной, пересечённой светящимися трещинами, будто он состоял из лавы. Волосы пылали на концах, а глаза, повернувшиеся в её сторону, сверкали, словно в них пульсировало само пекло.
Демонесса отпрянула, прижав руки к груди, заставляя себя не закричать. Он не сделал ни одного движения, только смотрел. Молчаливо. Пронзительно.
— Г-господин Танджиро... — сдавленно проговорила она, ощущая, как горло сдавливает страх. — Я... сообщу Господину, что вы проснулись...
Она поспешно поклонилась, до пола, и, стараясь не задеть взглядом демона ещё раз, вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Только за пределами комнаты она осмелилась вдохнуть глубже.
Внутри же, в тишине и полумраке, Танджиро молчал. Он просто смотрел в одну точку, слушая, как по венам течёт пламя.
Ещё до того, как воздух в покоях дрогнул, возвещая прибытие владыки, Танджиро почувствовал приближение Мудзана. За долю секунды до появления хозяина крепости, он опустился на одно колено, склоняя голову в безмолвном почтении. Тело его заметно изменилось — рост увеличился почти на четверть метра, плечи стали шире, мускулатура наливалась идеальной симметрией, словно высеченной из огненного камня. От кожи исходил устойчивый жар, будто само его тело стало сосудом для живой магмы.
Одежда не выдержала таких трансформаций — ткань либо сгорела, либо разошлась по швам, оставив на нём лишь обрывки былой формы, еле прикрывающие торс и бёдра. Капли расплавленной материи всё ещё дымилось на полу.
Мудзан появился в комнате, и его шаг на мгновение застыл. Взгляд властелина демонов скользнул по новому облику Танджиро — от испепеляющих глаз до багровых, пульсирующих меток на коже, напоминающих трещины вулканического стекла.
Он не сказал ни слова сразу. Только наблюдал.
Мудзан молча всматривался в изменившегося Танджиро, медленно приближаясь. Его глаза слабо светились багровым от переизбытка эмоций, но лицо сохраняло сдержанную, почти холодную маску величия. Он обошёл юношу, разглядывая новое тело с интересом, почти научным вниманием.
— Ты изменился, — произнёс он негромко, но с отчётливым одобрением в голосе. — Твоё тело стало достойным того огня, что бурлит в твоей крови. Оно выросло, стало крепче... и теперь отражает ту силу, что ты носишь в себе. Даже одежда не выдержала — ха, как символично.
Мудзан остановился перед Танджиро.
— Пока ты спал, я закончил зелье. И оно успешное.— Он взглянул в сторону окна, где сквозь решётку пробивались редкие лучи солнца. — Я создал его благодаря экстракту голубой паучьей лилии и твоей крови. Те кто приняли его, вышли под солнце и не сгорели.
Он снова посмотрел на Танджиро.
— Мы победили солнце, Танджиро. Мы с тобой.
Он сделал шаг назад, словно давая вес сказанному, а потом медленно продолжил:
— Через два дня я созову всех Лун. Собрание будет проходить при полном составе. Я расскажу им о нашем триумфе и представлю тебя. Отныне ты — Нулевая Луна. Апогей силы. Та вершина, до которой не дотянется ни одна другая Луна.
Мудзан подошёл ближе, его голос стал тише, но тверже.
— Не опозорь этот титул. Не заставь меня пожалеть.
Он выпрямился, бросив последний взгляд на обрывки одежды, покрывающие новое тело Танджиро.
После чего, он развернулся и исчез в клубах дыма, растворяясь в воздухе — оставляя за собой ощущение тяжести и величия.
После ухода правителя, постучавшись зашла горничная.
— Господин Мудзан приказал сшить вам новую одежду. Могу ли я снять ваши мерки сейчас, дабы скорее приступить к работе?
— Если этого пожелал сам Господин.
Горничная поклонилась и принялась за работу. Демоница, внимательно снимая мерки с преобразившегося тела Танджиро, приступила к созданию наряда, соответствующего его новой сущности.
Time skip
Горничная вновь появилась в дверях, неся аккуратно сложенный комплект одежды. Она опустила глаза и, почтительно поклонившись, произнесла:
— Господин Мудзан поручил мне передать, что отныне я назначена вашей персональной горничной, Господин Танджиро. Я буду заботиться о вас и следить за всем, что вам может понадобиться.
Танджиро молча кивнул, его янтарные глаза с раскалёнными отблесками магмы не выражали ничего, кроме холодного внимания. Его новое тело излучало не только силу, но и первобытную опасность, от которой хотелось отступить — и всё же горничная стойко осталась на месте.
— Позвольте помочь вам, — сказала она тише, развернув хакама и мягко расправив ткань. Аккуратно подала штанины, помогая надеть одежду, следя, чтобы складки легли идеально. Затем осторожно надела верх с широкими рукавами, затягивая тонкие эластичные шнуры внутри манжет — теперь ткань прочно держалась и не соскальзывала даже при резких движениях.
Вдохновлённая традиционными фасонами, но адаптированными под демоническую мощь и грозную харизму, она сотворила боевое облачение, что стало воплощением силы и величия.
На Танджиро был надет длинный, многослойный хакама цвета чёрного обсидиана, с алыми акцентами, напоминающими струи раскалённой магмы, прорывающиеся сквозь тёмную кору земли. По бокам свисали декоративные элементы, стилизованные под свитки и печати — символы контроля и власти. Поверх талии его оборачивал широкий пояс с переплетающимися тканями и узлами, придающий образу воинственную строгость.
Отдельные рукава держащиеся на резинке, были свободные, широкие, с внутренней подкладкой кроваво-красного цвета. На груди, всё ещё остававшейся оголённой, выделялись чёрные молитвенные бусины, как символ новой связи с самим источником демонической силы — Мудзаном.
— Ткань устойчива к температуре вашего тела. Я использовала демоническое волокно с серебряным плетением. Господин пожелал, чтобы вам было удобно… и достойно.
Танджиро бросил короткий взгляд в зеркало. Теперь он выглядел как нечто древнее, восставшее из огненной бездны. Молча, но уверенно он кивнул, давая понять — одобряет.