Цена свободы

К моему полному удивлению эта маленькая алкогольная доза умудрилась всех не на шутку раззадорить. На раскрасневшихся лицах просияли улыбки, даже темы для разговора появились. На трети бутылки мы всё-таки решили закончить. Просто сидели и общались.

— Ну и я говорю ему такой: Чтож вы пришли поступать-то посреди учебного года? Вы бы видели выражение лица этого мужичка! Он на все сто процентов думал, что поступить в ВУЗ можно тогда, когда захочешь! — рассмеялся я так что кусочек картошки вылетел у меня изо рта. Было стыдно. Да и рассказчик из меня был такой-себе, если честно. Остальные посмеивались чисто для галочки.

— А я так и не поступила. Не успела. Всё вот это началось. — Легонько помахала Нина пустой вилкой в воздухе.

— А на кого собиралась?

— Честно? Понятия не имею. Куда б баллов хватило...

— Знакомая история, — легко я улыбнулся.

— Ты? — с немного плавающей интонацией спросила Нина, — Человек что всеми силами держится за свой универ — поступил туда случайно?

— Именно так.

— Никогда не слышала, чтоб ты жаловался на это, — сказала бабушка.

— А я и не жалуюсь. Я вообще считаю, что со студенчеством мне сильно повезло. Было весело, поучительно и... просто здорово.

— А что же тебе тогда не нравится?

— То что настал тупик. С универом уже давно нужно было распрощаться. Мне двадцать пять а я до сих пор от него зависим.

— Зато у тебя есть работа. В нынешние времена не каждый может похвастаться таким, — Сказала бабушка.

— Да знаю я... Дай побухтеть, — улыбнулся я.

— Нужно было тебе в кулинарный поступать, — хихикнула Нина, — Жаркое вышло очень вкусное. Делись рецептом. Буду тоже с честью обладать знанием о Кирилловом шулюме.

— Оно со стороны всегда так странно звучало? — разулыбался я вконец. Нина так вообще засмеялась.

— Спасибо за прекрасный обед, молодежь. — Сказала бабушка поднимаясь. — Света всё еще нету, делать нечего... Пойду вздемну. В последнее время только и делаю что сплю, но ничего не могу с собой поделать.

Я же резко вспомнил что новости не закончились.

— Бабуль, сядь пожалуйста. Я еще не обо всём рассказал. — пропали из моего голоса все веселые ноты. Бабушка это будто почувствовала и послушно села обратно. — В общем... — глянул я на смартфон и свечу, — Игорь сделал нам всем большой прощальный подарок.

Нина потупила взгляд, а бабушка смотрела на меня не отрываясь.

— Какой? — спросила она.

— Шанс отсюда уехать. Всем вместе. Он спрятал в городе машину, и я знаю где именно.

— Кирюш... ты же знаешь, я никуда не поеду.

— Знаю и прошу подумать еще. Это не какая-то поездка на старом автобусе или переполненной маршрутке. У нас в распоряжении машина! Ты только представь! Туда можно загрузить всё что у нас есть и просто... уехать, — сказал я это слово с улыбкой полного идиота и еле-еле его просипел.

— Нет. У нас уже был подобный разговор.

— Но в уравнении появились новые переменные! Машина, ба!

— Я остаюсь здесь! — раздалась в голосе бабушки давно не звучавшая сила.

— Ну почему вы не хотите уехать? — встряла Нина. — Город медленно превращается в руины.

— Я здесь родилась, я тут и уйду. У человека должно быть последнее пристанище там, где он родился!

— Кто вам такое сказал? Он что, человеком перестаёт быть, если находит место получше.

— Нет ничего лучше родного дома, деточка, человек без дома — хуже бродячего пса. Ты шавка, если бросил дом хоть из-за какого-нибудь обстоятельства!

Повисло тяжелое, гнетущее молчание. Я совсем не ожидал такого от своей бабушки. Первый раз в жизни её слова вызвали у меня настоящее отвращение.

— Бывает так, — сказала Нина, еле сдерживая слёзы, — что дом отнимают насильно. — Последнее что она сказала перед тем, как уйти с кухни.

Я сопроводил её взглядом. Бабушка сидела и смотрела куда-то в пол.

— Старики — действительно большие дети. Нине тяжелее всех слышать про дом. У неё не осталось никого. Все погибли под артобстрелом. Что это получается, такие люди тоже шавки, так ты их классифицируешь? — Бабушка все смотрела в пол, — Не ожидал я от тебя такого, ой не ожидал. — Помолчал я немного. — Завтра я еду за машиной. Завтра... Мы уезжаем. Возражения не принимаются. Дом, ба, это не место, дом — там, где сердце и родные люди. — Поднялся я из-за стола.

Я медленно направился в свою комнату, зуб даю что Нина сидит именно там.

Чутьё меня не обмануло. Она сидела на моей кровати обхватив колени руками и смотрела куда-то сквозь стены квартиры. Я тихо сел рядом.

— Извини меня пожалуйста, что всё так обернулось. Я ну никак не ожидал что все будет... так.

— Ты не виноват. И бабушка твоя не виновата, — говорила Нина вроде и спокойно, но последняя ниточка самообладания вот-вот и должна была лопнуть, — её можно понять и... Она даже, наверное, права.

— Вот уж не думаю.

— Человек без дома действительно потерянный. Но это не значит, что дом нельзя обрести вновь... — глянула она мне в глаза. Проникновенно так, — Так ведь?

— Ну... — Алкоголь в моём сознании всё еще мешал внятно думать, так что родилось примерно следущее, — Чистый лист, это еще не конец истории. Конечно, ты можешь обрести новый дом. Только ты решаешь, как закончить свой путь.

— ... — покивала Нина головой и легко-легко улыбнулась, — Выдал ты конечно... Обними меня пожалуйста.

— Не могу отказать, — приобнял я Нину.

Просидели мы так какое-то время. Я глянул на часы в комнате. Показывали они полчетвёртого.

— Нин, я убираться на кухне пошел. Да и бабушка там сидит. Ты не злись на неё. Она вспыльчивый и упёртый человек, но быстро осознаёт свои ошибки.

— Не злюсь, обещаю. — Отпустила она меня. — Я тебе по... — раздался на кухне грохот, будто упало что-то тяжелое. — ... Что это? — Резко обернулись мы оба.

— О, нет! — рванул я на кухню что есть прыти.

Увиденное меня поставило в тупик и одновременно нагнало панического ужаса. Бабушка лежала на полу. Я быстро подбежал к ней:

— Ба! — присел я рядом.

— Кирилл! Что с ней?!

— Не знаю, — бегло я всё осмотрел. Я указал пальцем на телефон что всё еще стоял у горящей свечки, — Нин, сто один, срочно!

Нина рванула к телефону. Секунду помявшись, глядя в экран, она набрала номер и сунула трубку мне.

— Диспетчерская сто один, слушаем.

Я в спешке назвал свой адрес.

— Скорую срочно!

— Опишите симптомы пострадавшего, возраст и пол.

— Женщина, семьдесят восемь лет, лежит на полу, не реагирует на... Ни на что не реагирует! Пульс еле прощупывается!

— Дыхание есть? — раздражающе спокойно говорила диспетчер.

— Есть, слабое!

— Ожидайте карету скорой помощи. В вашем доме есть электричество?

— Нет!

— Какой этаж?

— Тринадцатый!

В трубке на секунду повисло молчание.

— С вас будет взята дополнительная плата...

— Да просто приедьте уже! — бросил я трубку.

— Кирилл... — не находила Нина что сказать. Я лишь глянул на неё. Она была испуганна не меньше, чем я.

— Потом... Хорошо?

Она часто закивала в согласие.

Скорая приехала минут через двадцать. Еще минут пять понадобилось двум крепким фельдшерам добраться по лестнице на тринадцатый этаж. Спросив у меня самый минимум по типу: являюсь ли я родственником и смогу ли я собрать документы пострадавшей как можно быстрее, они положили бабушку на носилки, зафиксировали и быстрым шагом направились обратно к выходу. Ответил я лишь только «могу», документы были всегда под рукой. Следующей командой было:

— Ищите как можно быстрее и спускайтесь вниз. Если через полторы минуты вас не будет у кареты, мы отбываем! — Кричал фельдшер, уже находясь у нерабочего лифта и был готов, вместе с напарником, совершать марш-бросок до машины скорой помощи.

— Куда хоть повезёте?!

— Неотложка, четвёртая! — громко раздался ответ и доктора побежали.

— Чёрт-черт-черт, — забежал я в комнату и вытащил папку с документами. Со всеми документами, если уж быть совсем точным. — Нин! — крикнул я вглубь квартиры, попутно сгружая папку в свою сумку.

Нина быстро прибежала в комнату.

— Слушай, сиди тут, закрывайся на все замки, ключи у меня есть! Поняла?

Она лишь молча кивнула.

— Когда вернусь — не знаю. — Выбежал я вслед за докторами даже не обратив внимание закрылась за мной дверь или нет.

Сумка ужасно неудобно шлёпала о спину и намеревалась упасть с плеча всю стремительную дорогу до перового этажа, но я таки сумел вовремя добежать до кареты ничего не растеряв.

Как только я залетел вовнутрь, двери машины захлопнулись. Ехали мы быстро и очень тихо. Дороги были пусты, сирену включать не было никакого смысла. Бабушка лежала подключённая к бог знает какому количеству аппаратуры, которая постоянно пищала мигала и еще издавала целую гору шума для обычного человека ничего не значащего. Я взял её за руку... Никакого действия в ответ я не получил.

— Мне всегда тяжело это говорить, — начал фельдшер, — но дело плохо. — Перебирал он всё не останавливающуюся ленту кардиограммы.

— Она меня хоть слышит? На прикосновения не реагирует.

— Тяжело сказать. Состояние тяжелое. Это в первый раз?

— Что в первый раз?

— Без анализов и томограммы могу сказать только навскидку, но похоже на инсульт. У потерпевшей были черепно-мозговые травмы или операции на головном мозге?

— Нет, не было. Микроинсульт был.

— Как давно?

— Лет... пять назад.

Фельдшер смотрел на меня, не отрываясь несколько секунд.

— Мне очень жаль. В таком возрасте повторный инсульт редко переживают.

— А что могла спровоцировать хоть? Она не жаловалась на своё состояние никогда.

— Резкие перепады в давлении, внезапный стресс... Вы меряли давление потерпевшей?

— Нет... смысла не было.

— Простите?

— Шкалы тонометра не хватало.

Фельдшер на меня удивлённо глянул.

— Простите, не хватало? У неё давление зашкаливало за двести? А почему-же не сбивали никогда?

— Сознание теряла сразу. Как в первый раз такое случилось — больше не пытались, да и бабушка протестовала.

— Что вы делали, перед тем как её стало плохо.

— Обедали. Выпили по рюмке коньяка.

— Понятно. — Больше не сказал фельдшер не слова.

Скорая быстро подъехала к больнице и бабушку сразу-же унесли в палату интенсивной терапии, как я услышал из разговоров фельдшеров, пока ехал с ними. Мне же сказали, пока-что сидеть в приёмной и ожидать пока ко мне направят кого-то с бланками для оформления.

Просидел я так минут тридцать, чтоб не соврать. Бланки принесла приятного вида медсестра и буквально пальцем потыкала что и куда нужно вписать. Я был её очень благодарен. В моём состоянии я не уверен, что мог бы даже ручку в руки взять. Тут же мне был выставлен счёт за услуги скорой помощи, который я тут же оплатил. Кошелёк оказался в сумке.

— Я... Смогу сегодня зайти к бабушке? — спросил я медсетсру что уже собралась уходить.

— Ожидайте. Вам сообщат.

— Спасибо, — не знал я на самом деле нужно было её благодарить или нет.

Возможность мне скоро предоставили. Рассказала куда подниматься, куда повернуть и так далее. Вскоре я вышел в блинный коридор, финишную, так сказать, прямую. Коридор был абсолютно пуст, если не учитывать двух пристарело выглядящих мужичков, единственных людей что я увидел тут без белых халатов. Тяжело было сказать они громко говорили или в помещении было настолько тихо, но я точно расслышал предмет их разговора, пока шел до нужной мне палаты:

— Жопа, а не ситуация, я тебе говорю.

— Не преувеличивай.

— Знаешь, я бы с удовольствием преувеличил... количество соляры в подвале. Генераторы вот-вот встанут, а я не думаю, что город, в скором времени, возобновит електроподачу.

— Тише, идёт кто-то, — сопроводили меня взглядом оба работника, когда я проходил мимо.

Дойдя до нужной палаты, я постучался перед тем, как зайти.

Маленькая комнатушка, почти ничего кроме огромной больничной койки с кучей механизмов и аппаратуры, которая, как в фильмах ужасов, была прицеплена к бабушке всякими липучками, датчиками, катетерами и так далее. Рядом стоял одинокий врач, который записывал данные с приборов на планшет.

— Как она?

Доктор глянул на меня немного приспустив очки.

— Положительная динамика отсутствует. — только и сказал он.

— Что это значит?

Доктор тяжело вздохнул.

— Это значит что... — На несостоявшуюся фразу доктора у судьбы были свои планы. Раздался вой сирен тревоги, а вскоре прогремели два взрыва, как те, что мы слышали с Андреем в монастыре. Только были они громче. Мне показалось что даже здание больницы немного потрясло. Доктору на мобильный телефон тут же позвонили.

— Да? — ответил он и помолчал около десятка секунд. — Понял. — Бросил он трубку. Он устало, трясущейся рукой снял очки, сложил их в нагрудный карман халата. Вытер тыльной стороной ладони проступивший на лбу пот. — Молодой человек... — начал она так будто виновен во всех смертных грехах.

— Да. — Не знал я как реагировать.

— Попрощайтесь с потерпевшей.

В моё сердце будто вонзилось сотня игл. Воспоминания утра нахлынули с новой силой, а понимание ситуации в которой я оказался, кажется, проснулось только сейчас.

— По... почему?

— Удар был по электростанции. Энергии в городе точно сегодня не будет. А у нас... — собрался доктор с силами, — в генераторной топлива на минуту.

— На минуту... — только повторил я. — То есть моя бабушка... — глянул я на него.

— Вся реаниматология, юноша... Вся... Примите мои соболезнования, — прошел доктор мимо и положил, на секунду, руку мне на плечо, перед тем как выйти.

— Спасибо... — Не знал я что ответить еще. Свет погас ровно в тот момент, когда я взял бабушкину руку в свои.