Часть 5
Такси плыло в пустом море городских дорог разрезая темноту светом тусклых фар. Я сидел сзади и просто думал. Кто знает, о чем думал. И думал ли? Тяжело было сказать. Все события дня смешались в одну непроглядную черноту. Не хотелось ничего. Только думать и оставалось.
У меня не осталось ничего. Последние мои сбережения ушли на оплату услуг ритуального агентства, а финальную точку в опустошении моего финансового состояния сыграла плата за такси, которую я отдал вместе с кошельком. Водитель что-то кричал мне вслед, но я не слышал. Пустота в голове, в сердце и на карточке. Не осталось ничего и никого...
Даже не интересно было, сколько времени я просидел в больнице... Приехал я туда днём, а вышел — уже стемнело. Неинтересно было, сколько я поднимался наверх, делая длинные перерывы на «посидеть на ступеньках», ничего не было интересно. Даже холодно не было, не смотря на осень за бортом, а на мне спортивные штаны да футболка...
Кое-как я добрёл до квартиры. Вставил ключ в замок, открыл дверь...
— Кирилл, это ты? — вышла меня встречать Нина, активно потирая глаз кулаком. — Что ты делал столько времени? — Терялась её речь где-то... Я так ей ничего и не ответил. Молча побрёл на кухню. Там оставался коньяк.
Нина убралась на кухне и помыла посуду. Было приятно... Если б она еще и бутылку спрятать додумалась — я был бы ей благодарен еще больше. Но раз не додумалась... Только и почувствовал, как крепкая мерзкая жидкость обжигает горло. Аж рвотный позыв подкатил, но с трудом я его подавил. Поставил бутылку обратно.
— Кирилл! — чуть ли не кричала Нина.
— Её больше нет... — выдавил я из себя слабое жалкое блеяние, — Никого больше нет... Ничего больше нет. — побрёл я в комнату. Нина что-то даже ответила...
Голова кружилась так, что казалось вот-вот, да и поднимусь в воздух, как взаправдашний вертолёт. Но, вспомнив одну студенческую уловку, я лёг на кровать и, оставив одну ногу на полу, закинул на неё вторую. «Вертолёт» мигом прекратился. «Заземление» — так назывался трюк, всегда спасает.
— Кирилл... — сказала Нина уже еле слышно. Она постоянно мне что-то говорила, но различать я мог только своё имя. Я глянул на неё. Грустная такая.
— М?
Она вздохнула с облегчением. Быть может от того, что я ей ответил?
— Ты... — сжала она руки в кулаки, — Я с тобой. Потерпи. Станет лучше. Я знаю, что говорю. — сказала она отрывисто, явно не зная, какие слова подобрать.
— Верю... — сказал я безразлично, — Мне бы твои нервы еще...
— Если захочешь поговорить — я рядом.
— Учту, Нина... — только сейчас я похоже вернулся из какого-то далёкого-далёкого места. Постепенно события дня начали выстраиваться в одну связную цепочку. Если еще пару часов назад я слушал новости с холодным расчетом, как того требовали обстоятельства, то сейчас... Я вытер слезу с глаза, — Учту.
— Тебе... что-то нужно?
— Нет, — сказал я пытаясь не разреветься вконец. Не сейчас, — буду пытаться уснуть.
— Хорошо. Хочешь небольшой совет?
— М?
— Не сдерживайся, — сказал Нина перед тем, как выйти из комнаты. Её слова волшебной палочкой коснулись моего сознания. Я дал волю чувствам.
Уснуть никак не получалось. Тело, сознание и нервы были истощены и потрясены настолько, что объявили всеобщий сбой. Болела голова, болели глаза, болел нос от того, что постоянно шмыгаю им, стараясь, чтоб с соплями не вылетело последнее желание продолжать жить.
Еще и всеобщая темнота всё делала еще хуже. Невозможно было рассмотреть ничего, когда я поднялся с кровати с твёрдым желанием сходить на кухню, к домашней аптечке. Встав на ноги, почувствовал, что карман на штанах что-то оттянуло. Оказывается со времени возврата домой я так и не выложил телефон.
Батареи в нём оставалось семнадцать процентов. Кто бы знал, насколько мне нужно было заряд экономить... Не в том русле были сейчас мои раздраженные и воспалённые, больные мысли. Я включил вспышку и поплёлся на кухню.
Всё, что было нужно, я нашел быстро. Закинул таблетку и запил водой. Ждал, когда подействует. Ненавижу этот отрезок времени, томительное ожидание. Стало жалко телефон. Всё-таки так сажать батарею — то еще безрассудство. Взгляд упал на место импровизированного алтаря, на уголке кухонного дивана.
— Прости, друг, — потянулся я к свечке, что там стояла.
Спички, благо, лежали рядом. Теперь телефон можно было с чистой совестью отключать. Свет от свечи осветил часть кухни, даже не ожидал, что будет настолько ярко.
Я направился обратно в комнату. Раз Нины тут не было — значит она расположилась в бабушкиной. Вполне логично. Таблетка потихоньку начала действовать, становилось легче. Я поставил свечку на подлокотник. Сам же... просто стоял посреди моего маленького помещения.
Ложиться не хотелось. Я сел за письменный стол. Игорева шкатулка всё еще стояла там, закрытая и даже немного зловещая... Какой еще может быть вещь, которая приносит дурные новости? И даже тот факт, что в этой шкатулке хранилось еще и то, что потенциально могло помочь — не снимал с неё этого дурного статуса. Я подвинул её к себе ближе и открыл. Вытащил письмо, вытащил ключи, вытащил... пистолет. Только не положил его, как всё остальное, а просто держал, уставившись на него с любопытством. Интересная вещь, когда видишь вживую: совсем не как в фильмах или играх, очень увесистый и необъяснимо привлекательный.
Я вытянул пистолет перед собой. Его мушка была намазана какой-то светящейся краской. Даже в темноте было видно перекрестие прицела. Я нажал на курок. Ничего не произошло.
Взяв пистолет в обе руки я посмотрел на его боковые грани. На предохранитель он поставлен не был. Был бы он сейчас заряжен — выстрелил бы. Тем не менее... Я сдвинул затворную раму. Скользила она плавно и чётко, как по маслу. Только я её отпустил, она с лязгом вернулась на место. Я вновь нажал на курок. Пистолет щелкнул. Зачем-то повторил это действие еще тройку раз. Странную я себе игрушку-антистресс нашел, но звуки пистолета успокаивали. Лязг-щелк-клац. Именно так в голове я описывал каждый звук, издаваемый этой вещью в процессе моей маленькой извращенной игры. Взведя оружие еще раз, последний «клац» он так и не издал, на курок я не нажимал.
Сделал я следующее... Прислонил пистолет к своему виску. Прекрасно знал, что он не заряжен. Но сил нажать на курок всё равно не было. Так и застыл в этой позе. Даже не заметил, как в комнату зашла Нина.
— Кирилл, ты тоже слышишь, что, что-то лязг... — всё тёрла она заспанные глаза, но остановилась и застыла не в состоянии проронить и слова, как увидела, как и с чем я сижу. Ужас наполнил её глаза. — Кирилл, стой, подожди. — говорила она мягко и заботливо. Ни разу еще не слышал от неё таких интонаций.
Я смотрел на неё не моргая, не напрягая ни единый мускул на лице.
— Кирилл, одумайся, — стала она медленно подходить, — это не выход. Что бы сказал Игорь, увидев бы тебя сейчас? Он дал тебе пистолет не для того, чтоб ты взял и застрелился! — похоже она теряла контроль над эмоциями. Её речь потихоньку начала сквозить страхом.
Я же... Нажал на курок. Пистолет громко клацнул. Нина стояла в ступоре, смотря на меня глазами-блюдцами. Я всё также сидел.
— Он не заряжен, — убрал я наконец-то пистолет от виска и положил его на стол. — Иди спать. — поднялся я со стула. Тоже уже был готов ложиться.
Нина же подошла ближе. Я был повёрнут к ней спиной, но обернулся, как только услышал топот босых ног по моему ковру. В свете свечи было тяжело нормально разобрать её лицо, но тонкая отблёскивающая струйка, что тянулась через всю её щеку к подбородку, кажется, отображала всё её настроение.
— Нин? — только и успел спросить я, перед тем как она со всего размаху влепила мне такую пощечину, что я аж упал. Без шуток. Плюхнулся задом на пол и только и смог, что дотронуться рукой до дико полыхающей щеки.
— Дебил, идиот, скотина! — не сдерживала Нина эмоции, — Как ты мог?!
— Не кричи пожалуйста, — выдал я настолько спокойно, что аж сам удивился.
— Я думала, что ты...! — не знала она, что еще сказать, и просто присела рядом, — Ты тоже хочешь оставить меня одну?
— А?
— Не оставляй меня одну, пожалуйста, — расплакалась Нина, — Мне страшно. Я не знаю, что мне делать. Я просто пропаду! — говорила Нина, делая весомые перерывы на всхлипы.
Я лишь тяжело вздохнул.
— Успокойся, — обнял я её, — Я не собираюсь тебя оставлять. Всё-всё-всё, — погладил её по спине. Даже получил объятие в ответ.
— Ты... Правда не думал ни о чём таком? — глянула она в сторону стола.
— Думал. Но понял, насколько это тяжело. Не смог бы, не хватило бы смелости.
— Но нажал же.
— Твёрдо зная, что пистолет не заряжен. Успокоилась?
— Угу, — вытерла Нина слёзы краешком рукава.
— Мне... Просто нужно было подумать и чем-то занять руки... А он... Было первое, что подвернулось.
— Много думать — вредно. Особенно в свете твоих событий, — кажется вернулось к Нине былое самообладание.
— Есть одна мысль, которая совсем меня не покидает... Мне доктор сказал кое-что.
— Что же?
— Что... Это я бабушку убил, — вновь слёзы начали заполнять глаза. — Мол, что коньяк, плюс шокирующая новость и последующий стресс... — смахнул я слезу, — Перепад в давлении, а у неё оно и так было...
— Стой, — сказала Нина мягко. Она приподнялась и села передо мной, на полу. — Даже думать об этом не смей. Ты хороший внук и прекрасный человек. Ты сделал всё, что мог. Не попытался, а именно сделал.
— Но ведь...
— Твоя бабушка, — перебила меня Нина, — сам прекрасно знаешь, что не поехала бы, ни при каких обстоятельствах. Она пожелала умереть дома, в городе, где она родилась. Пусть и крайне печальное, но её желание сбылось.
— ...
— Я на себе прочувствовала, что такое потеря всех кого любишь. Понимаю каково тебе.
— Спасибо, — грустно я улыбнулся. — Знать бы, сколько времени понадобится, чтоб понять самому.
— Много, — сказала Нина грустно, — И чем больше будешь об этом думать — тем дальше будешь уходить от ответа — вот такой вот парадокс.
— Парадокс, — посмаковал я это слово с весомым привкусом горечи.
— Именно, Кирилл, — поднялась Нина с пола и встала в полный рост. Даже протянула мне руку. — Главное помни: у тебя остался ты сам.
Я принял такой жест помощи и встал на ноги.
— Завтра же поеду в Индустриальный, — глянул на часы в комнате. — Сегодня. — сказал я с осознанием неизбежного. Меня действительно тут больше ничего не держало... — Только... Высплюсь. — сильно потёр глаза.
— Выспись, тебе надо.
Повисла неловкая тишина.
— А ты... не хочешь спать?
— Очень хочу, — сказала Нина устало. — Но, — направилась она в сторону моей кровати и села на краешек, — Чувствую, что оставить тебя сейчас одного — будет большой ошибкой.
— ... — Я сел рядом с ней, — Не только меня... Нам обоим одиночество сейчас пойдет только во вред. — Глянул я Нине в глаза.
— Ну и откуда ты такой... Догадливый?
— Из национального университета имени... — Залепила мне Нина рот поцелуем и аккуратно потянула за собой.