Глава 2. "Приключения Элайзы".
Дни проходят очень тяжело, отчего-то осень в этот раз сильно веет тоской. Хотя нет, мне просто каждый раз так кажется: каждая осень навевает грусть и пробуждает какую-то неистовую внутреннюю боль, природа которой неизвестна.
Мои сомнения насчет Фреда развеялись: тот больше не занимал моего места, не подсаживался, да и вообще оказался очень понятливым. Только здоровался иногда, напоминая о себе. Единственное, что меня пугало, – это то, что я, видимо, ошиблась. Всего за один день Ребел из солнечного мальчика превратился в огромную всепоглощающую и молчаливую тучу. Он ходил очень хмурый, постоянно цепляя мой взгляд. Да, надо быть честной с собой: я часто замечала его, и это заставляло меня думать о его состоянии. Это явление еще не было мне знакомо: никто не ходил таким понурым долго. Подойти и спросить я могла, конечно, но мне не свойственно такое самоотверженное любопытство и желание общаться. Я желала просто наблюдать, как он сам раскроется, как прекрасный цветок. Фред ведь новичок, в этом году перешел к нам из другого университета. Это не помешало ему быстро привыкнуть ко всему.
Сейчас я лежала на своей кровати и сквозь дрему смотрела в потолок. Все мои мысли витали в суматохе и словами выкладывались на белом пространстве. Это было так странно: видеть все то, о чем ты думаешь, пытаться это осознать... получался откровенный бред, но почему нет? В конце концов, всего шесть утра, выходной, два часа назад в квартиру заявилась Тина, нервно что-то буровя. Сначала я хотела дать ей подзатыльник за то, что не соблюдает тишину, но та завалилась в постель в том, в чем была, и быстро замолкла. Это меня вполне устраивало. Что могло нарушить такое хрупкое равновесие в моем шатком состоянии? Я признаю, сейчас не все хорошо, потому что осень всегда больно бьет по необходимости общаться с большим количеством людей. Но через неделю я привыкну.
Вдруг на всю комнату, неожиданно пустую, раздается оглушающе громкая мелодия, динамик моего телефона просто разрывается, а сам телефон словно бьется в конвульсиях. Еле дотягиваюсь до аппарата, точно зная наперед, что Берт не проснется от этого звука. Слишком усталая и пьяная. Выдыхаю и разлепляю глаза окончательно: спустя пару секунд думаю, что это все еще сон, но снимаю трубку.
- Элайза, какого черта? – когда дело касается родственничков, мне не до вежливых прелюдий. Все они – лицемерные мрази.
- Кэсси, ты спала? – похоже, сестра пытается сделать вид, что у нас с ней нормальный разговор и даже крепкие дружеские отношения. Это так только отчасти.
- Не совсем, – решаю не врать я. – Что тебе нужно?
- Родители уехали по работе, оставив меня с Робом, – понятно. Хочет сплавить мне брата. – А у меня куча проблем, которые нужно срочно решить. Ты говорила, что живешь с соседкой?
- Да, но она сегодня...
- Отлично. Мы с Робом приедем через час, будь готова.
Сбрасывает. Ее дурная привычка. Решила притащить ко мне младшего брата, не дав ничего объяснить. В ее стиле. Вот только придется их спровадить. У меня нет никакого желания сегодня за кем-либо присматривать. Однако у Элайзы проблемы, отчего мне становится еще более неспокойно.
Элайза Лифф – моя старшая сестра и просто эпицентр неприятностей, которому все сходило с рук. Почему? Потому что у Эл всегда была замечательная младшая сестра, готовая в любую минуту прикрыть ее зад. С возрастом я понимала, что мне незачем это делать, но все равно все беды и несчастья стали валить на меня, а сестрица по-прежнему выходила сухой из воды. Тогда я нашла выход: если в семье не будет меня, не будет и возможности видеть вину во мне. Вероятно, во всем стали винить мой отъезд и попытки на самостоятельное существование, но мне стипендии и доли с пособия хватало на месяц проживания.
Поэтому я приезжала только на рождество, пропуская даже какие-то остальные важные праздники, ограничиваясь поздравлениями по телефону. Собственно, я не могу быть в курсе дел, которые натворила Элайза. До этого она никогда не просила сидеть с Робертом (возможно, их не оставляли одних – но это вряд ли). Видимо, она вляпалась в самое настоящее дерьмо.
Сколько я знаю этого человека, она всегда старалась, чтобы у нас не было конфликтов, но при этом ни разу не пыталась вытащить меня из ямы. Странное положение старшей сестры. Ведь я, почему-то, была обязана ей помогать. Не сказать, что я считалась прямо-таки паршивой овцой, но нас всегда сравнивали. Всегда говорили, какая же Элайза умница и красавица, и во что превращаюсь я. Но мне было все равно, пока меня не заставляли говорить. По-моему, я несла какой-то несвязный бред, совершенно не думая.
Люблю ли я свою сестру? Сложный вопрос, потому что с ней было не так плохо. Конечно, не как с дядей, но все-таки она никогда не стремилась нарушать мое личное пространство. В ее обществе можно было спокойно находиться и заниматься своим делом, не опасаясь, что тебя начнут доставать.
За час я успела приготовить завтрак на троих, умыться, привести в порядок кухню и даже кое-как прибрать нашу комнату. В 6.40 я услышала, как Тина поднялась с постели, что меня удивило. Пока та пользовалась душем, я пыталась соорудить еще порцию. Если Эл что-то нужно, то она просто мисс Пунктуальность, поэтому все было готово в срок. Берт медленно поедала блинчики, спрашивая, почему я сделала так много и встала так рано. Объяснять не было ни сил, ни желания, ни времени, ведь мои горе родственнички уже пришли.
Робким этот стук в дверь не назовешь, но все было как-то очень аккуратно.
- К нам гости, – проворчала я, слабо скрывая свое недовольство. Сейчас мне придется хорошенько посердиться. – Потом объясню.
Вряд ли Тина в принципе нуждалась в объяснениях. Все, что было нужно этой тусовщице, – это хороший завтрак и крепкий кофе. Почему она последнее время так плохо спит? Может, у нее какое психическое расстройство? Или бессонница?
Передо мной стояли двое: высокая стройная брюнетка с карими глазами. Ее локоны длиной до лопаток струились блестящими волнами, сама Элайза была какой-то неестественно бледной и осунувшейся, в глазах била плохо скрываемая тревога, но родителям было достаточно и этого, чтобы ни о чем не спрашивать. Рядом с сестрой был мальчуган примерно вдвое меньше ее ростом. Волосы светлее, чем у Элайзы, но зато почти черные глаза, которые заставляли испытывать страх. С каких это пор его взгляд стал таким умным? Он стоял и неуверенно озирался, будто не готов был меня узнать.
- Привет, сестренка, – прошептала Эл, нервно поджимая губы. Ей определенно было неловко, но так, я думаю, и должно было быть. Киваю ей.
- Здравствуй. Эй, Роб, – присаживаюсь на корточки и равняюсь с ним лицом. Умные глаза прослеживают за мной, но выражение лица не меняется, в нем так и читается испуг. – Все в порядке?
Это дети, их нельзя впутывать в мирские дела лет до четырнадцати. Роберту всего десять, и опека родителей над ним кажется просто феноменальной. У нас с Эл разница всего два года, с Робом – восемь лет. И по-настоящему смотреть за ребенком начали, видимо, только в третий раз. Только сейчас обращаю внимание не на их лица. Мальчик боится что-либо произнести.
- На улице так холодно? – смотрю в окно и жестом провожаю их на кухню.
- Мы приехали на мотоцикле.
Для меня это новость, поскольку вряд ли бы миссис и мистер Лифф позволили себе раскошелиться на байк для дочери, даже для Эл.
- На чьем?
- На моем.
- Какого черта? – Роберт покосился на меня так, словно я сотворила что-то аморальное. – Прошу прощения.
Он еще ребенок, поэтому пока «черт» для него – бранное слово. Как это все наивно и глупо, даже до смешного. Мне отчего-то кажется, что он хочет посмеяться надо мной – совсем не узнаю этого ребенка. Я как будто не с членами своей семьи, они для меня словно незнакомцы, хотя всего полтора года я их не видела. Странно это все, неужели жизнь так быстро переворачивает?
Мне становится все больше не по себе. Наверно, я все еще сплю, это кажется нереалистичным. Я замечаю в Элайзе все больше байкерских черт, но она же живет с родителями, неужели им настолько насрать, что творится с дочерью? Она исхудала, мешки под глазами и прочие симптомы не самого привлекательного образа жизни.
- Твоя соседка может посидеть с Робом? – тихо спросила сестра, придерживая мальчика за плечи.
- С... соседка? Тина? – я оборачиваюсь на кудрявую знакомую, и та неловко поднимает голову. Глаза не выглядят помутненными, улыбка проступает на лице, как только она замечает гостей.
- Здравствуйте! – радостно протягивает она. – Как тебя зовут, ребенок?
- Роберт, – мальчишка тут же заулыбался. Похоже, у Берт просто дар заводить хорошие отношения.
- Очень приятно, Роберт. А меня Тина, – она протягивает руку, подзывая его, а затем предлагает блинчики, на что Роб охотно соглашается.
- Присоединяйся, – вяло произношу я, не зная, что думать и делать, сложно сообразить все, да еще и Тину впутывать не хочется. Но, похоже, ей только в удовольствие. Мне не понять.
Завтрак проходит в каком-то полусонном состоянии. Я поспала не так много, как хотелось бы, но достаточно, чтобы выспаться. Удивительно то, насколько бодрой оставалась соседка.
- Кэсси, мне надо с тобой поговорить, – тихо, исподтишка сообщает Элайза, заставляя меня нервничать еще больше. Все это пугает. Отвожу ее в нашу с Берт комнату.
- Что происходит? – спрашиваю я, все еще зевая. – Спасибо, что хотя бы за час предупредила.
- Не ерничай, – одергивает она. – У меня сейчас не так много времени. С тех пор, как ты уехала, многое пошло наперекосяк. И, в общем...
Эл замялась и не могла смотреть мне в лицо. Я же изучала ее детально. Губы высохшие и кое-где искушены до крови. На руках виднеются плохо зажившие царапины, хотя одежда подобрана хорошо, чтобы все это скрыть.
- Не тяни, Эл, – призываю я. Не могу дольше ее рассматривать, потому что мне становится только не по себе.
- Ты мне очень нужна, Кэс, – мне казалось, будто она сейчас расплачется, голос дрожал, но девушка держалась. – Я думала, что если ты нас бросила, значит, и так проживем. Значит, семья станет крепче. Ты бы слышала, с какой руганью тебя провожала мама... – ну, конечно же, я слышала. Только это было уже не важно. – Она начала изменять отцу, а он до сих пор не догадался. Всем стало на все плевать, абсолютно.
Ее голос был уже абсолютно равнодушным, что одновременно и успокаивало, и пугало: глупое противоречие, правда? Все это казалось таким неестественным, ведь у них явно должно было все хорошо сложиться. Но дело-то не во мне.
- А во что ты-то встряла, Элайза? – я смотрела в налитые болью глаза. В этот момент она решилась на меня взглянуть, и страх, я увидела в них бесконечную бездну страха. – И как ты достала мотоцикл?
- Мать пускает деньги налево и направо, одаривая хороших деток, – еле слышно пробормотала сестра. Это заставило меня засмеяться.
- Вот оно что! – я не сдерживала себя. Ладно, мне было действительно плевать, но мама поступала как ребенок, совершенно не думая о будущем. Разве что, она нашла достаточно богатого для подобного поведения дуралея.
- Кэсси, не перебивай, пожалуйста, – я покорно кивнула, но уже не могла слушать серьезно. – В общем, я связалась с парочкой байкеров. Потом еще с парочкой... и, в общем, затянуло. Влезла в долги. Все очень плохо, даже несмотря на то, что мама иногда дает деньги, этого мало. Все приходится вкладывать в мотоцикл и бензин.
Это все заставило меня нахмуриться: я вновь должна решать ее проблемы? Нет, история великолепная, достойная оскароносной драмы. Но я в ней уже не участвую. Разве что, косвенно.
- Кэс, я понимаю, что ты можешь отказаться, – выдохнула Элайза, изучая мою мимику. – Но прошу, поедем. Помоги мне, я полтора года тебя не трогала.
- Неправда.
Я была твердой. Теперь это просто необходимо, потому что я перестала быть частью этой разрушающейся семьи. Я просто отдельный человек, обыкновенный посредник.
- Кэс... – было видно, что еще немного, и из глаз тоннам польются слезы. Нет, только не чистый пол.
- Ладно, Эл. Я помогу, – напряженно констатирую я. – Но ты должна понимать, что это разовая благотворительность.
- Бог мой, Кэсси, спасибо! – впервые за все это время Эл позволяет себе расчувствоваться, будто у нее камень с души упал. Похоже, я тоже могу влипнуть в огромное дерьмо из-за своей сестрицы. Опять.
Элайза обнимает меня, крепко стискивая и прижимая к себе – даже не реагирую, просто стою истуканом и думаю, как быть дальше и как при случае выпутаться. Мне не нужны лишние проблемы и лишние люди.
Поездка на мотоцикле является чем-то незабываемым. Даже в шлеме и при необходимом утеплении мороз медленно, клетка за клеткой, пробирается под кожу, воздух проникает и внутрь с каждым вдохом, и постепенно ты словно переплываешь в новый мир. Этот мир полон скорости, боли и адреналина, а мрачность кажется еще безысходнее.
Меня словно окунули в прорубь, я явно не была к этому готова. Эл больше ничего не рассказала, и я не знала, чего ждать от ее нового амплуа. Я взяла деньги, немного, сколько было. Мне бы хватило, чтобы прожить две недели. И еще я взяла карту, на которой лежало на крайний случай. Почему-то подумалось, что может пригодиться.
Вся обстановка пугала меня. Мы ехали долго, казалось, что на другой конец города, и я не знала, чего ждать. Я не знала, что делать при случае. Элайза, похоже, ждала, что решением всех проблем буду я. Но чем я смогу помочь?
Удивительно, как легко Тина согласилась посидеть с Робом. Он все еще был милым и неиспорченным. Может, просто ничего не знал? Нет, он был очень вредным ребенком, но теперь кажется очень запуганным. Вся ситуация, кажется, совсем вышла из-под контроля, и семья стала превращаться в полную разруху. Но не я была связующим звеном. Я не держала видимость порядочного семейства. Наоборот, я была ее «худшей стороной», изгоем. Говорят, в семье не без урода. Этим уродом-то я и была.
Поэтому мне очень тяжело поверить в происходящее. Очень тяжело поверить, что все оборачивается так, что я снова помогаю старшей сестре. Не должно быть так, наоборот, старшая сестра должна помогать младшей, быть опытнее. Это все неправильно, неестественно. Так не должно было быть просто напросто.
Мы приехали к какому-то придорожному кафе. Не знаю, что это было за место, но от него несло так, что я сама бы ни за что к нему не приблизилась. Обыкновенная забегаловка, где часто останавливаются дальнобойщики и... байкеры. Ну, как же я сразу не догадалась? Эл привезла меня в общество байкеров. Сама связалась с ними, а расхлебывает проблемы опять Кэсси. И зачем я только согласилась на это? Я же стремительно рвала со всем этим. Не я напросилась на возвращение к прежнему состоянию.
Только теперь все хуже. Все серьезнее. Это не просто прикрыть сестру, пока та идет на вечеринку или свидание. С такими парнями особо не пошутишь. Хотя, о чем это я? Я же не умею шутить.
Внутри харчевни только усилился смрад, который стоял на улице. Смесь пота, грязи и пыли превращали воздух в орудие пыток. Приходилось слегка поморщиться, но быстро следовать за Элайзой, руки которой нервно сжимались в кулаки и разжимались обратно. Она нервничала куда больше моего, хотя и до меня страх медленно добрался, пробираясь мурашками по спине. Снизу вверх, будто кто-то медленно проводил рукой.
Столько потных тел в опасной для меня близости заставляли вдыхать воздух глубже, а тот, в свою очередь, отторгался по вышеуказанным причинам. Получался замкнутый круг. Мы с Эл вышли к браной стойке, а от нее каким-то нелепым путем вышли в помещение, гораздо более простое и чистое, после чего я, наконец, смогла откашляться. Мне кажется, у меня мог быть какой-нибудь приступ эпилепсии на почве этого. И по таким заведениям она теперь часто шляется, серьезно? Девушка резко втолкнула меня в зал и подвела к своему, как я понимаю, знакомому.
- Эльзи, здравствуй! – она наградила его кивком, и мы синхронно сели. – Кого ты сегодня привела дядюшке Сиду?
Во-первых, он называет ее «Эльзи», а она терпит. Во-вторых, его зовут Сид. Это уже кое-что. Ну, и в-третьих, Эл задолжала ему огромную сумму денег.
- Я Кэсси, – не даю вставить Эл и слова. Надо провести это по-быстрому. – Давайте сразу к делу.
- Мне нравится твой подход, Кэсси! – хриплым голос заверил Сид. Левой рукой он погладил себя по бороде, наполовину седой. – Итак, с вас две тысячи фунтов.
Сумма была ужасающей. Интересно, каким именно образом Элайза умудрилась влезть в такое дело. Быстро метаю в ее глаза молнии, а затем возвращаюсь к разговору. Раз уж я принялась помогать, придется потратиться конкретно.
- Дай нам полтора часа – и деньги будут у тебя, – произношу это, скрипя зубами. На эту сумму я планировала зимой слетать куда-нибудь в Италию, или что-нибудь в этом роде. В любом случае, сменить обстановку. Но чувствую, что это не последняя сумма, которую мне придется вложить в проект под кодовым названием «Элайза Лифф».
- А ты оказалась сговорчивой! – похоже, «дядюшка» был доволен и счастлив, а еще его кормили обещаниями явно не один день. – Вообще-то, я думал, Эльзи не потянет полный долг, поэтому озвучил только половину...
Что? Четыре тысячи? Он издевается?! Нет, уж, так мы не договоримся.
- С нее хватит и двух тысяч.
- И то верно, – с легкостью соглашается со мной и кивает он. Словно пустой болванчик. Но раз наваривается на таких суммах, значит, неглуп. – Но даю вам только час. Иначе сумма увеличится.
Быстро вскакиваю из-за стола, готовясь вновь пройти адовую пытку.
- Идем, – ни разу не назвала Эл по имени. Эльзи. И ей самой-то не противно?
- Две тысячи фунтов! И на что, интересно знать?
- Это долго объяснять, – это звучало словно «Ты знаешь, что я никогда не признаюсь». Мне оставалось только фыркнуть. Быстро выныриваю из забегаловки и судорожно выдыхаю. Похоже, сегодня мне придется решить не одну финансовую проблему. Больше ни за что не поведусь ни на какие рассказы о семье. Все равно помощь – это дело неблагодарное, в чем я убеждалась не раз. Почему я опять решила наступить на те же грабли?
- Ладно, давай, быстрее разберемся со всем этим, – еле скрываю в своем тоне пренебрежение. Может, мне не стоит так себя вести, но не в моих это правилах.
- Куда ты собралась? – она еще мне не доверяет? Я уже боюсь думать о том, во что она меня втягивает. Элайза влезла в долги, которые оплатить не в состоянии. Я не знаю, хватит ли у меня средств, чтобы ей помочь. Я всего лишь студентка.
- Туда, где можно снять деньги со счета. В этом заведении это вряд ли возможно.
Доезжаем молча. К слову, ехать пришлось около двадцати минут. Удивительно, как только подобное место нашлось так быстро. Как по мне, мы находились за городом, да еще и в глуши, на другом конце Ливерпуля относительно общежития.
Смотрю на счетчик и думаю, сколько же денег снять. Сейчас две тысячи, но ведь этот долг – не конец. Я знаю наверняка. Чего мне ожидать от Эл? Я ее совсем не узнаю, я даже не могу предположить, что будет дальше. Что, если этот бородатый, вонючий и грязный Сид – меньшее из зол, или с ним она просто напортачила меньше всего? То, что она напортачила – это вне всяких сомнений.
Снимаю почти все, на всякий случай, оставив пятьсот фунтов: я довольно экономно поступаю со сбережениями, поэтому на счету было кое-что. Видимо, это «кое-что» ждало своего часа.
Сид нервничал, я видела, как его мощные руки то напрягались, то расслаблялись. Подойти к нему не хватало смелости, но нужда заставляла. Раз уж моя сестрица превратила все это в балаган, я должна попытаться что-то изменить.
- Успели, надо же! Минута в минуту! – бородач постучал кулаком по столу, когда мы вновь к нему подсели. Еле сдерживая свою брезгливость, я улыбнулась.
- Здесь вся сумма, можешь пересчитать, Сид, – делаю акцент на его имени. Я сижу просто нервная до чертиков, но взгляд сосредоточен на предмете, а голос пока что тверд. Не представляю, на сколько меня хватит.
- Я тебе верю, чудесный посланник.
Какой неожиданно высокий слог. Сид смеется, будто плюет мне в душу. Невольно морщусь, но игнорирую его слова.
- Что ж, девушки, я удивлен, – вдруг этот старый хрыч хлопает меня по плечу. Хлопает. По плечу. Это выводит меня из равновесия. Я терпеть не могу, когда меня трогают люди. Тем более незнакомые!
- Мы в расчете? Я не хочу иметь проблем, – голос становится жестче, но чувствую, как через несколько секунд он уже сорвется. Быстро замолкаю, последние слова выпаливая, как пулемет. Нет, только не сейчас, не так быстро. Не сдавайся, Лифф!
- Да, Кэсси. Ты погасила ее долг.
- Тогда нам пора.
Быстро дергаю молчавшую Элайзу за локоть. Почему она не может сказать ни слова? Заглядываю в ее робеющие глаза и снова отвожу взгляд. Даже не прощаясь, молча двигаю на выход, уже помня дорогу. Надеюсь никогда не вернуться в это место, пропитанное гнилью и падалью.
- Спасибо, Кэсси. Я, я правда...
- Не время для разговоров, – мой голос срывается, а сама я неровно оседаю на средство для передвижения и размякаю. – Не хочу задерживаться с этим, Эл. Уже даже не важно, на что, я просто хочу закончить с этими проблемами. Садись. Что дальше?
Сестра молчит, внимательно изучая меня. Вдруг становится заметной горечь в ее глазах. Это не к добру. Не подумайте ничего плохого, но жалость – это последнее дело. Она никогда не доводит ни до чего хорошего. Я вот пожалела старшую сестру, и что? В итоге сейчас расстаюсь с накопленными и заработанными сбережениями. Безвозмездно. Правда, круто?
Я бы помогала без зазрений совести и прочего, но только не в случае с Элайзой. Вряд ли что-то изменится, хотя хотелось бы надеяться, что наоборот, мои действия хоть чему-нибудь ее научат.
Все, казалось, было зря. Все мои действия, мой уход. Но нет, это просто помутнение в голове, здесь пахнет, как на помойке. Тем не менее, Эл не спешила садиться за руль, чем вызвала строгий вопросительный взгляд.
- Я тебе не все рассказала, – начала она, и я еле сдержала судорожный вдох.
- Конечно, ведь ты не обмолвилась о своих долгах и о том, сколько их у тебя.
- Я влезла не только в долги.
Элайза умела удивлять. Даже сейчас я думала, что хуже быть уже не может.
- И ты все еще надеешься на меня? – я даже не была зла. Скорее, обескуражена. Я не всемогущая, не стоит ждать чуда от того, кто его сделать не может.
- Иначе бы я не пришла к тебе.
Выдыхаю. Зачем я на это согласилась? Молча смотрю, выжидая, когда она снова заговорит, все еще не веря, что меня втянули в подобное.
- Я пыталась измениться, – начала она, будто история затянется надолго. – В лучшую сторону. Правда. Но каждый раз срывалась, потому что подобная жизнь не для меня. Все эти «правильные вещи», – Эл усмехнулась, смотря в землю. – В какой-то момент я познакомилась с одним парнем, а он оказался неформалом. Втянул меня в свое общество.
Перевожу злобный взгляд на нее: ей мало байкеров, что ли? Или в ее возрасте поиски себя только начинаются?!
- Чего ты хочешь от меня, Элайза? – я привыкла спрашивать прямо и получать такие же ясные ответы. Намеки? Нет, не в этом случае. Мягкость? Ее не заслужили. Губы брюнетки дрожали, а глаза блестели.
- Я не могу там оставаться. Я нарушила сотню правил, но меня не выгоняют, – судорожный выдох сорвался с ее уст, а холодный ветер так и пронесся прямо за шею. Становилось неприятно, скоро должен был грянуть дождь. – Остается сделать только одну вещь, которая непростительна.
Сестра внимательно посмотрела на меня, будто я тут же должна была догадаться? Что за игры в избранных людей? Почему столько пауз?
- Какая же? – вынужденный вопрос. Терпеть таких не могу.
- Привести неподходящего человека. Человека, который будет все портить и всем мешать.
На такое моя фантазия не была способна. Я закатываю глаза и отворачиваюсь.
- Прошу, Кэсси! Я ни к кому не могу с этим обратиться, ты же понимаешь!
- От того, что я понимаю, мало что меняется. Мне все также не хочется лезть в подобное дело. Может, сразу перечислишь, что мне еще сегодня разгребать? – голос становился все громче и нетерпеливее, хотя я и старалась сохранять спокойствие. Что стало с людьми, которых я знала с рождения? – Ты потратила кучу чужих денег и оставила за собой огромный долг, ты ввязалась в какую-то дурацкую секту... что еще, Эл?
Естественно, она молчала. Вряд ли тут вообще можно сказать что-то путное, тем более – признаться в чем-то еще. Мне хотелось уже пнуть что-то.
- Кэс, ты поможешь? – спросила она через пару минут, когда я перестала буравить взглядом землю и стала поглядывать на небо.
- У меня не такой уж большой выбор. Скоро будет дождь, поехали.
Их сборище было в подвале на северо-западе города. Выглядело все, словно пародия на готов. Точнее, даже клоунада. Прямо на входе стоял разряженный высокий парень с патологически мрачным выражением лица, в котором не было и доли искренности.
- Зиза, – произнес он, явно обращаясь к моей сестре. – Это кто еще такой?
Отлично, еще одно тупое имечко. Если нужно, чтобы я вела себя несоответствующе – это на раз-два. Сборище идиотов.
- Я Кэсси! – дружелюбно вставляю я, прежде чем что-то сказать.
- Это моя сестра, – тихо шепчет она, плохо понимая, должно быть, мою перемену в настроении. - Я должна была привести человека...
- Помню, – кивает юноша, но смотрит с недоверием. Тупо улыбаюсь, пока Эл не толкает меня дальше внутрь.
В общем-то, все было обставлено со вкусом, но явно все с теми же клоунадскими наклонностями.
- Зиза? Мы уже и не думали, что ты придешь, – прошептал парень, у которого явно был хорошо поставлен голос. И, похоже, он за главного.
- Здравствуйте! – задорно и нарочито громко трещу я. – Я Кэсси!
Кажется, Элайза понимает, к чему я, и неловко пожимает плечами.
- Кэсси? Занятно, – хмыкает брюнет (но здесь почти все брюнеты, что объяснимо). – Здесь у всего свои имена. Отныне ты будешь наречена именем Сис.
- Сис? Но мне не нравится. Я Кэсси! – строю тупое и нагловатое недовольство. – Я думала, что здесь уважают чужое мнение. Эл мне так и рассказывала...
- Не Эл, а Зиза, – сестра вновь не успевала вставлять ни слова, а я уже вошла в роль. Все равно мне за это ничего не будет. Ведь не будет? Я бесцеремонно прошлась по всему помещению, потрогала все, что можно и нельзя, словив с десяток недовольных глаз и еще пару перешептываний.
- Эл! – позвала я ее через весь зал. – Что-то я не понимаю, чем мы тут будем заниматься?
- Зиза, нам надо поговорить, – похоже, я смогла его разозлить. Это проще, чем может показаться. Всех людей легко разозлить, но обычно у меня нет такой цели. Ладно, общество клоунов – это простая миссия для меня.
- Это по поводу меня, да? – подхожу к этому пареньку, пересекая зал по прямой и наступая, видимо, на что-то очень важное. Не разбираюсь в этом. – Я не хотела, честно! Я сделала что-то не так?
- Что ты творишь?! – юноша свирепо хватает меня за руку и со злостью сжимает ее так, что я морщусь. – Ты наступила на белую пентаграмму, ты в своем уме?
- Ой-ой-ой, прости! Отпусти меня! – воплю, как ненормальная. Ужас какой, что я творю? Самой от себя стыдно, поскорее бы это все закончилось. Ладно, Кэс, придется быть глупой еще несколько минут.
- Какого черта ты тут делаешь? – недовольно, скорее рассуждая с самим собой, пробуровил главарь, разворачиваясь к Элайзе. – Забирай ее и уходи, Элайза.
Голос его был тверд и непоколебим. Надо сказать, что изображать дураков у нас семейное. Девушка невинно похлопала глазами и, иногда открывая рот, издавала нечленораздельные звуки.
- Но... я же... Мэд, но...
- Никаких но. Чтобы ноги твоей здесь никогда не было. Ты нарушила достаточно правил, и я тебя прощал, но это, – он тыкает в меня пальцем, но не удосуживает даже взглядом. – Я простить не могу. Вон отсюда.
Бью этого наглого типа по руке и закатываю глаза.
- Больно надо! Эл в сто раз лучше вас, вместе взятых, религиозные фанатики! – смеюсь на всю комнату и с невообразимым удовольствием удаляюсь прочь. Ладно, это был весело. Но все равно в моей голове остался ряд вопросов.
Высокий парень проводил нас взглядом, нахмурившись.
- Бог мой, Кэсси, ты фантастическая! – не удерживается от восторгов Элайза. Только поджимаю губы: мне нечего на это сказать.
- Надеюсь, мне больше не придется притворяться тупицей? – пытаюсь состроить выражение лица, изображающее и вопрос, и недовольство одновременно. Это сумело смутить сестру и сбить с нее фонтанирующую спесь.
- Ну... я не знаю. Ты сумела решить уже две огромные проблемы, и я не знаю, на что способна твоя фантазия.
- Моя фантазия пропорциональна твоему умению находить отвратных знакомых, Эл, – усмехаюсь я и уже по привычке забираюсь на мотоцикл. – И не говори мне, что этот чувак, что прогнал тебя, и был тем самым знакомым.
Элайза молчит, ясно давая мне понять, что я права. Думаю, рядом с ней я всегда буду в сотню раз правее, и это даже не самомнение. Элайза была прекрасной девушкой, дружелюбной и приятной, но только со стороны. Потом, при близком знакомстве, ей нередко хочется дать леща. Тем временем брюнетка забирается на мотоцикл и снова берется руками за руль. Все, что я успеваю спросить, это:
- Мэд? Серьезно? – на лице моем впервые за этот день стоит улыбка. Не могу сказать, что меня что-то осчастливило или успокоило. Нездоровая улыбка.
- Ну, вообще-то его зовут Эдмунд, – Эл жмет на газ, и мы снова окунаемся в пыльную дорогу.
Полдня. Я мотаюсь с ней уже полдня, без наушников, без музыки и без одиночества, все время противопоставляя себя людям, которых не смогла одолеть старшая сестра. Мне становится все страшнее и неуютнее, потому что я не чувствую хоть какой-то твердости в намерениях и действиях. Музыка дает ощущение отчужденности, принадлежания самому себе. В любой момент я твердо могу сказать, что я – это я. Сейчас я этого не чувствую.
Я помогаю Элайзе. Разгребаю то, что она натворила. Я не знаю, на что она столько спустила и почему с ней все это происходит. Я не понимаю, для чего я сама это все делаю. Чего добиваюсь? Исправить семью, которую я же и ненавижу? Из беспокойства за Роба? Его это не касается, да и не спасет.
Я не могу понять, что не так, но явно кроется какой-то подвох. Думаю, что я не фаталист, но объяснить свои поступки сейчас могу только тем, что испытываю судьбу. Где-то в конце ждет сюрприз, и я неумолимо двигаюсь к этому финалу, ломая стены на своем пути. Но чем дальше я тащу за собой этот тяжкий груз, тем больше мне становится не по себе. Мне хочется вернуться в комнату, закрыться и просто побыть в четырех стенах. Я готова сдаться, но не могу из-за сестры. Опять все идет по кругу, опять я наступаю себе на горло из-за нее.
Но ведь это же ради чего-то. Да?
Эл заглушила двигатель прямо на обочине, и как только я слезла, спрятала байк где-то у дороги, как следует замаскировав.
- Дальше мы пойдем пешком, – неожиданно серьезно сказала она. Все это время мы молчали, но мне не хочется разговаривать. Я устала, ведь мы ехали на этом драндулете около двух часов, если не больше! Когда же я снова буду у себя в квартире? Я даже больше рада буду видеть кудрявую голову Тины и выслушивать ее нытье о Томасе, чем все это. Сколько еще проблем свалится на мою голову?
- Почему?
- Так будет лучше, – без особых объяснений бросила Элайза. Но мне этого достаточно. – И заодно надо кое-что обсудить.
Подобные слова настораживают, вы должны понимать. Но с другой стороны, я уже так намаялась, что мне просто не хватало сил насторожиться. Пожав плечами, я пошла вперед, по витиеватой дороге, поскольку это был единственный возможный путь.
- Я обещала им Роба, – спустя несколько минут молчания, наконец, Элайза начала говорить. Я тут же нахмурилась.
- Роба? Кому? – мне следовало сразу догадаться, что дело тут нечисто.
- Ты скоро увидишь. Я, правда, надеюсь на тебя. Я... я оказалась такой слабой, что мне самой не верится.
- Меня удивляет только одно, – начала я, даже не смотря ей в лицо. Мне не хотелось видеть этого человека. Хотелось поскорее со всем этим закончить. Это последнее дело, с которым я ей помогу, клянусь. Последнее в моей жизни. – Ты, зная, что наживаешь проблемы, не можешь вовремя остановиться. Куда тебя несет, Лифф?
- Только не кори меня, – ворчит сестра, отговариваясь.
- Что мне остается, Эл? – я нервно пожимаю плечами. – Ты не думала, что мне это может надоесть? И почему ты не можешь все сказать заранее? Почему я должна импровизировать каждый раз?
- Ну, Кэс... хватит, – Элайза явно не знала, что сказать. Голос ее становился все мягче, в противоположность твердости моего. Но с меня хватит. Я и так была натянута, как струна, все мои нервы были на пределе и выжимали из себя последнее самообладание. Что меня ждет за дверью, показывавшейся в тридцати метрах от меня? – Я и так боюсь довериться кому-то. Ты последняя и единственная...
- Опусти эту болтовню.
Прерываю ее грубо. Здание смахивает на бордель. Только не говорите мне, что Элайза еще и шлюхой подрабатывает. Хотя тогда проблем с деньгами было бы поменьше.
Так и есть, это бордель. Мне стало даже еще более противно, и жуткий холодок пробежал по коже. Не думала, что когда-нибудь в принципе попаду сюда. Пусть это все кончится быстро, прошу! Умоляю! Все кажется мне отвратительным, думается, что я сейчас блевану. Почему я должна это терпеть? Ах, да! Элайза. Ладно, Кэсси, осталось немного.
Эл подходит к одной из девушек, что стоят на входе.
- Я пришла к Хельге и Саре, – полушепотом произносит она, но ее собеседница все поняла и, похоже, узнала мою сестру. Как же мне становится неприятно. Нет, пускай эти бордели существуют, но до тех пор, пока мой глаз всего этого не видит. Я не стыжусь своего мнения и могу высказать его в лицо каждому.
Спустя полминуты девушка пришла обратно и одним жестом призвала нас к следованию за ней. Коридоры казались мрачными и неестественными. Хотя, если честно, я не очень представляю обстановку борделя. И кто сюда идет по своей воле?
Мы прошли множество дверей, за некоторыми были слышны стоны, за другими удары, третьи и вовсе были открыты... все приводило в ужас. В конце концов, мы просто уперлись в нужную дверь. Она единственная смотрелась по-настоящему богатой, на нее и, видимо, убранство внутри не жалели денег. Девица ушла, оставив нас перед дверью наедине. Эл занесла кулак прямо на уровне глаз и вдруг опустила голову.
- Я, понимаешь, задолжала и им, – прошептала еле слышно брюнетка. – Две старые грязные шлюхи. Только и делают, что пьют, да гребут деньги лопатами. Они сказали, что простят все, если я отдам младшего брата или сестренку. А я... была не в себе и согласилась. Ты же понимаешь меня?
- Если честно, нет, – обрубила я и взялась за ручку. – Но отступать уже некуда.
Все было обставлено с роскошью, но абсолютно безвкусно. Как будто кто-то просто решил скупить все самое дорогое и выставить напоказ, никакой проработки, детализации и прочих плюшек. Мой незамыленный глаз видел все так явственно и четко, что я, чуть было, не сконфузилась.
Элайза была права: эти Хельга и Сара пили даже сейчас, обе были очень даже жирны, и кожа рядами свисала с их приукрашенных тел. Не сказать, чтобы обе были совершенными уродинами, но образ жизни, весь тот смрад, что они вобрали в себя с годами, делал их отвратительными любому нормальному человеку. В них уже отсутствовал какой-либо шарм, они отдавали все предпочтение деньгам.
Как бы они ни старались сделать себя лучше, их прогнившую душу я видела хорошо, и от этого все вокруг становилось еще более гнилым.
- О... Элиза, я вижу, что ты решила выполнить свое обещание, но... – старушка посмаковала наступившую паузу. – Но мы говорили о более юном возрасте.
- Подожди, Хельга. Юное лицо может нам также пригодиться, – произнесла, очевидно, Сара, и ее голос, в отличие от грубого немецкого акцента Хельги, был ласковым и добрым. Они что – лобызались друг с другом?
- Я не ее сестра, – нахмурилась я, соображая, какую же очередную ложь вплести в орнамент на этот раз. – Элайза – моя девушка. И я пришла сюда ее поддержать, а точнее, поговорить с вами, многоуважаемые леди, о ее долге.
Я пыталась подойти к ним ближе, но ноги еле гнулись, голос едва не дрожал, не знаю, что помогало мне все это время. Разве что адреналин.
- София, родная, – в игру, неужели! – вступила моя сестра. Голос ее был необычно ласков и мягок, а маленькая и аккуратная ладонь упала мне на плечо. – Может, я все же...
- Нет, – я отрезала твердо, даже не смотря на нее. – Я знаю, как ты решаешь проблемы, теперь этим хочу заняться я.
- А молодой человек Элайзы знает о Вас? – молодой человек? Может, тот самый Мэд, который наверняка трактует себя как бунтаря, хотя сам не может отступиться от правил их маленького клуба.
- Да, разумеется, и он совсем не против, если вы понимаете, о чем я, – усмехаюсь, а жирные дамочки начинают весело улыбаться, Хельга не сдерживается и даже начинает ржать.
Сразу становится понятно, что частью переговоров здесь заправляет Сара – более мягкая, тактичная и хитрая.
- Элайза, милая, будь добра, оставь нас со своей любовью наедине, – голос ее совсем не похож на пьяный, не выдает жестокости. Со стороны можно было бы подумать, что старушка ни о чем плохом не помышляет, но моя натянутая струна внутри каждый раз звенела от звуков ее голоса, и это приводило меня в ужас.
- Я хотела бы остаться.
- Нет, эта дама права, Элайза, – впервые за последние минуты поворачиваюсь к ней и смотрю в пустые глаза. До чего же противно это все. Отдайте мне мою нормальную жизнь! – Я все улажу.
Эл нехотя пожимает плечами и, уходя, периодически поглядывает на меня.
Что ж... впервые за день я с врагом один на один. В борделе, полном из подчиненных, которым нечего бояться. Что ж, если уж и есть, что сказать, то только одно: теперь я точно влипла.
Хельга тут же встала с места и начала бродить по комнате со скучающим видом. Это ей было явно неинтересно. Думаю, старуха не прочь вернуть свои годы, чтобы хорошенько оттрахать какого-нибудь красавчика. Грубые и неотесанные желания ограниченных людей.
Сара же – сразу видно – была рождена в среде дипломатии. Иначе нельзя было бы все это объяснить. А потом просто умудрилась попасть в подобную сферу. Ну, это чисто мое предположение. Женщина долго не сводила с меня глаз, а я должна была выдержать этот взгляд. К слову, я уже успела сесть в удобное, обитое зеленой кожей кресло, и теперь мы были лицом к лицу.
- Понимаете, София, – я уже и забыла, как меня нарекла Эл. Ее любимое имя. – Мы с Элайзой заключили договор, и обычно подобные дела не пересматриваем.
- Прекрасно понимаю, – мне надо было вести себя достойно. Где бы взять дар красноречия и выдержку? – Но, Сара, поймите и вы: у Элайзы с роду нет ни братьев, ни сестер – я знаю точно. Она просто была под кайфом. Я стараюсь отучить ее от этой дури.
Очередная ложь. Хоть бы этот день кончился, и я проснулась в своей постели, и не было бы никакого звонка, и моя семья не пыталась бы втянуть меня обратно, как водоворот.
- Что ж, нам нужен любой ребенок, не обязательно кровного родства.
- Вы занимаетесь продажей и эксплуатацией детей? – может, попытаться наехать? – Не боитесь, что я могу задействовать свои связи? – выдерживаю драматическую паузу, и теперь уже я смакую ее. – Подумайте дважды, ведь я – не Элайза.
- Зачем Вам эта девушка? Вы умны, наверняка талантливы, – пытается меня заболтать и задобрить. Не так-то все просто, знаю я вас всех. – Почему бы не бросить разгребать ее проблемы, а отдать бы сразу нам?
- Нет, Сара, так проблемы не решаются, – резко прерываю ее. Сдать сестру шлюхам было заманчивой идеей только тогда, когда я злилась на нее больше всех людей, вместе взятых. Это было слишком давно, чтобы быть правдой. – Сколько она вам задолжала?
Женщина снова долго и внимательно меня изучала. Интересно, я похожа на богатого человека? Наверняка нет, ведь Тина всегда говорит, что я выгляжу, как бомж с помойки. Возможно, так и есть. Но сейчас это не играло мне на руку. Они хотят забрать Роберта, и сестра готова сдаться, но этого мальчугана, еще имеющего шанс на будущее, я не хочу отдавать жирным старухам.
- Три тысячи! – буркнула откуда-то издалека Хельга. – Сара, дорогая, побойся Бога! Она ее любит, дай ей расплатиться и уйти!
Удивительно. Я думала, что эта немка сурова и непреклонна, а оказалось, что ее легче пробить на жалость. Что ж, в какой раз убеждаюсь в неприступности англичан. Недовольно закатываю глаза и отсчитываю деньги.
- Вот, наличные, – кладу еще не мятые бумаги на дорогущий дубовый стол и встаю с кресла. – Надеюсь, любимая больше не втянется в подобную историю. Благодарю за милосердие.
- Будьте осторожны, София, – говорит Сара, когда я уже у дверей. – Вы слишком добры.
Усмехаюсь. Она не знает ничего, но зачем-то делает выводы.
Пулей вылетаю из их кабинета и тяну за руку кусающую ногти сестру.
- Клянусь всем, что у меня есть, Эл, – меня всю трясет, но я судорожно несусь к выходу. – Когда-нибудь я сама растерзаю тебя за все эти выходки на мелкие кусочки!
Топот моих ног разносился по всему коридору, по лестнице, с которой я спускалась, а хлопок двери так и вовсе был оглушающим. Хватаюсь за голову и пытаюсь привести себя в порядок. Хотя о каком порядке в принципе может идти речь? Руки дрожат, я за день испытала столько отвращения, сколько не испытывала за год! Перед глазами все неровно плывет, а вдохи становятся шумными, как вдруг Эл начинает играть в заботливую сестру.
- Эй, Кэсси! Что с тобой? – ее голос похож на писк свиньи, которую приговорили к расчленению на мясо. – Что они сделали? Накачали тебя чем-то?
Не хочу слышать ее противный истеричный визг, не хочу ее видеть, ничего не хочу. С меня хватит, и это абсолютно точно. Она убирает мои руки от лица, а я нервно дергаюсь.
- Убери от меня свои руки! – грубо кричу на нее, но прихожу в нормальное состояние с каждым новым вдохом. Не жалею ни о чем. – Больше ничего не проси. Мы едем домой, понятно?
- Я и не хотела, – тихо говорит Элайза и смотрит на меня испуганными глазами. До чего же предсказуемо! Невероятная трусиха. – Ты и так много сделала...
Чтобы доехать живой, мне надо держаться за нее. Знали бы вы, как мне не хочется делать это. Этот человек – моя старшая сестра. Безвольный отбросок стада. Она не может ничего решить сама, все время надеется на чудо в лице какого-нибудь человека.
Таких, как она – много. Они ничего не могут, ими легко управлять. Из таких, как Эл, легко высасывать деньги, они быстро идут на уступки, послушны, и именно такие, как они, являются большинством. Куда стаду укажешь, туда оно и пойдет. Но им всегда указывают на погибель. Кто бы ни тянул на себя одеяло, кто бы ни брал власть в свои руки, он губит народ. Но народ-то жаждет только хлеба и зрелищ.
Элайза выглядит опасной, она умеет жить за счет других. За счет тех, кто умеет проявлять слабость, и я этим иногда страдаю. Вряд ли бы я стала помогать кому-то незнакомому. Все дело в том, что она является моей сестрой, разумеется, но и семей таких миллионы. В итоге страдает еще большее количество людей, и ничего хорошего не получается.
Неужели это конец? Неужели все закончилось, и я не должна больше ничего придумывать, не должна лгать? Хочу снова залечь на свое уютное дно и пролежать там до рождества так точно. Даже не верится, что скоро это станет возможным. Почему я попала под прицел? Не думаю, что мама бы не стала помогать золотой девочке.
Слышу свист тормозов и открываю глаза. Родные стены красного кирпича греют душу. Я даже помню, что меня ждет томик по истории, который я еще не дочитала. Надо непременно потратить на это время, и я сделаю это с большим удовольствием, чем все за сегодня.
Вернулись мы, когда уже стемнело. Было где-то около десяти, скоро комендантский час, охрана будет дотошно проверять, кто входит и выходит отсюда. Хорошо, что успели. Мы стояли на главной аллее недалеко от здания, где я проживаю.
- На этом моя помощь кончается, серьезно. Больше ни о чем меня не проси, – говорю то, что есть. Никогда не боялась все высказать. Может, поэтому родственники считают меня сумасшедшей?
- Да, я понимаю, – Эл кивает головой и смотрит куда-то в сторону. Ей явно нужно что-то сказать, но сейчас слово за мной. Весь день я просто так тратила свои деньги на нее и помогала ей. Имею право.
- Можно один вопрос? – спрашиваю я, заглядывая ей в глаза. Брюнетка кивает еще раз. – Ты говорила, что мама дает тебе деньги. Что мешало не тратить их, накопить на необходимое?
Наступило долгое молчание. Я не понимала, что произошло, и почему именно так, но Эл молчала, не говоря ни слова, и постоянно кусала губу. Нервничает. Неужто и с матерью что-то случилось?
- Я не рассказала тебе все сразу...
- Ну, хоть сейчас-то все расскажи, Элайза! Не томи уже! – я еще не кричала, но некоторые слова вырывались из меня возгласами. Все это время она только и делала, что недоговаривала.
- Не кричи, пожалуйста, – удивительно, но сейчас я больше походила на истеричку, чем она. – Дело в том, что я украла у родителей деньги.
- Что? – тихо вырвалось из меня. Нет, я многое могла понять – даже долг двум пьяным шлюхам, но зачем тогда красть сбережения родителей?
- Там было немало. Признаю, много я спустила на то, что того не стоило, но...
- Это произошло до того, как ты влезла в долги, или после? – перебила ее я. Просто стало интересно, насколько наглой она себя возомнила.
- Это так важно? – она встретилась глазами с моим многозначительным взглядом. – До. Это было очень важно!
- Ага. Очень важно и нужно. Круто, Эл! – Все происходящее доводило меня до истерики. – Я еще и помогала воровке. Отлично.
- Я не воровка, просто...
- Просто украла деньги у родителей, да, ничего особенного, – мне хотелось выплеснуть как можно больше яда, который во мне скопился и тек по жилам все это время. – Нет, серьезно, я все это время оправдывала тебя, думала, что это действительно того стоит. Но нет.
Я подошла к ней вплотную и встала напротив: Элайза была выше меня где-то на полголовы, но это не мешало мне подавлять ее своей ненавистью.
- Решила снова использовать меня и укрыться за моей спиной?! – Я на самом деле начала приходить в ярость и орать на нее – и мне уже не было важно, что она там думает. Все повторилось, что было раньше – только в другом масштабе и при других обстоятельствах. – Что ж, это было последней каплей, Элайза Марианна Лифф! – забавно, я умудрилась вспомнить ее полное имя. – Вот, возьми все, что у меня с собой осталось и верни родителям. Мне не важно, что ты им скажешь, по крайней мере, они честно заработали деньги, как бы я там к ним не относилась. Забирай Роберта и вали из моей жизни!
Я сорвалась на крик, горло уже не выдерживало и надрывалось. Как же я была зла на нее – серьезно, сейчас я бы с радостью ее сдала Хельге или Саре, не важно. Она достойна подобной участи.
- Кэсси, послушай, я же не хотела ничего плохого...
- Меня не касается, чего ты там хотела, – снова прерываю ее я. – Из вас всех мне жаль только Роба. Кем он вырастет? – Я выдохнула и снова привела голос в норму. Пришлось с силой впихнуть все деньги, что у меня остались, в руки этой дряни. Разумеется, отдавать их ей было небезопасно, неправильно, да и не хотелось, но мне уже самой было противно. – Вали отсюда как можно скорее. Даю тебе десять минут.
Залившаяся слезами сестра не стала больше ничего объяснять и побежала к моей квартире. Тем не менее, деньги она прижала к своей груди и крепко за них уцепилась. Даже не представляю, куда она их потратит. Но мне и не хочется это знать. Я в действительности боюсь за Роберта и очень хочу забыть всю эту семейку как страшный сон. Ужас какой, сколько она всего натворила, во сколько, мразь, меня втянула! Мне нужен крепкий чай и легкое чтиво.
Но сейчас не стоит возвращаться в здание. Скорее всего, Тина еще не уходила, да и я не думаю, что Эл так быстро уйдет. Мне надо остыть, и проще это сделать на улице вечером. Права ли я? Какая на хрен разница? Этот мир не делится на правых и виноватых, каждый поступает, как знает. От своих принципов я не отошла, а значит, все правильно.
Сажусь на скамейку и начинаю ощупывать карманы: сейчас самое время для того, чтобы закурить. Черт, я же бросила. В одном из карманов джинсов осталась только старая зажигалка. Больше ничего. Да, я курила раньше, но решила бросить потом, потому что стала много кашлять. Но надо сказать, что курение помогает в таких ситуациях, как сегодняшняя: снимает напряжение, освобождает мозг от проблем. Серьезно, не вижу ничего в этом плохого.
Я не заметила, как ко мне кто-то подсел: просто сидела и смотрела на горящий огонек зажигалки, и периодически снова пыталась его зажечь, когда ветер задувал его. То, что заставило меня отвлечься, – этот то самое навязчивое чувство, что на меня кто-то смотрит. Я оглянулась по сторонам, и зажигалка сама выпала из руки: передо мной сидел Фред, впервые так близко за такой период времени. Я видела, как покраснели его глаза, вместо белков были полопавшиеся сосуды. От его дружелюбности не осталось и следа: казалось, что парня просто сломали. Я, кажется, говорила, что так и бывает. Было тяжело на него смотреть, но я все равно продолжала это делать. Увы, бестактность приходит вместе с нелюдимостью.
Какое-то время Ребел также смотрел на меня, не моргая. Я отметила, что единственное, что осталось от него прежнего – это беспорядочно разброшенные волосы на голове. От этого становилось тоскливо. Фредерик отвернулся от меня и наклонил голову.
- Увидел тебя и пришел зачем-то, – пробубнил он быстро. – Наверно, я пойду.
Голос его напоминал какой-то старый, практически рассыпающийся механизм.
- Нет, – вдруг резко прохрипела я. Мой голос тоже оставлял желать лучшего. – Останься.
Не знаю, зачем я это сказала. Я не должна была этого делать определенно, но молчание давило на меня еще больше, я становилась все злее и бесчеловечнее. Не в плане того, что жестокой, а словно какой-то озверевшей. Ну, вы поняли.
Фред остался. Он откинул голову назад и посмотрел куда-то вверх.
- Сегодня ты не похожа на себя, – вымолвил он, не сводя глаз с небосвода.
- Правда? – я взглянула на него, нахмурившись. – В смысле?
- Тебя по-настоящему что-то задело, – юноша вновь опустил голову и развернулся ко мне всем телом. – Обычно тебя ничто не колышет.
Тоже разворачиваюсь к нему и опираюсь рукой о спинку скамейки.
- Так заметно? – непроизвольно вздергиваю правую бровь и вижу, что Ребел жаждет целой истории. – Нет-нет-нет! Не так быстро. Я не умею рассказывать о проблемах. Давай, лучше ты начнешь.
- Что я начну? – прикидывается дурачком. Все парни такие, никто из них не любит рассказывать о своих бедах и неудачах. Может, оно и к лучшему, но сегодня я готова слушать, ибо сил противостоять у меня уже нет.
- Вот не надо меня дурачить, – легкая улыбка пробегает по мне всего долю секунды. – По тебе легко понять, когда все очень плохо, солнечный человек.
- Это нечестно, – бурчит он, но не более того. – На меня навалилась одна ситуация, Кэсси. Я не уверен, что ты...
- Смогу понять? – я отвернулась и смотрела на дом, в котором находится его квартира. – Вообще-то, Фредерик, это было грубо. Я не бесчувственный камень.
Возможно, он не хотел меня задеть, но и не задел, на самом деле. Однако показывать то, что мне не обидно, я не решилась. Сегодня я играю в чувствительную натуру. Точнее, сейчас. За сегодня я успела сыграть слишком много ролей.
- Ладно, ладно, прости, – он выдохнул. – Просто я не уверен, что вообще кто-нибудь поймет. В тот день, когда мы с тобой только узнали о существовании друг друга, умерла моя девушка.
У меня невольно дернулась бровь. Довольно странное явление, которое я раньше не наблюдала. Это, и правда, тяжело. И может сломать человека.
- Когда ты узнал? – я помню, что он был радостным в тот день. Нахально радостным. Вряд ли бы его так обрадовала подобная новость, а только потом привела в подобное состояние.
- Уже вечером, – Фред взъерошил себе волосы. – Она лежала в больнице, подозрение на рак, – парень делал много пауз, и я видела, как тяжело ему дается каждое слово. – Аннета. Ее звали Аннета Роуз. Она повторяла каждый день, что врачи обещают скорое выздоровление, но... – мне становилось его жаль. Нет, правда! Обычно мне плевать на чужие проблемы, но сегодня не тот день. Это не фильм, где актеры просто ненатурально плачут.
Фредерик уже не мог рыдать. Он просто жил в таком состоянии. И говорил сейчас будто не со мной, а просто с пустотой, в тиши своей комнаты. А может, и представлял ее? Эту самую Аннету? Хочется верить, что она ему подходила.
- Фред, серьезно. Если тебе тяжело, то...
- Она потеряла много крови на завершающей операции, – перебил он меня, словно ему просто необходимо было закончить. – Аннета была такой... по-настоящему солнечной. И в меня вселяла то же самое.
Взгляд его вновь обратился ко мне, и я видела жуткое отчаяние, соизмеримое, разве что, с наглостью моей сестры. К слову, о сестре.
- У тебя ведь есть семья, да? – парень устало кивнул. – Они могут тебя поддержать сейчас.
Я честно пыталась найти хоть какую-нибудь опору. Успокаивать – это явно не мое. Почему я так старалась? Хороший вопрос.
- Они все в Бристоле. Поэтому... сама понимаешь, – нет, выходило как-то очень хмуро. Я знаю, что реалии жизни именно такие, что все люди в конечном итоге теряют что-то очень дорогое. Я, например, семью. Решаю рассказать все ему. Не знаю, я думаю, что могу ему довериться, ведь он рассказал мне то, что его тревожит.
- Ты знаешь, я сегодня виделась с сестрой впервые за полтора года...
- Да? – похоже, Ребел был рад сменить тему. – Ты, наверно, была рада.
- Не очень, – я знала, что он удивится. Любой на его месте сделал бы точно также. – Я ушла из семьи полтора года назад. Мать оформила пособие, и чтобы с него мне приходили деньги, я должна постоянно посещать психолога. Я всегда была во всем виновата, даже если в принципе не могла. Для родственников – вечно больна шизофренией и не вылечиваюсь. Такие дела.
- Тогда зачем приходила сестра? – неужели он знает все наперед? Или это просто понятно из того, что я говорю? – Соскучилась?
- Хм, по мне не соскучишься, – я не удержалась и рассмеялась. – Устраивайся поудобнее, Фредерик. Тебя ждет интересная история.
Мы проговорили весь вечер. Или правильнее сказать – всю ночь? Так или иначе, Фред сумел меня разговорить. И это пугало меня. Никто не умел, никто и никогда. Я вам клянусь, я ни перед кем так не открывалась и никому не выговаривала так много, как этому шатену. В конце он спросил меня:
- Тебе совсем не хочется вернуться к семье?
- Нет, – ответила я сразу. – Маме не хотелось иметь вторую дочь, да и вообще, не думаю, что ей когда-либо нравилось то, что я делаю.
Фред наклонил голову и посмотрел на меня внимательнее.
- Ты не боишься остаться одна? – смотрю в шоколадные глаза и горько усмехаюсь.
- Я привыкла к одиночеству. С рождения.
Он решил проводить меня. Дикость. Нет, серьезно, какой в этом смысл? Все отношения кажутся мне дикими. Даже дружественные. Я уже говорила, что мир погряз во лжи? Я и сама не лучше, сколько раз я сегодня солгала? Лучше бы даже и не знать.
У подъезда я остановила Фреда и сказала, чтобы он шел спать. На самом деле, этот парень выглядел очень уставшим, но он настаивал, чтобы обменяться номерами. Долго настаивал. Сказал, что позвонит перед сном.
Еще одна дикость с его стороны, но это меня подкупает. Сначала этот парень вызывает во мне гнев, а теперь только одна история заставляет идти на уступки? Нет, мне определенно нужно выспаться. Как хорошо, что этот день подходит к концу.
Серьезно, Фредерик Ребел ничего не сможет поменять. Даже если думает, что сможет. Моя жизнь не привыкла меняться под влиянием других людей. Никому это не удавалось. Единственное, что могу сказать, так это то, что мне интересно, как долго он сможет грустить о потерянной возлюбленной. Как долго люди скорбят о потере? Я, фактически, сегодня окончательно порвала с семьей. Если честно, не хочу возвращаться туда даже на рождественские каникулы.
Мысли путаются. Чего я там хотела? Точно. Крепкий чай и теплая ванна. Нужно выспаться.