Глава 1. "Фред".
Переставили все расписание с ног на голову: редко люблю перемены, если честно. Это всегда приносит лишнюю суматоху, а вы уже догадались, что суматоха – это не мое. Теперь по понедельникам первой парой будет тягомотная и невероятно скучная история. Дурацкий предмет, над которым приходится пахать. Серьезно, он не профильный, он мне не нужен, потому что я прекрасно знаю историю родины и основные события в мире. Но нет. Профессор предпочитает устроить кучу тестов по куче лекций с кучей вариантов ответа и ни одним логичным.
Как бы то ни было, история – не самый тягомотный предмет. По крайней мере, лекции проходят тихо и спокойно, нервы тратить не приходится, а иногда даже удается улучить минутку и вздремнуть: шикарное свойство студента спать с открытыми глазами с годами, все же, теряется. Потому что теряется и страх перед тем, что тебя поймают. Не буду лгать, я из-за ранних пробуждений иногда хожу довольно сонная и даже могу поспать полчаса. Однако сегодня я бодра и даже весела, хотя сегодня со мной приключилось слишком много того, чего я бы видеть и испытывать не желала.
Кое-как добредаю до лектория, такого родного и теплого, знакомого и даже близкого. Здесь в прошлом году велась литература, пока преподавательница не решила уйти. Очень жаль, потому что литература, в отличие от истории, была очень интересной и увлекательной. Сумка болтается где-то сзади: замешкалась, но поправила ее так, чтобы висела ровно. Вообще, буду отныне брать рюкзак, в сто раз удобнее любой сумки, да и намного практичнее и вместительнее.
Почему сегодня все самое хорошее и светлое так нелепо смешивается с тем, что я просто ненавижу?! Во рту появляется едкий и железный привкус злости. Медленно шагаю в проложенном направлении, забыв и думать, что на меня могут обратить излишнее внимание – решим проблемы по мере поступления. Как он смеет, лучше объясните!
- Это мое место, – спокойно отчеканиваю я, возвышаясь над копной коричневато-каштановых волос. Мне кажется, или этот... пока как-то обозвать его не хватает злости, человек решил просто напросто преследовать меня?
- Прости, что? – да, я не ошиблась, голос точно такой же. Метро, вход в университет, занял мое место. Что еще, мистер? На лице его возникла недоуменная и насмешливая ухмылка, что только сильнее злило меня.
- Что слышал, – грубо отвечаю я. Не намерена здесь развозить и пытаться все урегулировать мирно. Люди этого не понимают. – Я всегда здесь сидела, сижу и буду сидеть каждый раз еще несколько лет, – мой голос звучит на редкость твердо и громко. Неужели злость настолько меня захватила, что даже не смущает то, что вокруг?
- Ты понимаешь, что несешь чушь? – его карие глаза смеялись надо мной, не скрывая этого.
- Это не чушь, – парирую я. – Освободи место, будь добр.
Тон голоса стал тише, менее резким. Все-таки я остывала, но мне очень не нравилось то, что он вроде бы даже прав. Но я не могу иначе. Я сижу там, где начала сидеть! Это место уже, можно сказать, записано за мной, никто его не занимает! И вдруг нашелся какой-то балбес!
- Я никуда не пойду, – теперь уже и губы его изогнулись в кривой улыбке. Что за дела? Ненависть к этому человеку только возрастала. Нет, так не должно быть. Я просто обязана его согнать!
- Нет, пойдешь, – пыталась твердо сказать я. Хотя выходило ужасно нелепо. – Или ты предпочитаешь с первых же дней быть грубым и неотесанным?
- Прямо как ты, да? – Его брови поднялись вверх вместе с уголками губ. Похоже, эти слова нисколько на него не действовали! Надо было приниматься за действия, надо было что-то предпринимать, тем более что он только задел меня.
- Да как ты...
- Мисс Лифф, может, уже сядете? Лекция должна была начаться пять минут назад, если бы не мое опоздание, – черт побери тебя, противный парень. Мало того, что место не заняла, так еще испортила себе настроение на весь день. Плюсом ко всему идет и недовольство профессора Кестена. Тот еще старичок, это точно. Ну, хотя, не совсем старичок, но мыслит как-то уж очень устарело.
Что в итоге? Пришлось идти вперед, аудитория вся была забита под завязку! Недовольно бросила сумку на парту, сама уселась и только и смогла записать, что название темы. Так и сидела, сдвинув брови и проклиная этого мерзавца на чем свет стоит. Ничего, он свое точно получит. И нет, я не вечно недовольная, просто в мире слишком много ситуаций, которые меня не устраивают. Ну, что, ему сложно было хотя бы подвинуться? Надо было обязательно сидеть на моем месте? Ему обязательно надо было пялиться в метро? Даже сейчас я чувствую, как он смотрит мне в затылок. Не удерживаюсь и оборачиваюсь: так и есть, да еще и приправлено это все ехидной ухмылкой. Брови невольно сдвигаются еще ближе друг к другу, и я отворачиваюсь вновь. Столько дискомфорта от одного человека!
Надо писать конспект. Срочно. Кестен еще запомнит и будет подробно спрашивать меня о том, чего я не записала. Но мысли так и не собираются в кучу, нет стройности и ясности ума. Иногда мне думается, что мне вообще не хватает ума, но я в подобном никогда не признаюсь. Люди вокруг и так излишне самоуверенны. Не стоит им давать лишний повод поглумиться.
Время идет так безжалостно медленно за этой партой, секунды тянутся, словно часы. Если честно, то мне не так уж и важно, что там у меня будет с историей, и насколько хорошо я сдам. Вот лично мне, правда. Но стипендия, которую я получаю за хорошие оценки, позволяет оплатить жилье – а это самые дорогие расходы из всех, что на меня возложены. Даже на еду я трачу меньше. Поэтому, конечно, приходится поспевать за сбивчивой и неровной речью преподавателя, ничего не поделаешь. Я, конечно, могла бы попросить у родителей, но не стану. Отец – бесхребетное существо, во всем потакает матери. А мать... это отдельная песня.
Как бы то ни было, время определенно движется вперед, заставляя нудную лекцию окончиться. Недовольно встаю и неторопливо собираю вещи, наблюдая, как весело и беззаботно шатен запихивает тетрадку в рюкзак и спускается к двери на выход.
- Мистер Ребел! – не тут-то было! Удивительно, как только Кестену удается запомнить имена и фамилии каждого, да еще и соотнести их с внешностью, а потом не путать? Феноменально для человека, перед глазами которого каждый день проносятся сотни студентов. А я, к слову, теперь знаю его фамилию. Не знаю, почему я радуюсь этому факту, но он представляется мне прекрасным. – Вы у нас всего неделю, я должен дать Вам все необходимые материалы...
Надо же, какие привилегии! Нет, Кестен, дружище, сейчас ты поразил даже меня! Он вовремя бумаги-то никогда не раздает, если ему по двадцать раз за занятие не напомнить. А тут... Что за черта занесло в наш Ливерпульский университет?
А самое главное, почему именно я стала первым человеком, которому пришлось от него страдать? Нет, конечно, я молчу и не выдаю свой гнев, но внутри, в мыслях, все остается, и эта злоба никуда не девается. Пока ее не выплеснуть, конечно.
Нервно запихиваю остатки принадлежностей в сумку и пытаюсь выйти как можно скорее, замечая, что этот придурок опять покосился на меня. Ну, почему опять? Не вписываюсь, и дверь захлопывается прямо передо мной. Ручка, как назло, заедает. Отлично, давайте еще выставим меня полной дурой. Устало выдыхаю.
- Всю прошлую неделю ручка также заедала. Помочь?
Он еще пытается идти на контакт? После всего сделанного, после того, как мне опротивел? Нет, дружочек, твой поезд ушел.
- Она весь прошлый год заедала, – наседаю на дверь всем своим весом. – Справлюсь сама.
Радует хотя бы то, что дверь (будь она неладна) поддается. Дергаю ручку, и...
- Кассандра! Как хорошо, что Вы не ушли! Я как раз нашел еще экземпляр. Вам пригодится при подготовке, учитывая то, каким образом Вы слушаете лекции, – пришлось развернуться и сдержанно взглянуть на профессора. Вы все с ума посходили. Не день, а неизвестное миру происшествие. При этом, не забывая вздрогнуть при звучании своего имени.
- Благодарю, профессор, – сквозь зубы шепчу я ему, проклиная этот злосчастный кабинет и быстро, насколько это только возможно, покидаю его.
Наконец-то! Нет никого и ничего, что меня побеспокоит, за перемену настроение должно чуть-чуть улучшиться, и я приду на любимую пару с повышенным настроением. Тем более что там меня никто не донимает. Вся моя жизнь только и делает, что напоминает череду сменяющихся настроений: то подъемы, то спады. Этим и живу.
Между корпусами, где сейчас есть возможность недолго погулять и развеяться, растет сирень. В мае она зацветает, и глаз так и радуется, жаль, что сирень не цветет круглый год. Только разноцветные и бездушные георгины. Никогда их не любила. Солнце светит так приятно, что по телу распространяется необъяснимое ощущение согревания. Перебираю пальцами волосы, зарываюсь в них – и греюсь, будто действительно холодно. Но мне хочется согреться еще.
Что ж, природа действительно заставляет меня улыбнуться. Решаю по пути в соседнее здание заглянуть в небольшой сквер, где полно солнечного света и зеленых растений. Беспокойство внутри меня рассеивается, как только я оказываюсь в назначенном месте. Здесь всегда было спокойно, тепло, по-особенному. Некоторые места, действительно, обладают потрясающей, непередаваемой атмосферой. Тебя не кидает из стороны в сторону, но ты и не равнодушен. В голове мысли выстраиваются в линию, а не снуют в беспорядке. Все кажется правильным, и уходить совершенно не хочется.
Тихонько провожу пальцами по оранжевым цветам, зеленым листьям, запоминая каждое мгновение. Все это мне пригодится, все эти ощущения. В мире бесконечно много всего, что может вытеснить даже самое малое хорошее, нельзя давать этому случиться. У каждого должен быть райский уголок, в котором он может найти отдушину. Я плохо запоминаю, как ложусь на траву, но каждый раз прихожу в себя уже в таком положении. Мне нравится смотреть вверх, на небо, чувствовать его глубину, ощущать мягкую траву, придавленную своим телом. Нравится до безумия. Но все время приходится идти куда-то. В данном случае – на пару.
Сонливо бреду к аудитории – похоже, я перегрелась, или что-то в этом духе. Не стоило так долго мне лежать, не хватало мне еще заболеть чем-нибудь. Несмотря на большую вероятность того, что я могла что-нибудь лишнее подцепить, настроение мое было на высоте. Все похоже на американские горки, то вверх, то вниз, так и скачет туда-сюда в поисках баланса. Многие хотят задержаться на вершине и никогда не чувствовать спада. Но это ничему их не учит. Что ж, я не идеальна – не мне судить, наверно, но при случае я обязательно выскажусь на этот счет.
Двери корпуса медленно распахивались за счет своей тяжести. Они впускали в холодный мир, в прямом и переносном смысле. Здесь были собраны все аудитории и кабинеты, посвященные бумагам, карандашам, наброскам, чертежам и тому подобному хламу. Факультет графического дизайна просто обязывает меня сюда приходить и сталкиваться с людьми беспринципными и непоколебимыми. И речь о преподавателях, в большинстве своем. Мне кажется, дизайнеры с опытом становятся просто самыми непробиваемыми. В любом случае, эти преподаватели были единственными, с кем мне действительно было приятно иметь дело. Без придирок. Чисто по пунктам, по делу, что исправить, над чем работать. Без лишней болтовни, которая так раздражает, отвлекает и все портит.
- Кэс! Ты пришла, наконец-то! – женский голосок разрывает коридор, по которому я шла. Все студенты собрались у двери, дожидаясь, когда же придет преподаватель: к слову, мисс Иквел все время опаздывала.
- Тина? – говорить что-то еще мне не хотелось. Я бы могла вообще проигнорировать, но с этим человеком я живу, как-никак.
- Да! – она не была похожа на утреннюю пьяницу. – Мне стало лучше, спасибо за чай.
- Не стоит благодарности, – отмахнулась я. Мне хватает Тины и дома, что за проявления доброты? Наверно, она все еще немного пьяна.
- Нет, стоит. Как ты меня только выносишь? – нет, это явно не в ее духе. Перестаю смотреть в сторону и перевожу взгляд на девушку: глаза мутные и заспанные, мои прогнозы подтвердились. Причесалась она наспех, даже кудри сегодня не выпрямляла. И с чего ей так понадобилось отправляться в универ?
- Сама диву даюсь, – не знаю, зачем, но все еще поддерживаю разговор. Возможно, потому что это единственный способ избежать встречи с косыми взглядами, которые стали направляться на нас после ее шумных реплик. Молю тебя, Берт, хоть раз в жизни постарайся не привлекать внимания. – Какого черта ты не отсыпаешься?
- Вау, ты беспокоишься о моем состоянии? – вздергиваю брови. – По-моему, в твой круг общения входила только ты сама.
- Действительно, что это я, – сужаю глаза и недовольно гляжу на девушку: нет, она, безусловно, соображает. Достаточно трезва для этого. Но отчего-то все равно несет чушь. Зачем она пришла сюда? Нет, стремление учиться похвально, но лучше сейчас не будет никому. Это точно.
- Я просто тебе поражаюсь, – бубнит соседка вроде бы недовольно и в то же время с откровенным восхищением. Я только вскидываю на это брови и уже собираюсь развернуться и подойти ближе к кабинету, чтобы меня никто не доставал, как вдруг она продолжает. – Научи меня быть такой!
- Какой? – я совершенно ее не понимаю. Что она несет? – Тина, я думаю, что тебе лучше еще немного побыть дома и прийти в себя, – я стараюсь быть настойчивой. Этому приходится учиться, потому что люди любят надоедать, даже если не очень хорошо тебя знают.
- Нет, я в порядке, – губы ее кривятся в грустной ухмылке. – Ну, или не совсем так. Просто ты всегда такая равнодушная ко всему. Тебя почти ничего не может разозлить, расстроить или взволновать. При этом у тебя все получается!
- Тина, угомонись, – ее крики стали привлекать чрезмерное внимание. Люди начали смотреть на нас со всех сторон – мои же согруппники, я уже к ним привыкла, конечно, но нужно было остановить девушку, пока она не сделала хуже. – Ты понимаешь, что этому нельзя научиться?
- Хочешь сказать, что такая особенная?! – мои поджилки трясутся от того, насколько гулким оказывается коридор. – Тина Берт просто слишком глупая для этого, да?
- Сейчас ты на самом деле так себя ведешь, – еле выдавливаю я, замечая, как преподавательница, наконец, идет сюда. – У меня больше нет времени на болтовню.
Поспешно отхожу от разбушевавшейся Берт, надеясь, что инцидент будет быстро исчерпан и чувствую, как сотни глаз сопровождают меня до двери. Ну, ладно, с сотней я преувеличила. Но по ощущениям именно так. Я не шучу. Тина думает, что мне все равно – и да, в целом, это так. Но внутри разгорается отвратительное пламя непонимания, чем моя персона так привлекает публику. Это вызывает даже скорее не страх, а отвращение. Я ими не интересуюсь и требую того же. Так всем определенно проще, и всех должно устраивать.
Профессор Иквел всегда славилась своей прямотой, так умело совмещаемой с тактичностью. Она метко высказывала все недостатки работ, при этом умея произвести необходимый эффект, однако, своего мнения никогда не навязывала. Не оставляла глупых нравоучений, не цеплялась к легким, но неровным штрихам. Золото, а не человек. Да, речь даже не только в стиле преподавания, а в умении вести себя в обществе. Во многом я даже ей завидовала: мисс Иквел могла быть с людьми абсолютно дружелюбной, даже если ей они не нравились.
Главное, что было определяющим достоинством занятий графическим дизайном – это особенная тишина. Можно было почувствовать, как мысли людей витают в воздухе, как каждый пытается выдумать что-то новое и необычное. Свою уникальную идею. Мне всегда это нравилось: тишина и мысли. В этом ведь что-то есть, согласитесь!
- Сегодня мы пробуем себя в академическом рисунке, – спокойно произносила тонкая и высокая женщина с идеальными черными волосами. – Вы должны выбрать какой-то объект, который первым придет вам в голову, и суметь зарисовать его в подобном стиле. Посвятите этому всю пару, проработайте штриховку, тени, полутени и ни в коем случае не забывайте про рефлексы – мы ведь с вами не дети. Более не отвлекаю, работайте.
Миранда Иквел была, на мой взгляд, эталоном интеллигентной женщины. Той, кто всегда имеет свое мнение, но не собирается оспаривать даже очевидную тупость. Ее все уважали и не любили с ней спорить, потому что, по-видимому, когда она создавалась, ей дали слишком много очарования. Стоит ей включить его, как человек захочет сделать именно то, о чем она попросит. Конечно, не до криминального, но дар убеждения у нее явно есть.
Выбрать объект для тренировки оказалось задачей куда более сложной, чем изначально представлялось. Мои мысли не вращаются вокруг чего-то одного: они постоянно переходят с предмета на предмет, с явления на явление. Потому что я наблюдательна. Я не хвастаюсь – это просто наблюдения. Почему всегда так? Когда нужно что-то конкретное, в голове сразу возникает пустота?
Но через миг уже зародилась мысль, с которой я не стала тянуть. У меня меньше двух часов на то, чтобы все красиво изобразить. Это будет просто стакан. Стакан с чаем. Черным чаем и долькой лимона. Да, определенно.
Легкие штрихи стали появляться на просторном листе бумаги. Все было в лучших традициях студий рисования: мольберты, закрепленные «холсты» и атмосфера творчества. Кто-то оказался еще более безыдейным, чем я, и рисовал обыкновенный шар. Ну, это уже совсем просто.
Чувство покоя пока еще проходило по мне густыми волнами, одаривая теплотой. Не было ничего приятнее этих кратких мгновений. Почему кратких? Потому что раздражающие факторы никто не отменял! Постоянно происходило что-то, что могло отвлечь, сбить с мысли. То кто-то громко чихнет, то позовет мисс Иквел, то опять пристально пялится.
И да, этот Ребел снова был здесь. Сидел ровно напротив и периодически усмехался. Перед тем, как зайти, осведомился, не займет ли вновь мое место. Как же хотелось сорвать на нем всю свою злость: на него, его тупые переглядки, на Тину. Наверно, это был бы неплохой козел отпущения. Козел, именно.
Мне кажется, что я знаю, почему выбрала именно такой вид деятельности. Вместе с ним всегда шло уединение и отстранение от остального, обыденного мира. Проработка деталей и идей всегда успокаивала, не так ли? Многие говорят, что в нынешнем мире художником стать легко. Возможно, каким-нибудь шарлатаном, что тычут во все углы своим «современным искусством» – да. Пожалуй, таким легче легкого. Но человек, который действительно желает постичь мастерство и грезит о развитии своего возможно существующего таланта, должен трудиться немало. И вот именно этот труд мне и нравится. Я чувствую, как он доставляет удовольствие, занимает мои мысли, побуждает к новым действиям, в конце концов.
Два часа пролетели за раздумьями и аккуратным выведением штрихов даже слишком незаметно. Когда мисс Иквел попросила сдать то, что у нас получилось, я чуть ли не подпрыгнула на месте от неожиданности. Зато, если подумать, была готова к звонку с пары.
Ее мягкое лицо всегда одаривало меня особой, какой-то снисходительной улыбкой.
- Кэсси, – размеренно позвала она, окончательно вырывая меня из мира несуществующего. – В этом году объявляется один интересный конкурс специально для таких интересных художников, как ты. Мне кажется, тебе стоит поучаствовать.
- Я не очень уверенна в этом, профессор Иквел, – стараюсь как можно деликатнее обойти эту тему я. Мне никогда не везло с конкурсами. Не умею я делать работы, прогибаясь под кого-то. Если ограничений слишком много (а их всегда слишком много), то все сводится к какой-то безвкусице или скуке.
- Да, я понимаю, – она поджимает губы. Нет, правда, я бы попробовала, но знаю себя. – Если все же передумаешь, обращайся.
Киваю ей и стараюсь быстрее сдать работу, чтобы выйти. Мне отчего-то становится стыдно. Мне кажется, она верит в меня. В прошлом году она даже хвалила мои работы, но я ничего не могу сказать по этому поводу.
Быстро выбрасываю дилемму из головы. У меня есть одно свойство: принимать решения на ходу. Но зато наверняка. Я не хочу думать о проблемах, которые касаются меня косвенно, долго. Это не приводит ни к чему хорошему, только тратит время и мозговой ресурс. Не понимаю людей, которые много беспокоятся о других. Это похвально, но иногда стоит больше задумываться о себе. Никто больше этого не сделает.
Эта планета давно стала миром одиночек. Вы можете твердить сколько угодно, что любовь еще жива и бла-бла-бла. Только ответ на поверхности. Предательства повсюду, и они сильнее любви. Каждый выживает поодиночке, каждый сам за себя. Если понять этот принцип, то можно и самому хорошо жить научиться. Я вот не жалуюсь на жизнь, потому что ни о ком не беспокоюсь. Это не значит, что я отказываюсь помогать или не могу дать совет, вовсе нет. Просто я не планирую это, не думаю долго. Все просто.
Очередь долгожданного обеда. Сегодня я впервые за несколько дней действительно проголодалась. Я чувствовала, как хочу есть. Наверно, просто потому, что не стала вчера ужинать на ночь. Просто вредная привычка.
Поблизости в столовой нигде не было видно Тины. Странно, ведь на парах она была, да и поесть в здешней среде никогда не отказывалась, тем более что ее здесь почти все знали и почти все любили. Что поделать – душа компании! Этим мы с ней и отличались сильнее всего: я не умела специально нравиться людям, не собиралась быть твердолобой и навязывать мнение человеку. Если меня не хотят услышать или просто выслушать – я брошу попытки и уйду восвояси, делая то, что мне нужно.
Не стоит никогда гнаться за людьми. Что в них хорошего? Вечное нытье и противные поиски себя, которыми они прикрывают все свои грехи. Нет ничего проще, чем признать, что ты не идеален. Ты не можешь быть таким, сколько бы ни совершенствовался. Но нет. Люди упрямо и упорно пытаются доказать, что они поступают так, как надо. Кому?
Вздрагиваю от внезапного толчка стола и растерянно поднимаю взгляд. Опять. Что нужно этому человеку от меня? Он же не будет меня преследовать, верно?
- Значит, Кассандра? – медленно спрашивает шатен, расставляя тарелки на подносе. Сразу же отмечаю, что он любит плотно поесть.
- Значит, мистер Ребел? – в голосе проскальзывает раздражение. Ну же, Кэс, пока еще не время сразу срывать цепного пса. Потерпи.
- Меня зовут Фред, – мягко улыбается парень и даже кажется милым в этот момент. Но мне не интересно.
- Кэсси, – только и произношу я, на что вижу непонимание в глазах и вздернутые брови. – Что?
Минутная пауза, будто этот юный маньяк чего-то не догоняет. Не понимаю его заторможенности и стараюсь не обращать внимания на то, что он сидит прямо рядом со мной и смотрит на меня. Вместо этого проверила, мог ли он сесть куда-нибудь еще? Увы, нет. Даже обидно. Значит, надо просто быстрее закончить с едой.
- Ничего, просто «Кэсси» звучит как-то по-дружески. А ты враждебно настроена, – хмыкнул Фред и пожал плечами.
- Верно подмечено, – стараюсь вести себя естественно. Даже получается. Я не сильна в общении с людьми. Если быть точнее, я бы многое отдала, чтобы свести все общение к элементарному минимуму. – Не думаю, что мы еще пересечемся, Фред.
Похоже, у него много вопросов, но парень не спешит их задавать. Умнее, чем я думала, раз избрал хорошую тактику. Не знаю, что у него на уме, но взгляд его становится все более хищным, глаза так и горят.
- Ты так уверена? – отпивает колу и жует, хотя ведь подразумевается продолжение. Надо заметить, что такой тип ребят склонен нравиться девушкам. Очень симпатичен, в нем пышет энергия и есть довольно много харизмы. Девушкам этого достаточно. Они уже готовы ловить каждое его слово и каждый его взгляд. – Не стоит утверждать наперед.
- Могу ответить тебе то же самое, – иногда мне кажется, что этот чудак способен меня разговорить. Определенно чудак: волосы лежат непонятной взъерошенной копной, он улыбается всем вокруг, разговорчив и, что самое главное, дружелюбен. Не мне говорить, что жизнь таких ломает.
- Ты ко всем так относишься? – решается спросить он. Думаю, в голове Ребела этот вопрос был с самого начала этого нелепейшего разговора. Может, он даже догадается быстрее, чем я отвечу?
- Разумеется. Мне абсолютно все равно, кто передо мной.
Кажется, я расстроила маленького мальчика. Или не такого уж и маленького? Пожалуй, разбираться просто не было времени. Надеюсь только, что он больше не займет мое место и додумается не подсаживаться ко мне. Я терпеть этого не могу.
И я не собираюсь за это оправдываться. Все, что здесь происходит – да, в моей голове. Да, мои родственники всерьез думают, что у меня проблемы с головой. Я этого не особо понимаю, но это уже их проблемы – не мои. Мне живется просто прекрасно, если честно.
Одного я искренне не понимаю: почему все они считают своим долгом навязать мне свою помощь, сделать, на их взгляд, лучше? Все это только теребит меня еще больше, выводит из внутреннего равновесия. Снаружи я уже давно научилась все аккумулировать и не воспринимать. Главное – не забивать себе голову лишними пустыми словами. Но я не железная. Если бы это не происходило каждый раз, когда я звоню или приезжаю, то, может быть, я бы не придавала всему этому так много значения. Но ситуация обратная. Все же хорошо, что я живу в общежитии.
Отличный способ общения – это книги. Автор никогда не интересуется тобой, тебе не важно, кто такой автор. Это просто обмен мыслями и идеями. Бескорыстный и самый честный. Я считаю, что библиотеки – это очень клевые и интересные места обитания, целое собрание множества миров, которые удивительным образом умещаются в такое небольшое пространственное вместилище. Как вы могли догадаться – я в библиотеке. На самом деле сумасшедший Кестен задал множество конспектов по книгам, название которых запоминает только он. Можно, конечно, все найти в интернете – и так даже проще. Но это не всегда возможно. Сегодня у меня было время, и место оказалось безлюдным и так подходящим для того, чтобы остыть.
Некоторые страницы были просто невероятно ветхими – кажется, Кестен и ему подобные задавали конспекты из года в год: были даже подчеркнуты строки, по несколько раз.
«Некоторые победы доставались стране косвенно, но история не любит подобных терминов. Если победа достается государству – то считается, что полностью. Без остатка. Поэтому всегда получалось, что нужно вовремя вступить в нужный союз и выиграть без военных действий».
Удивительно, но один этот абзац вызывает у меня уважение к автору. И даже к моему историку. Если он рекомендует эту книгу каждому, значит, хочет взрастить в каждом человеке собственное мнение, а не порождение тупой зубрежки учебника. Я вообще отношусь к истории скептически. Ее нельзя преподать правильно. Нет никаких критериев – есть только условия, выгодные правительству.
Особенно мне не нравится то, что творится сейчас. В мире слишком много информации, и люди уже творят невесть что, чтобы история их запомнила. Но вот беда – чем дальше, тем меньше заинтересованных лиц. Все превращается в передозировку поступающих новостей, лиц, идей... все это так глупо.
«Если когда-нибудь встрянет вопрос о роли истории в обществе, мой ответ будет таковым: история никогда никого ничему не учит. Почему же? Почему люди наступают на одни и те же грабли? Ответ прост. Человек – тщеславное существо, которое готово многое сотворить, чтобы удержать свой статус. Статус, который, в сущности, ничего не значит. Даже если Вы запоминаетесь, как великая личность, в конечном итоге Вас забудут. Вы умираете – и Вам уже все равно. Люди все умирают. Это неизбежно. Любые попытки наступать себе на горло ради "лучшей жизни" – истинная человеческая глупость».
Книгу в электронном варианте я не нашла. Но она меня уже зацепила, и я действительно хочу ее прочитать. Автор ненавязчиво делится мнением. Книга – это вообще самый ненавязчивый способ поделиться информацией, не думаете? Книга не заставляет себя читать: мирно стоит на полке и просто показывает корешок. Прочитаете вы ее или нет – зависит только от вас самих. Это и замечательно.
Я люблю тишину библиотеки. Она вроде и наполнена шумом выдыхаемых лесов, листья которых беспрестанно шелестят от ветра, яростью битв, лязгом оружия, девичьими и мальчишескими голосами, задорно рассекающими пространство... а вроде и абсолютно мертва, и только листы бумаги вносят в нее такую оживляющую свежесть.
Голова наливается приятной тяжестью, загружает в себя тонны страниц, испещренных буквами разных шрифтов. Так и слышится звук печатных машинок и современных клавиатур, которые в бешеном темпе отстукивают свою механическую симфонию. Хотя, конечно, печатные машинки атмосфернее, определенно.
Боясь испортить книгу или выронить страницы, аккуратно укладываю оную в сумку с самодовольной улыбкой. Нисколько не жалею, что задержалась. Возможно, даже из-за этого разминусь с соседкой и избегу очередного выяснения отношений. Как сентябрь – она в запой да гулянки, уже не новость для меня.
На улице было жарче, чем утром, хотя уже близилось к вечеру. Я живу просто в удивительной стране, которую не поймешь, следуя обычным законам логики. Нет, вы можете опровергать это сколько угодно, но вам просто стоит здесь пожить – и вы все поймете сами. Ужасно радуюсь тому, что телефон еще не разряжен, и возможность слушать на обратном пути домой музыку у меня осталась. Давно мне не было просто хорошо, просто солнце светило, где-то слышался звук несущегося велосипеда.
Все было замечательно. Разумеется, до тех пор, пока я не заметила знакомую фигуру. Брови самопроизвольно нахмурились, а недовольство, словно заразная болезнь, начало захватывать клетки мозга. Чувство, что за мной установлена какая-то непонятная слежка, начало зарождаться и усиливаться. Я опять вижу эту копну наспех причесанных волос, и в груди разрастается огонь ненависти. Но Фред идет впереди меня, даже не смотрит, с другой стороны дороги. Не знаю, почему мне все время кажется, что он меня преследует? Может, потому что я натыкаюсь на него слишком часто в один день? Тем более что мне не нужно его общество. Не верю в совпадения, не может быть все просто так. Но я не верю и в то, что он за мной следит: зачем это? Мои знакомые – никто из них – не стал бы так заморачиваться и беспокоиться о моей судьбе.
Дальше происходит удивительное: Ребел переходит дорогу, но, не замечая меня, проходит сквозь ворота Гринбанка. Вижу в его глазах напряжение и какую-то тревогу, беспокойство. Мне даже становится его жаль, ведь ему сейчас явно не до меня. Лицо становится слишком серьезным для светлого и дружелюбного парня, но не это заставляет меня остановиться в изумлении. Он живет напротив. Мать его, напротив. Прямо в соседнем здании.
Это все значит только, что я буду видеться с ним чаще, чем запланировано. Слишком уж я люблю прогуливаться по здешним тропинкам. Правда, иногда здесь прилипают нежеланные собеседники, но от каждого можно отвадиться. Почему я так беспокоюсь? Нет, это понятно: несмотря на все конфликты, он все равно пытался наладить контакт. Он просто неугомонный, вот и все. Но если все понял, то больше не будет навязываться.
Я не узнаю себя: почему я так беспокоюсь? Может, просто заболела? Но, кажется, это проходит, как только захожу в родной коридор. Уже не беспокоит ничто, хочется окунуться в принесенный собой целый мир старой книги. Ничто, уясните, так не отвлекает человека, как хорошо написанная книга. Если вы хотите отвлечься, то лучший способ – почитать что-нибудь потрясающее. Моя сущность начала медленно восстанавливаться. День слишком был полон расстройств, но начало недели всегда идет тяжело, я понимаю.
Тем более, сентябрь. Это только ведет к неподготовленному столкновению с множеством людей. Мне нужен твердый панцирь.
Как вы уже поняли, я Кэсси. И я ненавижу людей и общение с ними. Добро пожаловать в мой мир.