21. Моя бедная девочка
Встреча Полины с отцом перенеслась на неделю. Он сам об этом попросил, и у меня складывается впечатление, что он собирался с духом и мыслями. Возможно, я не был особенно мягок в день нашего официального знакомства, и это как-то повлияло на его настрой. Я не уважал этого человека и не собирался менять свои взгляды, но я собирался делать всё, чтобы Полина была счастлива. А это означает компромисс, полное приятие её отца. Даже если мне придётся построить ещё один дом напротив нашего для него — мне насрать, я сделаю это. Я буду терпеть его присутствие в нашей жизни, ведь она любит его.
К сожалению.
К большому блядскому сожалению.
Всю дорогу мы едем молча. Только когда я спрашиваю, не помешает ли ему дым в машине, он отвечает, что всё в порядке.
Без Полины я курю безмерно, когда она рядом — не притрагиваюсь к сигаретам.
Когда заезжаю во двор, не паркуя машину в гараж, я достаю из багажника кресло и ставлю рядом с передней пассажирской дверью. Думаю, мне нужно обновить его, по внешнему виду оно старше меня. Я усаживаю Леонида в кресло, когда дверь в дом открывается и Полина выбегает на улицу в джинсах, домашней футболке и тапках.
— Папа! — на эмоциях кричит она и обнимает его, наклоняясь. Она гладит его волосы, в которых прослеживается седина, его спину, руки. А он улыбается, закрывая глаза, и проводит функционирующей рукой по её спине.
Успокойся, он её отец. Пожалуйста, не забывай напоминать себе об этом постоянно.
— Стас, спасибо огромное. Я покажу папе дом, хорошо?
— Конечно, малыш. Занимайтесь своими делами, я скоро приеду.
— Ты уезжаешь?
— Я съезжу на работу.
— Но ты вернёшься к ужину?
— Обязательно, принцесса. А ты проведи хорошо время с отцом.
— Хорошо, — она принимает от меня поцелуй и везёт папу внутрь дома. — Тебе здесь понравится, это не дом, а настоящий музей.
Честно, это приятно видеть столько счастья в её глазах, даже если причиной тому не я.
Через какое-то время я приезжаю на работу и первым же делом вокруг меня кружит секретарша.
— Когда там у меня назначена встреча с новым нотариусом?
— Послезавтра, на утро.
— Перенеси на сегодня.
— Поняла.
— И желательно, чтобы они были здесь в течение часа.
— Я прямо сейчас свяжусь с ними, — она перекидывает вьющиеся светлые локоны на одно плечо, демонстрируя ключицы и глубокое декольте. Игнорируя все её внешние успехи, я захожу к себе в кабинет, делаю пару звонков и несколько важных заметок в некоторых документах.
Через минут пять в дверь стучатся. Когда я прошу войти, моя секретарша одаривает меня доброжелательной улыбкой.
— Станислав Юрьевич, Варламов очень рад, что вы перенесли встречу на сегодня и будет у вас чуть меньше, чем через сорок минут. Я провожу его к вам, когда он приедет.
— Хорошо, — сухо отвечаю я, кладя мобильный на стол. — Ты можешь не приходить ко мне по каждому вопросу, тебе для чего интерком? — взглядом я указываю на переговорное устройство, после чего она извиняется и выходит, не теряя лица. Я не увольняю её только потому, что у неё довольно высокий уровень стрессоустойчивости.
Ближайшие несколько часов я максимально погружён в работу, но мои мысли всё равно где-то далеко. В нашем доме, где она сейчас хорошо проводит время с отцом. Встретившись с представителем нотариуса, проверив обновлённые планы и проекты в ноутбуке, приняв ещё несколько звонков, я утверждаю график по встречам на следующую неделю и заканчиваю дела.
Не знаю, как я жил без неё двадцать девять лет, если сейчас с трудом выдерживаю и нескольких часов. Нет, с трудом я выдерживаю минут десять, а дальше уже разрываюсь на части и считаю оставшееся время до встречи с ней.
Добираюсь до дома так быстро, как только могу — иногда даже проезжая на красный и выжимая максимальную скорость среди огромного потока машин.
Когда оказываюсь дома, фонари горят по периметру. Они включаются автоматически каждый день в шесть вечера. Уже подхожу к двери, когда вижу, что на другой стороне двора, в гостевом домике открыты балконные двери, а внутри горит свет.
Значит, они там.
На ходу снимая пиджак и кладя себе его на предплечье, я иду через весь сад к гостевому домику. Бассейн есть и в основном доме, но в это место она просто влюбилась, когда я показал его — бассейн здесь больше, джакузи, место для отдыха, стол, большие и мягкие диваны, плазменный телевизор.
Издали, через огромные по размерам окна, вижу, что Полина сидит на полу, опустив ноги в воду, её отец находится в своей коляске рядом с ней.
Подойдя ближе, я слышу голос Леонида и останавливаюсь в дверях. Они оба сидят ко мне спиной и не слышат, возможно, из-за шума джакузи.
— Т-ты ведь знаешь, что я желаю тебе т-только добра и хо-очу, чтобы ты была счастлива.
— Я знаю, папа, — отвечает Полина, водя указательным пальцем по поверхности воды. — И он делает меня счастливой.
— Он ведь на-амного тебя с-старше.
— Для меня это не важно.
Мои руки сжимаются в кулаках. Чувствую, как ноздри расширяются, и желваки играют на лице. Если он хочет даже попытаться настроить её против меня, я уничтожу его, лишу его даже подобия жизни, как и обещал.
Каким бы слабым и ничтожным он ни был, он остаётся её отцом. И она прислушивается к его мнению.
— Он уже с-сделал тебе больно однажды, разве нет? Когда т-ты даже не разговаривала с-со мной?
Моё раздражение немного спадает, грудь опускается, когда я вспоминаю тот момент — её несчастные глаза, заполненные тоской и предательством. Когда она узнала, что я женат, и больше не захотела видеть меня.
Да, я сделал ей безумно больно, даже если и не собирался этого делать, даже если просто не успел развестись с женой.
Я жду, что ответит Полина, когда её голова опущена, а пальцы продолжают создавать исчезающие узоры на воде.
— Мама тебе тоже делала больно, — я слышу грусть и борьбу в её голосе. — Но ты за всё продолжаешь её прощать.
— М-мама много на себе тянула, д-доченька. Ты ведь знаешь.
— Но я не просила её тянуть себя.
— М-милая, она ведь всё-таки твоя мама. А этот м-мужчина... Он может просто в-выкинуть тебя на улицу в один момент, если ему з-захочется.
— Может, — отвечает Полина. Пытаясь выглядеть бесстрастно, я делаю шаг, но прежде чем что-то сказать, слышу, как она продолжает: — Любой человек может выкинуть меня на улицу, если ему захочется. Начиная с мамы.
Моя бедная девочка. Конечно, она не может доверять мне, не сейчас. Мне предстоит тяжёлая работа, прежде чем она довериться мне полностью. И клянусь перед собой, что, взяв её в свои руки, никогда не уроню — даже если сам буду падать.
— Полина, — говорю я, когда вхожу и мои туфли соприкасаются с белой плиткой. Она оборачивается и быстро встаёт на ноги, подбегая ко мне.
— Ты немного опоздал, — она слабо улыбается.
— Прости, малыш. Мне пришлось сегодня немного поработать. Надеюсь, ты хорошо провела время с отцом? — я перевожу на него сердитый взгляд, пока он молча наблюдает.
— Да, всё прекрасно.
— Может, ты хочешь, чтобы папа остался у нас на ночь.
Её глаза горят яркими огоньками, даже несмотря на их неприятный разговор.
— Да, а можно?
— Конечно. Мы можем приготовить ему спальню для гостей. Как вы сами на это смотрите?
— Я сейчас приготовлю! — радостно пищит Полина, прижимаясь ко мне, прежде чем выскочить наружу и пойти через весь двор в дом.
Когда мы остаёмся в помещении только вдвоём, я подхожу к нему ближе. У меня нет цели причинить ему вред, но я никому и ничему не позволю препятствовать моим отношениям с Полиной.
— Услышь меня на этот раз, потому что третьего предупреждения не будет.
— Ты м-можешь повторять это с-сколько угодно раз. Я-я её отец.
— Я её будущий муж.
Распуская запонки, я закатываю рукава. Прочистив горло, продолжаю:
— Но мне импонирует, что тебе не всё равно. Я уже говорил, я не собираюсь препятствовать вашим встречам, только эти встречи никак не должны влиять на её отношение ко мне, — я кладу пиджак на спинку дивана и возвращаюсь к нему. — Я объясню. Она разочаруется в твоём мнении и может потерять с тобой связь. Мне бы было легче от этого, но я знаю, что это сделает её несчастной. Лишь только поэтому я хочу, чтобы ваши встречи и общение продолжалось. Это то, чего она хочет. Значит, этого хочу и я. Не иди против меня, потому что Полина останется со мной. При любых обстоятельствах. Кто бы что ни делал.
Леонид смотрит прямо мне в глаза, не говоря ни слова. Он упрямый, но не идиот, поэтому я уверен, что смысл моих слов дошёл до него. Я смогу прекратить это общение в один миг, но я этого не сделаю.
Пока не сделаю.
♡ ♡ ♡
То, что Леонид остался у нас на ночь, очень её порадовало. Но я вижу, что что-то крутится у неё на языке с самого утра. Даже сейчас, когда её голова лежит у меня на груди и она должна спать, она о чём-то беспокойно думает.
— Что ты хочешь мне сказать, принцесса? — спрашиваю я, проводя пальцами по её растрёпанным волосам.
— Откуда ты знаешь, что я хочу?
— Я вижу, как ты собираешься это сделать, но всегда замолкаешь в последнюю секунду.
Она приподнимается на локтях и смотрит на меня. Проникающий в нашу спальню лунный свет даёт мне возможность разглядеть мой любимый румянец на её щеках, неловкость в каждом её жесте и движении.
— Я не знаю. Мне очень неудобно просить тебя.
— Когда-нибудь я вытравлю эти неудобства из тебя. Ты не представляешь, что для меня значит забота о тебе, принцесса.
— Что?
— Есть то, что делает людей счастливыми.
— И это делает тебя счастливым?
— Да. И ничего, кроме это. Только ты и возможность заботиться о тебе. Теперь скажи мне, в чём дело.
— Просто скоро нужно платить за контракт. И подписывать договор с университетом, но я не могу это сделать, так как мне ещё нет восемнадцати лет. За кого-то подписывают родители, но папа... Ты понимаешь, ему будет тяжело.
— Я понимаю. И это всё, что тебя тревожило? — усмехаюсь я.
— Да. Это всё.
— Если ты прямо не будешь говорить то, что тебе нужно, мне придётся сильно тебя наказать, принцесса.
Я притягиваю её ближе, целую каждый миллиметр её губ.
— Тогда я не буду говорить, — улыбается она, освобождаясь от моих поцелуев, и снова ложится мне на грудь.