•Чародейка• [16+]

Едва переступив порог своей комнаты, я рухнула на кровать. Пружина противно заскрипела, больно впиваясь в позвоночник даже сквозь серое шерстяное платье.

— Ашшуа, — шепнула я.

Свечи, стоящие на старом подоконнике, ярко вспыхнули, освещая помещение. Комната радовала глаз небольшим прямоугольным окном, узкой кроватью, похожей на диван без спинки, тумбой у входа и огромным, по меркам комнаты, книжным шкафом. Там аккуратно, будто в музее, стояли многочисленные книги. В основном, это были сборники мифов, легенд и сказок. А еще примерно с десяток учебников по истории. Да, у каждого свои заскоки.

Луна тихо прошмыгнула в комнату. Двигалась она бесшумно, будто вовсе пола не касалась.

— Что-то случилось? — робко спросила сестра, присев на самый краешек коричневого покрывала.

Мысль о том, что я теперь безработная, неприятно давила на виски.

— Тьма, Луна, кромешная Тьма, — обреченно пробормотала я.

Сестра нахмурила светлые брови, смешно морща носик.

— Тебя кто-то обидел?

— Скорее я кое-кого обидела. Я теперь не работаю в "Эспасии".

Сестра с минуту смотрела на меня, а потом, упав рядом, крепко обняла.

— Подумаешь! Ничего страшного! — весело заявила она.

Я её оптимизма не разделяла.

— Ну да, всего лишь нам не на что жить.

Луна неуверенно улыбнулась.

— Все наладится, — убежденно произнесла она.

И так было всегда. Если что-то случалось, Луна до последнего верила в счастливый конец. Даже если шансов не было совсем.

***

На следующий день погода порадовала жарой и палящим солнцем. Предсказуемо.

Возле лавки мясника стоял гул. Заинтересованная, я подошла ближе.

Наверное, именно тогда я окончательно и разочаровалась в людях. Да. Именно когда увидела, как около полусотни человек, окружив лавку, в которую ходили каждую неделю, бросали в нее камни и проклятия. Сначала я было подумала, что мистер Куол, мясник, кого-то случайно убил своим огромным ножищем. Что, если не убийство, могло спровоцировать толпу? Но нет.

Причиной оказалась девочка лет десяти с россыпью веснушек на аккуратном носике, которая с ужасом в медовых глазах выглядывала из-за шторки на втором этаже. Я знала ее. Она недавно вернулась от бабушки, живущей недалеко от Асперы, в соседней Карсире. Маленькая, но прекрасная страна со множеством водопадов, озер и болот. Нередко ее называют Страной Русалок. Несколько недель назад в деревеньке, где жила бабушка девчушки, вспыхнула эпидемия. Уж не ведаю причин: кикиморы ли заразу притащили или какой покойник на кладбище восстал вместе со своей посмертной болячкой, не суть, но вот, что народ помирать начал - факт. Неизвестная хворь забирала души с невероятной скоростью. Скосило полдеревни. Пока девчонка не подхватила заразу, ее с первым караваном отправили домой.

А как, вы думаете, ее встретили на родине? А так и встретили. Камнями и проклятиями. Ведь народу не объяснили, что она не больна. Народ боялся, пытаясь спасти свои шкуры. И плевать, что причину они придумали сами.

Я стояла на противоположной стороне улицы и просто наблюдала. А что я, собственно, могла сделать? Идти против толпы, значит подписать себе смертный приговор. Это поодиночке они были никто. Сапожник, что любил выпить. Баба с рынка, с громоподобным голосом, которая за каждый рэг* устраивала скандал с рукоприкладством. Добродушный лавочник с мягкой улыбкой и дли-и-и-инной бородой, как у старца из легенд. Зато вместе - это непредсказуемый механизм, от которого не знаешь, чего ждать. А я никогда не отличалась героизмом. Сейчас бы кинулась на помощь, а завтра они бы пришли уже за нами. С факелами и камнями. И это я вполне могла понять. У них семьи, дети. Никто не хотел подцепить болячку.

Только вот что делать девчонке, которая из одного ада вернулась в другой?

— Жарко завтра будет.

Равнодушный голос вывел меня из раздумий, заставляя обратить внимание на обладателя.

Это оказалась Фиена. Ведьма, на вид не старше меня, с золотыми, как осенние листья, волосами. Она имела славу местной сумасшедшей. Хотя, она ведьма. Они все такие.

— Так это Каллистрат. Тут семь месяцев жарко, — усмехнулась я, пожимая плечами.

Ведьма медленно покачала головой, отчего чёлка закрыла её синий, как море в шторм, глаз.

— Завтра будет по-другому, — печально вздохнула Фиена, глядя в небеса.

Я только снова пожала плечами.

***

Фиена ошиблась. В первый день осени погода была не такой беспощадной, и солнце периодически пряталось за белоснежными облаками, скидывая тем самым пару градусов.

— Расскажи, — канючила Луна, качаясь, как маятник, из стороны в сторону.

— А сама почитать не можешь?

Луна покачала головой, отчего белоснежные волосы упали на её лицо.

— Ты интереснее рассказываешь. Будто сама там была.

Да, заскоки — это семейное. Если я просто обожала мифы и легенды читать, то Луна — слушать в моём исполнении. С самого детства, когда находилось свободное время, она просила именно этого. И сейчас, уже в четырнадцать, не как другие дети, потерявшие интерес к сказкам, она хотела их слушать. Впрочем, я не лучше. Ведь в девятнадцать ненормально — верить в счастливый конец? А тогда так и было. Я думала, что приключения закончились, и вот оно — «долго и счастливо».

— Хорошо. Тогда какую?

— Сама выбирай.

Я задумалась, перебирая в голове интересные истории. Их было великое множество. Правда, большую часть Луна знала чуть ли не наизусть.

— Ладно. Слушай.

Луна вытащила из-под меня подушку и обняла, показывая готовность внимать.

— На востоке, в стране красок, ходит легенда о страшных существах. Днём их почти нельзя отличить от людей. Высокие, низкие. Брюнеты, блондины, рыжие. Единственное отличие — это полоска красных знаков на шее. Небольшие, шириной в ноготь, они похожи на ожоги. Как когда разлил на руку горячий чай, и кожа приобрела красный оттенок. Будто они носили раскаленный ошейник. Их называют нукекуби. Ночью, когда луна царит над страной красок, нукекуби выходят на охоту. Голова, аккурат по полоске символов, отделяется от тела и улетает, — я наблюдала за реакцией сестры. Она склонила голову на бок словно кошка. Если в пять лет после таких рассказов она куталась в одеяло (наивно веря, что тогда никакие монстры не страшны), то сейчас готова была идти на улицу и сама ловить страшных тварей чисто из исследовательского интереса. — Само тело замирает, и, если бы не отсутствие головы, можно было бы подумать, что оно спит. А голова ищет жертв. Летает в темноте, как неприкаянная. Стоит ей увидеть кого-то на пустынной улице, как она начинает кричать. Громко, пронзительно, доводя путника до истерики. Сначала она питается страхом. Потом, если ты подпустишь ближе, она заберет жизнь...

Луна внимательно меня слушала, подперев голову кулачком. А потом, когда я замолчала, вопросы посыпались, как проклятия из обиженной ведьмы.

— Насколько они опасны? Что делает тело, когда голова улетает? Кто они: нежить, нечисть или нелюдь? Где обитают? Не вымерли? Как убить?..

Луна скосила глаза на переносице, придумывая новые вопросы.

Я отобрала у сестры подушку, обдумывая ответ.

— Обитают они, где захотят. Так же, как оборотни, или эльфы. Их родина — Куцинь. Опасны так же, как сирены, если прислушаешься и вовремя не долбанёшь чем-нибудь увесистым, спасёт только чудо. Они, скорее всего, нечисть, потому что живые. Вроде. Насчет тела... Чаще всего, перед тем как отделяется голова, они где-то прячутся, чтобы их не нашли, потому что, если спрятать до утра тело, так, чтобы голова не могла приклеиться обратно, то нукекуби умрёт.

Дальше пошли дебаты. Так было всегда, если я рассказывала о существах. Луна что-то предполагала, я оспаривала. Через пятнадцать минут мы уже перелистывали мифы и легенды о нукекуби, чтобы наконец решить, когда голова отделяется, то кровь капает или свертывается?

***

Ближе к вечеру мы с Луной сидели в кухне. Я отмечала на карте все таверны и постоялые дворы. Конечно, лучше «Эспасии» я вряд ли нашла бы. Там правила были строгие. Мужики песни горланили редко, о драках вообще молчу. Уж больно Гонорат хотел на аристократов походить, и вольностей никому не позволял. Такое даже в Каллистрате редкость. Нет, там было множество дорогих ресторанов, но мне туда соваться было нельзя. А таверна — идеальный вариант.

Сестра училась, переписывая древний фолиант и иногда ругаясь сквозь зубы. Еще бы не ругаться: те заклинания, что она выбрала, были, как высшая математика - вроде красиво, но фиг поймёшь.

— Бумага закончилась. Пойду еще возьму, — вздохнула Луна, вставая с ковра.

Я кивнула, выводя буквы каллиграфическим почерком. Потом отложила перо, любуясь своей работой.

Луна скрылась за дверью, напоследок чуть не потеряв ногу в половице.

Солнце садилось, и последние лучи пробивались сквозь прозрачное стекло, отчего приходилось жмуриться.

Во входную дверь постучали. Судя по грохоту, ногой. Дверь у нас хлипкая и вряд ли выдержала бы долго.

Я насторожилась и прокрутила в памяти всех, кому должна. Марисе - семь рэгов. Но она бы дверь не выносила. Дону с рынка - пятнадцать рэгов. Неужели он? Или кто-то из бывших соперников пришел вершить вендетту? Но как нашли?

— Агата Эбендей, открывайте! - приказ был похож на громогласный рык.

Сердце стучало в висках, ладони вспотели, а страх слизкой змеёй пробирался под кожу. Самообладание дало трещину. Как стекло в моей комнате, что пошло паутинкой.

Я выскочила в маленькую комнатку, которая служила коридором. Магическое зрение ничего не показало, будто там никого нет. Значит у «гостей» амулеты. Плохо.

Любопытная блондинистая голова показалась из комнаты. Луна переводила взгляд с меня на дверь и обратно. В глазах застыл немой вопрос. Я жестом показала ей скрыться и не высовываться.

— Да? — спросила я, открывая дверь. Улыбка как-то сама растянулась на лице. Рефлекс, что сказать.

На ветхом пороге стояли три рослые фигуры в черной форме городских стражей. Лицо прикрывала черная магическая маска. Над сердцем светился значок: перечеркнутая мечом буква «С». Стражи. На поясе кожаные ножны. Ничего хорошего это не сулило.

— Вы Агата Эбендей? — спросил один из них.

Кто, я так и не поняла, голос звучал глухо и казался ненастоящим.

— Да, — важно кивнула я. Врать смысла не было.

Двое синхронно шагнули вперед. Плавно, словно коты. Глупое сравнение, да?

Чисто автоматически я выхватила нож, запрятанный над дверью, для таких вот незваных гостей, и встала в стойку. Я прекрасно понимала, что нож против сабли — это смешно, но некоторые вещи отец вбил мне в голову очень хорошо. К примеру, защищаться, когда на тебя идут с оружием наперевес. И это было глупо. Глупо, глупо, глупо. Но что еще я могла сделать?

Я знала, что Лорд Сатир тот еще упырь, но даже помыслить не могла, что настолько. В Каллистрате с воровством жестко — за малые суммы грозили тюрьма, принудительные работы и клеймо, которое выжигают раскаленным артефактом. Если больше пятидесяти рэгов, то отрубают кисть. Кто знает, сколько стоил тот кинжал? И хорошо, если дело в кинжале. Остальные варианты были страшнее и принесли бы мне плаху. В лучшем случае.

Один молниеносный удар, и вот я уже стою, согнувшись в три погибели. Нож выпал на деревянный пол, глухо звякнув.

— В доме ещё кто-то есть? — равнодушно поинтересовался страж.

Будто я не задыхалась от боли. Будто ничего не произошло.

Тот, что справа, пустил в дом маленького светлячка-ищейку, более не обращая на меня внимания. Видимо, посчитал, что я уже не опасна.

Я прислонилась к стене. Место удара болело, казалось, мне выбили все органы. Несмотря на боль, я могла накинуться на стражей и, может быть, даже кого-то здорово ранить, но я не могла подвести Луну. А если бы сбежала, в первую очередь они осмотрели бы дом.

Светлячок вернулся.

Я задержала дыхание, готовая в любой момент крикнуть сестре бежать.

Страж нахмурился, всматриваясь в светлячок, будто тот враг на допросе.

— Никого, — так же равнодушно отозвался он, после нескольких секунд молчания.

Вздох облегчения пришлось сдержать.

Луна не дура. Скорее всего, она на крыше. Перелезла через окно, ухватилась за виелу*, оплетающую дом, и уже сидит на старой черепице. Это домом не считается, и ищейка ее не уловил. Даже смешно. Такая дорогая вещь, и такая глупая.

Стражники переглянулись.

— Где Луна Мортем? Ты знаешь, что лучше не врать.

Дабы выглядеть внушительно в голос добавили угрозы. Который, будем откровенны, не слишком впечатлила.

Так и хотелось уточнить, когда мы перешли на «ты», но вместо этого сильнее сжала кулаки, отчего ногти впились в ладони. И даже в наглости надо знать меру.

Зачем им Луна?

— Умерла, — хрипло сказала я, первое, что пришло в голову. — Месяц назад. Серую хворь подцепила.

Стражи на мгновение замерли. Интересно, щурились они под масками? Или там, за черной завесой, было такое же непроницаемое лицо? Боюсь, ответ мне не узнать.

— Почему этого нет в отчетах?

Я с сомнением посмотрела на непроницаемую маску главного. Какая им, собственно, разница? Меня уже как-то раз обвиняли в нелегальных боях, и тогда их ничего не интересовало. Пришли и затолкали в экипаж. Все. Ни вопросов, ни ответов. Все остальное не их дело.

— Не успела. Слишком много бумаг.

Ничего более не говоря, меня повели к экипажу. Ну, как повели, скорее потащили, обещая вывернуть наизнанку, если выкину какой-нибудь фокус.

До того, как меня сковали магическими кандалами, я успела оставить Луне вестника. Не хватало еще, чтобы она пошла себе приключений искать. А сестра могла.

В экипаже было темно. Ни магических светлячков, ни свечей. Ни-че-го. Даже окна, и те были закрыты темной тканью. Сиденья были жесткими, будто просто занесли лавочку, а в уголке пророс цветок. От этого уюта не прибавлялось.

Пока тряслась в экипаже, пришла еще одна идея. А может это родственнички подсуетились? Да, последние годы это был мой самый страшный кошмар. Что родня решит отнять у меня Луну. А меня убьют. Тихо, бесцеремонно, где-нибудь в подворотне. Была Агата, и нет Агаты.

***

— Шевелись! — прошипел грубый голос, и меня за шкирку вытолкнули прямо в грязь.

Добрые, ничего не скажешь.

Подняв глаза, увидела крепость. Окруженную рвом с мутной водой, грубо высеченную из камня. Посмотрев на неё, захотелось проверить архитектора на психическое здоровье, потому что десятки башен, лестниц и ходов распологались хаотично, будто кто-то искривил реальность или приклеил их с закрытыми глазами. Бывшая Каллистратская Крепость. Нынешняя тюрьма для Магов. На сколько я знаю, она находилась за городом, в часе езды. Удивительно другое. Почему сразу тюрьма? Они должны были отвезти меня к другим стражам, дожидаться Совета, который решит мою дальнейшую судьбу. Раз я здесь, значит все уже решено. Осталось выяснить насколько фатально это для меня.

Ситуация дошла до абсурда. Меня забрали из собственного дома и ведут в тюрьму в обход Совета. Похоже на очень плохую комедию. Или на триллер. Тоже очень плохой.

Меня подняли, опять же за шкирку, и повели прямо к огромному кованому мосту, который, поднимаясь, закрывал собой арку входа. Двое стражников встали по бокам от меня, главный, что самый противный, пошел вперед, сцепив руки за спиной.

Луна на небосводе яркой дорожкой освещала водную гладь. Что удивительно, стояла тишина. В десяти метрах находился лес, и такой тишины не должно было быть. Это было неправильно.

Тревога заползла в душу и постепенно набирала обороты. Обычно я пытаюсь смотреть на ситуацию со стороны, будто это и вовсе не со мной. Паника ничего не изменит, а холодный расчет очень даже пригодится. Но легче сказать, чем сделать. Это был не тот страх. Не перед башней, не от осознания того, что я могу из нее не выйти. И даже не за Луну. Это было что-то другое. Что-то, чего разумом не понять.

Тот, что стоял впереди, нарисовал в воздухе знак: спираль, перечеркнутую крестом, и мост медленно, со скрипом опустился. Первый план был — сбежать из здания совета. Схему я знала, как хирург свои инструменты, меня ночью разбуди — я тебе её на лбу нарисую, остальное маловажно. Вот только крепость со зданием совета не сравнится. Из нее практически невозможно сбежать. За всю историю это удалось только троим. Двоих из них нашли через три дня. Впечатляющая статистика, не так ли?

Когда за спиной закрылся мост, я окончательно осознала свое положение и хорошим его назвать не могла. Руки тряслись, глаза бегали по помещению, а во рту резко пересохло.

Сначала меня вели по мрачным коридорам. Запах плесени бил в нос. Но было еще что-то... В воздухе витал сладковатый запах некромантской магии. И это напрягало. Из глубин лабиринта доносились звуки. Вой, скрежет, крики и просто бормотания, которые разносило эхо далеко от непосредственного источника. Стрёмненько, скажу я вам.

Потом мы зашли в чей-то кабинет. Стены были выкрашены в зеленый (Серьезно? Зеленый?!), но их практически закрывали многочисленные стеллажи с разноцветными папками. На меня смотрел полный, как арбуз, мужчина с маленькими глазками и толстыми бровями. Он неуловимо напоминал чем-то свина.

— Почему я здесь? — спросила я, обращаясь к поросенку.

И так понятно, что он там был главный. Вон как вальяжно раскинулся, словно петух в курятнике.

— Агата Эбендей, вы обвиняетесь в воровстве, — лениво проговорил он, изучая меня взглядом.

Вот так. Ни слова про Совет.

Было ощущение, что я его знаю. Но не могу вспомнить откуда. Может, он когда-то приходил к отцу? Нет, скользкий тип, отец таких терпеть не мог и общаться с ним не стал бы.

— Почему сюда? — задала еще один вопрос.

Свин стрельнул поросячьими глазками.

— Распоряжение, — коротко бросил. — Алик, быстрее! — крикнул он кому-то у меня за спиной.

В комнату ворвался паренек (под дверью что ли поджидал?), низенький худой с сальными волосами до плеч. Вервольф. Он изучил меня взглядом и начал спешно что-то записывать.

Потом меня повели дальше. Уже не та троица, другие, в таких же одеяниях. Без амулетов. Думали, что в безопасности?

Башня, и вправду, была похожа на лабиринт. Коридоры постоянно пересекались, петляли и часто выводили в тупик. Или это мне такой конвой достался, что не могли провести меня нормально в камеру и три раза выходили к глухой стене. Но я запоминала дорогу. Магические маячки бросать опасалась. Заметят и голову открутят. Буквально.

Наконец мы вышли в нужное крыло.

Камеры располагались вдоль коридора. Из них высовывались любопытные носы заключенных, и мне в спину то и дело летели пошлые шуточки. Магические светлячки мигали при моем появлении, так что шла я красиво.

Моя камера оказалась самая дальняя. Четыре серые стены, матрас и перегородка. И окошко под потолком. Не густо. Зато стены не зеленые.

Один конвойный достал артефакт и приложил к черному кругу в центре решетки. Железо тихо щёлкнуло. Мужчина открыл решетку и втолкнул меня внутрь, так, что я влетела в стену. Магический светлячок надо мной моргнул и погас.

Ну ладно, мы не неженки, потерпим. Пока потерпим.

— Аpati რიni სilo რulo [Апати муони уивило муло], — вскинув руку, крикнула я, прежде чем закрылась решетка и с ней магические кандалы.

Магия сформировалась мгновенно и догнала конвой, который не ожидал такой подставы. Фигуры пошатнулись, повернулись ко мне... И расхохотались. Подумали, что не подействовало.

«Ну, что-же, значит будет сюрприз», - мысленно улыбнулась. Я любила такие сюрпризы.

— Могла убить.

Хрипловатый баритон, каюсь, стал неожиданностью, заставляя вздрогнуть.

Там, за небольшой перегородкой, на черном матрасе (смею предположить, что когда-то он был белым) лежал парень. В лохмотьях, с копной огненных волос. Глаза были прикрыты. Весь вид так и выражал бомжеватую гордость. У меня, вроде как, ничего нет, но мне и так нормально.

— И попрощаться с головой за убийство Стража? О, нет, спасибо!

Я опустилась на матрас напротив парня.

Мое присутствие сокамерник проигнорировал, продолжая крутить в руке монетку. Едва заметными движениями он перекидывал ее с пальца на палец возле костяшек. Потом перехватывал большим пальцем и возвращал на указательный. Это завораживало, вводя в некий транс. Когда определенных мыслей нет, и тебе ничего кроме этой монетки более не интересно.

С трудом оторвавшись, заметила татуировки. Черные рисунки и надписи покрывали руку чуть выше локтя и уходили вверх, скрываясь за рубашкой. С виду просто тату, но я знала, что они скрывают руны. Взгляд зацепился за карту, выбитую на запястье. Джокер.

И кандалы. Железные браслеты на руках с тонкими цепочками до стен. Гномья сталь. Такую мечом не разрубишь. Длиной примерно полметра. До меня не добрался бы, уже плюс. Но это всё же настораживало. В кандалы редко сажают. Ну что он может сделать в закрытой камере? Или что-то всё же может?

— Как тебя зовут? — спросила я, поднимая взгляд на лицо.

Острые скулы и тонкие губы. Обычно у рыжих - брови светлые, что нередко делает лицо невыразительным, но этот индивид был исключением и брови имел темные.

«Такие красавцы на дороге не валяются!» — определенно сказала бы Мариса.

— Даррен, — произнес парень, открывая сине-зеленые глаза.

Изумрудные по ободку, они плавно переходили в темно синие и завораживали сиянием в мерцании магических светлячков.

Он тоже изучал меня. Следил за движениями, подмечал детали.

— Агата, — представилась я, хотя он не спрашивал.

На улице тем временем пошел снег. Сквозь вертикальное окно на пол ложились красные хлопья. Есть поверье, что после Проклятой Войны, на землю спустился посланник Света и сказал, что, пока люди не одумаются, на земле кровь рекою течь будет. И после этого пошел алый снег. Правда это, или сказки? А, впрочем, есть ли разница?

Иногда лучше верить в сказки...

/\/\/\/\/\/\/\

Рэг — валюта в Аспере.
Виела — аналог плюща.(прим.автора)

Для тех, кто хочет узнать, что случилось с рыжей девочкой из лавки мясника у меня на странице короткий рассказ "Сказка о маленькой Лисе".