•Чародейка• [16+]

Таверна «Эспасия» находилась в центре Каллистрата и, несмотря на бешеную конкуренцию, каждый вечер тут было не протолкнуться. Низкие цены, вкусная еда и азартные игры, разрешенные руководством - вот грунт, на котором держалось всё. Я работала там уже полгода и за это время успела повидать многое - от мордобоя до предложения руки и сердца. Я принимала заказы у многих клиентов: от мэра с выражением лица, как у дегустатора уксуса, до бомжа со стойким ароматом свалки. Всегда я пыталась быть вежливой, даже когда зубы сводило от тупости некоторых индивидов. Многих мне хотелось послать далеко и надолго. Но никто из них не переплюнул Лорда Сатира, сына владельца северного порта.

Мужчина пришел примерно в пять вечера, попросил кофе и мясной рулет. Обыкновенный заказ, всё, как всегда.

Сначала он мне даже приглянулся. Дорогой темно-синий камзол подчеркивал фигуру, черные волосы, собранные в аккуратный хвостик на затылке, придавали некий шарм, и я уже молчу об идеальных чертах лица, коими обладают только чистокровные.

Но какая бы яркая ни была обложка, содержимое она не меняет, и уже через полчаса я готова была его придушить голыми руками, несмотря на то, что Лорд Сатир очень важная шишка в Каллистрате.

— Еще что-нибудь будете заказывать? — натянула я улыбку, ставя блюдо на стол. Браслет на руке слегка звякнул, ударившись о вазу. Мужчина странно на него посмотрел и слегка нахмурился, но в следующую секунду опять улыбнулся.

Три раза я меняла мясной рулет по-евламийски, потому что он ему не нравился. Четвертый рулет повара обещали сделать из меня. Каждый раз мужчину что-то не устраивало, и он разносил в пух и прах все мои аргументы о том, что овощи в рулете - это нормально.

— Нет, миледи, — улыбнулся Лорд Сатир, притягивая блюдо ближе.

Подавив в себе порыв пожелать ему подавиться, я кивнула, готовая прыгать от радости.

— Миледи, не составите мне компанию? — снова спросил мужчина.

Да ни в жизнь! Я не знала, может это его фишка: доводить девушек до бешенства, а потом флиртовать, но слащавый голос вызывал нервный тик.

— Благодарю, но у меня много работы, — сдержанно ответила я, развернувшись.

Лорд Сатир прищурился и, видимо, хотел что-то возразить, но я уже направилась к следующему столику, доставая из формы блокнот и зачарованное перо.

— Что будете заказывать? — спросила я у пожилой дамы с такой высокой прической, будто там спрятана бутылка. А может, так оно и есть. Мода — страшная штука.

Дама выбрала салат и красное вино (отвратительное сочетание).

Часы показывали без двадцати семь. Моя смена заканчивалась в одиннадцать, так что я понадеялась дожить до конца и побрела выполнять заказ.

К вечеру о неприятном типе я забыла. Но уже тогда относительно спокойная жизнь дала трещину.

***

Дом встретил меня сыростью. Крыша протекала, но это была второстепенная проблема. Небольшая избушка с двумя спальнями, старой ванной и доисторической кухней в стиле «авось не развалится» — это всё, что осталось от огромного состояния отца после набега родственничков. Пока я решала проблему с Луной, родня растащила все деньги, продала или переписала на себя все территории, и даже распродала все вещи. Вот так из князей — в грязи, как говорится.

Родители погибли пять лет назад. В Каллистрате действовал закон о том, что любой маг имеет право взять себе ученика, и нам пришлось скрываться почти год, пока я не инициировалась как магичка. Это был огромный риск, но он того стоил. Если бы я этого не сделала, сестру забрали бы в какую-нибудь богатую семью и растили как прислугу.

На редкость поганая перспектива, скажу я вам.

На кухне над плитой колдовала Луна. Полная противоположность мне: с короткими светлыми волосами и невыразительными серыми глазами, в то время как я - черноглазая брюнетка. Сестра ловко перебирала какие-то специи, попеременно бросая в сковороду.

— Приветик! — заметила она меня. — Блинчики будешь? Только они с капустой, но ты не обращай внимания, так даже вкуснее.

Девушка поставила на стол «блинчики» с торчащей резаной капустой, почему-то, светло-фиолетового цвета. Всегда поражалась, как Луна может загубить элементарные вещи.

— Спасибо, конечно, но я лучше чай, — отмахнулась, кидая травы в глиняную кружку.

Заклинанием я включила заварник и уселась за железный стол, накрытый серой скатертью. Точнее, раньше это была занавеска, но какая разница?

— Ты не представляешь, проходной балл подняли еще на три ступени! Такое ощущение, что мы должны прийти сразу магистрами, — заметила сестра, поглощая «блинчики».

Луна хотела, чтобы мы поступили в Каллистратскую Академию Магии. Она верила, что тогда всё наладится. Я сто раз объясняла ей, что Полукровок не любят и не дадут нам учиться. Но Луна упёртая, как баран, пока не поступит - не успокоится.

— Кстати! Меня сегодня о тебе спрашивали, — продолжала щебетать Луна.

Я подняла глаза, убирая за ухо тёмную прядь. Сестра со звоном мешала сахар в кружке, позабыв о манерах.

— Кто, и о чём?

Луна пожала плечами.

— Девушка какая-то. Просто спросила, ты моя сестра, или нет. Я на рынке была, капусту выбирала, а она подошла, и начала у меня выпытывать. Я от ее наглости даже растерялась.

Мне это не нравилось. Кому мы можем понадобиться? Идеи были. Одна другой страшнее.

— И что ты ответила?

— Сказала, что таких не знаю. Она мне не понравилась. На ней была иллюзия.

Луна говорила громко и даже весело, будто рассказывала анекдот. Но я-то видела, как метался ее взгляд, как она притопывала ножкой. Она волновалась. Боялась того, что хрупкое подобие счастья, которое мы пытались возвести, рухнет, словно подстреленная птица.

Я тоже этого боялась.

***

Утром в таверну приходил владелец «Эспасии» — мистер Гонорат — невысокий, круглолицый мужчина, поорал и ушел. Повара винили подавальщиц во всех смертных грехах, подавальщицы игнорировали — с поварами лучше не ругаться. Они люди с тонкой душевной организацией, хорошей памятью и приличными познаниями в ядах.

— Агаточка, мне идет, или лучше красное? — в сотый раз спросила Мариса, скривив алые губы.

Мы стояли в комнате для персонала. Я складывала в сумку одежду, а Мариса любовалась собой в отражении старого пыльного зеркала.

Как объяснить человеку, что с ее фигурой и лицом ей подойдет и мешок из-под картошки? Когда я полгода назад пришла в таверну, Мариса уже работала, и один взгляд на пышногрудую, длинноногую брюнетку сбил мое самомнение на несколько пунктов вниз. И я не знаю, что изменилось бы, если бы она поменяла зеленое платье на точно такое же, красное.

— Тебе всё идет, — честно призналась я.

Некромантка улыбнулась.

— Тогда останусь в этом. Тебе тоже, кстати, не помешало бы приодеться, может, найдешь себе кого-нибудь, — она кинула взгляд из-за плеча и многообещающе поиграла бровями.

По-моему, в одиннадцать вечера можно было найти только проблемы.

— Спасибо за совет, — хмыкнула я.

Накинув пальто, вышла на улицу.

Все-таки удивительный климат в Каллистрате. Днем казалось, что от жары расплавишься, как сырок на сковородке, а ночью — если задержаться хоть на минуту, то превратишься в сосульку. С чем это связано, спорили многие маги. Одни утверждали, что это проклятие ведьмы, жившей много лет назад, другие - что неудачный эксперимент стихийников.

Темные переулки освещались зачарованными светлячками, и их свечение раздражающе мигало при моем появлении. Я посильнее закуталась в пальто.

Каллистрат — прекрасный город. Улицы чистые, ухоженные. В центре — Дворец Императора, огромный, уходящий башнями в небо, с белыми, словно меловыми, стенами. Он всегда ассоциировался у меня с драконом - величественный, гордый, изящный, но неприступный. От дворца улицы шли по спирали, иногда соединяясь переулками.

У Каллистрата очень интересная история. Всё детство я мечтала жить там, потому что, судя по легендам, которые я читала запоем, город просто волшебный. Сбылась мечта идиота, как говорится.

На улицах столицы было пусто, хотя днем тут яблоку негде упасть. За полгода я к этому привыкла, но первое время было непривычно. Утром тебе надо было пробиваться сквозь толпу тараном, проклиная всех и вся, а вечером идти, будто среди безмолвных могил.

Как оказалось, послышавшийся среди этой приятной тишины чей-то бас - еще непривычнее.

— Красавица, а, красавица, не страшно ли тебе ночью одной ходить? — раздался противный голос.

Из-за угла вышло трое мужчин. Даже с такого расстояния я учуяла алкогольное амбре. В тусклом свете они выглядели, как упыри, что только восстали из могилы. Это были даже не амбалы, которые обычно работают вышибалами, нет. Просто работяги, решившие отдохнуть после трудового дня. Хотя, знаете, от этого легче не было.

«Нет, с тремя незнакомыми мужчинами мне намного спокойнее!» - так и хотелось съязвить, но что-то подсказывало, что шутку не поймут.

Троица перегородила мне дорогу.

— У тебя такие красивые голубые глазки, — протянул тот, что с краю, качая головой. В какой-то момент показалось, что она отвалится.

Вообще-то, глаза у меня черные, как Бездна, но это абсолютно никого не волновало.

— Спасибо за комплимент, джентльмены, но мне пора, — улыбнулась я.

Но «джентльмены» с места не сдвинулись.

— А давайте мы вас проводим, — заплетающимся языком предложил третий. Я думала, это у меня голова кружилась, а это их просто шатало.

— Девушка в сопровождении не нуждается, — раздался хриплый голос, являя еще одного участника.

Он стоял в паре шагов за моей спиной. Высокий, в черном плаще с капюшоном, из-за которого не было видна лица. Что за чрезмерное внимание к моей скромной персоне, если не секрет?

Амбалы переглянулись и расступились. Неужели знают его?

Не оборачиваясь, я пошла вперед. Уж больно мне не понравилось такое совпадение.

За спиной раздавались неспешные шаги.

— Девушка в сопровождении не нуждается, — повторила я.

— А с чего девушка взяла, что ее сопровождают? — насмешливо спросил хриплый голос.

Ну да, мужчина в сапогах за три мои зарплаты идет в самый бедный район столицы, отставая от меня всего на несколько шагов, и не сводит с меня взгляд (я лопатками чувствовала!), и это все совпадение. Конечно.

— Я так, на всякий случай, — хмыкнула я.

Дальше мы шли молча.

Хотела срезать через переулки, но «черный плащ» настораживал. Да и в общем вся эта ситуация меня раздражала.

— Ты мне с первого взгляда понравилась, — произнес спутник, нарушая приятную тишину.

И тут возник вопрос, как завуалировано его послать, чтобы по правилам приличия. Ведь я же девочка, а нам не принято использовать великий трехэтажный. Хотя, учитывая места, в которых я побывала, маты - это не самая страшная привычка.

— Приму за комплимент.

Не оскорбление, но уже по тону можно понять, что компания мне не по нраву.

Я, честно говоря, не сразу осознала, как оказалась прижата спиной к стене кирпичного дома. Мужчина навис надо мной, как могильная плита над покойником.

В мгновение с него слетела иллюзия. Она трескалась, словно застывшая маска и падала на обитую камнем дорогу.

Лорд Сатир.

Мужчина смотрел выжидающе, будто я брала у него книгу год назад и обязана ее вернуть.

— Отпустите меня, — холодно потребовала я.

Почему-то показалось, что та компания трёх алкоголиков не так уж и плоха.

Мужчина убрал руки с моих плеч и уперся в стену по обе стороны от моей головы. О, как я не люблю этот жест.

— Я вас не держу, — хмыкнул он, на несколько секунд задержав взгляд на моем запястье, где красовался браслет. Обычная зачарованная ниточка, на которой висели всякие безделушки. Черная круглая пуговица, серебряная сережка в виде змеи, что кусает свой хвост, невидимка для волос, и с десяток таких же мелочей. Лорд Сатир не мог знать, что она скрывает.

Помните, я говорила, что эта ситуация меня раздражала? Теперь она откровенно бесила. Особенно, когда я осознала, что и этот индивид под «шофе». Зато это объясняет капюшон и морок. Лордам не по статусу напиваться в состояние «не стояния», вот и прикрыл популярную мордашку. Шёл с очередной попойки, а тут более-менее знакомое лицо с перспективой занимательного времяпровождения.

Ловко пригнувшись, я попыталась выскочить, но Лорд сдвинулся влево, не давая пройти.

Я подняла на мужчину взгляд, как бы спрашивая: вы идиот или да?

Тогда Лорд Сатир прильнул ко мне всем корпусом (раздавит же!) и поцеловал. Мерзко, слюняво. Так, будто желает мне нижнюю губу с мясом оторвать.

От стойкого перегара перед глазами на секунду потемнело.

— Может, ко мне? — спросил он, мгновенно отстраняясь.

И за кого он меня принимает? Впрочем, риторический вопрос, и так понятно. Но Лорд был настроен решительно, и решительности своей не скрывал.

— Отпустите меня, — повторила я.

Лорд опять полез целоваться. Он почему-то считал, что от поцелуя этого я мгновенно растаю, аки лёд на солнышке.

Увы, таять в мои планы не входило.

Я укусила мужчину за язык (а нечего им лезть куда не надо!) и коленом ударила ниже пояса. Лорд на мгновение согнулся, и секунды мне хватило, чтобы этим же коленом ударить его в нос. Занавес, господа.

— Амико тие фисс! — кинула напоследок проклятие, разворачиваясь и убегая.

Сердце стучало так, что, зуб даю, было слышно и в «Эспасии».

***

Следующий день не задался с утра. Соседи устроили очередной скандал, и проснулась я от того, что мне в окно прилетела тарелка. Стекло пошло паутинкой.

— Что на этот раз? — устало спросила я, входя на кухню.

Луна уже была там. Слух у сестры чуткий, она, скорее всего, поднялась еще после первого крика.

— Не поверишь. Ты, — Луна хихикнула, прикрывая рот ладошкой.

Я устало закатила глаза.

— Опять?

Луна согласно кивнула, отправляя в рот соломку жареной картошки в каком-то синем соусе.

Не знаю почему, но соседка считала, что я хочу увести ее мужа, и этот скандал далеко не первый. «Хоть бы мстить не пришла», — подумала я тогда, заплетая черные волосы в косу.

После завтрака я вышла во двор, чтобы собрать осколки тарелки. Хотя двор — это громко сказано. Просто клочок земли за домом, огороженный забором.

Прямо напротив дома, аккурат возле забора, стояло дерево. Дуб. Широкий, вековой. На нём белой, как молоко, краской была нарисована мишень. Два кружка, один в другом.

Я остановилась. Место вызывало смешанные чувства. Это похоже на то, когда слушаешь музыку, и вдруг всплывают моменты, как вы со знакомыми под нее танцевали. И, вроде, знакомых нет, момент неподходящий, но на секунду ты будто возвращаешься в прошлое. Переживаешь то окрыляющее безумие.

Однако у меня там возникли другие мысли. Вспомнился двор. Другой. Широкий, с каменной кладкой, но таким же деревом. И такой же мишенью.

— Бездарность! — кричал седоволосый мужчина, раздражённо сплёвывая и длинной тонкой палкой ударяя по моей руке.

Скорее от неожиданности, чем от боли, я выронила лук прямо себе на ногу. Хотя, в принципе, это был не арбалет, потерпеть можно.

— Криворукая! — круглое, словно мяч, лицо пошло пятнами.

Я досадливо поморщилась, снова поднимая лук. Резной, но не эльфийский. Неумелая подделка.

Я не любила крики.

— Давай ещё раз!

И снова крик. И снова я морщусь.

Взяв лук поудобнее, я уместила стрелу и натянула тетиву. Вдох... Прицел... И я отпускаю.

Стрела не пролетела и двух метров, каким-то неведомым образом попав в мужчину, стоящего слева от меня.

Мужчина завыл. Громко, протяжно. Как собака, которую он недавно ударил этой своей палкой.

Мне, наверное, должно было быть стыдно. Но нет. Единственное, что я почувствовала — это сожаление, что поранила ему руку, а не лицо. Для семилетней девочки такая жестокость не нормальна? Тоже верно. Но что поделать, нормальным ребенком я никогда не была.

И снова крики. И снова длинная тонкая палка бьет меня по рукам.

— Агата! Ты чего застыла, как василиском осмотренная? — Луна подошла, как всегда, незаметно и посмотрела туда же, куда и я.

— Да ничего. Вспомнила, как меня из лука стрелять учили.

— А-а-а... А меня научишь? — робко спросила сестра, заправляя за ухо белоснежную прядь.

— Не-а. Я так и не научилась, — криво усмехнулась я, наконец начиная убирать осколки, из-за которых пришла.

***

— Воровка! — кричал Гонорат, размахивая руками, аки мельница в грозу.

Я поморщилась. Не любила крики.

На стене неспешно тикали часы, показывая конец пятого часа и моей карьеры.

Причина криков мирно лежала на дубовом столе. Двадцатисантиметровый зачарованный эльфийский кинжал с черной рукоятью в виде какой-то змеи. Лезвие гладкое и тонкое, как скальпель. Сталь зачарована, и один порез убивает за сутки. Мечта оружейников и наемников.

Хозяин этой железяки вальяжно сидел в кожаном кресле, закинув ногу на ногу. Зеленые глаза довольно блестели, и даже сломанный нос не портил аристократичную физиономию этого котяры.

— Я не брала, — спокойно возразила я, бросая на зеленоглазого хитреца равнодушный взгляд.

— Ну конечно! Ты не брала! А Лорд Сатир, значит, врет?! — гневно воскликнул Гонорат, ударяя кулаком по столу.

Мне, наверное, стоило испугаться, покаяться и молить о прощении, но валерьяночка и природный пофигизм сделали свое дело, и я оставалась равнодушна. Эх, слышала бы тетя мою речь, схватилась бы за сердце.

Мужчина дёрнулся в сторону шкафа, где обычно держал спиртное, но в последний момент передумал. Правильно, алкоголизм до добра не доводит.

Лорд Сатир, в свою очередь, представлением откровенно наслаждался. В какой-то момент показалось, что мужчина достанет бокал вина. Но чтобы поддерживать перед владельцем таверны маску оскорбленного аристократа, он оставался немым оскорбленным в лучших чувствах зрителем. Я бы даже поверила.

— Он врет, — кивнула я. — Кинжал я не воровала, — нужно мне металлолом всякий собирать.

— И зачем же мне врать? — усмехнулся котяра.

Вот тут загвоздка. Не говорить же Гонорату, что во всем виновато уязвленное самолюбие? Какой нормальный человек поверит, что полукровка из таверны разбила нос уважаемому Лорду, когда тот начал делать непристойные намеки, а Лорд в отместку настучал начальству о вымышленном воровстве? Но из сказки слов не выкинешь, все так и было.

Гонорат принял мое молчание как знак капитуляции и заорал пуще прежнего. Сколько я о себе узнала! Кто бы мог подумать, что я воровка-клептоманка с завышенной самооценкой и такой интересной родословной.

— Я не собираюсь терпеть в своем заведении воровок! — под конец тирады закричал Гонорат и снова стукнул по столу.

— Не глупи, саро, — усмехнулся Лорд Сатир, склоняя голову на бок.

Что он хотел этим сказать, я не поняла.

Саро — «недостойный», если переводить с древнеасперского. Именно так много лет назад в Аспере называли полукровок. Сейчас это редко используется из-за закона о равенстве, но если и используется, то, чаще всего, как оскорбление.

Я взяла со стола начальника один листик и начала писать. Потом поставила подпись и отдала.

— Я, Агата Эбендей, подавальщица в таверне «Эспасия», что по улице Гномьей, 56, прошу уволить меня по собственному желанию, согласно статье 30 Магического Кодекса, — вслух зачитал Гонорат.

В принципе, я была собой довольна. Все-таки первый раз увольнительную писала. С одной стороны, это было глупо. Я могла извиниться, растечься лужицей, и, может быть, увольняться не пришлось бы, но документ уже подписан, слово дано. А я свои слова назад не забираю. Глупо, да?

Гонорат рассматривал лист и хмурился, Лорд тоже. Было ощущение, что они не доиграли, а я уже прикрыла лавочку.

Уйти я решила эффектно. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы взять со стола эльфийский клинок. Он был лёгкий и идеально подстроился под мою руку.

С тихим свистом клинок рассек воздух и пронзил стену в паре сантиметров над головой котяры.

Наверное, Лорд мог бы представить это, как покушение. В любом случае, когда он осознал произошедшее, меня в таверне уже не было.