Быстрее ветра/Ветролом

Утро выдалось обманчиво спокойным.

В комнате пахло рисом, поджаренными тостами и чем-то травяным — кто-то опять заваривал странный чай Кетаро. Солнце просачивалось сквозь лёгкие занавески, отбрасывая мягкие полосы на татами. По дому разносился приглушённый шум — кто-то искал носки, кто-то зевал, кто-то делал зарядку, а кто-то, как Эл, пытался максимально долго не встречаться взглядом с Соу.

Она стояла у раковины, аккуратно наливая воду в стакан. Сзади послышался знакомый шелест: шаги, слишком лёгкие для кого-то вроде Кирю, но слишком размеренные для Сугиситы. Эл чуть прищурилась, не оборачиваясь.

— Ты уже на ногах? — голос Соу звучал слишком спокойно. Подозрительно спокойно.

— А ты что? — Она усмехнулась и сделала глоток. — Это ведь последний день. Я обязана досадить тебе по максимуму.

Он не ответил. Только подошёл ближе, взял из-под её локтя второй стакан и, не сводя с неё взгляда, наполнил его.

— Успей. Днем мы уезжаем, и тогда... — он наклонился чуть ближе, —...вся твоя возможность бесить меня исчезнет. Надеюсь, ты морально готова к расставанию с этим своим хобби.

— О, Соу. Думаю, я найду способ продолжать это на расстоянии, мы соседи.— сладко протянула она, отступив вбок, чтобы скрыть лёгкое покраснение щёк.

Из-за спины вынырнул Кирю — как обычно, лёгкий, сдержанный, в свежей рубашке и со своей мягкой, невесомой улыбкой.

— Эл, слушай... — начал он.

— Не хочешь пройтись с нами в магазин? — добавил Кадзи, появившийся с противоположной стороны, глядя исподлобья, но без обычной раздражённости.

— За водой. — уточнил Кирю. — Там вроде акция на вкусную газировку, но нам вряд ли кто-то поверит, если скажем, что идём не ради неё.

Эл удивлённо моргнула — приглашения от ребят.Сейчас в голосе Кадзи не было привычного напряжения, да и Кирю смотрел на неё почти тепло.

— Хм. А вы точно не заманиваете меня, чтобы избавиться от конкуренции в утреннем чае? — фыркнула она, отставляя стакан.

— Только если ты выпьешь последнюю банку персикового "Рамунэ", — хмыкнул Кадзи.

— Тогда ладно, — кивнула она и направилась к двери, на ходу накидывая лёгкую рубашку. — Пошли, мальчики.

Дорога до магазина была недолгой. Улицы уже наполнялись жарой, но утренний ветер с моря приносил лёгкую свежесть. Кирю шёл чуть впереди, оглядываясь на неё через плечо время от времени. Кадзи — сбоку, руки в карманах, молча, но с каким-то особым спокойствием.

— Слушай, — начал он вдруг. — Ты ведь... не сразу сюда вписалась. Но сейчас... кажется, ты здесь как своя.

Эл чуть подняла брови.

— Спасибо, Кадзи, твоё одобрение — это почти как благословение какого-нибудь храмового жреца. Только ворчливее.

— Она быстро адаптируется, — мягко добавил Кирю, оглянувшись. — И это не про удобство. Ты просто... не боишься быть неудобной. Это редко.

Эл не знала, что ответить. Она вдруг почувствовала себя — не просто принятой, а понятой. Причём не потому, что она пыталась заслужить это. А потому что кто-то заметил то, что она давно скрывала за смехом и сарказмом.

Они возвращались обратно неспешно. Бутылки воды звенели в сумке, асфальт начинал нагреваться, и Эл то и дело поправляла волосы, раздражённо сдувая прядь, что снова лезла в лицо.

— Держи. — Кирю протянул ей чёрную резинку, появившуюся будто из ниоткуда.

— Ты носишь с собой резинки для волос? — удивилась она.

— Я всегда готов к тому, что кому-то понадобится помощь, — ответил он с такой серьёзностью, что она едва не рассмеялась.

— Ты, случайно, не бывшая няня?

— Нет. Просто я видел, как плохо некоторые парни справляются с элементарными вещами. И решил, что лучше я.

Кадзи фыркнул.

— Он просто хочет, чтобы его носили на руках и называли "мягкий принц".

— Но ведь это звучит неплохо, — Кирю чуть наклонил голову, почти беззлобно подколов друга.

— А вы не такие, как я думала сначала.

— А ты какие думала? — Кадзи прищурился. — Типа, быдло из старшей школы с фетишем на кулаки?

— Ну, с поправкой на крики, тестостерон и... тот трэш, — да.

— Мы просто не хотим, чтобы ты чувствовала себя одна. Это не про "давай подружимся"... Это — "если что, мы рядом". Вот и всё.

Эл замерла на секунду. Не потому что удивилась — а потому что эта простая, почти грубая честность вдруг ударила в самое уязвимое внутри. Это не были громкие обещания, не попытки влезть в её душу. Это был факт. Молчаливый. Настоящий.

Она отвела взгляд и пошла дальше. Но через пару шагов обернулась:

— Эй, Кадзи. Кирю. тихо, почти неслышно сказала она. — Спасибо, что позвали.

Они оба посмотрели.

— Всегда пожалуйста, — отозвался Кирю.

— Ну вот теперь только попробуйте исчезнуть, когда мне реально станет хреново.

— Тогда ты нас ещё не знаешь, — тихо ответил Кирю, впервые без улыбки.

Маленький шаг. Но очень нужный.

Когда они вернулись с магазина, солнце уже начинало медленно садиться за холмы, окрашивая небо в мягкий янтарный оттенок. Кирю и Кадзи, громко споря о вкусе местной газировки, тащили тяжёлые пакеты, а Эл, смеясь, подыгрывала обоим, стараясь не ронять бутылки из рук.

Во дворе шумно и наперебой все начали собирать вещи. Кто-то уже паковал рюкзаки, кто-то искал потерянные на веранде наушники. Атмосфера была уютной, немного ленивой, но в воздухе витало то особенное чувство окончания — как после хорошего фильма, когда не хочется уходить, но всё уже сказано.

Соу, молча, аккуратно складывал свои вещи, лишь изредка поднимая взгляд на Эл, наблюдая за тем, как она прощается с ребятами: короткие объятия, фразы вроде «созвонимся», и лёгкий, но искренний смех. Она, казалось, ни на секунду не выпадала из роли той самой — дерзкой, яркой, с огнём в глазах. Но только он знал, насколько вымотанной она на самом деле себя чувствовала.

Когда все были готовы, машины вырулили с гравийной дороги в сторону города. Сначала ехали молча — усталость брала своё, но в этой тишине было что-то приятное. Кто-то в полусне прислонился к окну, кто-то отвечал на сообщения. Эл вела машину, не отвлекаясь, чувствуя ответственность за каждого.

Один за другим она развозила всех по домам. Сначала Кирю, который, выходя, театрально поклонился и сказал, что будет скучать по её «воспитательным подзатыльникам». Потом Кадзи, который просто кивнул, тяжело гружённый пакетами, и пробормотал, что позвони

Они ехали молча. За окном лениво проплывали улицы, вечерние огни начали загораться в витринах магазинов, а на стекло ложился мягкий отсвет неоновых вывесок. Эл вела машину одной рукой, в другой лениво крутила кольцо на пальце.

Соу сидел рядом, уставший, но не расслабленный. Он смотрел вперёд, в темнеющий горизонт, будто бы что-то там, вдалеке, помогало ему удерживать эмоции в узде.

Когда последний из ребят вышел из машины, и дверь тихо захлопнулась, Эл выдохнула и повернулась к нему:

— Остались только мы. Как мило, — усмехнулась она.

— Ещё милее то, что ты не сбросила меня первой, — отозвался он, не глядя.

Она усмехнулась, тронула руль и тронулась с места.

Когда они остановились у дома, Соу вылез первым и, облокотившись на открытую дверь, наклонился к ней:

— Эл... как разберёшь вещи — поговорим?

Он сказал это спокойно, но в голосе читалась нотка, от которой у неё внутри будто что-то царапнулось.

Она подняла на него глаза, на мгновение оценивая — шутит ли он, оттягивает ли напряжение, или это действительно важно.

— Эммм... ну, хорошо, — кивнула она чуть неуверенно.

Соу кивнул и ушёл к своему крыльцу. Не оборачиваясь.

А Эл ещё какое-то время сидела в машине, глядя вперёд. В груди было странное чувство: не тревога, не ожидание — нечто между. Словно она уже знала, что эта беседа — будет не про "как дела" и не про "что дальше".

А про то, что уже внутри не склеить назад. И что-то придётся отпустить. Или — признать.