Экзорцист: Печать Древности

Габриэль сжал серебряный крест, чувствуя, как тепло металла разливается по ладони. Вся церковь словно сотрясалась от невидимого присутствия. Жаклин торопливо перелистывала страницы древнего дневника, её пальцы дрожали.

- Здесь сказано... - её голос сорвался, но она быстро продолжала. – Печать – это не просто символ или заклинание. Это жертва.

Габриэль медленно поднял взгляд на призрачного монаха.

- Объясни.

Фигура шагнула вперёд, тени за её спиной сгустились.

- Печать была создана ценой жизни тех, кто её наложил. Их души стали частью барьера, удерживающего тьму. Но если печать ослабла...

- То кто-то из нас должен заменить их, - закончила Жаклин, глядя на мертвеца широко раскрытыми глазами.

Отец Арно сделал шаг назад, перекрестившись.

- Это безумие.

Кардинал Ферреро пристально смотрел на дневник.

- Но это объясняет, почему печать даёт трещины. Жертва ослабла. Значит, кто-то или что-то питает её энергией с другой стороны.

Габриэль сжал зубы.

- Ты хочешь сказать, что там... внутри... есть кто-то живой?

Фигура монаха замерла.

- Не живой. Но и не мёртвый.

Эмиль резко обернулся на звук снаружи.

Рычание стало громче. Существо, стоящее за дверью церкви, царапало дерево когтями, оставляя глубокие борозды.

- Кажется, у нас мало времени для размышлений! – бросил он, переводя взгляд с Габриэля на Ферреро.

Жаклин снова уткнулась в дневник, пробежав глазами строки.

- Есть ритуал. Способ восстановить печать... но он опасен.

Габриэль шагнул ближе.

- Что нужно?

Жаклин посмотрела на него, её глаза отражали тревогу.

- Новая жертва. Кто-то должен отдать часть своей души, чтобы печать окрепла.

Отец Арно покачал головой.

- Мы не можем играть с силами, которые не понимаем!

Кардинал Ферреро задумчиво посмотрел на Габриэля.

- Но если мы ничего не сделаем, сущности с той стороны прорвутся. И тогда погибнет намного больше людей.

Монах поднял руку, указывая на Габриэля.

- Выбор за тобой, экзорцист.

В этот момент двери церкви с треском разлетелись, и в проём хлынула тьма. Решение должно быть принято сейчас.

***

Тьма вломилась внутрь, растекаясь по полу, словно живая. В ней вырисовывались силуэты – высокие, с искривлёнными телами, их красные глаза горели голодом.

Габриэль выхватил серебряный крест и шагнул вперёд.

- Назад!

Святыня вспыхнула ослепительным светом, и твари замерли, зашипев. Но даже этот свет не мог сдерживать их долго.

Жаклин торопливо водила пальцем по тексту дневника.

- Слушай! Ритуал требует символа крови. Нам нужно... Габриэль, твоя рука!

Он не раздумывая протянул ладонь. Жаклин достала кинжал, быстро полоснула по коже, и несколько капель упали на потрескавшийся каменный пол. Кардинал Ферреро начал читать молитву, слова которой были настолько старыми, что их звучание отзывалось дрожью в воздухе.

Отец Арно крепче сжал чётки.

- Господи, защити нас!

Тьма забурлила. Твари начали штурмовать невидимую границу вокруг них.

Жаклин перевернула страницу, её лицо побледнело.

- Печать восстановится... но для этого один из нас должен связать свою душу с ней. Навсегда.

Все замерли.

Габриэль посмотрел на разрушающуюся печать на полу, затем на сущности, что ждали в темноте.

- Если я это сделаю... они не прорвутся?

Кардинал кивнул.

- Но ты будешь навсегда связан с этой печатью. Она станет частью тебя.

Эмиль, наконец, нарушил молчание.

- А что, если это ловушка?

Габриэль взглянул на призрачного монаха, чей силуэт начал растворяться.

- Это не ловушка. Это долг.

Он опустился на колени, приложил ладонь к символу.

Жаклин сжала губы.

- Если ты это сделаешь... ты можешь уже не быть прежним.

Габриэль глубоко вздохнул.

- Я и так уже не тот, кем был.

И тогда он произнёс слова, которые закрывали дверь в бездну. Пламя свечей взметнулось к потолку. Каменный пол задрожал. Тени завопили, и церковь взорвалась ослепляющим светом. А когда всё стихло... Габриэль всё ещё стоял. Но в его глазах теперь отражалась тьма.

***

Тишина.

Густая, обволакивающая, давящая.

Габриэль стоял посреди разрушенной церкви, его ладонь всё ещё покоилась на восстановленной печати. Свет свечей угас, оставив лишь слабый отблеск лунного сияния, пробивающийся сквозь разбитые витражи.

Жаклин первой нарушила молчание.

- Габриэль?

Её голос дрожал, но не от страха. От беспокойства.

Он поднял голову, и в тусклом свете стало видно: его зрачки потемнели, в них плескалась глубина, напоминающая саму бездну.

Кардинал Ферреро всмотрелся в него с настороженным любопытством.

- Ты... чувствуешь изменения?

Габриэль провёл рукой по лицу. Всё казалось... обычным. Его тело было целым, разум ясен. Но глубоко внутри... что-то нашёптывало. Голос, тихий, еле уловимый.

- Я здесь.

Это был не его голос.

Эмиль сжал дробовик.

- Я не уверен, что это хорошо.

Отец Арно шагнул вперёд, вглядываясь в лицо экзорциста.

- Ты отдал часть себя этой печати... но что ты взял взамен?

Габриэль медленно выпрямился.

- Я... не знаю.

Жаклин судорожно перевернула страницу дневника, её глаза метались по строкам.

- Здесь сказано, что тот, кто свяжется с печатью, станет её стражем. Это значит, что она теперь в тебе, Габриэль. Но есть одно "но".

Он повернулся к ней.

- Какое?

Жаклин сглотнула.

- Ты больше не просто человек.

В этот момент вдалеке раздался новый звук.

Не вой.

А ритмичные, тяжёлые удары.

Как шаги.

Ферреро, по-прежнему спокойный, сложил руки на груди.

- Полагаю, нам пора проверить, что это значит на практике.

Габриэль вдохнул глубже, чувствуя, как внутри него загорается что-то новое.

- Тогда идём.

И они шагнули в ночь.