Мое проклятие. Черная Кровь

В сером небе летает ворон, разгоняя крыльями остатки тумана. Из крыши ближайшего дома торчит кусок ржавой трубы. Вот, собственно, и всё. Да, пожалуй, всё, что я видела, — это крохотное окошко под самым потолком.

— Ты уверен, что здесь безопасно? — Я с сомнением оглядывала тесную комнатушку два на два метра и говорила почему-то шепотом. — Дверь-то была не заперта. 

— Безопасней, чем на улице. Твою ауру не должны видеть другие маги. 

Див вытащил табурет из-под стола и кивком головы приказал сесть. Я еще раз огляделась с сомнением, впрочем, стол и почти того же размера табурет с обломанным углом — единственная мебель, которая была. Да и вряд ли сюда влезло бы что-то еще. 

Коморку мы нашли в одном из заброшенных зданий жилого квартала. Само здание стояло в отдалении и уже почти рухнуло — по своду поползли глубокие трещины, а кое-где валялись куски сколотого камня. Единственным целым и относительно безопасным местом оставалась эта комнатушка, вход в которую был снаружи.  Видимо, когда-то она служила чем-то вроде охранной будки. Табурет противно скрипнул, когда я опустилась на него и подперла голову руками. 

Ненавижу тёмных магов, ей-богу! Ещё ни одного не знаю, а они мне уже столько хлопот доставили. Чего только стоило найти этот дом, прячась в переулках от каждого шороха. 

— Есть хочешь? 

Хороший вопрос. Я прислушалась к себе — есть определенно хотелось. А еще спать и, как ни странно, домой. Нет, не в тот дом, которым он стал сейчас. А в старый, чтоб родители, чтоб оладушки с медом и рассказы по вечерам. Чтоб как раньше. 

Я кивнула. 

— Ясно, — Див вздохнул, посмотрел на дверь, на меня, потом еще раз на дверь и нахмурился. — Сиди здесь и носа на улицу не суй. В любой непонятной ситуации прикидывайся бродяжкой. Всё поняла? 

Он поправил пояс с кинжалом, глянул на меня последний раз и вышел, закрыв за собой дверь. Комната мгновенно погрузилась во мрак, и низ живота свело от холода. Я темноты не боялась, просто не любила. Поэтому еще минуты две сидела, не смея шелохнуться или издать хоть звук.  Комнату заполнила тишина. Жуткая, душная, которую только слегка разбавляло мое частое дыхание. Вцепилась взглядом в прямоугольник света, падающего сквозь форточку на стол. Сверкающая пыль серебрилась в воздухе и толстым слоем лежала на столешнице. 

— Всё в порядке, — произнесла и вздрогнула от собственного голоса. — Я пока жива. Это ведь главное? 

Звук собственного дрожащего голоса успокоил не сильно. В голове еще проскальзывала мысль, что это всё неправда — сон. Морок. Только какой к Тэре морок, если только что здесь стоял парень, которого вижу только я? Полчаса назад мы удирали сквозь стены от стайки психов в балахонах. А еще раньше... Я с тоской посмотрела на ладонь, рассеченную кровавым рубцом. Наверняка останется шрам... И внезапно обнаружила еще один порез в том месте, куда прикасался клинок Старейшины. Он был совсем неглубоким, даже не болел, но почему-то подтверждал реальность происходящего, как ничто другое. Меня действительно могли убить. 

Хотя, может, зря я себя жалею? Теперь, если всё это правда, я какой-никакой маг, и в этом должны быть какие-то преимущества. С другой стороны, кто такой этот Див? Откуда он вообще взялся? Я не могла позволить себе быть слишком доверчивой. Постараюсь выждать и осмотреться. Да, я буду сильной. Я обхватила себя руками: «Я буду сильной». 

Закрыла глаза и представила, будто мама одобрительно мне кивает. А потом обнимает меня. Мама... Мне стало трудно дышать, потому что... потому что сейчас я совсем не была сильной. Впервые с тех пор, как я открыла двери шаманского дома, я была одна, и на меня обрушились все мысли, которые я так упорно в себе подавляла. 

Что, если мама тоже меня предала? Что, если я больше никогда ее не увижу? Мир вокруг стал расплываться, превращаясь в сплошной страх. Попыталась взять себя в руки. Я справлюсь, Тэра побери. Не могу не справиться! 

Прислонив голову к каменной стене, я представила, как мама гладит меня по спине. Закрыла глаза и всем сердцем пожелала вернуться в дом у леса, в то время, когда было мирно, тихо и просто. Но дом никак не хотел появляться в моем воображении, я видела только родителей, а вокруг шумели деревья и оглушительно каркали вороны. 

† † †

Город просыпался. Медленно и лениво, будто огромный котяра. Солнце неохотно скользило по небу, и под малиновыми облаками уже копошились первые люди. Магазины распахивали двери, от булочных начинал подниматься пьянящий аромат; мимо Дива, гремя колесами и скрипя всем, чем только можно, прокатилась телега.

Он выругался и досадливо сплюнул. Этот мир сведёт его с ума. И зачем только боги сюда рвутся?  Див огляделся снова, плохо понимая, где сейчас находится. Он знал город только в теории, по карте, и был уверен, что справится. Но сейчас в кипе пестрых одинаковых домиков и лавок сориентироваться оказалось сложнее. Он понял, что забрёл в торговый квартал. Только эта информация помогала мало. На самом деле он хотел найти место, в котором можно было спрятать Надю на первое время. Какой из него хранитель, если единственное, что он способен дать — это стул в разваливающемся доме? Див досадливо скрипнул зубами. Всё оказалось сложней, чем он думал. Думать, в принципе, было куда проще. 

Он зашёл в первую попавшуюся пекарню и, почти не глядя по сторонам, нашёл кухню. Стянул со стоящего на столе противня ещё дымящиеся пирожки и завернул парочку в платок. Убрал в карман. В холодильнике нашёл большую голову сыра и банку молока. Это тоже, не мучаясь особо совестью, прихватил с собой. Ну а что ещё делать? Дают — бери. Не дают — бери, пока не видят. Молодая владелица заведения с забавными кудряшками до плеч возилась возле стойки. В один момент она подняла голову, словно почувствовав что-то неладное, но, одарив Дива невидящим взглядом, продолжила свои дела. Див вышел из пекарни и зачем-то снова огляделся. Он понятия не имел, что делать дальше, но лучше умереть в третий раз, чем признать это. 

Жизнь в городе уже вовсю кипела. Оставалось только смотреть и удивляться, сколько белых магов каждую минуту проходило мимо. Нет, выпускать Надю на улицу нельзя категорически, здесь моментально увидят её ауру. Можно постараться найти какой-то маскирующий амулет или зелье, но такого просто не существовало. Внезапно взгляд его упал на блестящую витрину пекарни, на которой висела парочка потрёпанных объявлений. Ничего особо интересного. 

«В дом госпожи Смит требуется гувернантка...» «Таверна „Бочка" ищет официанта, оклад — один серебряный в день...» «Осторожно! Орудуют карманники...» 

Див устало потёр переносицу. 

Боги, какой до невозможности глупый мир. 

† † †

Я проснулась от того, что кто-то неожиданно и довольно грубо стукнул меня по плечу. Открыла один глаз, вспомнила, где нахожусь, и подскочила с воплем:

— Я ничего не делала, я простая бродяжка!

—Молодец, — Див ехидно усмехнулся. — Быстро в роль вжилась.

Я проморгалась, пытаясь разогнать туман перед глазами, и, не сдержавшись, зевнула:
— Который час?

— Почти обед.

Дух стоял надо мной, словно памятник, так близко, что я мгновенно уловила запах чего-то съестного и жадно повела носом. В ту же секунду он сунул мне в руки банку и огромную голову сыра, отчего рот мгновенно наполнился слюной.

— Подожди секунду, — с невозмутимым видом он снял с себя рубашку, вытер со стола пыль и выбросил куда-то в угол.

— Ты... Ты чего? — потерянно моргнула, уже окончательно проснувшись.

Дух поджал губы и глянул на меня из-под нахмуренных бровей:

— Я не могу позволить, чтоб мой некромант ел с грязного стола.

От его слов, ну или от вида голого мужского торса, мои щеки залились предательским румянцем. А смотреть было на что, хоть я и старалась этого не делать.
Он вынул из кармана брюк платок, положил на стол и развернул. В нем были невероятно пахнущие пирожки, рядом дух положил сыр, открыл банку с молоком и уставился на меня выжидающе.

— Приятного аппетита.

— А ты разве есть не будешь?

— Я не ем, — он прислонился спиной к стене, и я подумала, что это должно быть холодно. — Мне это не нужно.

Сглотнула. Посмотрела на стол, на духа, потом ещё раз на стол. Не так я себе это представляла. Я и на кусок хлеба надеяться не могла, и если бы не эта странная неловкость, уже уплетала бы за обе щеки. Но в каждом слове Дива, в каждом его движении чувствовалась отстраненность и скованность.

— А где ты это взял? — спросила вдруг, прежде чем успела подумать. И поняла, что сама уже знаю ответ.

Див дёрнул плечом:
— Украл.

— Но...

— Что? — он иронично вскинул брови.

— Это как-то... неправильно.

— О, девочка моя, — дух наигранно усмехнулся. — В этом мире хватает всего неправильного, и лучше уж ты поймёшь это сейчас, чем когда будешь подыхать в канаве от голода.

Я сглотнула. Как бы ни противно было это признавать, но Див был прав. Иначе я бы просто здесь не сидела. Тяжело вздохнула и протянула руку за пирожком.
Да, счастье есть. Жаль только, что такое короткое.
Я поняла это, когда умяла пирожки и четверть сырной головы.

— Спасибо, — посмотрела на Дива благодарно и поймала его затуманенный взгляд. Он сдержанно кивнул и чуть склонил голову на бок, отчего светлые пряди скользнули на его лицо.

— Что? — я огляделась, но, не заметив ничего, что могло бы вызвать такое любопытство, нахмурилась. — Может хватит на меня смотреть так кровожадно? Мне же страшно.

Див неожиданно фыркнул, и с его губ слетел смешок. Его лицо вмиг переменилось, холодный взгляд смягчился, ушла отстраненность. От таких неожиданных перемен по спине пробежали мурашки. Я не знала, чего от него ожидать, и вдруг поняла, что действительно его боюсь. Чуть-чуть. Капельку.

— Прости, ты просто очень похожа на свою мать.

— Вы знакомы? — я снова нахмурилась.

— Встречались пару раз, — Див дернул плечом, но потом выражение его лица изменилось. Он явно жалел, что начал эту тему. — Есть вещи, о которых ты пока не знаешь...

Я еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. Это я уже поняла. В моей семье от меня многое держали в секрете. И сама мысль о том, что жизнь моя строится на лжи, прижигала все внутри обидой.
Я отвела глаза и тихо спросила:
— А ты знаешь?

— Сожалею, — он покачал головой. — Вряд ли смогу тебе с этим помочь.

Сидеть в холодной темной комнате было жутко скучно. Ещё час после завтрака я смотрела в окно, раздумывая, не выбраться ли все-таки на улицу. Мне жутко хотелось узнать о силе, которая у меня теперь есть. А самым горячим желанием было ещё хоть разок увидеть маму и поговорить с ней. Она явно хранила ответы на вопросы, которые кипели в моей голове. Див говорить отказывался. Он точно знал что-то. Что-то важное, только на все вопросы отделывался общими фразами, из чего я сделала вывод, что ему не очень хочется поддерживать диалог со мной. Создавалось ощущение, что он за что-то меня недолюбливает, хоть и старается это скрыть. В конце концов, он встал и, буркнув что-то вроде «Пойду, осмотрюсь», вышел. 

Минут через тридцать, когда мысли стали совсем невыносимыми, я выскользнула в основное здание и долго шаталась по пустым коридорам, стараясь не сильно мелькать в оконных проемах. Очень скоро мне это надоело, и я вернулась обратно. Думала, что, раз проспала полдня, усну ещё нескоро, но сон очень быстро сморил меня. Стоило лишь положить голову на руки, как усталость взяла свое. Во сне я сидела на лесной поляне и плела венок из одуванчиков, а вокруг в хороводе кружились люди в черных балахонах, белый волк и родители. И когда, казалось бы, бредовей сон стать уже не может, из кустов выскочил Див, закинул меня на плечо и ускакал в закат, лихо хохоча.

† † †

— Что значит «пропала»?! — маленький жирный человечек подпрыгнул в кожаном кресле и плюхнулся назад, щёки его при этом комично затряслись. — Совсем!?

Квадратный громила у входа, чья роль по жизни только и заключалась в пугании невинных прохожих, что-то невнятно пробубнил и развел руками. Человечек покраснел еще больше, теперь уже явственно напоминая варёную свёклу:

— Люди не могут пропадать совсем! На то они и люди!

— Как в воду канула, хозя...

— Так найдите же её! Поднимите на уши городских стражников! Дайте объявления! Прикройтесь короной в конце концов, она не должна уйти, хватит нам и того, что она раскрыла личности двоих наших собратьев! Да она может устроить нам таких проблем! Таки-и-их! Проблем!!!

Человечек глубоко выдохнул, тяжело вздохнул, откинулся на спинку кресла, возвышающуюся над его спиной кожаным монолитом, и стал отбивать дробь железными ногтями по столу. По комнате разнесся такой звук, будто крысы танцевали чечетку.

Верзила у входа ритмично покивал, нахмурился и, поймав суровый взгляд хозяина, вышел.

Человек устремил свой взгляд в потолок, хмуро глядя на оленью голову, горделиво висевшую над дверью. Оленья голова тоже поглядела на него пустыми стеклянными глазами.

— Что смотришь? — мужчина сощурился и протянул. — Не-е-ет, — он хрипло хихикнул, — люди не пропадают совсем. Даже такие люди, как она!

Он соскользнул с кресла. Оленья кожа от этого движения издала мерзкий звук. Кособоко переставляя ноги, словно только что проснувшийся медведь, человечек пересек комнату и замер рядом с небольшим железным ящиком. Прошелестев по карманам длинного плаща, волочившегося по полу, он нащупал в его таинственных недрах металлическое кольцо. Подхватил его, вытащил и стал разглядывать связку ключей. На связке, впрочем, виновато болтался всего один металлический ключ.

Оный жалобно звякнул, оказавшись почти впритык к узким щелочкам глаз, и привычно нырнул в замочную скважину. Что-то щелкнуло, и дверца с тихим скрипом распахнулась.

Человечек просунул внутрь короткую пухлую ручонку и вытащил наружу сверток.

— Не-ет, — скрипучим голосом протянул он, — люди не пропадают совсем. После них обязательно что-то остаётся!

Он снова пересек комнату, бережно сжимая в руках сверток, торжественно водрузил его на стол, осторожно развернул, и по его лицу расползлась удовлетворенная улыбка.

На столе, окутанный мягкой шелковой тканью, хищно поблескивал серебристый кинжал. На тонком, почти прозрачным его острие угрожающе темнели черные разводы.

Дверь с громким хлопком закрылась, и верзила, тихо сопя от досады, вывалился в коридор. Лестница жалобно скрипела, пока он спускался по ней шаг за шагом, словно погружаясь в омут. Воздух первого этажа был насквозь пропитан сигаретным дымом, тусклый свет хрустальной люстры мягко золотился сквозь него. Едва оказавшись на самой нижней ступени, верзила коротко замахнулся и всадил кулак в деревянные перила. По комнате разнесся глухой звук удара. С десяток мужиков, мирно куривших за длинным дубовым столом, по очереди затягиваясь толстой сигарой, разом повернули головы на звук. Девять из них подскочили, десятый в спешке глотал сигаретный окурок.

— Вы все еще здесь?! — медведем проревел верзила. — Вы знаете, что делать! Найдите девчонку, чтоб к вечеру она была здесь! Но не дай Дианар с ее головы упадет хоть волосок! А? Эй, ты! Да ты, почему у тебя дым из ушей?

Див, тихо наблюдавший за всем этим с края стола, усмехнулся. Всегда одно и тоже, ничего нового. Раньше, сидя на берегу Бездонного озера, он часто наблюдал, как отлавливают Черных магов. Монотонно, безжалостно, как зайцев на собачьей охоте. Дух выдохнул, запустил пятерню во взъерошенные волосы и бесшумно соскочил с дубового стола.

 Люди и правда до безобразия глупы. Но что в этом плохого?

«Не в этот раз», — мысленно усмехаясь, решил он и, беззвучно щёлкнув пальцами, стал растворяться. Побледнел, задрожал, как рябь на воде, и исчез совсем.