Глава 5
Странно, но я плохо помню старого лейтенанта. В голове вспоминается только размытый образ. Высокой, суховатый старичок. Морщинки на лице скрывали пышные седые усы и бакенбарды. После смерти выше стоящих чинов, он незамедлительно принял командование на себя, и я ни секундочки об этом не жалел. Он излучал уверенность, хотелось идти за ним в огонь и в воду. Хоть лейтенант и строил из себя иногда злобного надзирателя, но для меня он всегда останется заботливым командиром. Поступил приказ пробиваться на запад, к основным силам, правда кротчайший путь вёл через ущелье к реке, а там на пароходе плывем к нашим. За всё жизнь я убедился, что очень редко случается всё так, как задумывалось изначально. Лейтенант знал, что конфедераты быстро нагонят нас. Поэтому собрав десяток бывалых солдат отправился сбивать врага с пути. Все отлично понимали, что они долго не смогут запутывать южан и в конце концов погибнут, но хотелось верить, что им всё-таки удастся каким-то чудом выбраться. Мы перешли в руки капитана разведки, лейтенанта Джеферсона. Его образ четко отпечатался в моей памяти. Низкого роста, подтянутый. Гладко выбритый, с несвойственной для военных улыбкой. Во время перехода он часто подбадривал нас, говорил: "Давай ребят! Не расслабляемся, осталось чуть-чуть, поднажми!". Конечно же он врал, идти было в лучшем случае часов пятнадцать, а мы с полным комплектом, не подготовленные ни физически, ни морально могли плестись около суток. Рюкзак конечно же был не подъемный, самым тяжелым в нём был спальный мешок. Провиант, патроны, теплая одежда весели мало, но так как их набрано было будь здоров, то и вес они составляли приличный, мало уступающий спальнику. Кто был похитрее, запасся собранной на скорую руку аптечкой. Я в своё очередь, тоже смог найти кое-какие препараты и марлевые повязки. Лагерь было решено бросить. Поэтому дали приказ собрать всё, что можно унести, остальное сжечь. К сожалению, теплой накидки мне не досталось, поэтому пришлось на майку одеть грязную потрепанную шинель. Хоть какая-то защита от холода. Шли само собой без привалов, через каждые три или четыре часа, давали пяти минутный перерыв, чтобы попить воды и сходить по своим делам. Чем дальше мы заходили в горы, тем становилось прохладнее. Солнышко и вовсе перестало греть и спряталось за плотным слоем туч, которые вот-вот собирались из лить на нос пронизывающий, ледяной дождь. Были слышны завывания ветра, но мы были надежно укрыты скалами, правда, если ему всё же удавалось нас настичь, до пробирал он до костей. К вечеру мы уже даже не шли, а ели плелись. Боевой дух совсем иссяк, больше не было слышно глупых шуточек и вечной болтовни рядовых. Джеферсон решил остановиться на привал. Возражений не было. Мы с братом разложили мешки. Хотелось хорошо подкрепиться, но костёр разводить не решились. Вдруг конфедераты где-то рядом. Поэтому довольствовались сухим пайком, который на вкус был ещё отвратительней, чем готовил наш повар. После ужина, я решил не терять драгоценные минуты сна и задремал. Спал плохо, мучили кошмары.
Снилась смерть. Не удивительно, ведь мне столько пришлось за сегодня пережить. В сознании всплывали лица тех парней, которые отдали свои жизни на благо родине. Со многими я лично был знаком, многие только прибыли и не успели завести знакомства. Всех их было жаль и не только их, а их семьи, которые ни когда не найдут тел своих без вести пропавших сыновей. Эти кошмары мучили меня, но были не способны разбудить. Все, кроме одного. Снилось то, как мы вернулись домой, нас встречал гордый и в тоже время радостный отец, он встречал нас с тросточкой на его любимой скамейке. В доме ждал Мартин, который всё так же что-то читал и попутно записывал, как он вцепляется мертвыми объятьями в Рея. Я же прохожу в свою комнату, где меня ждет Кристина, а на руках у неё маленький человечек замотанный в пеленки. Она показывает мне его и говорит: "Это твоя дочь...". В этот момент мои глаза не вольно открылись. Я подскочил как резанный, тяжело дыша и трогая землю под спальником, чтобы убедиться, что это не сон. Часовые как сонные мухи бродили вокруг спящих солдат и еле держались на ногах, видно смена только что прошла. Лейтенант сидел на старом поваленном дереве и что-то чертил палкой по земле. Холодный порыв ветра окончательно меня разбудил. Не хотелось мешать Джеферсону, но и одному сидеть было скучно. Осторожно, чтобы ненароком не наступить на спящего солдата я пробрался к дереву и сел рядом. Мужчина оторвался от своего увлекательного занятия и посмотрел на меня.
-Почему не спишь, солдат?
-Выспался, сэр.
-Выспался- с ухмылкой на лице повторил Джеферсон и продолжил чертить по земле- мне давно не знакомо это слово, да и тебе наверное тоже. Отбросим формальности. Сейчас мы с тобой люди, а не военные. Кошмары сняться? Нет не отвечай. Я и так знаю ответ. Ты же вроде Маккол?
-Так точно, сэр.- выпалил я, но увидев выражение лица лейтенанта сразу об этом пожалел.
-Томас вроде? Вы с братом молодцы, добрый десяток конфедератов убили и около сотни заживо похоронили. Эх, побольше бы нам таких смелых и смышленых как вы, так эта война бы уже закончилась, а быть может и вовсе не началась- Джеферсон выдохнул и положа руку мне на плечо сказал- видишь ли, терять сослуживцев в бою всегда тяжело, а особенно когда бой не равный или не честный. Радуйся, что тебе при помощи вашей смекалки удалось спасти оставшихся. Спасти всех всё равно нельзя, так уж устроен наш мир.
В словах лейтенанта была истина. Жаль, что тогда я не принимал этого в серьёз и только спустя столько лет, понял свою ошибку. Мы просидели на том дереве около час. Как бы это странно не звучало, но нам удалось просто пообщаться, наконец-то, за такое долгое время у меня появился собеседник, который мог не только выслушать, но и дать совет. Как оказалось, лейтенант был очень скрытным и любознательным человеком. Он много расспрашивал обо мне, о моей семье, о том как и где жил. Хотя на мои вопросы не отвечал, отнекивался или просто делал вид, что не услышал. В любом случае Джеферсон помог мне перебороть страх смерти, который преследовал меня весь день. Перед глазами перестали появляться образы павших друзей, что меня несомненно радовало. Начало светать, надо было собирать сумку и продолжать двигаться вдоль ущелья. Утро выдалось довольно теплым, не смотря на наше расположение. На небе не было ни облачка и наш отряд с новыми силами отправился в путь. Рей стал бодрее, мы за столько дней смогли найти общую тему для разговора. Отличное начало дня. Часам к трём мы добрались до реки. Прозрачная вода лениво бежала вдоль берега. Парохода к сожалению не оказалось. Пришлось ждать. Лейтенант всё говорил, мол:"Вот, вот. Сейчас приплывет! Я уже слышу его!". Странно, звуки корабля слышал только он, как бы я не прислушивался, но даже намека на слабый гудок не услышал. Оставаться на этом берегу было опасно. Правда выбор особого не было, не в плавь же штат пересекать. Поступил приказ занять оборонительную позицию. Стали строить баррикады из камней, закладывали динамит под утесы. Выставили часовых на защиту, остальным разрешили отдохнуть, но если не дай Бог будет тревога, нужно было вернуться на линию обороны. Спустя час нас всё таки нагнали конфедераты. К нашему счастью на этот раз мы были готовы. Началась перестрелка, которая довольно быстро перешла в банальную резню. Я лично пристрелил нескольких. Нас было всё равно мало, чтобы остановить такую "армию", у нас и задерживать их не получалось. Положение стало ещё хуже, когда в ход пошли штыки. Мы были ослаблены походом и постройкой, что ели дрались. К тому же на каждого нашего, приходилось с десяток их. Вновь на моих глазах погибали люди и я ни чего не мог сделать. Сам весел на волоске от гибели. Для меня это была яростная гонка со смертью, если я не буду достаточно быстрым, то она нагонит меня и разорвет моё тело своими ледяными когтями. Оставалось уповать лишь на себя, потому что помочь мне ни кто не мог. Наши ряды стремительно редели. Джеферсон принял решения:
-Отступаем! Все в воду! Живо!
Как ни странно услышали все и побросав свои оборонительные позиции побежали к воде. Мы с братом не исключение. К счастью пули не летели вдогонку, видно мы изрядно подрезали боекомплект конфедератов. На берегу я увидел лейтенанта, его ранили, видимо серьёзно. Он держал одну руку на груди, пытаясь остановить кровь, а другую на запале от динамита, готовый в любую минуту нажать и отправить на тот свет половину отряда конфедератов. Я не мог его здесь оставить поэтому укрывшись за одним с ним камнем достал револьвер. Прикрывая отступающих к воде сослуживцев. Джеферсон был слаб. Он медленно поднял голову и протянув ко мне руку подтянул к себе. Мужчина хотел что-то сказать, но кровь не давала открыть рот. Достав из внутреннего кармана не большой конверт он протянул его мне. Я взял его в руки и внимательно осмотрел. Не было подписей, ни куда доставить ни кому. Лейтенант подтянул меня ещё ближе и ели слышно сказал:
-Я горжусь вами, а теперь беги сынок и передай дочке, что я её люблю.
Попрощаться не осталось времени. Конфедераты уже подошли к смертельной для них зоне. Брат схватил меня за руку и потащил к воде. Джеферсон кивнул мне вдогонку, мол: "Беги парень, за меня не волнуйся....". Единственное, что я смог сделать, так это кивнуть в ответ и теперь полный решимость спотыкаясь бежал к воде. Схватив зубами конверт, чтобы не намочить письмо вошел в воду и поплыл. Отплыв от берега мы услышали взрыв. На глазах невольно навернулась слеза. Ребята выбирались на берег и бежали как можно глубже в лес. Они знали, что командования больше нет и надо спасать свою шкуру, а не пытаться собраться в отряд и двигаться дальше. К тому же после тех ужасов, которые новобранцы видели, им смертельно хотелось домой, к родным. Мы с братом выбрались на берег и побежали вдоль реки. У нас был приказ и наша обязанность его выполнить любой ценой. К тому же и я, и Рей прекрасно понимали, что нам совесть не позволит вернуться домой трусами, бежавшими от общей беды.
i