Часть 12.
Ночь тянулась бесконечно.
Алина спала в соседней комнате, а Т/и сидела на кухне, обнимая себя за плечи.
Он был там. В том же магазине. Он говорил — искал меня. Что не спал. Что любит. Но я... боюсь.
Она закрыла глаза, стараясь стереть его голос.
Но он остался внутри. Где-то между сердцем и горлом.
А если он прав? А если действительно кто-то рядом?
Внезапно — резкий щелчок под окном.
Она вздрогнула.
Кот? Ветер?
Но потом услышала — приглушённые шаги на лестнице.
И глухой удар внизу, будто кто-то открыл дверь не ключом, а ломом.
Паника вспыхнула мгновенно.
Она подскочила, схватила телефон.
Руки дрожали. Пальцы не попадали в цифры.
Она написала только одно сообщение:
"Ты был прав."
В этот момент Том сидел в машине, заведённой, но стоявшей у обочины.
Он не уехал. Не смог.
Всё в нём кричало: Остаться. Ждать. Дослушать до конца.
Когда экран телефона мигнул — он сразу открыл.
"Ты был прав."
И адрес.
Он нажал на газ так резко, что колёса взвизгнули, срываясь с места.
В квартире Т/и было уже два чужих силуэта.
Один — высокий, с капюшоном.
Другой — ниже, но с блеском оружия в руке.
— Где девчонка Каулитца? — хрипло спросил первый. — Не дёргайся, киса. Мы просто... передадим привет от семьи Вайсс.
Т/и попятилась.
— Я не... я не...
— Ты. — Мужчина ухмыльнулся. — Ты теперь у него под кожей. Это твой приговор.
В этот момент раздался грохот — как если бы стена рухнула.
Том ворвался в комнату, глаза пылающие, губы сжаты в одну белую линию.
— Не с ней.
Он бросился первым, даже не дав им времени повернуться.
Удар. Второй. Третий.
Крик. Звук чего-то разбитого.
Т/и не дышала. Она впервые видела его настоящим. Не просто опасным. Не просто злым. А... зверем.
Один из нападавших попытался сбежать, но Том догнал его у двери и вбил в стену так, что штукатурка осыпалась.
Всё затихло.
Том стоял в середине комнаты, тяжело дыша.
На лбу — ссадина. На руке — кровь. Но он не чувствовал ничего.
Он посмотрел на Т/и.
И впервые — опустился на колени.
— Прости. Я не уберёг. Я... чуть не потерял тебя. Опять.
Она медленно подошла.
Сердце стучало в горле. Но она не могла отвести взгляд.
— Том...
Он не поднял головы. Только прошептал:
— Если хочешь уйти — я отпущу. Но если останешься... клянусь, никто даже не взглянет на тебя без моей тени.
Т/и дрожала. Всё внутри металось — между страхом и... привязанностью.
И вдруг она села рядом.
— Я не хочу, чтобы ты был зверем ради меня. Я хочу, чтобы ты жил. Со мной.
Он посмотрел на неё.
И впервые за долгое время — не сказал ни слова.
Просто взял её ладонь.
И прижал к губам. Как будто клялся — молча.
В комнате было тихо. Слишком тихо.
Т/и сидела на полу, рядом с Томом. Его рука всё ещё сжимала её пальцы, как будто если отпустит — она исчезнет.
Рядом — связанный, без сознания нападавший. Другой уже валялся у стены, не подавая признаков жизни.
Снаружи надвигался рассвет, серый и сырой, с мягким светом, ползущим по полу.
Дверь резко отворилась — и в комнату вбежала Алина, в одной футболке и с телефоном в руках.
— Что, чёрт возьми, здесь происходит?!
Она остановилась, глядя на поваленных мужчин. Потом на Тома. И наконец — на Т/и.
— Объясни. Сейчас же.
Т/и встала медленно.
Вся дрожь, весь страх только-только начали отступать.
— Они пришли за мной. Том... он спас меня.
Алина смотрела на неё, как будто впервые увидела.
— Этот псих, о котором ты ничего не говорила? — она ткнула пальцем в Тома. — Ты привела к нам мафию?
— Я не хотела...
— Ну так ты уже это сделала! — Алина сорвалась. — И если он ещё раз сунется сюда, меня убьют первой!
Том поднялся. Глаза его были тёмными, но спокойными.
Он подошёл ближе, посмотрел Алине прямо в лицо.
— Никто к тебе не сунется. Я уже позаботился.
— Ты? — Алина фыркнула. — Ты думаешь, мне легче, если ты псих с деньгами?
— Алина, — Т/и тихо подошла, — прости. Я больше не могу оставаться. И не хочу ставить тебя под угрозу.
Алина замолчала. Потом кивнула — уже не с яростью, а с чем-то почти материнским.
— Просто... смотри, куда идёшь. С такими, как он, шаг влево — и ты уже в пропасти.
Т/и кивнула.
Она знала.
Через двадцать минут они уже ехали в машине.
Город ещё не проснулся. Только фонари гасли один за другим.
Том молчал. Т/и — тоже. Между ними было столько недосказанного, что каждое слово казалось бы слишком лишним.
Только когда они выехали за черту города, она заговорила.
— Я не иду с тобой потому, что боюсь.
Он взглянул на неё.
— А почему?
— Потому что ты — единственный, кому, несмотря на всё, я ещё верю. Потому что ты спас меня, когда другие просто наблюдали.
— А ты всё ещё боишься меня?
Она не сразу ответила. Потом:
— Иногда. Но меньше, чем того мира, в котором ты меня оставил бы.
Он сжал руль крепче.
— Я больше не оставлю.
Они доехали до частного аэродрома. Там их уже ждал самолёт — чёрный, небольшой, но с эмблемой, от которой отводили взгляд даже охранники.
— Мы уезжаем далеко, — сказал Том, — в страну, где тебя никто не найдёт. У моря. Тихо. Без камер. Без охотников.
— А ты?
— Я буду с тобой.
Она вздохнула.
Внутри было столько боли, что сердце саднило. Но теперь... она не одна.
И если впереди будет новый страх — они встретят его вместе.
Когда самолёт взмыл в небо, Т/и смотрела в окно, и впервые за долгое время не чувствовала себя пленницей.
Она чувствовала себя... выбранной.