Тень Берлина

Утро началось с неожиданного шума за окном.
Т/и выглянула в холл — Том стоял с кем-то на пороге, сжав руки в замок, как будто не знал, обниматься или выгонять.

— Привет, брат, — прозвучал весёлый голос.
— Надеюсь, твоя берлога ещё умеет в кофе и элементарную вежливость.

Он вошёл первым — высокий, стройный, в чёрной шёлковой рубашке, с серёжками, распущенными чёрными волосами и выразительным взглядом.
Билл.

Когда его глаза встретились с Т/и, он тут же улыбнулся:

— О, ты не предупреждал, что теперь живёшь с музой.

— Это Т/и, — буркнул Том. — Не лезь.

— Не лезу. Просто очарован.
Он подошёл, протянул руку:
— Билл. Брат, клон, антипод. В зависимости от настроения.

Т/и улыбнулась, пожала руку.
— Т/и. Не муза, просто гостья, временно заблудившаяся в чужом аду.

Билл рассмеялся.
— Обожаю. Можно я украду её к себе на кофе? Том, ты всё равно ужасный собеседник.

— У неё есть выбор, — холодно отрезал Том.
Он ушёл на кухню с недовольным выражением, а Т/и осталась в холле с Биллом.

— Он всегда такой мрачный? — спросила она.

— Только когда кто-то нравится.
Билл подмигнул.
— Он просто не умеет быть мягким, даже если хочет. Особенно рядом с кем-то, кто может его ранить. Ты — умеешь.

Они прошлись по дому. Билл рассказывал, как раньше был с Томом неразлучен, но потом выбрал другой путь — музыку, свободу, искусство.
— Он пошёл за отцом, я — сбежал. Мы похожи, но внутри — совсем не те.

Т/и почувствовала, как рядом с Биллом ей легко. Он не давил, не проверял, не контролировал. Просто был. Другом.

Когда они вернулись в гостиную, Том сидел, уставившись в экран телефона.
Бросил взгляд на них.

— Весело?

— Очень, — усмехнулся Билл.
— Ты бы удивился, какой она классный собеседник. Нам срочно нужно втроём куда-то выбраться. Или хотя бы на прогулку. Дышать, знаешь, бывает полезно, даже мафии.

Том молчал. Его губы были сжаты.

Т/и почувствовала это напряжение.

— Всё нормально? — тихо спросила она, когда Билл вышел на террасу.

— С тобой — нет. Когда ты рядом с ним.
Том поднял глаза. В них было нечто новое: ревность.

— Это мой брат. Но я не хочу, чтобы ты путала, кто из нас может по-настоящему защищать.

— Том... он просто разговаривает со мной. А ты? Ты строишь стены.

— Потому что я не знаю, что будет, если их сломаю.

Она посмотрела на него.
— А я — не оружие. И не враг.

Том выдохнул.
— Тогда останься. Даже если рядом будет кто-то мягче.

Она подошла ближе. Положила ладонь ему на щёку.

— Я выбираю не тех, кто проще. Я выбираю тех, кто остаётся, когда сложно.

Он кивнул. Без слов.
А снаружи Билл напевал что-то себе под нос, и вечер медленно опускался на дом — теперь уже с новым участником в этой сложной, неидеальной истории.

Утро следующего дня:

С утра всё казалось спокойно. Даже слишком.
Билл с лёгкостью вписался в их странное уединение: завёл музыку, сварил кофе, даже заставил Тома улыбнуться — на полсекунды.

— Хочу в город, — сказал Билл, — воздух тут пахнет либо соснами, либо закрытой территорией. Т/и, ты со мной?

Том поднял голову.

— Ты её спрашиваешь? — буркнул он.

— Конечно. Она — не мебель в доме мафиози, Том.

Т/и слегка улыбнулась.

— Немного выбраться... звучит неплохо.

— Я за полчаса соберу всё нужное, — сказал Билл и ушёл наверх.

Том подошёл к Т/и, когда они остались одни.
— Ты поедешь?

— Это просто город, Том. И кофе. Не побег.

— Я не об этом... — он замолчал.
— Просто... будь осторожна. Он — не я.

— Вот именно.

Он молча посмотрел на неё.
Словно хотел сказать: "Останься". Но проглотил это.

Они с Биллом поехали в Берлин на его чёрном «Ауди». Музыка играла — старая, немецкая поп-волна. Билл был совершенно другим: лёгкий, живой, болтливый.

Они прошлись по бутикам, выпили кофе, зашли в галерею, где Билл показал её работы одного молодого художника: смесь боли и света.

— Он немного как Том, — сказал Билл, глядя на холст, где в чёрном дыму едва виднелся силуэт.

— Только здесь силуэт пытается вырваться, — ответила Т/и.

Билл посмотрел на неё:

— Ты видишь в нём то, что он сам забыл. Это редкость. Но не давай ему утянуть тебя в его тьму. Если когда-нибудь захочешь выбраться — скажи.

Она молчала. Но внутри что-то шевельнулось.

Когда они вернулись, солнце уже садилось.
Том ждал на веранде. С сигаретой. С холодными глазами.

— Весело было?

— Очень, — улыбнулась Т/и.
— Иногда нужно напоминать себе, что снаружи тоже есть мир.

Билл хлопнул брата по плечу.
— Расслабься, Том. Я привёз её живой, здоровой и даже счастливой. Можешь быть благодарен.

Том ничего не сказал. Только ушёл в дом.
Позже, когда Билл заснул в гостевой комнате, Т/и зашла к Тому.

— Ты зол?

— Нет.

— Тогда что?

Он стоял у окна, спиной к ней.

— Я просто всё чаще ловлю себя на том, что... если ты исчезнешь — я не смогу это пережить.

Она подошла ближе.

— Я пока здесь. Но если ты продолжишь молчать — может быть поздно, когда решишь говорить.

Он обернулся. В его взгляде не было гнева.
Только страх. Только уязвимость.

— Не уходи к нему.

— Я не уходила. Я просто... дышала. Ты можешь быть моим воздухом, Том. Но для этого надо не держать — а быть рядом.

Он сделал шаг навстречу.
Коснулся её щеки.
— Тогда научи меня дышать. По твоим правилам.
— Хорошо, — прошептала Т/и. — Но только если ты действительно хочешь. Не по привычке. Не от ревности.

Он не ответил. Просто придвинулся ближе.
Губы — так близко, что она чувствовала, как он выдыхает.
И в этот момент поцеловал.
Сначала медленно, осторожно, будто боялся, что она исчезнет. Но через секунду — глубже, сильнее. Его рука оказалась на её талии, прижимая ближе, её пальцы скользнули в его волосы, и всё закружилось.

Это не был просто поцелуй — это был взрыв всего того, что копилось неделями: обиды, влечения, недосказанности, одиночества.

Он оторвался на секунду, прислонившись лбом к её лбу.

— Если бы ты знала, как ты меня спасаешь...

Она снова потянулась к нему.
Поцелуй стал жаднее. Он повёл её к дивану, не разрывая их контакта. Пальцы скользнули под край её кофты, дыхание сбилось. Её спина коснулась подушек, он навис над ней, рука на её бёдре, губы на шее.

Она прошептала его имя:
— Том...

Он остановился. Замер.

— Я... — он тяжело дышал. — Я не хочу, чтобы ты потом жалела. Я сейчас не думаю. Я просто... чувствую.

Она открыла глаза. Их взгляды встретились — и на долю секунды всё замерло.

— Я не готова, — сказала она мягко, но твёрдо. — Но я не ухожу.

Он медленно кивнул.
Присел рядом. Провёл рукой по её волосам.
Засмотрелся.
— Ты понятия не имеешь, как ты меня держишь на этой стороне.

— А ты понятия не имеешь, как близко я была к тому, чтобы перестать бояться тебя.

Он слегка улыбнулся. Усталой, тихой, настоящей улыбкой.
— Дай мне время. Я слишком долго жил не той жизнью.

— А я слишком долго не верила, что рядом может быть кто-то, кто меня услышит.

Он лёг рядом, не касаясь. Только их руки — переплетённые пальцами.

И в этот момент это было ближе, чем любой интим.