9
Так, ну... Помянем тех, кто ждал сие чудо. Дамы и господа, представляю вам бред, которые внезапно вбрел мне в голову при подготовке к последнему зачету. Чтож, готовьте помидоры, тапки, огнестрельное и иное оружие и всякое другое, чем кинете в меня после прочтения.
Изначально эта глава должна была быть последней здесь и, как бы, чутка завершающей. Но мой мозг после написания трех рефератов (читай "одного написания и двух переписываний одного и того же реферата по причине «это реферат, но он у тебя в слишком художественном стиле»") на тему четвертого крестового похода по книге/дневнику одного из участников, решил выдать вооооот этот сюжетец. Так что вашим нервам предстоит выстоять еще одну, десятую главу. Она уже будет завершающей.
Считайте сколько раз и что именно в меня кинете за эту главушку. Буду ждать результаты в отзывах.
(Если честно, для меня до сих пор вопрос как просьба человечка с Wattpad на присутствие ЗимбРома вылилось в полноценый шипп тут)
_______
Атмосфера подземелья душила. Давид приоткрывает глаза, оглядывая размытым взглядом шоколадного цвета глаз потолок своей камеры. Парень разлегся на полу подле стены. Собственные дрожащие пальцы, алые от холода, были приближены к лицу мифоискателя. Роменский коснулся ледяными пальцами лба, расслабляясь от собственного прикосновения. Тихий вздох.
Тело болело. От кандалов, от синяков, от холода. Голова раскалывалась. Омерзительное состояние.
Эхом по коридору пронесся душераздирающий крик. Шатен чуть вздрогнул и спешно закрыл уши руками. Только тот стих, как Давид развернулся к стене лицом, прижимаясь к ней лбом и обнимая себя за плечи. От телодвижений цепи на руках громко зазвенели. От звона парень недовольно чуть пожмурился.
Он не знал сколькотут находится. Не знал, когда его спасут. А спасут ли? Почему он так уверен, что Никита бросит абсолютно все? Ему и так то и дело приходится спасать Роменского. Вдруг ему это уже осточертело? Может, пробует избавиться сразу от основной проблемы — Зимбера, а уже потом постарается помочь именно самому Давиду.
Рваный вздох. Все еще обнимая себя левой рукой, правой парень зарылся в свои волосы. Неизменная желтая прядь упала на глаза. Сухие губы растянулись в слабой улыбке, но почти моментально поджались: по коридору вновь пронеслись крики боли. Тонкие пальцы, коих мифоискатель уже почти ине чувствовал, сжались на волосах сильнее. Живот скрутило от голода — сколько бы он времени здесь не провел, но ни разу не принимал пищу, и живот то и дело болезненно урчал, едва ли не прилипая к спине.
Крики стихли. Надолго ли? Думать об этом вообще не хотелось. Ни о том, сколько человек или мифов он слышал, ни о том, сколько раз они кричали.
Вообще думать не хотелось. Хотелось перестать слышать, перестать видеть... Перестать дышать. Уснуть бы и просто ждать.
Давид странно дернул носом на манер крольчонка, услышав едва заметный странный звук. То был не скрежет, но будто бы кто-то прикоснулся к двери с той стороны и провел по ней кончиками пальцев, едва слышно постукивая. Мифоискатель неуверенно поджал губы, мечась между мыслью о нисходящем на него сумасшедствии, что шло бок-о-бок с возможными слуховыми галлюцинациями, и тем, что за дверью сейчас находится одна не самая приятная личность в капюшоне, кою лицезреть желания не было от слова "совсем".
-Кажется. Кажется. Кажется. - Парень подтягивает ноги сильнее и жмурится. Давид болезненно прикусывает губу и начинает дышать глубже, лишь бы восстановить дыхание.
Но вопреки этому дверь издает громкий щелчок и скоро открывается с тихим скрипом. Давид расслабляется, стараясь сделать вид, что спит или хотя бы не в сознании. Вот только кареглазый вовсе не учел неимоверно сильную дрожь, что била его тело.
-Что-то случилось, звездочка моя? - Саркастичный, полный яда голос в сочетании с грубостью тона пробирал до мурашек.
Рваный выдох едва успел сорваться с уст, когда сменился перепуганным вскриком, ведь Сталкер, в какое-то нереальное время преодалев пространство, схватил того за ногу, резко подтянув к себе. Цепь громко звякнула, обмякнув. А вот Роменский в ужасе напрягся, переворачиваясь с бока на спину.
Местами его одежда потрепалась или вовсе испачкалась, перенимая темные или ярко-алые оттенки из-за запекшейся крови. Растрепанные волосы, некоторые пряди которых были слипшимися из-за старой, случайно попавшей на них крови.
Шоколадного цвета глаза испуганно очерчивали силуэт того, кто сидел сейчас на корточках перед ним, все еще обхватив длинными тонкими серыми пальцами лодыжку. По той прошла волна мурашей, вызванных прикосновением холодных пальцев. Зимбера и обычно было не очень легко рассмотреть, если не считать его сверкающие глаза, а в царящем полумраке и тем более было видно не слишком хорошо.
-Ой-ой, какой чудесный взгляд. - Его вновь дернули ближе к себе, из-за чего нога отозвалась болью. Кажется, он ее вывихнул или потянул.
Сие движение было столь резкое и сильное, что Давид оказался почти у ног Хозяина подземелья, и тот, тихо хмыкнув, протянул вторую руку, на удивление достаточно аккуратно обхватывая подбородок поднявшего голову мифоискателя.
-Ты себе и не представляешь, как чудесно выглядишь сейчас... - Под капюшоном хищно сверкнули неестественные для людей клыки. Впрочем, Зимбер и не являлся человеком. А если когда-то и был им, то давно таковым не являлся.
Роменский молчал, перепугано всматриваясь куда-то в тьму капюшона. В голове метались самые разные мысли, то и дело сталкиваясь, крутясь в урагане теорий и предположений.
Зимбер тоже бездействовал, вглядываясь в шоколадные глаза заключенного. Одна его рука еще лежала на подбородке шатена, другая медленно опустилась на ткань футболки. Серые пальцы медленно сжали ткань где-то в районе груди мифоискателя. Но сейчас ни те, ни иные прикосновения не вызывали омерзения и не причиняли боли.
Оба они смотрели в глаза друг другу в молчании. С тихим вздохом Давид опустил голову обратно на пол, поднимая взгляд на потолок. Алый Сталкер, кажется, прилично охренев от столь наглого действия, не двигался, но взгляда от лица парня не отрывал. Не двигался буквально, ведь его рука, пальцы коей несколько секунд назад лежали на подбородке парня, так и остались в воздухе в том же положении.
-Нет, вот я понимаю, если б ты Никиту схеробринил. - Кажется, уже смирившись со скорой вполне вероятной смертью, в Роменском что-то заклинило. Лицо, обычно полное самых разнообразных эмоций, потеряло их все в один миг. - От меня ни пользы, ни чего-либо иного...
Пропала вера. В Никиту, в будущее, в себя. Во что бы то ни было. Пошел к черту, делай что хочешь. Хотелось сломать? Тогда у тебя получилось.
Желтые глаза скользнули по чертам лица мифоискателя. Он, в отличие от людей, видел в темноте без каких-либо проблем, и сейчас в наглую рассматривал пленника. Пальцы, сжимающие ткань одежды чуть расслабились, но не выпустили футболку полностью. Пальцы второй же, коя все так же находилась в воздухе, расслабились. Они выпрямились, и рука чуть поддалась вперед, замирая над лицом Давида, почти полностью закрывая то ладонью.
Роменский прикрыл глаза.
-Он не придет. - Едва слышный шепот был поглащен стенами камеры столь стремительно, что Давид и не понял, произнес он сам это в слух или лишь в мыслях.
Ладонь мифа осторожно опустилась на лицо Роменского. От нее веяло непривычным теплом.
Послышался шорох плаща, а сразу после - голос его раздался прямо над ухом мифоискателя. Не так резко, как звучал обычно, а значительно спокойнее.
-Все скоро закончится... - Горячее дыхание опалило ухо шатена, но тот и не дрогнул. В волосы зарылся нос, чуть трепля их. - Уже совсем скоро...
Ладонь мифа с лица была убрана. Давид глубоко вдохнул, но глаз не открыл.
Боль тела медленно уходила, оставляя после себя лишь воспоминание.
Плевать.
Серые пальцы скользнули от виска к подбородку, оставляя фантомный след тепла, чуть приподнялись, обводя пересохшие и потрессканные губы кончиками, едва касаясь.
Сознание начинает ускользать, а боль не чувствуется вовсе. Лишь усталость. Окоченевшие от холода ноги и пальцы рук снова начинают чувствоваться. Становится теплее. Становится спокойнее.
Секунда, и губы накрывает нечто иное. Чужие губы отстраняются от его собственных почти моментально, исчезая, а за ними исчезает последнее тепло этого места.
-Прощай...
За стеной тихо всхлипывают и зажимают рот рукой, скрывая стекающие по щекам слезы за прядями длинных каштановых волос и жмуря алые глаза.
_______
Просим отзывов. Приветсвуется все. Я знаю, что все слила.