6
Давид приходит в себя от звука потрескивающего пламени. За последние месяца два это было наилучшее пробуждение. Относительно. Лучшим оно было, если, конечно, не считать нынешнее самочувствие мифоискателя: пусть пробуждение и было неимоверно спокойным и размеренным, в теле чувствовалась ужасная слабость и дрожь. Пальцы парня были покрасневшие, точно заледеневшие, отчего болезненно покалывали.
Роменский рвано вздыхает и облизывает пересохшие губы. Густые каштановые волосы чуть качнулись, когда парень немного приподнял откинутую на спинку дивана голову, а «солнечная» прядь, все также стоящая «антенкой», забавно дернулась, подпрыгивая. Дрогнули ресницы, позволяя медленно открыться шоколадным глазам, кои в свете пламени чуть отливали янтарем: очень уж светлые они были у него от природы.
Мифоискатель нахмурился, толком не понимая что происходит. Кажется, он не понимал где находится и даже толком не помнил что произошло. Затуманенный и искренне недоумевающий взгляд уперся в горящий камин.
Он находился в просторной гостиной. Полумрак, разрываемым лишь светом пламени, создавал уют и покой. По крайней мере, настолько, насколько было вообще это возможно с учетом того, что сам по себе Давид находился черт знает где. Множество книжных шкафов, переполненных книгами, стояли по бокам. Камин, диван, на коем очнулся в сидячем положении Роменский, журнальный столик. Вроде все.
Любитель призраков чуть нахмурился, зарываясь рукой в свои волосы.
-Уже проснулся? – Довольно глубокий и низкий, с нотками бархата, завораживающий и пугающий одновременно голос раздался прямо над ухом, опаляя горячим дыханием.
Давид испуганно дернулся, подпрыгивая и стараясь соскочить со своего места. Крепкие руки опустились на плечи, мгновенно пригвождая парня обратно на место.
-Знаешь ли, это не очень вежливо – убегать от хозяина дома, находясь в гостях.
Низкий, с нотками рыка, смешок вызывает табун мурашек. Губы касаются человеческого уха, и Давид дергается. Длинные бледные пальцы сжимаются на плечах, удерживая на месте и обещая оставить после себя синяки.
Шатен испуганно выпучивает глаза, понимая, что не может двинуться. Магия? Страх? Да черт его знает. Но надо сваливать. Срочно. Срочно!
Рука на правом плече ослабевает и медленно поднимается чуть выше, переходя на шею мифоискателя.
-А теперь, когда ты успокоился, давай поговорим.
За спиной что-то слабо сверкает, и уже через секунду Давид прекрасно может рассмотреть того, кто именно сжимал его плечи: миф оказался перед ним. К слову, непозволительно близко перед ним.
Алый плащ натянут, скрывая лицо. Однако было прекрасно видно широкую и даже несколько хищную ухмылку, а также светящиеся в темноте капюшона желтые глаза, точно заглядывающие в душу.
Зимбер.
Ужас прокатился по коже парня на пару с мурашками. Воспоминания начали стремительно проноситься в голове. Лже-Кассандра, подвал, головоломка, уверенно сжимающиеся стены, появившиеся решетки и головокружение, приводящее к потере сознания.
-Блять... - Обреченный писк вырывается из уст мифоискателя.
-Как грубо, - Фыркает сталкер напротив, однако слышна пренебрежительная усмешка. - Роменссский. - На змеиный манер растягивая "с", протянул миф.
Рука желтоглазого поднялась, с некоторой мягкостью хватаясь за подбородок мифоискателя. Серая кожа руки показалась из рукава, к кончикам пальцев становясь белоснежной, точно мел.
Шатен испуганно сглотнул и облизнул пересохшие губы. Скрывающий лицо, громко усмехнувшись, приблизился.
-Такой потенциал пропадает... - Белые пальцы чуть сжимаются на подбородке мифоискателя, подтягивая лицо парня лишь ближе. - Какая жалость. И чего же вам так не уймется?
Давид поджал губы, чувствуя на своем лице чужое дыхание. Испуганный взгляд светло-карих глаз метался по темноте, точно магией поддерживающейся под капюшоном, там, где, по идее, у нормальных существ должно быть лицо. Вот только лица не было. Лишь яркие и хищные янтарные глаза, с упоением вглядывающиеся в испуганное лицо Роменского, и яркая ухмылка с еле видными, черт возьми, клыками.
Без всякого предупредительного сигнала в тело хлынула боль... Он не понимал, на самом ли деле это происходит, или ощущения вызваны наваждением, но тело точно пробило молнией. Мифоискатель болезненно вскрикнул, чувствуя дрожь в теле. Судорога? Тело в секунду безобразно скрутилось.
От боли на лбу парня выступил пот, но хуже боли был страх, что хребет у него переломится. Этот страх промелькнул в секунду, слишком стремительно, чтобы что-то осознать.
Черные зрачки сжались, а через секунду расширились, практически загораживая карюю радужку. Глаза Роменского закатились, а через секунду зажмурились. Он стиснул зубы и тяжело дышал через нос, стараясь не кричать.
Это произошло слишком стремительно, Давид даже пропустил тот момент, когда Зимбер отстранился, вставая в шаге от самого мифоискателя и с наслаждением наблюдая за каждой его эмоцией.
По бледневшей щеке скатилось несколько капель хрусталиков, оставляя после себя блестящий и мокрый след от слез. Слишком яркая и сильная волна боли за столь короткий промежуток времени. Не подумайте, Давид не слабак, однако слезы боли контролировать – непомерное усердие.
Тихие хрипы едва слышно раздавались сквозь сжатые зубы, когда волны боли перестали распространяться по телу. Парня слабо, но несмотря на это, очень даже заметно трясло.
-Ну чего ты, малыш? - Белые пальцы снова схватили за подбородок, поднимая голову Давида. - Мы только начинаем, не засыпай. - Тихий смешок, от которого по спине пробегается табун мурашек.
__________________
О дааа, я пропала на добрый месяц. Причем ровно, хах. Извиняюсь, меня уволокли на море, где ни сети, ни телефона (его отобрали, спасибо, отец), а с приездом домой надо было мучаться с документами в институт...
Надеюсь, глава сносная, пусть и мелкая. Чтож... С днем рождения меня?..)