Глава 29
Снаружи было неспокойно.
Неизвестно почему Габриэль выбрал для боя именно остатки острова Марден, но Дэмиэно знал точно: одним из мотивов точно послужило отсутствие на нем людей. И даже если эта причина второстепена, Моттраво все равно проникся к нему глубоким уважением.
В самом сердце острова атмосфера была насыщена напряжением и сокрушительной решимостью. Они стояли плечом к плечу против химер, что изрыгали тьму вокруг себя.
И не только они.
— Так значит здесь меня похоронили? — спросил Даррен, стоя позади Серхио.
— Верно, — кивнул Камилло. — Это место до сих пор ранит мое сердце.
— Жаль они не слышат нас, — недовольно цокнул Айканар. — Я бы подсказал им, что к чему!
— Зато эти прекрасно чувствуют, — произнесла Альда, с презрением осматривая существ.
Первыми пошли в наступление химеры. Удар. Блок. Удар. Они регенерировали с безумной скоростью, восстанавливаясь после каждого удара.
— Они все также сильны, — хмыкнул Ремо. — Есть ли вообще у нас шансы?
— Так сдайся и запрись с книжкой в безопасном месте, — шикнула Конджиламента, выставляя ледяную стену перед собой.
— Моя девочка, — улыбнулся Эстель, с любовью смотря на сестру. — Давай теперь в атаку.
Конджиламента взмахивала руками, словно дирижёр, призывая ледяные шипы, но каждый раз, когда она сбивала одну из химер, её разрушенные части тут же воссоединялись, и существо снова рвалось в бой.
— Держать ритм! Мы должны выиграть для них время! — гаркнул Лоцман.
— Тебе бы выпить, дружище, — покачал грустно головой Айканар.
— Давайте, парни! — крикнула Синития, держа за руку одну из погибших подруг Дэмиэно.
— Ремо, сзади! — крикнула вторая, в страхе прижимая кулак к груди.
Протеционе, будто услышавший голоса умерших, резко навел мушку за свой затылок, выстрелил пулей, оглушая химеру. От отдачи оружия его пошатнуло.
— Вот это реакция дружище! — восхищённо произнес Дэмиэно, крепко придерживая под пазухой Аюто.
— Не знаю как, но я словно почувствовал это, — растерянно прошептал Ремо, смотря на дрожащую руку с оружием.
— Не за что, — улыбнулась девушка-призрак.
— Не расслабляемся! — крикнул грозно Айканар. — Если вы мертвы, это не значит, что вам можно халтурить!
Со звоном брони и боевыми криками они вступили в бой, чтобы поддержать сторону живых. Воссоединившиеся в одном порыве, живые и мертвые стали частью этой яростной симфонии.
Аттуал первым бросился в ряды химер, сокращая расстояние между ними. Его меч, искрящийся молнией, сверкал в воздухе синим пламенем. Он размахивал им так ловко и беспощадно, что казалось, будто он слился со своей стихией в одну жизненную форму. Лиата и Либерта следовали за ним в атаку, выделяясь светом своих сердец из толпы жутких созданий. Они наносили удары, слабо видимые во тьме, и казалось, что их действия все же вносят порядок в хаос. Но химеры, коварные хищники, не зная усталости, продолжали напирать.
—Синития! Прикрой Рея! — крикнула Альда, закрывая собой тело Рыцаря от когтей выпрыгнувшего из тумана существа.
Своей лапой оно пронзило Веллморс насквозь, заставляя девушку сморщиться от боли.
— Ты как, маленький? — сквозь слезы спросила Альда, протягивая дрожащую руку попугаю навстречу.
— Спасибо, крррррасотка! — крикнул Рыцарь, махая крыльями. — Жжешь!
— Он видит нас? — хмыкнул Даррен. — Они значит нет, а птица да?
— Я устал удивляться всему, когда речь заходит о Рыцаре, — махнул рукой Эстель. — Альда, прошу, будь осторожнее!
— Не умру ведь, — покачала головой девушка, вытаскивая свое тело из когтей химер. — А боль стихнет. Хоть живой почувствую себя на немного.
— Но мы не знаем, как урон по нам влияет на хранительницу огня, что поддерживает наше пребывание здесь,— задумался Фреддо. — Нам тоже нужно быть аккуратнее.
С каждым новым ударом все чувствовали, как силы подходят к истощению. Рей, взмахом двух рук, создал стену из сломанных мечей и щитов, чтобы защитить от нападений уставших товарищей.
— Отличный ход, — удовлетворенно улыбнулся Магистр, отражая атаку мечом.
Нереа, взбешнённая этой бесконечной регенерацией, стиснула зубы и достала последние из собственных запасов горючие смеси.
Бой продолжался. Слились магия и металл, создавая смертоносную симфонию. Химеры падали, но каждое падение не приносило долгожданного облегчения. Они вновь воссоединялись в единый полк хаоса. Разлитая смесь Нереа вззорвалась с такой силой, что отбросила химер на несколько сотен метров назад. Темный щит, созданный Бергханом, поглотил волну взрыва с их стороны.
— А это моя девочка! — довольно топнул ногой Айканар.
Запускаемый магией Конджимаменты вихрь налетал на противников, не давая им подобраться ближе.
— Не дать им подойти! — прокричал Серхио.
— Я на позиции! — ответил Лиам и остановился близ бессознательных тел. — Фаро, прикрой Бергхана!
Подобно струнам нежной флейты, частоты звук сплелись в мелодию, создавая мощный вихрь, который защищал тела товарищей от атак химер. Каждый раз, когда ужасное создание с огненными глазами пыталось приблизиться к ним, он направлял мощный поток звука, отбрасывая врага на несколько метров назад. Волосы Лиама развивались, как флаг свободы, в то время как глаза светились решимостью. Колбаса, слыша столь высокие для нее частоты, вовремя уворачивалась от атак существ. Благодарно тявкнув Лиаму, она встала позади него и грозно зарычала на существ вдали.
— Лиам, сверху! — истошно закричала Либерта.
Нападения не произошло. Гатто с ненавистью в глазах встретил их своим клинком прямо перед лицом Лиама. Спиной к брюнету встал Бене, держа оружие наготове. Каждый синхронный взмах их мечей был мощным, словно удар молнии, потоком энергии, оставлявшим след из света, что сметал собою врагов.
Смешиваясь друг с другом, силы живых и мёртвых образовывали стену защиты, что отражала тьму, слабо доползавшую к телам товарищей, пока те боролись по ту сторону за жизнь, за рассвет. Это была не просто битва с врагом — это было сражение за дружбу, надежды и веру в то, что, несмотря на тьму, свет всё равно победит.
— Мы не можем позволить им подобраться! — прокричал Габриэль, его слова тонули в океане ярости. — Эта тьма поглотит всё, если мы не остановим её сейчас!
— Но наши силы почти иссякли, — ответил ему Фаро, стараясь подавить приступ одышки.
— Отдохни, старик, я помогу, — стукнул себя по груди Бене.
— Нужно смешать энергии, создав защитный купол, — коротко сказал Магистр. — Это единственный выход.
— Нам нужен щит, — тяжело выдохнул Бергхан. — Иначе мы сдохнем. Сделать именно из Света, мою Тьму они жрут, словно лепешки на завтрак.
— Как мы сделаем его без Каскаты? — спросила у отца Лиата.
— В каждом из нас есть крупица света, — задумался Рей. — Возможно общими усилиями мы сможем это компенсировать.
— Гатто может сам! — заупрямился Гатто.
— Нет, Гатто, ты наш козырь! — гаркнул Лоцман. — Твой свет стоит дороже всех наших жизней. Это единственный шанс, который у нас остался. Кто не рискует, тот не пьет! А ну все сюда!
Собравшись в круг, Конджиламента , Аттуал, Рей и Лиам начали медленно поднимать руки. Энергия заполнила воздух, её чувствовали все, кто был рядом. Ветер начал играть с их волосами, будто сама природа поддерживала их усилия. Вставшие позади них призраки прислонили свои ладони к их спинам, стараясь придать своим друзьям столь необходимую для них опору.
— Ну давай! — прохрипел Бергхан.
Словно в ответ на их молитвы, магия начала собираться в яркий вихрь вокруг. Искры света танцевали в воздухе, образуя мощный купол.
Тени существ стали двигаться быстрее, загустев и бурля, принимаясь натягиваться бесформенной массой на барьер. Химеры, чудовища из кошмаров, жаждали только крови и мести.
— Держитесь! — закричала Лиата, её голос зазвучал звоном мечей, что отражал тьму от сердец товарищей. — Мы не сдадимся!
— Не успеем. Нужно отнести сердцевину Света прямо туда, чтобы оглушить их на какое-то время, — обеспокоенно произнес Магистр.
— Не успеем. Необходимо отнести кристалл в эту гущу, — Габриэль говорил тихо, голос его заполнился отчаянием. — Нам нужно это время.
— Но это самоубийство! — начал спорить с ним Серхио.
— Я пойду, — коротко сказал Дэмиэно, затягивая шнур на сапогах. — Ремо, если я не вернусь, Аюто остаётся на тебя.
— Ты головой стукнулся? — зло проговорил Ремо, беря в руки пушистый комок, что мёртвой хваткой вцепился в руку Моттраво.
— Дэмиэно нет! Ты не можешь пойти! — всхлипнула Нереа, схватив его за вторую руку. — Это слишком опасно! Ты не должен! Мы найдем другой способ.
— Давайте я, у меня есть скорость! — вызвался Аттуал. — Быстр словно молния.
— А Гатто бессмертен! — начал спорить брюнет.
— Ррррыцарь летает!
— Нет, мы не можем рисковать стихиями, это может быть ловушка теней, — покачал головой Габриэль. — Затаились в той гуще и выжидают, пока мы потеряем бдительность.
У нас нет другого выхода.
Дэмиэно посмотрел в ее глаза, полные испуга и боли. В этот миг, когда время, казалось, замерло, в его сердце возникло осознание, которое он долго прятал за темной завесой своего разума. Кристалл горел в его руках, но еще ярче горело его чувство к ней.
— Нереа… — произнес он, с трудом подбирая слова. — Я всегда боялся признаться, но… я люблю тебя.
Слезы скатились по ее щекам, на которых появился легкий румянец. Она выглядела такой хрупкой, и вместе с тем сильной в своей любви.
— Дэмиэно, пожалуйста, не делай этого! Я не могу тебя потерять! — ее голос был полон отчаяния.
Руки девушки ещё крепче обняли его со спины, а уже порванный сзади плащ намок от ее слез. Сердце парня сжалось от боли, когда он разорвал объятия. Она не споткнулась, не упала на землю — она осталась стоять, словно памятник чувствам, что связывали их на протяжении всего пути. Он вспомнил их общие мгновения, смех и забавные случаи, но время было не на их стороне.
— Пускай этот поступок заменит тысячу недосказанных мною слов, — бросил он напоследок, и, полный решимости, пустился в бег, в самую гущу тьмы.
— ДЭМИЭНО! — истошно закричала Нереа, срывая голос.
Судьба каждого из них теперь висела на волоске, и он был готов сделать этот шаг — ради любви, ради мира, ради светлого будущего столь дорогой для него Нереи.
***
В пустоте царила тишина. Она сгущалась подобно вечернему туману. Терра, неизвестно сколько блуждавший среди бескрайних пустот, чувствовал, как холод постепенно захватывал его душу. С каждой минутой его надежда угасала всё больше, и страх становился его единственным спутником. Он шёл, опираясь на тусклые воспоминания о смехе и солнечном свете, которые когда-то согревали его сердце.
Вдруг в безмолвии он услышал звук — мелодию, что пробралась сквозь весь этот мрак: кто-то звал на помощь. Сердце сделало кувырок — это был ее голос. Крик Каскаты, как искорка, пронзил стену отчаяния, и он, собрав всю силу, бросился вперёд, следуя за этим звуком. Каждый шаг давался с трудом, но он знал, что не может сдаться. В его воображении она уже стояла перед ним, такая же яркая и живая, как тогда, в дни, когда мир казался бесконечным.
Будто свет стал пробиваться сквозь невидимые завалы пустот, когда наконец он увидел её — изящную и такую же, как и он, потерянную фигуру. Она стояла на краю бездны, словно маяк, манящий его к себе. Её глаза, полные надежды и облегчения, встретили его. В мгновение ока пространство вокруг них изменилось; пустота иссякла, уступив место чему-то новому, тёплому.
— Терра, — с трудом произнесла она, голос ее дрожал, но в нём звучали все оттенки чувств: радость, тревога, нежность. — Я... я так рада.
Терра, переполненный эмоциями, подошёл ближе и крепко обнял её, словно боясь, что это мгновение может исчезнуть. Их сердца стучали в унисон, наполняя пространство вокруг энергией былого тепла. Слезы радости скатились по его щекам. Он ощущал, как сила их дружбы вновь наполняет его. Пустота теряла свои властные права, уступая место вере и борьбе.
— Мы сможем это пережить, — произнес он, отпуская её, чтобы ещё раз посмотреть ей в глаза. — Вместе. Я готов ко всему.
Она кивнула, а затем, собравшись с духом, сказала:
— Да, впереди нас ждет испытание. Но мы не одни. Мы пройдем его вместе. Надеюсь Фиамма и Феб также действуют сообща.
Взявшись за руки, они продолжили путь. Вокруг все также царила тишина.
— Тер, мы не одни, — прошептала девушка, её голос звучал мелодично, как звон капель дождя. — Посмотри направо.
— Да, — ответил он, бережно сжимая ее руку. — Элэр. Мадре...
Свет стал столь ярким, что позволил им видеть образы — образы тех, кто вдохновлял их, тех, кто показывал путь. Это были не просто появившиеся духи — это были их надежды, ожившие в этой пустоте меж мирами. Они улыбались, будто одобряя их предстоящую жертву во имя Света.
Пустота приобрела очертания комнаты. В полумраке старого зала, среди вековых книг и затерянных манускриптов, они остановились друг напротив друга. Искры света, пробивающиеся сквозь затянутое пыльной завесой окно, танцевали вокруг них, создавая призрачные отражения в воздухе. Сердце Дея колотилось, каждое дыхание отражало весь спектр его переживаний.
— Рад встречи — тепло улыбнулся Элэр, почесывая пальцами козью бородку. — Простите, мы опоздали. Поэтому, мы не будем медлить.
— Можно только один вопрос? — робко спросила девушка.
— Да, Каската? — наклонил голову Кэлэр.
— В чем смысл ваших испытаний? Помимо открытия перстней, ведь...
— Я отвечу на этот вопрос, — перебила ее Мадре, подходя к огромному гобелену. — В древние времена, когда звёзды ещё шептали свои тайны, в одном из таинственных лесов встретились четыре необычных существа — Волк, Черепаха, Орёл и Дракон. Орёл, величественный страж небес, раскинул свои могучие крылья, готовый сокрушить любые внешние преграды. Его златокрылый полёт наполнял сердца смелостью, и под его охраной люди обретали силу, становясь яркими маяками света в безднах мрака. Вместе с ним, как верный спутник, стоял Волк — мудрый и мужественный, что зажигал огонь в душах, поднимая пламя надежды и веры. Его воинственный дух вдохновлял народы на подвиги, побуждая их восстать против тьмы. А вот Черепаха, с её бесконечной мудростью, несла в своих панцирных недрах древние знания и тайны забытого времени. Она была хранительницей легенд не только своего мира, но и вселенной, что простирается за пределами остроконечных гор. Её медлительность обманчиво скрывала глубину её ума, и каждое её слово обретало значимость. Но среди них, как величественная тень, восседал Дракон — повелитель хитрости и интеллекта, что знал врага в лицо и предвидел его замыслы. Его красные глаза пылали, как звёзды, полные знания о мире и его хитростях. Каждый шёпот ветра был знаком ему, и каждый его помысл обретал силы, что могли изменить ход времени. Так, в единстве своих сил, эти могучие существа стали непревзойдённым кулаком силы: Орёл — страж небес, Волк — воитель огненных душ, Черепаха —хранительница мудрости и Дракон — мудрейший из всех. Они вместе противостояли злу, защищая мир от мрака, что угрожал их земле. В их союзе заключалась сила, что могла победить любую тьму, и их имена остались в сердцах людей, как легенда о животных, что встали на защиту Света.
— Значит Феб и Фиамма будут стоять в обороне, пока мы с Каскатой должны будем собрать картину воедино? — задумался Дей, рассматривая старую картину.
— Вы готовы узнать правду? — звучал мягкий, будто струящийся в воздухе, голос Мадре.
Она стояла в виде полупрозрачного силуэта, излучая ауру мудрости, но в то же время и неизмеримого уныния. Лицо духа было спокойным, но в глазах прятались тени предостережения.
— Да, я хочу знать! — сгорая от нетерпения, воскликнула Каската, но её голос также дрожал от страха.
Мечтания о знании, о силе, о свободе сжигали её изнутри. Как и самого Терра.
— Знание — это нож с двумя лезвиями, — произнесла наставница, её слова напоминали шёпот ветра, уносящего за собою последние тени света. — Оно открывает двери, о которых ты даже не мечтала, но требует также и страшной жертвы.
— Какой жертвы? — спросила девушка, напряжение в голосе которой ощутимо нарастало.
Дей знал, что у каждого выбора есть цена, но речь шла не просто о знании. Это решение было о жизни — её жизни.
— Если ты примешь истину, — произнесла наставница, — ты навсегда лишишься своего голоса, ибо молчание есть мудрость. Того голоса, который вопит о боли, радости, надежде, страхе. Ты сможешь знать, но не сможешь рассказать. Твоя душа будет молчалива, как пустая комната.
Словно под давлением, девушка стиснула кулаки, чувство неизбежности накрывало её. Терра от захватившего его шока крепко сжал ее ладонь. Огромный выбор, который стоял перед ней, требовал отваги, о которой она даже не подозревала.
Терра почувствовал, как что-то изменилось. Вдруг в её сердце пробудилось пламя решимости. Она вспомнила все те моменты, когда одиночество и беспомощность терзали душу. Она не та беспомощная Элисиф.
Ее зовут Каската.
— Я согласна! — наконец произнесла она, её голос дрогнул от эмоций, но в нём звучала решимость. — Я готова заплатить эту цену. Только прошу, Терра, передай Аттуалу, что я всегда любила и буду любить его.
— Боюсь с моих уст он истолкует не в том смысле, — грустно улыбнулся Дей.
Наставница снисходительно улыбнулась, и в её глазах блеснула одна единственная слеза, как светлая звезда в небе.
— Тогда прими истину, что ты ищешь, и помни — молчание не есть слабость. Иногда, именно в тишине, звучат самые громкие крики.
С этими словами дух протянул руку, и мир вокруг них заколебался, погружаясь в мир в света и теней, открывая дверь, ведущую её в бездну знаний. Они сделали шаг вперёд, и в тот самый миг она поняла: её жизнь уже никогда не будет прежней.
— А что насчёт меня? — нервно спросил Дей. — Какова моя жертва?
Но ответа не последовало.
— Габриэль существенно облегчил нам задачу и рассказал все о Вагусе и прошлых мирах, — Элэр говорил громко и твердо. — Мы же заострим внимание на происходящем в этом мире.
— О третьем, — хрипло кивнул Дей.
— Будучи биологическими носителями белого кристалла Вагуса, мы принялись делить его. Вы же знаете, что смешение всех цветов радуги в конечном итоге даёт белый цвет. Так и здесь. Мы получили четыре стихии, которые вы ныне прозвали истинными. Но хранить все могущество только у самих себя было опасным, и Андриан предложил заточить их большую часть перстнях.
— Но и этого казалось недостаточно, — расстроенно произнесла Мадре. — Мы продолжали делить оставшуюся энергию, взамен получая второстепенные стихии, которые мы хранили в единственном у нас осколке камня тьмы. Ибо он лучший для хранения стихий, Элэр с Дэмиэно и доказали это во время ваших странствий.
— А что делал Зоки в это время? — сглотнул Терра.
— После катастрофы, при столь обширном движении суши произошел большой выброс радиации по всему земному шару. Ядерные захоронения попали в атмосферу в смертельных для всех концентрациях. Люди превратились в чудовищных химер, и, почему-то, только дети смогли выжить и сохранить свое тело и разум.
— Зоки посчитал, что это шанс на создание нового чистого мира и принялся воспитывать всех выживших, — тихо продолжила Мадре. — Заточил химер в Пустоши, и для полного послушания всех выживших провозгласил себя богом — Господом Света. Некоторые заветы для своей религии он взял из религий прошлого мира и стал править новым миром.
— Но мы не хотели мириться с этим, — цокнул Элэр. — На острове Девятерых мы передали стихии нашим ученикам, которые решили идти войной против него. И когда их обучение подошло к концу, мы открыто выступили против него, но он сделал грязный прием: десятилетние дети стали его армией. Армией Тьмы.
— Мы не смогли отнять их детские мечты и поплатились за это жизнью, — плача заключила Мадре, переходя из спокойного повествования в рыдание. — Так белый камень достался ему. Но... Будучи хранителем Тьмы, он не смог использовать его: их слияние чуть не убило его. Зоки доверил Свет самому подходящему кандидату, кто пережил вживление в собственный организм гена, и прозвал его Магистром. Армия детей присягнули ему на верность, а дальше начались писаться законы. Так на наших глазах и родился Орден.
Мысли Терра мчались, словно неуправляемый поток реки, сменяя друг друга с невероятной скоростью. Он вспомнил все те мгновения радости, те искрящиеся звезды и чудеса, которые когда-то далеко в детстве заставляли его сердце замирать. Теперь вся жизнь казалась лишь иллюзией, созданной жестокой рукой, неведомым ему автором, который играл с судьбами их мира, не щадя никого.
Растерянность мраком заполнила его сердце. Терра будто выдернули из теплого света и бросили в холодное море реальности. Сложившиеся в его голове картины мира рушились, и на их место приходило бессмысленное пространство, заполненное одиночеством; каждая капля упавшей радости,внезапно высосанная из него, оставляла за собой лишь пустоту.
«Что делать теперь?» — спрашивал он себя, с каждым новым ударом сердца всё больше теряя уверенность в собственной сущности. Быть может, этот мир, о котором он мечтал, никогда не существовал в правде, а лишь в его мечтах? Но что теперь с этими чувствами? Никакая логика не могла объяснить ту боль, что охватывала его, как железные оковы.
— Столетия шли, и пока Зоки искал древо, Орден стал жить сам по себе, — Элэр говорил твердо, не обращая внимания на плач Мадре. — Орден отказался от религии, основываясь на собственных идеалах. Это не понравилось Льву, и тогда Зоки решил забрать стихии обратно. Но кто он один, ослабленный от своей же ошибки, против такого количества хорошо обученных воинов, в распоряжении которых весь доверенный им же Свет.
— И тогда он вспомнил про Пустошь, — вытерла слезы Мадре. — Но помните негатив от камня Света, когда он вступает с Тьмой? Зоки потерял половину былого могущества и оставшейся энергии ему хватало только на поддержание собственной жизни. Ему нужна была собственная армия. Так на страницах истории появилась Алая тень.
Терра чувствовал, будто он один застрял на краю, глядя в пропасть, и внутри него закралась мысль: «Если весь мир, что мы знали — это всё ложь, то кто же я на самом деле?» И от этой мысли ему стало страшно, как никогда.
Каската мягко сжала ему руку и его осенило: не важно, какой была правда, важно то, что он чувствовал, что любил этот мир. Да, он был иллюзией, но чувствовать такую любовь — настоящая магия, которую хотел сохранить не только для себя, но и для всех остальных. В конце концов, в его растерянности зажглось маленькое зерно надежды — возможно, в этой лжи тоже есть своя правда, и настоящие чувства останутся с ним навсегда.
Крепко сжав руку девушки, Терра улыбнулся и решительно посмотрел на их учителей, показывая, что он готов для дальнейшего разговора.
— Противостояние шло столетиями, — одобрительно улыбнулся Элэр. — Но Тени потерпели поражение, и им пришлось залечь на дно. Многие столетия продолжались изучения силы камня Тьмы.
— А Орден после победы решил искоренить Тень полностью. Чтобы бороться с тенями, они принялись контролировать движение между сушами, ловя единичные группировки выживших приспешников Тьмы. Они знали риски, и эти риски отыграли свою партию. Появились недовольные граждане, что открыто выступили за открытие границ. Так и появились Сторонники Моря, пираты.
От все новой и новой информации голова Терра словно сжималась в тисках, но для отступления больше не было дороги.
— Значит Зоки все это время искал древо? — тихо спросил он. — А его остатки все время охранял Габриэль?
— И подопытного попугая — единственного организкмв, успешно пережившего вживление и сердцевины и камня Тьмы, и камня Света, — дополнил его Элэр.
— И как Зоки хотел его найти? Это же искать иголку на дне моря, — нахмурился Дей.
— Эта птица удивительна, — улыбнулась Мадре. — Она так преданно любила своих прошлых хозяев: парня и девушку. И ради тех, кто подарили ему ту бесконечную любовь к людям, он терпел столько испытаний, чтобы спасти мир. И в итоге стал ценным экземпляром для Зоки.
— Но его украл Габриэль, — кивнул Терра.
— И Зоки принялся действовать, — продолжила Мадре. — В религии Господа Света рыцари — старые искатели пути и истины. А эта птица очень любила повторять свое имя. И если верующие обнаружили "Рыцаря", они стали бы ему поклоняться, что и заметил бы сам Зоки.
— Но Рыцарь тосковал по прошлой семье, — вздохнул Элэр. — Поэтому был немногословен. Габриэль подружился с ним, но не знал его настоящего имени. И за все столетия Рыцарю пришлось смириться со своей новой жизнью.
— Но Эрба, моя лучшая ученица, наизусть знала все трактаты, — тепло проговорила женщина, расплываясь в улыбке. — И в попугае увидела тот самый свет, что, согласно седьмому трактату, станет маяком на их пути, и прозвала его "Рыцарем". Попугай был настолько счастлив, что его снова назвали по имени, которое он не слышал очень много лет. Поэтому он сразу проникся к вам тёплыми семейными чувствами.
Терра с грустью вспомнил своих пушистых друзей, что своими авантюрами добавляли красок в их опасную жизнь. Только Дею было не ясно, почему Зоки не устроил открытые поиски птицы, что отзывается на это имя. Может, чтобы не вызвать подозрение?
— Пока Габриэль охранял Древо и птицу, Лев внедрился в стены Ордена. И меняя оболочки тел, он шпионил за Магистром. Имея власть, будучи приближенным к Магистру, он контролировал каждый шаг нашей переродившейся четверки, что пытались вспомнить свое предназначение.
— Его могуществу не было конца. Но все изменилось, когда он влюбился в девушку, похожую на Ингу.
Терра нахмурился. Именно это имя было написано на карте в правом верхнем углу. Вот теперь картина сложилась в его голове. Именно Лев Зоки запер его отца на том проклятом острове, и , возможно, изменил ему память.
Это не недоверие. Отец не считал меня слабым и точно бы рассказал мне все, если помнил сам. А своими медитациями он хотел вернуть память.
В груди Терра разлилось теплое чувство.
— Она была дочерью последнего Магистра, родившейся задолго до появления на свет Соли. В Зоки закрались сомнения, ведь все, что он делал, было исключительно ради Инги, а тут стояла ее копия — столь молодая, беззаботная и красивая. Зоки подстроил ее смерть, увез далеко за море, изменил с помощью камня ее память. Поселившись на далёком острове, Зоки обрёк долгожданный покой и любовь, вдали от столичной суеты. И у них родился красивый сын, который перенял ген Тьмы от отца и ген Света от Матери. Так родился ты, Терра Дей.